Читать книгу: «Волшебник, научивший ждать»

Время летит, как птица.

Оставляя только легкие круги в небе.

© Сауле Калдыбаева, 2018

ISBN 978-5-4493-5409-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Захотелось мне накраситься – и я накрасилась. Захотелось надеть красивое платье – я его надела. Захотелось написать книгу – и… написала. Легкую и ненапряжную, состоящую из моих постов и стихов в фейсбуке. Потому что писались они с удовольствием и только о том, что мне интересно. Надеюсь, и вам тоже.

Глава 1.
Девочка в шляпе

Крым

Крым… Мои первые «большие» шахматные соревнования «Крымская весна – 80» – Всесоюзный фестиваль по шахматам среди девушек. Потом были Крымская весна – 81, 82 и далее. Наша сборная Казахстана благодаря той «Весне» объездила и увидела все Крымское побережье: Севастополь, Ялту, Алушту, Судак, Гурзуф.

Пару раз жили на базе Артека в Симферополе, где останавливались дети со всего Союза, перед тем как отдыхать во Всесоюзном лагере. Это была своего рода перевалочная база и для спортсменов. Большие комнаты, человек по двадцать. Украинцы, прибалты, молдаване, белорусы… Всегда все дружно и весело. Вместе пили чай, занимали кипятильники и заварку, вместе ходили в кино по вечерам. В кинотеатрах продавали кукурузные хлопья в маленьких пакетиках, но совсем не такие, как продаются у нас.

Привезла тогда сестренке книжку-раскраску со смешным названием – «Що намальовано?»¹. Первый раз увидела кипарисы и магнолии. Там же, в Симферополе, пили волшебную, как тогда казалось, пепси-колу, у нас ее еще не было. Самые вкусные пирожные были в одном из набережных кафе в Ялте: мое любимое пирожное «картошка», но самой «картошки» не видно – она внутри бисквита, обсыпанного шоколадной крошкой. Вся жизнь впереди, и все друг другу братья и сестры.

Тогда деревья были большими.

Грузинский хлеб

В четвертом классе была в Тбилиси на соревнованиях. В такси водитель по дороге из аэропорта в гостиницу округлил плату за проезд и не дал сдачу, потому что она была меньше 50 копеек. Тренер возмутилась. А потом, когда рассчитывались в магазинах и кафе, поняли: грузины все округляют до полурубля, и если продавец должен 56 копеек, он отдаст рубль. Больше ни с кем из-за денег не ссорились.

Спрашивали в первый день дорогу от гостиницы до Дворца шахмат. Кроме прохожего, у которого спрашивали, все проходящие мимо грузины, в том числе на другой стороне улицы, остановились, как будто ждали вопроса, и, громко разговаривая, споря и перебивая друг друга, стали объяснять дорогу:

– Что ты говоришь?! Ну что ты такое говоришь? Думай своей головой! Зачем им такой круг делать? Послушайте меня, пожалуйста…

В один из выходных поехали на экскурсию, по дороге экскурсовод предложил купить лаваш – знаменитую грузинскую лепешку – в лучшей, с традициями тбилисской пекарне. О приближении к пекарне можно было догадаться по запаху и по очереди. Она была длинная, долго шла по одной улице, потом заворачивала на другую. Наш автобус остановился и приготовился ждать. Скинулись молодому тренеру из Ленинграда. Пошел занимать очередь, но вернулся уже через пару минут со сложенным высоким столбиком горячим лавашем – столько, сколько умещалось в обхвате рук. Кепка у него была сдвинута набок.

Рассказал: «Занял очередь. В ней одни грузины, а мне говорят: «Иди вперед, ты же русский». Подталкивали, подталкивали до самой головы очереди с криками: «Грузины! Дайте русскому хлеб!».

Дали штук 20 лаваша единственному русскому в очереди бесплатно, наотрез отказавшись взять деньги.

Это Грузия.

Ничья

В шестом классе. В отборочном турнире сыграла первый раз в жизни вничью по договоренности. Последний тур, эти пол-очка для меня ничего не решали, а противнику они позволили занять призовое место, и к тому же он был сильнее меня. Вышла из зала довольная.

Мой тренер ждал на улице:

– Сауле, как сыграла?

– Вничью!

– Так быстро?

– Да, мы разыграли испанскую партию и на двадцать втором ходу согласились на ничью.

– Без борьбы?

– Он предложил мне ничью еще до партии. Я посчитала, что это здорово, что он меня боится и что мне не придется эту ничью отвоевывать у такого сильного противника.

Пауза.

– Знаешь, что ты только что сделала?

– ?

– Убила в себе боевой дух. Пошла по пути наименьшего сопротивления. Ему бы еще предстояло доказать, что он сильнее. Лучше бы я сейчас услышал от тебя, что ты проиграла, но проиграла в борьбе. Мы бы разобрали твои ошибки, и ты бы их больше уже не делала – вот это было бы ценно. А чему тебя научила эта ничья?

Яков Абрамович вытер лоб носовым платком.

Допрыгалась.

За так

В пионерских лагерях зарабатывала на «хлеб с маслом» игрой в шахматы. Вожатые в очередь выстраивались. Один предложил сыграть на интерес, и с тех пор пошло-поехало. Мой любимый торт «Сказка», или пять бутылок лимонада, или три пирожных «картошка». Весь отряд пожинал за ужином плоды моего труда. Однажды у одного вожатого закончились деньги, и он предложил сыграть просто так. Я ответила, что «за так» не играю.

– Вот ты какая, значит! – сказал он в сердцах.

Мне стало стыдно, и я сыграла. На интерес играть после этого расхотелось.

Девочка в шляпе

В седьмом классе мечтала о черном кожаном плаще, белых кожаных сапогах и что я в шляпе. О своей мечте никому не сказала, потому что – мечта. В восьмом классе папа подарил на день рождения коричневый болгарский плащ из кожзама, а белые сапоги на маленьком каблуке и синюю фетровую шляпу я купила себе сама – на деньги от тренировочных сборов. Хотелось быть взрослой.

Софико

– Ой, какая хорошенькая! – восхитилась подруга Саша, глядя на куколку, стоящую на тумбочке 12-летней грузинки Софико, на которую та любовалась каждый день перед сном.

– Дарю! – тут же протянула Софико фигурку.

– Ты что, я же пошутила.

– Возьми!

– Да я вообще просто так это сказала! – пыталась отбиться Саша.

– Возьми, это мой подарок от всего сердца, дарю!

– Я не возьму! Это твоя любимая кукла! – подруга встала и решительно пошла вон из комнаты.

У Софико была одна комната на двоих с армянкой Наринэ, а мы жили в смежной. В ту же секунду смежная комната вместе со всеми, кто там находился, и со мной в том числе, затряслась от топота пары пухлых ног по полу:

– Я умру!!! Я сейчас умру!!! За что ты меня так ненавидишь?! За что ты оскорбляешь меня?! – слезы Софико стукались об пол.

Саша испуганно схватила куклу:

– Ладно, Софико, что ты так кричишь, возьму. Но дам тебе за нее деньги!

Мы снова зажмурились и заткнули уши. И были правы. Попытаться всучить деньги девочке, отстоявшей в очереди в «Детском мире», чтобы купить 18 (!) детских комбинезонов разных размеров всем своим племянникам, братьям, сестрам и детям соседок во дворе, было непростительной самонадеянностью.

Через несколько дней Софико хвасталась купленными в ГУМе чешскими брошками с разноцветными красивыми камешками – девочки смотрели сквозь брошки и молчали.

– Что? Не понравилось? – спросила недоверчиво Софико.

Зачем

В детстве возмущалась: зачем женщинам эти два уродливых отростка – грудь, она же всем только мешает! Спросила папу с мамой. Мама сказала, что с грудью лучше и красивее. Папа взял чашку со стола и не отрываясь пил из нее чай, пока я не ушла из кухни.

Баран

Баран, купленный для какого-то большого события, стоял у нас на балконе третьего этажа. Ел траву и пил воду из эмалированной чашки. Как раз внизу, под балконом, проходил мальчик – сосед с первого этажа, мы иногда его дразнили. И баран копытом опрокинул большую чашку с водой на мальчика. Тот обиделся и долго не разговаривал.

Я-то при чем.

Мышкин холмик

Помню, как мы похоронили мышку во дворе. Поплакали над маленьким трупиком, попредставляли вслух, какой она была, наверное, при жизни живой и быстрой, и закопали тут же – напротив подъезда. Сверху украсили холмик разноцветными стеклышками.

Зэк

Наш сосед был зэком со стажем. Пока сидел очередной раз в тюрьме, его мама умерла, а в квартире жили временно другие люди. Перед его освобождением они съехали. А сосед вернулся. Когда он подходил первый раз после заключения к нашему дому с небольшой сумкой, медленно, неуверенно, бабушки на обеих скамейках, мы, дети, игравшие во дворе, дядя Ваня с первого этажа, куривший под козырьком подъезда, отвернулись. Единственным человеком, кто с волнением в голосе поздравил с выходом, пожал руку, обнял и постоял с минуту, крепко обнявшись с соседом, был мой папа.

– Зачем ты его обнял, он же плохой? – спросила я тогда, не понимая.

– Любому человеку важно, чтобы дома его кто-то ждал, – ответил не сразу, подумав.

Стала тоже здороваться. Знаю почему.

Защитнику посвящается

За мной, старшеклассницей, в вечернем автобусе увязался наглый тип. Вышел на одной со мной остановке и пошел следом, дыша перегаром, выкрикивая вдогонку чтото вроде «все равно не убежишь!», пытаясь ухватить меня за руку.

Я уже ускорила шаг, готовая сорваться на бег, как откуда-то рядом со мной материализовался другой парень – видимо, из того же автобуса.

«Ну вот, еще один!» – подумала я, не зная, чего ждать от нового попутчика, крепкого на вид, спортивного телосложения – гораздо более спортивного, чем мой преследователь в приталенной рубашке. Он молча пошел рядом, почти плечом к плечу, ни слова не говоря. Просто шел рядом.

Изредка он оглядывался, окидывая спокойным, невозмутимым взглядом продолжавшего плестись сзади преследователя.

Так и шли втроем по безлюдной вечерней алма-атинской улице: сзади, выкрикивая чтото, подвыпивший хулиган, а рядом – молчаливый, но… такой надежный незнакомец.

Когда этот тип сзади, видимо оценив свои неутешительные шансы в возможной драке или решив, что этот парень со мной, наконец отстал и растворился где-то по дороге в ночи, мой попутчик так же молча и уверенно свернул на другую улицу.

Соловей

У меня их была большая стопка – «школьных» писем, записок и телеграмм. Выбросила. Я там отличница в очках: «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только вперед с товарищем вместе!» Подруги писали в основном о проведенном лете и планах на жизнь, а мальчики – обычно стихи. Мастер спорта по боксу, с которым всего один раз сходила в кино, писал почти каждый день длинные письма со старательно выписанными из сборников Блока, Есенина, Пушкина, Фета стихами: «Я вас любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем…», а потом без отступлений и пробелов: «Ну как? Понравился стих?» И с обязательной припиской в конце: «Жду ответа, как соловей лета!»

Я написала ему как-то: «Все. Хватит, не пиши больше, надоел ты со своими стихами». Через пару лет подруга позвала зайти на матч по боксу во Дворец спорта, и я увидела его на ринге. Кровью был залит и пол, и обе майки – его и противника, а он бился, не чувствуя боли, как зверь.

А в жизни – стеснительный. Соловей.