Глас Зимы

«Свое место в мире прими с достоинством. Вы – не владыка, милорд. Смиритесь».

Чиновники и слуги смотрели на него иначе. Не то, чтобы дерзко, и не так, чтобы совсем без страха, – но с какою-то новой уверенностью. Глазами собачек. Мелких беззлобных шавок… но уже не кроликов.

. «Обрести достойного союзника ценнее, чем убить врага. Врагов много, союзников мало. Достойных людей вообще мало на свете». Помирись с нею. Тебе верят агатовцы, ей – янмэйцы. Ее любят крестьяне и чиновники, тебя – солдаты и дворяне. Ты – мастер политики, она станет мастером финансов. Вместе вы сможете править миром!

Верно, детям нужна покорность. А еще собакам и овцам… Скажи, ты хочешь видеть на троне Империи собаку или овцу?

Альтесса была очень хитра. Она провоцировала Эрвина выплескивать злость, и чем больше он плескал, тем меньше оставалось. Запасы гнева истощались, Эрвин начинал слышать ее аргументы

Милый, ты – не центр вселенской спирали.

Я – факел радости, что зажигает сердца!

Твое дело – расчищать дорогу. Враг встал на пути. Если б не встал – не был бы врагом. Но коль он закрывает путь, то из человека превращается в преграду. Вот и убери ее

Если дело идет настолько плохо, то проблема – в характере Эрвина, в самой сердцевине его души. – Ты слишком добр, – говорила альтесса. – Тебе не хватает злобы. – Лучшее состояние для боя – холодная ярость, – Эрвин цитировал отца.

Глас Зимы был слишком легок и остер, и смертоносен. Глас Зимы не прощал сомнений и не терпел человечности. Он привык ложиться в руку мечника с единственной целью – цель эта была противна самому естеству Эрвина. И удары выходили вялыми, бессильными, ничтожными. Даже без «ага» Эрвин знал, что это – стыд.