Читать книгу: «Записки Странника»

ЗАПИСКИ СТРАННИКА.

Итак, свершилось: вчера мы отмечали Всемирный День Поедания Садовой Земляники!

Праздник под таким названием во всём мире отмечали только два человека: я и моя жена Наташа. Но мы точно знали, что вместе с нами праздновали все миры всего мирозданья. Знали потому, что если бы это было не так, то этот праздник никогда не смог бы состояться.

Я собрал самую спелую землянику в нашем саду, Наташа украсила свежей скатертью стол, длинною во всю нашу просторную светлую кухню, установила в центре этого стола большую хрустальную вазу для фруктов и спросила: «Нравится? Я так долго её выбирала, прежде чем купить. Смотри, какая она красивая! Ты уже помыл ягоды? Тогда помогай пересыпать их сюда. У нас такой урожай на ягоды выдался, что хоть каждый день эти земляничные праздники устраивай! А ещё я вазу для цветов купила, и теперь в нашей новой кухне на новом столе – новая красивая ваза с ирисами нового цвета. Смотри, какой цвет у них интересный: очень нежный светло-синий!»

Но я смотрел только на Наташу и не мог оторвать взгляда от её счастливой улыбки.

А когда священное таинство поедания земляники было завершено, Наташа, как и тогда, три года назад, спросила: «Ты иногда вдруг так задумываешься, что у тебя глаза… О чём ты думаешь сейчас? Помнишь, как я сказала, что когда всё это закончится, то всё будет хорошо? Я и сама не поняла, что сказала. А ты понял. И всё теперь стало хорошо, даже лучше, чем мы могли себе представить.»

Я ответил, что думаю о Страннике, что без него я бы никогда не смог сделать то, что сделал. И что я боюсь снова забыть самое главное, как это уже случалось.

– Я не хочу, чтобы ты забывал, и чтобы я забывала тоже, – сказала Наташа, – но мы можем записать всё, что с нами произошло, и тогда ничего не забудем. И будет лучше, если это сделаешь ты. Потому что рассказал о нём ты. Рассказал так, что я поверила, тебе поверила, любимый мой человек, немножко странный.

– Но я боюсь, что у меня не получится.

– Помнишь, как три года назад ты говорил, что чего-то боишься? Но у тебя всё получилось.

– Но тогда я боялся другого. Теперь я боюсь, что не хватит нужных слов. Он, Странник… Там – другой язык, и если переводить его на наш, обычный… Вспомни, как ты смотрела на меня тогда, во второй день нашего знакомства.

– Серёжа, скажи, почему ты любишь меня?

– Потому что ты самая красивая.

– А почему самая красивая любит тебя, немножко сумасшедшего, как ты думаешь?

– Я не знаю. Знаю только то, что любит… Хорошо, я сделаю это. И каким будет название того, что я напишу? Записки сумасшедшего?

– Можно и так. Но лучше – записки Странника. Ты сказал, что без него не смог бы сделать того, что сделал. Но и он без тебя не смог бы сделать ничего, понимаешь?

– Значит, у меня опять нет выбора. Буду писать на простом языке. Знаешь, ещё почему я люблю тебя так сильно? Потому что ты ещё и самая мудрая.

– Может быть, – вздохнула Наташа и улыбнулась, – да, наверное. Но ты объяснил мне, почему эта планета так называется.

Я искренне ответил, что не помню, чтобы объяснял ей это, что она сама всё поняла. А она:

– Тебе не пришлось ничего объяснять потому, что не раздумывая долго, ты просто взял и сделал то, после чего уже не нужно объяснять.

– Неправда, я долго думал, ночью…

– Нет, это правда, – сказала Наташа, – ты спал потом как счастливый ребёнок, я же видела. А ещё так может спать человек, который уже принял решение.

– А об этом тоже можно писать?

– О чём? Ты спрашиваешь, можно ли писать о любви? – улыбнувшись, ответила Наташа, – А мне показалось, что именно о любви ты и хочешь написать.

– Мне тоже так показалось, – согласился я, – а когда кажется двоим, то это уже не кажется, тем более что ты у меня – самая мудрая и красивая жена.

Утром, когда Наташа ещё спала, я мысленно поцеловал её, взял толстую тетрадку, ручку и написал на обложке тетради: Записки Странника. Планета Паразитов.

Но прежде чем приступить к описанию той мистики, которая пришла в мою жизнь три года назад и продолжается до сих пор, попробую описать улыбку Наташи, с которой она кушала землянику: эта улыбка была олицетворением такой радости, что для меня само счастье нашло своё олицетворение в ней.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Это был первый день, когда я вышел из дома после своей внезапной и непонятной болезни, с которой провалялся в постели три дня. Такое уже случалось со мною, в первый раз – когда я был ещё подростком: поднималась температура безо всяких на то причин, я как будто проваливался куда-то в бессознательное, а через несколько дней был уже здоров. Врачи не могли определить точно, что это такое, не давали какого-нибудь объяснения этому, и я перестал обращаться к ним. Тем более, что случалось это редко и довольно быстро забывалось, а ходить по врачам мне всегда было некогда.

Но сейчас это случилось так невовремя! Я сидел в беседке возле своего дома и приводил в порядок мысли. Мне очень хотелось бы сейчас ни о чём не думать, потому что голова всё ещё побаливала, но я не мог себе этого позволить. Я думал о том, что же теперь мне делать, как вернуть то, что было три дня назад, и от решения этого вопроса зависело очень многое, если не всё. Но решение не приходило.

Беседка, в которой я находился, досталась мне от прежнего владельца этого участка земли вместе с фундаментом под возведение дома. Не знаю, почему тот человек решил не завершать начатое строительство и продать участок мне за очень невысокую цену, но случилось так как случилось, и я стал обладателем этого богатства.

Она, эта беседка стала для меня местом силы. Часто, когда казалось, что у меня уже нет ни сил, ни средств продолжать стройку, когда снова слишком настойчиво и слишком громко в голове звучали вопросы «для чего мне всё это?», «зачем вообще всё это нужно?», я приходил сюда, садился передохнуть, закрывал глаза… А потом снова принимался за дело. Возможно, мне помогала давно выработанная привычка: если не знаешь, что делать – просто иди и делай. Ещё помогало испытанное однажды понимание, что если позволить таким вопросам звучать слишком долго, то можно уже не встать и не пойти никуда потому, что сил для этого не будет.

И я просто строил и жил этим строительством. В мире, котором я жил, существовало только то, что было построено когда-то и кем-то. Ничего другого в нём не было. Творец построил когда-то это небо и землю, посадил цветы и деревья. И под этим небом не звучали бы песни птиц, если бы они снова и снова не строили на деревьях свои гнёзда и не продолжали бы свой род.

А то, что было построено мною, оставалось на этой земле, и я мог забрать с собой то самое главное, что не отнимается и не разрушается. Возможно, для других людей был другой мир, в котором они жили, но я родился мальчиком и жил в своём. Этот маленький любопытный мальчик часто задавал вопрос о том, он ли выбрал такой мир или этот мир выбрал его, а я, немножко повзрослевший, отвечал что «поживём – увидим, и даже если не увидим, то это ведь не мешает жить».

Этот дом не был первым построенным в моей жизни, и даже не был вторым, но впервые мне приходилось строить только для себя. Теперь работы были завершены, мусор собран и вывезен. Я оставил лишь сколоченные из досок и бруса строительные козлы, решив, что они могут ещё пригодиться. Их было удобно использовать в качестве верстака или стола, где я оставлял иногда гостинцы для птиц и наблюдал, как на коньке крыши моего дома незамедлительно появлялась сорока и принималась следить за мной. Я уходил, а когда возвращался через какое-то время к беседке то обнаруживал, что мои подарки не остались невостребованными.

Интересные птицы эти сороки. Их почему-то называют воровками, но на самом деле – это очень хозяйственные, смышлёные, общительные и заботливые птицы. Вот и в тот день я заметил, как одна из них внимательно смотрит на меня, устроившись на ветке рябины. Затем эта сорока громко оповестила о своём присутствии, к ней прилетела другая, и они начали беседу на своём сорочьем языке, непременным элементом которого являлся хвост. Я всегда удивлялся, как ловко они управляются со своим длинным хвостом, когда перескакивают с одного места на другое в гуще веток. Наигравшись, сороки улетели, одна за другой.

Помню, что в этом сорочьем действе я увидел некий знак. А что мне ещё оставалось, ведь в той ситуации, которой я оказался, помочь мне могло только чудо.

Рябина, о которой идёт речь, росла совсем недалеко от беседки, как раз на границе с соседним участком. Моя соседка, Алефтина Афанасьевна или «баба Аля», как иногда её называли, была колдуньей, ясновидящей или что-то в этом роде.

Лично для меня «ясно видеть» – это когда умеешь просто взглянуть на ситуацию и себя самого как бы со стороны, с другой точки зрения, под другим углом. Но, наверное, по своей сути магия и эзотерика – это тоже взгляд с другой точки и один из способов увидеть то, что не замечал. И потому к таким вещам я всегда относился нормально, не отрицая их существования, но и не увлекаясь особенно.

«Магиня баба Аля» была для меня обычной пенсионеркой, любящей каждодневный труд на своём огороде, свою собаку породы русская борзая и разговоры с мной или другими соседями о различных премудростях выращивания цветов, огурцов и всего такого, вполне земного. Её не вполне обычные для нашего времени имя и отчество ассоциировались для меня со значением «истинный, правдивый» и почему-то с Афанасием Никитиным и его «хожением за три моря». Ещё я не переставал удивляться её доброжелательности и энергичности, потому что прекрасно знал сколько нужно труда, чтобы содержать в порядке такой участок земли и довольно большой дом, больше моего, в котором она жила одна. Правда, к ней наведывались её дети с внуками, но не так уж и часто. Чаще к ней приходили за помощью в решении каких-нибудь своих проблем. Я заметил, что чаще приходили женщины.

Дом Алефтины находился на расстоянии не более полусотни метров от моего, и именно там однажды я увидел Наташу. Других женщин возле дома моей соседки я замечал, а её, Наташу, – увидел. И с тех пор когда к бабе Але приходил кто-нибудь, о чём громким лаем возвещала её русская борзая, то я хотел снова увидеть свою Наташу. Она появлялась ещё несколько раз, ходила вместе с Алефтиной по её огороду, заглядывала в теплицы, увлечённо беседовала о цветах и ещё о чём-то… Я пытался угадывать, о чём они говорят… Может быть, мне стоит соорудить большую цветочную клумбу и посадить какие-нибудь экзотические растения, чтобы Наташа обратила внимание? Может быть каким-нибудь образом, под каким-то предлогом начать разговор, познакомиться?.. Но такая женщина просто не может быть не замужем! Это казалось мне абсолютно невозможным.

Не знаю, как долго ещё это могло бы продолжаться, но однажды… Я был занят чем-то на своём участке, когда услышал, как Алефтина Афанасьевна рассказывает об одной из своих постоянных посетительниц по имени Наталия другой моей соседке, Елене, я узнал их по голосам. Они не видели меня, хотя их разговор происходил совсем близко, нас разделяли только кусты сирени и цветущего чубушника. Не знаю, каким образом я определил тогда, что речь шла именно о моей Наташе, но не ошибся.