Читать книгу: «Странник», страница 3
В бой
Сегодня настал долгожданный день, наша подготовка закончилась. Предстояла присяга под знамёна короля Якова II, зрелище предстояло грандиозное. Несколько десятков тысяч солдат одновременно клянутся в верности и бесстрашии перед врагом.
Стояла весьма приятная для декабря погода: ясное небо, пригревающее солнце и ещё похрустывающий под сапогами снег. Собралось немало народу посмотреть на доселе невиданное зрелище, пришёл даже мой брат, который не особо любил покидать свой тёплый дом.
– Клянётесь ли вы верой и правдой служить под знамёнами короля? — громогласно вопросил герольд.
– Клянусь! — пронеслось по рядам.
– Клянётесь ли вы быть бесстрашными и стойкими перед лицом врага?
– Клянусь!
– Клянётесь ли вы биться насмерть и не страшиться смерти?
– Клянусь! — отозвалось из уст каждого солдата, стоящего на колене и держащего на сердце руку в знак кровной клятвы.
После торжественной присяги и клятвы короля пред небесными властителями был отдан приказ о подготовке к выступлению в поход. Родным и друзьям разрешили попрощаться с нами.
– Бэрн! — окликнул меня брат. – Это было невероятное зрелище, в жизни не видел ничего такого! – Алекс был в парадном костюме и выглядел хорошо, но в глазах читалась некая грусть. – Но я буду скучать по тебе. — Он помял свою шляпу и неуклюже улыбнулся.
– Мы уже завтра уходим, нам обещают, что вернёмся через несколько месяцев, – ответил я ему.
– Знаю, весь город об этом только и толкует. Министерство уже боится короля, говорят, ещё с востока придёт много людей.
– Так или иначе, мы победим и в скором времени возвратимся домой.
– Только не вляпайся в очередную историю, — с ухмылкой сказал Алекс.
Я обнял его на прощание. Я запомню этот день… Солнце… Блики тысяч копий и орудий… Гордость… Объятия дорогого человека… И страх…
Мы выступили рано утром, когда ещё было темно и дорогу освещали лишь фонари. Но наш выход оказался главным ожиданием этих времён. Парадным маршем, подняв головы, мы прошли через Триумфальные врата по главной дороге. Нас провожал весь город, осыпая цветами. Многие в руки давали свёртки с едой и разными вещами, а дети, в основном мальчишки, устроили свой маленький парад позади войск.
Когда мы оставили за спиной город, все как-то насупились и шли в полной тишине. Лишь шёпот некоторых солдат нарушал тишину. Погода сопутствовала нам: светило яркое солнце, и холод почти не ощущался, а ясный воздух позволял видеть на несколько вёрст. Но от того не становилось легче.
– Эй, Бэрн! — окликнул меня Алан.
– Да?
– А ты же был на Юге? — робко спросил он.
– Да, — кратко ответил я ему, не понимая, к чему этот разговор.
– Мм, а правда, что они дерутся как звери?
– Алан, они обычные люди, всё остальное – выдумки и бредни, — старался успокоить я его.
– Просто… — наклонившись, начал шёпотом говорить Алан. – Я был всего лишь стражником и ловил только мелких воришек.
– Мы их победим, даже не моргнув.
Алан с улыбкой взглянул на меня и, хлопнув по плечу, вернулся в строй. Нашей первой остановкой была сторожевая вышка, в дне пути от города. Первый рубеж обороны и последняя частичка города. Привал все приняли как благословение, ибо после дня пути мало кто остался бодрым и готовым идти дальше. С этого места мы во многом теперь должны полагаться только на себя.
– Ставим палатки! Живее! — командовали генералы.
Установив лагерь к ночи, мы быстро поели похлёбку из походной кухни и улеглись спать.
В течение двух недель мы успели соединиться с остальными частями войска и выйти к приграничным областям. Оттуда бежали крестьяне, спасая свои жизни и скромные пожитки. Не оставалось сомнений, что урды уже вторглись на наши земли, а посему мы двинулись в ускоренном темпе.
Огромное войско в несколько десятков тысяч человек маршировало в пекло войны. Развевающиеся знамёна манили в бой, а барабанная дробь выбивала искру огня в наших сердцах. Я с улыбкой и жаждой нового шёл вперёд. Я чувствовал, что меня что-то ждёт.
«Надеюсь, это деньги или драгоценности», — пронеслось у меня в голове, и ехидная, даже в какой-то мере надменная улыбка стала ещё шире.
Трудностью было преодоление холмов, так как снегом засыпало сильно, и овраги было сложно заметить, и потому многие проваливались в такие ловушки. Но мы не останавливались и шли вперёд.
В очередной день перехода объявили боевую готовность – враг был в нескольких часах от нас. Шёпот распространился по рядам, все рвались в бой.
– Смирно! — начали один за другим кричать командоры.
– Друзья! Я знаю, что вы всем сердцем рвётесь в бой и не страшитесь тьмы и врагов наших… — громко говорил король, разъезжая среди войска. – Но сейчас мы должны остановиться и собраться для такого удара, что от врагов наших и следа не останется.
– А-а-а!! – медвежьим рыком закричал стоящий рядом со мной солдат, и тут же его звериный вопль подхватила вся армия.
Солдат… этот громила был ростом не меньше 3,5 аршин. Он стоял в кожаной броне, частично укрытой металлическими пластинами, и в руке держал огромный топор. Когда он метнул взгляд в мою сторону, я, как и все, закричал.
Король, прижав руку к сердцу, почтительно склонил голову, увенчанную короной с переливающимися камнями, и затем быстро погнал лошадь к генералам, по пути отдавая приказы. Вечер так же быстро закончился, как и начался, всего за несколько минут вокруг стемнело, что заставило всех вооружиться фонарями и факелами.
Мы разошлись ставить костры и готовиться к бою.
– Третий отряд! На караул в южную сторону! — послышался громогласный приказ.
– Так, пора смываться в тихое место, — подумал я про себя.
Со своим отрядом я двинулся к низу холма ближе к промёрзшей реке. Мы быстро заготовили дрова для костра, срубив местные давно изжившие свой век деревья. Все были уставшие и измотанные, а потому без лишних слов сразу приступили к еде, лишь тихое шмыганье и стук вилок были слышны вокруг.
– Ребят, поделитесь огоньком, а то у нас всё сырое.
Это был тот верзила, который кричал за короля. На нём была большая шкура – что-то похожее на шубу, но слишком грубой выделки, в руке он держал, по-видимому, единственную сухую палку, которую смог раздобыть.
– Конечно, можешь даже пару углей взять, — тыча рукой в сторону костра ответил я ему.
В ответ он кивнул мне головой, присел у огня и засунул в него полено.
– Готовы завтра порвать урдов? — спросил верзила, оглядывая всех сидевших у костра. Огонь отражался в его глазах, и мне чувствовалось, как он жаждет хорошей бойни на рассвете.
– Да, — тихо молвил я. Впервые ко мне пришла мысль, что это может быть что-то опасное, и оттого стало не по себе.
Через минуту он удалился с огнём в руках, оставив нас в тиши ночной. Ни животных, ни птиц не было слышно этой ночью, только треск костра. Он потихоньку прогорал, делаясь менее ярким, тьма и холод сгущались со всех сторон.
Через какое-то время к нам неслышно подбежал солдат и сообщил, что пора собираться. Было ещё темно, и по ощущениям прошла всего пара часов, но приказ есть приказ. Многие, ещё сонные и уставшие, тихо собирались в первый бой. Никто не знал, чего там следует ожидать, но волнение и вкус надвигающейся битвы подгонял всех нас.
Мы шли в полной тишине, лишь снег скрипел под сапогами да ветер еле слышно завывал. Каждый был напряжён – все оглядывались по сторонам и с улыбкой кивали своим друзьям. Солнце уже потихоньку вставало, и вместе с первыми лучами меж рядов прошёл ропот, что вот он, сигнал к битве.
Внезапно на холмах возникло несколько конников, и все тут же схватились за своё оружие, но мгновенный приказ генерала успокоил всех – это были свои лазутчики. Кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то зевал, поёживаясь от холода, а кто-то уже бил грудь в ожидании битвы.
Я не слышал, о чём говорили, но нас начали тут же строить в боевые порядки выводить пушки на холмы, а вдали раздался бой барабанов.
– Урды идут, — прошептал один из солдат.
– Пусть попробуют нас взять, — ответил я, сжав кулак.
Кровавая мясорубка скоро сотрёт наши улыбки, но об этом мы узнаем позднее, а сейчас нам не до этого. Мы живы и пьяны зовом битвы.
– Двенадцатый отряд! Бэрн, идёшь со стрелками на холм, прикроешь их, – обратился ко мне командор.
– Понял, сэр! За мной!
Лёгким бегом мы направились за стрелками, обходя построения первой линии солдат.
Солнце начинало немного слепить нас, отражаясь от снежного покрова. Когда мы вышли на холм, пред нами предстало большое войско урдов: их конница уже выходила на наши фланги.
– Скорее! Прицел на конницу! — орал командор, указывая на врага мечом.
– Целься!.. Огонь!
Нас оглушило на секунду этим мощным залпом. Тем временем в воздух взмыло огромное пороховое облако, окутавшее нас, но его быстро унесло ветром. Когда оно исчезло, я увидел, что большая часть того отряда раскидана, и как ещё живые корчились от боли.
– В порядок! Быстрее, они не будут ждать! – затем и приказал я построится.
Внизу холмов уже схлестнулись наши войска, это было настоящим столпотворением, где в эпицентре разразилась жестокая бойня, поливаемая стрелами и пулями.
– И где там тактика? — вопросил один из стрелков.
– Главное – зарубить как можно больше! — ответил я ему.
– Бестолочи, дело в том, кто наступает и с каких сторон, – рявкнул командор лучников.
На поле происходила сумятица, конница из раза в раз пыталась смять целый фланг наших войск, пока в бой не подключились пикинёры.
– Разойдись! Быстрее! — проорал кто-то сзади.
Обернувшись, я увидел, как на холм толкали пушки, изо всех сил пытаясь успеть вмешаться в бой. Мы расступились, уступая им место, и с интересом наблюдали, как их начиняли ядрами и готовили к залпу.
– Расчёт, огонь по готовности!
Земля едва заметно вздрогнула, когда разом выстрелили пушки. На секунду везде воцарилась тишина, все оглянулись в нашу сторону. Эта секунда казалась невероятно долгой, но всё ожило с первым взрывом ядра в самой гуще битвы. На воздух взлетело несколько десятков человек вместе с оторванными конечностям. Я потерял себя… и через секунду, когда упали остальные ядра, враг начал отступать, но я ещё стоял в ступоре. Мне доводилось видеть, как кинжал входит в горло врага, как без гроша остаётся семья в полной нищете, как пытают людей, но что-то в этот момент меня вдруг остановило. С наших позиций со всех сторон вдруг раздался громогласный вопль:
– За короля! В бой!
И мы, движимые не то безумством, не то желанием отдать жизнь за страну, рванули всей махиной в бой. Я не помню, что произошло дальше… Совсем без устали, без страха я побежал как ошпаренный, разя мечом любого, кто был на пути.
Взрыв… как будто мощной морской волной меня швырнуло в сторону. Я открыл глаза…
– А-а-а…
– Н… н-н… ноги… – рыдал кто-то взахлёб.
Никогда раньше я не слышал таких криков… от взрыва мои уши сильно заложило, и с каждой секундой гудение нарастало. Кое-как встав на ноги и оперевшись на меч, я увидел целые холмы из трупов и людей, взбирающихся по ним.
– Капитан! – услышал я резкий возглас. – Берегитесь!
Машинально взмахнув мечом, я почувствовал, как моё лицо окропило что-то тёплое. От неожиданности вздрогнул и увидел кровь, капающую с меня и урка, который, подобрав меч другой рукой, злобно смотрел на меня. Его покрасневшие глаза были прикованы ко мне, столько ненависти…
Как можно сильнее сжав рукоятку меча, я начал пятиться от него. Дрожь внутри меня усиливалась. С резким криком враг бросился на меня. Стук… тишина внутри… за считаные доли секунды я успел блокировать удар и оттолкнуть его на несколько шагов. Я без промедления всадил клинок в его грудь и почувствовал, как лезвие выходит, с другой стороны. Пинком ноги я свалил противника на землю и, не желая оставаться там, вышел к холмам.
Спустя несколько дней я полностью оправился от контузии. Большой неожиданностью была награда за отвагу в битве; упоминать, что мы покинули место обороны, я не стал.
Через неделю мы соединились с армией южан и отрядами добровольцев и начали быстро продвигаться на юг к лесам, чтобы вступить на вражескую землю.
Палач
Было начало февраля.
Мы достигли лесных массивов, но, кроме гула могучих деревьев, нас никто не встретил. Обыскав территорию около леса, мы ничего не нашли, и это посеяло семена страха в наших умах.
«Да хоть бы в карты сыграть, я уже не могу тут!» – вопила мысль в моей уставшей голове.
Как же я хотел вина, азарта и тёплой постели, но вокруг лишь ветер шумел, раскачивая верхушки деревьев, даже солнце с трудом пробивалось через мрачные тучи уходящей зимы.
Мы начали понемногу располагаться, в надежде, что двигаться в ближайшее время никуда не нужно. Я прошёлся вдоль деревьев и оглядел эту хладную и тёмную чащобу.
– Жутко выглядит, — сказал здоровяк, подойдя ко мне.
– Да, неприветливо.
Тихий ветер слегка покачивал ветки и доносил странный скрип деревьев из самой гущи леса. Поёжившись от холода, я пошёл к своему отряду, оставляя позади жуткую чащу.
– Капитан Бэрн, подойдите сюда, да, и вы тоже, — указывая рукой, звал один из генералов.
Ещё было темно и немного холодно, хоть мы и вышли далеко на юг. Здесь уже понемногу зеленела трава и деревья начинали цвести, но сейчас было не до этого, мы не могли найти целую армию наших союзников.
– Слушайте, мы вас с небольшим отрядом лазутчиков отправим в лес, чтобы там попытаться найти возможные следы…
– Но, сэр… — бесцеремонно прервал я генерала. – Там ведь может быть западня!
Генерал молча и плавно развернулся в мою сторону, его лицо было полно недовольства.
– Ещё раз перебьёте меня, капитан, пойдёте в штрафную команду.
– Извините, сэр— потупив взгляд, ответил я ему.
Заслушав план, я оказался не в восторге, ибо он был детский и наивный. Просто не пойти я не мог, поэтому мне оставалось возмутиться самому с собой в мыслях.
Через час мы вступили в лес, в котором было ещё совсем темно. Уже через пару минут тихого хода я вспотел от напряжения: красться как мышь я могу, но, чёрт, когда ожидаешь засаду, ком становится в горле.
– Капитан, смотрите! — шёпотом позвал меня один из разведчиков.
Тихо отодвигая мечом ветки, я пробрался к нему; он стоял, практически не моргая, и смотрел в сторону. Подойдя вплотную, я перевёл взгляд туда же и увиденное заставило меня почувствовать страх.
– О, нет… – вырвалось у меня, моё сердце стало биться чаще.
Перед нами была выгоревшая опушка, заполненная трупами людей и животных. Стоял ужасный запах гари, сгнившей еды и разлагающихся трупов.
– Надо уходить! – потянул меня за руку разведчик.
– Нет, мы должны помочь, — пытаясь сохранять разум, ответил я ему. Мы не могли просто покинуть их, там мог кто-то остаться в живых.
– Они мертвы, мы опоздали. Уходим!
В этот момент до меня до конца начало доходить, что такое война. Почему… почему здесь, вдали от дома, мы гибнем из-за кого-то, где та доблесть и отвага?
Я не успел развернуться, как в мой шлем прилетела стрела, которая отрикошетила в сторону поляны. В ту же секунду другая стрела пробила гортань разведчика, от чего тот, извиваясь, упал навзничь. Он пытался что-то сказать, но вместо слов издавал лишь хлюпающие звуки. Я впал в оцепенение. Лес стал темнее… кто-то позади меня…
Неожиданный удар свалил меня с ног, я едва успел почувствовать боль, прежде чем потерял сознание.
– Очнись… просыпайся! — толкая меня ногой, кричал кто-то.
Мои мысли метались в поисках ответа, что произошло и где я. Голова сильно раскалывалась, меня тошнило, и мне просто хотелось умереть.
– Где я? Я в плену? – еле выдавил я из себя.
– Хуже, шпион! — злобно ответил мне некто в длинном и тёмном плаще. – Ты расскажешь мне о планах твоей армии, и я, может быть, тебя пощажу, хотя, раз они бежали, вряд ли ты им нужен, — презрительно продолжал мой палач.
Поразило меня лишь одно слово: «бежали». Как могла целая армия бежать? Они бросили нас… Удар под дых вернул меня к реальности.
– Отвечай!
– Я не знаю… – выдавил я из себя эти жалкие слова.
Уперевшись в холодную стену, я почувствовал, как сознание начало медленно возвращаться, но новые удары палача всё больше превращали меня в отбивную, словно потом меня хотели отдать на корм.
– Я только солдат, — сквозь боль прошептал я. — Просто сопровождал их… умоляю, оставьте меня, я ничего не знаю…
Упав на колени, я желал лишь вернуться в родные края, в мой шумный город, снова выбирать хлеб в пекарне и думать только о деньгах.
– Ты и вправду бесполезен! – холодно и резко прозвучал чей-то голос.
– Господин, может, используем в качестве приманки? — весьма учтиво спросил палач.
– Зачем? Кто пойдёт за ним? — презрительно вопросил холодный голос. – Он же… как кусок протухшего мяса, который без сожаления выкидывают.
– Но ведь он капитан…
– Возможно, ты прав. Свободен. А с тобой… – неожиданно близко произнёс голос. – Мы разберёмся позже.
Я попытался развернуться, но резкая боль пронзила всё тело, успев развернуть голову, я разглядел алый плащ, быстро и плавно уплывающий из моего взора, и вслед за ним начала растворяться явь.
– Дорогой, как тебе это ожерелье?
– Тебе очень идёт, – с нежностью произнёс я, глядя в весёлые глаза моей любимой. Я огляделся и заметил одну странность: мы остались одни, везде было пусто. Меня пробрала дрожь. Быстро метнув взгляд на девушку, я с ошеломлением осознал, что это была смерть. Её рука потянулась ко мне, и чем ближе она оказывалась, тем яснее я различал кости, поверх которых болтались странные лохмотья. Я резко отпрянул и увидел, как быстро изменился её взгляд, там больше не было любви и нежности… лишь пустые стеклянные глаза. Я упал, резко и неожиданно, но, вновь открыв глаза, увидел людей. Мы были в лесу, холодном и сыром; я не знаю, как мы очутились здесь, но и спросить было страшно.
– Ты вернёшься к своим и расскажешь, что армии, той, которую вы искали, больше нет. И передай: грядёт воссоединение нашей старой империи под нашей властью, – величественно и гордо сказал палач. Его высокую фигуру выделяло длинное одеяние. Каштановые волосы с серым проблеском аккуратно лежали на плечах.
Томный, насыщенный запахом ели и мокрой травы воздух наполнял эту лесную просеку; казалось, здесь он не двигался столетиями. Недавно прошедший дождь оставил на ветках и первых листах целые гроздья капель, которые, притягиваясь к земле, падали, разбиваясь на сотни более мелких капель.
Палач аккуратно подошёл и, взяв меня в аккурат за шкирку, отвёл в сторону, велев остальным остаться на месте. Голова раскалывалась, и всё тело ломило от боли, я старался как можно быстрее переставлять ноги, дабы поспеть за ним.
Отойдя на значительное расстояние, мы остановились. Я прижался к холодному дереву и посмотрел вновь на него; увидел, что на лице была маска и только его глаза выделялись в полутьме. Его взгляд казался странным, в нём не было злобы и вражды. Он оглянулся по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, начал что-то искать в сумке.
– Возьми это, — протянул он небольшой бумажный свёрток. – Там немного еды, по пути будет река, сможешь набрать воды.
Я не мог понять, что происходит, ибо некоторое время назад он меня избивал, а тут такая щедрость. Взглянув в его глаза, я увидел взгляд замученного и уставшего человека, в них таилось отчаяние.
– Почему меня отпустили?
– Иди и передай послание. Твои войска в той стороне, — повелительно сказал палач, указывая рукой мне за спину.
За ним уже кто-то стоял и наблюдал, явно следя за его действиями. Тут-то до меня и дошло: мы – как и он, всего лишь пешки в этой игре, он – как и я, инструмент в этой кровавой бане.
Взяв свёрток, я начал пятиться, осматриваясь по сторонам, затем, словно по щелчку пальцев, повернулся и побежал. Бежал так же быстро, как олень бежит от голодного волка. Никаких чувств, никакой усталости, я лишь успевал уклоняться от веток деревьев и кустов.
Стук… раз… два… Я как будто вновь открываю глаза, предо мной река, и сердце неистово бьётся.
– Как я здесь очутился? — вопросил я себя, переводя дыхание.
Моё внимание привлёк свёрток; открыв его, я обнаружил там немного еды и, словно обезумевший, набросился на пищу.
Не помню… вернее, не знаю, сколько я пробыл в плену и когда в последний раз ел, но этот кусок хлеба для меня казался вкуснее, чем любая еда, которую я когда-либо пробовал.
Тяжело вздохнув и привстав с колен, я направился к реке. Вода была холодная и бодрящая. Я окунул в неё голову, и ко мне быстро вернулись мысли и сознание.
– Нужно возвратиться в лагерь, — начал я говорить сам с собой. — Надеюсь, они ещё не ушли.
Медленно, еле переставляя ноги, я продолжил свой путь, силы были на исходе, но желание вернуться домой или, по крайней мере, выжить, тянуло меня вперёд через чащобу леса, который по мере движения редел и пропускал тусклые лучи.
Через несколько часов, когда солнце начало заходить, вдалеке я увидел блики чего-то металлического: лагерь был рядом. Спустя пару минут меня встретили сторожевые, и, уже без сил продолжать путь, я рухнул к ним на руки.
Как только меня принесли в лазарет, вокруг столпились врачи, которые начали осматривать меня и задавать гору вопросов. С чего такая забота? Но подошедший страж развеял мои мысли. Он сообщил, что мне нужно быть готовым к завтрашнему допросу.
– Так вот в чём дело… — тихо прошептал я, склоняя голову. Неужели меня представляют шпионом врага?
После осмотра я остался наедине со своими мыслями; хоть я и был рад мягкой подушке и горячей настойке, но допрос меня тревожил больше. Глядя в потолок шатра, я не заметил, как ко мне подсел врач и начал со мной говорить.
– Ты, наверно, думаешь о завтрашнем дне? Отвечу сразу, ты единственный живой, кто вернулся из той разведки в лесу, и сейчас ты у многих командоров и генералов вызываешь опасения, — недвусмысленно закончил врач.
– Вы нас бросили и мне говорите об опасениях, — резко ответил я ему. – На нас напали, убили всех…
– Тише, не горячись. Я не обвиняю тебя, просто рассказываю думы других, — спокойно отвечал он мне. – Меня зовут Джер, но это, конечно, тебе неинтересно и пока ты будешь под моим присмотром.
– Я… я не думал, что может произойти такое.
– Война всегда не такая, как её описывают или представляют, – ответил Джер.
– Для меня лишь деньги важны в этом, я всегда работал для удовольствия.
Врач вдруг разразился смехом.
– Ты не первый такой, много кто идёт за наживой.
Я взглянул на него с негодованием, будто он меня оскорбил и задел чувства. Джер был в старом потрёпанном халате, с запачканной кровью нашивкой главного врача. Он сидел, облокотившись на свой столик, и перебирал в руках игральные карты.
– На войну все ринулись как дети, кто-то ждёт здесь славы, кто-то, – взглянул на меня он, — ждёт гору золота за службу, а кто-то… а кто-то ищет опыта в своей профессии, – усмехнулся Джер.
– Может, ты и прав.
Я опустил голову на подушку и просто закрыл глаза, мне хотелось спать и ничего более.
