Читать книгу: «Юбилей»

Эх, люблю говорить сам с собой в мыслях, лежа на диване. Красивая высокая девушка принесла чай, и мне сразу же после него захотелось ВСЁ рассказать. Правда, чай невкусный. Более того, я такой пил первый раз. Его вкус – это смесь мяты с аскорбинкой. Выпил только потому, что была сильная жажда. Лучше бы она принесла воду. Не ожидал такого чая в таком «приличном» месте. Эта девушка со своим вонючим чаем оторвала меня от любимого занятия – помечтать.

Продолжаю представлять. Меня позвали в какое-то шоу, где надо рассказать свою биографию. Я человек необщительный, но ВАМ ВСЁ РАССКАЖУ. Представляю Вас, зрители. Представляю небольшие трибуны. Ведущая блондинка сидит напротив меня, но так, чтобы ей было легко поворачиваться к залу. Ан нет, она не блондинка. Вы начинаете хлопать.

Ведущая пусть будет Галина Краснова. Красноволосая женщина с большим начесом назад. Она, наверно, никогда не стриглась, чтобы создать такую идеальную прическу. Все волосы собирались в острую кисть сзади. Выражение её лица хитрое. Вполне возможно, что она такой родилась. Краснова явно хочет меня РАССЕКРЕТИТЬ! Она узнает сегодня ВСЁ! Всё, что интересует её и Вас.

На Галине фиолетовое платье с изысканными красными наплечниками, форма которых напоминает розы. Они идеально сочетаются с её волосами, а также с ярко красными туфлями. На неё нанесли столько грима, что её настоящий возраст трудно узнать. Пусть ей будет 37. Она готова начать разговор. Она сделала руками жест «Присаживайтесь». Показала зрителям на меня рукой, и сама аккуратно села. Осторожно положила левую ногу на правую и коснулась своей спиной спинки кресла. Вы перестали хлопать, а Краснова улыбнулась. Вообще-то, хлопали мне, а не этой худой женщине. Улыбаться должен я. ТОЧНО! Я улыбнулся зрителям и помахал. Ноль реакции. Машу Вам и вижу, как Ваши глаза бегут по этим строчкам, синхронно двигаясь с моей рукой.

Точно! Я не придумал кресло. Пусть ведущая сидит на синем кресле. Цвет спокойствия. Возможно, благодаря этому цветовому эффекту я смогу ей довериться, ведь сегодня я расскажу свой самый главный секрет. Секрет, который расскажет всем – что было со мной. То, о чем поверхностно знает весь мир, но не знает точных подробностей и всей правды. Хм, да. Меня показывают по всем телеканалам в прямом эфире. Не буду использовать ненормативную лексику. Возможно, что меня смотрят дети. Да, меня смотрят дети. Много детей. Всем интересна эта история. Хих, ещё бы! Хлопайте бурно! Я здесь, в зале откровения! Все операторы навели камеры на меня. Сегодня Вы узнаете всё!

Один человек из зала хлопнул, но я не успел увидеть кто.

Галя снова показывает ладонью на меня и улыбается неподдельно! Через секунду её высокий голос заполняет весь зал.

– ДА, ДА, ДА! У нас в студии сидит человек, который знает тайну "десятилетия". Я еле сдерживаю себя, чтобы не спросить про неё саму… НО по правилам нашей программы "Секрет во все уши от Галины Красновой", мы должны узнать всю историю нашего гостя! Наш очаровательный, добрый, красивый, прелестный, изумительный, необыкновенный… Ээм, и ещё много чего… Семен Бусов. – Я смущен. Но и не ожидал такой дурацкой реплики от ведущей. Она ведь, наверно, училась несколько лет…

Я поворачиваюсь лицом к Вам, к зрителям. Я не знаю, достойны ли Вы моего взгляда, ну и пусть. Пусть Вы будете совершенно незнакомыми людьми. Людьми с понимающим взглядом. Да, мне так легче будет довериться всем.

– Семен, как вы знаете… – Неуважительно говорит она Вам. – …Блондин с очень короткой стрижкой. – Либо она настолько подавилась тем, что сам Я сижу возле неё, либо она реально глупая. К глупым у меня мало доверия. Либо в зале сидят слепые, что маловероятно, ведь она молча показывала на меня рукой, либо она не глупая, а тупая. В зале кто-то хихикнул. Я улыбнулся для красоты. Вообще, я часто улыбаюсь, но сейчас я улыбнулся действительно красиво. – Конечно, он выглядит, как брошенный всеми мужчина, но, на самом деле, этот человек очень успешный…– Нет, она реально несет чушь. Мне неприятно будет с ней болтать.

– Посерьёзнее, пожалуйста, миледи. – Она в ступоре. С ней говорит сам Семен Бусов. Она берет себя в руки и становится в моём воображении умнее. На её лице чуть заострился нос, а на нем теперь держатся остроугольные очки. Да, пусть она любит остроту. И извилины в мозг добавить.

Мне уже самому не терпится рассказать историю, а мы топчимся на месте.

– Семен, с чего мы начнем? С того, как жили ваши родители до вашего рождения, или с того, как над вашей фамилией смеялись в школе. – Вот стерва. Она мне ещё и выбор дает, хитро улыбаясь. Она явно поверила в себя. Я делаю вид, что не услышал ничего, а сам выбираю историю моих родителей.

– Мои родители это отец Федор и мать Оксана. Они встретились на вокзале. Моя мама работала на кассе, а отец тогда покупал билет. Очередь ждала, пока они насмотрятся друг на друга, а мама схитрила и взяла денег за билет больше, чем нужно. А вместе со сдачей дала свой номер телефона.

– Как это связано с тайной "десятилетия"?…

– Заткнись. – Галина улыбнулась, будто я пошутил. – Мама больше так с деньгами папиными не шутила. По крайней мере она так мне рассказывала. Да и я при совместной с ними жизни ничего такого не видел. Я хочу сказать, что мои родители чувствовали любовь друг к другу всегда. Они жили друг другом. Приходя с работы домой, они обнимались так крепко, будто не виделись уже несколько лет. Я не удивлюсь, если вам покажется это бредом, но это чистая правда. Я помню одну их ссору при мне. Причина ссоры была в том, что папе не понравилось, что мама отдала плохой первый блин соседке. Ну, как "отдала". Просто соседка мимо проходила, а мама кинула ей первый ком на голову. Ещё скажу, что несколько дней назад эта соседка нагрубила отцу, вот мама и отомстила.

      Да, они любили друг друга, но они не любили никого, кроме своих родственников. Моя семья никому никогда не помогала, и отказалась от своих друзей, ибо те предсказывали им плохое будущее. Их друзья были неправы в большей степени. Хотя скажу точно, что в их совместной жизни все было сладко да гладко. Я не застал их друзей, зато видел, как они защищали любые мои проказы и ставили на место воспитательниц и учителей, даже если они были неправы. Мне от папы передался светлый цвет волос, нос и родинка над губой. От мамы у меня серые глаза и красивая улыбка.

Помню, я принес домой котенка. Папе пришлось принять его в нашу семью, так как мама любила кошек. Она была готова кормить Мурыча и убирать за ним. Его самая главная особенность была в том, что он почти всегда мурчал. Без остановки! Представляете?! Не мурчал, только когда боялся собак, когда ел и пил, когда срал и когда спал.

– Милота. – Я кивнул, и положил перевязанную руку на кресло. Да, она перевязана. Потом подробности.

– Ребенок я, кстати, был непослушный. Но со временем мой характер стал уравновешенным. Нет, не к сегодняшнему дню, а лет к десяти. Родители старались меня не баловать. Всё, что бы я ни сделал – понималось ими. При ошибках мне было не трудно поделиться всем с ними, ибо вместо ругачки я получал ценный совет. Конечно, когда ошибки повторялись, они говорили, чтобы я за подобное не брался и близко не подходил к такой ситуации.

      Был период, когда я получал плохие оценки, на что мои родители сказали: "Постарайся окончить школу. Вложи в неё все силы, а потом можешь не идти на умственную работу".

      Конечно, меня привлекала работа сидеть и думать, а не рабочий класс. Мой отец всегда говорил: "Рабочие руки всегда нужны. Никто не выживет среди юристов, если никто не построит дом, не даст свет и не приготовит еду и так далее". Может он и был прав, но я поставил себе цель стать кем-то выше всех.

– Это сколько вам лет было. – Галя вернула меня в яркую студию. Я повернул голову и увидел, как она зевнула.

– Примерно 10 или 11.

– А была ли у вас первая любовь? – Что?! Так резко сменить тему. Хм, наверно, просто я захотел вспомнить всех, кто был в моей жизни.

– Как я уже и говорил, мои родители любили только меня и родственников. Именно поэтому, когда мне было 9 лет, они выгнали мою ровесницу со двора. Вполне возможно, что Даша запомнила лица моих родителей навсегда. И, наверно, до сих пор спит с открытыми глазами, ибо те могут ей присниться. Мне кажется, вспоминая их, она начинает сикать. – Я улыбнулся. И понял, что только что мог задеть ту самую Дашу, которая смотрит на экран телевизора и молится, чтобы телевидение не показало фотографию моих родителей. Пусть поссыт ещё немножко, в последний раз. Потому что я вспоминаю нашу семейную фотку, сделанную в моё тринадцатилетие. Пусть эту фотку покажут на всех экранах.