Читать книгу: «Отцовская книга. Объединённая версия. Пока не поймёшь истинную ценность Знаний, твой жалкий удел – лишь покупать вещи»
© РДРС, 2022
ISBN 978-5-0056-5304-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора.
Прочь бегите отсюда мелкие, жалкие, тщедушные душонки – не для вас это место, а посему, пока ещё есть время, давайте-ка быстро подбирайте своё рыхлое прыщавое тельце и ступайте вон. Чахоточное мировоззрение здесь не в Чести. Если же, о, будущие соратники и сотрапезники мои, ваш не в меру подвижный и столь же любопытный нос всё ещё в силах протиснуться в щель меж заборных досок огороженной для вас картины мира, и имеет на данное действо эдакое своеобразно-перманентное, стойко-нестерпимо-зудящее желание, дабы с его помощью и с помощью дарованного вам высокочудного органического функционала попытаться уловить и хорошенечко прочувствовать все грани и ароматы своего особого, индивидуального, неповторимого, характерного и многоуровневого, отличного от всех других и прочих, Пути, о прелестях которого изо дня в день не перестаёт нам талдычить наш Внутренний Голос…, в общем, други мои, ежели ваше самосознание сейчас находится в поисках самого себя и Духа, способного на Великие Свершения, то могу вас смело заверить, что вы, наконец-то, пришли туда, куда нужно…, с чем вас искренне и поздравляю. Здесь вы найдёте для себя Дом и место отдохновения. Ну, а теперь, будущие Господа своей собственной Жизни, отбрасывайте уже в сторону скромность и присаживайтесь…, в ногах, как известно, Правды нет.
Перед вами книга, которую я написал своим детям, дабы с её помощью смогли они, в случае появления заинтересованности, соприкоснуться с миропониманием и мироощущением их Великих Пращуров…, с моим мироощущением…, чтобы, положив оные в своё основание…, облокотившись на них и на пронесённые сквозь века могучие мысли предшественников…, смогли бы полнее осознать самих себя и Жизнь, коей мы имеем Честь наслаждаться. Написано сие произведение в жанре интеллектуальной фантастики с включёными в сюжет философскими размышлениями…, уж, не знаю, есть ли такой жанр литературы…, но мне, в принципе, на это наплевать, также, как, кстати, и на ваше личное мнение по возможным содержащимся в тексте «ошибкам» в пунктуации или орфографии – я всегда делаю то, что считаю правильным, и так, как считаю правильным…, у меня своя шкала ценностей и приоритетов…, поэтому доказывать мне что-то в этом вопросе – есть занятие неблагодарное… Книга написана для Развития Мышления – и этим, по крайней мере для меня, всё сказано.
Без права на славу… Во Славу Державы… Поехали, други мои. Будем же всегда достойны Предков, нас породивших.
PS: если манера повествования книги покажется вам утомительной, чего я не исключаю, вы всегда можете перейти на её укороченную версию – «Концентрат» (четвёртая часть), там, кстати, будут содержаться и дополнительные поводы к размышлению. Также могу предложить вам и ещё одну альтернативу – мысли, идущие в музыкальном сопровождении, короткие клипы, которые я буду постепенно выкладывать на
www.rutube.ru/channel/26405528
www.tiktok.com/@govoryaschyrot
E-mail: rdrs-2021@yandex.ru
ЧАСТЬ 1
Смеркалось… Последние лучи заходящего солнца ещё скользили по верхушкам деревьев, окрашивая их в золотисто-багряный цвет… И если взглянуть снизу-вверх на кроны этих многовековых исполинов, то создавалось ощущение, что весь лес и тебя вместе с ним, как неотъемлемую его часть, накрывает огромное небесное покрывало. Это необыкновенное завораживающее действо всегда будило в Рагнире жажду Жизни, невероятную энергию, заставляющую отбросить всё наносное, поверхностное и чувствовать только главную струну мира, звучать в унисон с ней, находя здесь себя самого и всё окружающее единым целым. Закат был его временем, временем его Силы.
***
Рагнир выглядел высоким худощавым атлетически сложённым юношей. Длинные волосы его, обычно свисающие неровными прядями, сейчас были убраны назад и открывали высокий лоб, чётко очерченные скулы и прямой нос. Но больше всего запоминались глаза, тёмно-серые глубоко посаженные глаза, которые, казалось пронизывали насквозь. Он был одет в светлую полотняную рубаху, холщовые штаны коричневого цвета, старые мокасины и потёртый серый плащ с капюшоном. На широком поясе виднелся небольшой слегка изогнутый клинок в тёмных без всяких украшений ножнах. Через плечо перекинута простая дорожная сумка. Своих родителей Рагнир не знал, а вырос у местного лекаря по имени Габринус, учась ремеслу и помогая тому в работе. Это был умудрённый жизнью седовласый старец со смеющимися и очень добрыми глазами, облачённый в слишком просторный балахон цвета морёного дуба, с которым он никогда не расставался, считая, что тот очень удобен и невероятно ему идёт. Их небольшой, добротно сработанный дом находился вдалеке от ближайших поселений и проезжих трактов, однако, на количестве гостей сей факт, как ни странно, никоим образом не отражался. В округе Габринус слыл весьма образованным и располагающим к себе человеком, а его незаурядность вкупе с великим множеством историй, нашедшим обитель свою под сенью сего гостеприимного разума, и неистощимым обаянием рассказчика, привлекали столько желающих их послушать, обсудить последние новости, да и просто поговорить, что места порой не хватало, и люди, если беседа затягивалась, оставались ночевать прямо под открытым небом. Такая обстановка сформировала в молодом помощнике лекаря независимый образ мышления, дала пытливый и любознательный ум, выгодно отличающий его от сверстников, собрав, надо признать, вполне себе цельную и довольно гармоничную личность.
Сегодня для Рагнира был особенный день. Ему был дан знак, что должно произойти нечто важное. Он безоговорочно доверял своему внутреннему чутью, можно сказать, он жил им, поэтому сразу уловил еле заметное возмущение воздуха рядом с собой, за которым, должен был последовать разрыв… Через этот разрыв к Рагниру приходили видения других загадочных миров, совершенно отличных от того, к которому он привык с самого детства. С его глаз как будто падала пелена, открывая взору невероятные просторы Вселенной, показывая самые отдалённые уголки и раскрывая Величайшие её тайны. Всё началось примерно три года тому назад, когда молодой помощник лекаря гулял по лесу в поисках растений, нужных его учителю для приготовления целебных смесей, являющихся основой их заработка. Тогда он впервые испытал это чувство, схожее с головокружением и создающее ощущение постепенного провала куда-то внутрь себя самого. Затем следовали внезапный удар и ощущение, близкое к состоянию полёта, в котором он мог Видеть. Так было в первый и последущие разы, но не сегодня. Сегодня вместо видений далёких миров Рагнир смотрел на странную геометрическую фигуру, похожую на проекцию двух пирамид, соединённых между собой в основании. Она вращалась вокруг своей оси и светилась необычным голубоватым светом. Через некоторое время изображение пропало. Юноша очнулся, как всегда, на земле, присел и начал анализировать увиденное, стараясь припомнить его в малейших деталях. Рагнир пытался вспомнить, мог ли он когда-либо сталкиваться с чем-то подобным или же с тем, что могло бы послужить предпосылкой формирования такого образа, но опять же, как обычно, сии логические умозаключения ни к чему не привели. Все его видения на протяжении трёх лет не были никак связаны с повседневной жизнью. Он не мог ни о чём подобном читать, слышать или видеть. Сначала размышления сводились к тому, что этот не лишённый эстетической привлекательности синематограф является следствием некой болезни, тем более, что процессы, предшествующие просмотру индивидуального сеанса космологического кинопроката, прекрасно объяснялись цепочкой событий, когда теряешь сознание, и, падая, бьёшься головой о землю, вызывая тем самым у себя бредовые галлюцинации, возмущение же воздуха, в этом случае – лишь попытка организма предупредить о надвигающемся приступе. Второй вариант, к которому приводили его мысли, заключался в том, что сии образы имеют под собой действительно существующую основу, а в момент их получения просто-напросто включается защитная функция мозга, не дающая человеку обезуметь при смешивании двух реальностей. Вот и сейчас Рагнир отстранился от бесполезных на данном этапе попыток самоанализа и пошёл домой, чтобы рассказать обо всём учителю. Над его невероятными историями о далёких мирах Габринус никогда не посмеивался, в отличие от других представителей человеческого сообщества, считавших оные следствием бурной фантазии молодого впечатлительного юноши. Обычно старый лекарь с интересом их выслушивал, иногда что-то переспрашивал, в конце же неизменно добавлял с загадочным видом, очевидно требующим от внимающего ему собеседника глубокого осмысления, что в окружающем нас мире столько всего неизвестного и недоступного нашему пониманию и столько Великих Тайн, ждущих открытия, что и вообразить сложно. Но на этот раз, выслушав Рагнира, учитель попросил нарисовать увиденную им фигуру, а когда тот закончил, прикрыл глаза и, казалось, надолго задумался. Юноша уже было подумал, что тот заснул, но Габринус неожиданно произнес:
– Это знак клана Агнар – Высших Существ, находившихся на Земле в период зарождения человечества. Цель их – преобразить людей, сделать равными себе, по крайней мере, улыбнулось седовласое средоточие мудрости, я страстно хочу в это верить. Для достижения сего им необходимо передать нам свою божественную искру, содержащую в себе всё Знание и Силу Жизни. Но ни один человек не сможет выдержать её мощь целиком, поэтому должна она передаваться в несколько этапов или циклов. Это также, как с ядом, если принять большое количество, то итог скорее всего будет плачевен, в случае же постепенного его введения, небольшими порциями, организм адаптируется и без ощутимого вреда для здоровья переводит тот в неопасную форму. То же происходит и здесь. В конце каждого из таких этапов отбираются лучшие представители человечества – избранные, способные стать началом нового витка Развития, началом нового цикла, ведь конец одного всегда означает начало чего-то нового. Каждый последующий представитель такой своеобразной эстафеты несёт в себе часть искры, полученной им в наследство от предыдущих поколений его Предков, правда, находится она в неактивной, дремлющей форме, поэтому человеку, без помощи извне, практически невозможно воспользоваться заключёнными в ней Знаниями и Силой. И лишь тогда, когда вся искра соберётся воедино, человечество должно, по идее, открыть в себе невообразимые доселе возможности, – тут Габринус хитро улыбнулся, – и, наконец-то уже постигнуть всю глубину и мощь истинной Вселенской Гармонии. Вот, как-то так… Да, иногда люди сходят с пути просветвления и самосовершенствования, предаваясь пути бездумного и бессмысленного разрушения, в этом случае, Высшие уничтожают их. Божественная искра от избранных предыдущего цикла зажигается вновь и род человеческий возрождается. Первое время представители клана Агнар живут среди людей, налаживая с ними связь, передавая тем Знания и помогая их применять. Они снова дают человеку огонь, учат обрабатывать землю и выращивать хлеб, строить жилища, врачевать и читать звёзды. Но после того, как все жизненно необходимые навыки даны, сии Существа покидают человечество, оставляя за собой лишь право наблюдения.
– Подожди, – прервал Рагнир. Под Высшими Существами следует понимать наших Богов?
– Можешь называть их и так.
– Но почему ты не рассказывал мне этого раньше…, ты же видел, как я мучаюсь, не зная, был ли вообще какой-либо смысл в моих видениях…? Подумать только, я даже допускал возможность, что вот это вот всё являлось по своей сути лишь жалким и вполне себе заурядным плодом обычного больного человеческого воображения…
– Мальчик мой, послушай старика, ты бы всё равно мне не поверил…, такова, уж, твоя сущность…, да, и к тому же только сегодня получен знак твоей готовности учиться…
– Чему учиться?
– Познанию самого себя, своего предназначения и места в мире.
Габринус подошёл к огню и начал неторопливо заваривать свой любимый крепкий чёрный чай, в состав которого помимо весьма ощутимого количества сахара входили чуть прожаренные орехи и свежая мята. Закончив сию благословенную процедуру, он разлил горячий напиток по небольшим стаканчикам и, немного отхлебнув, уселся в глубокое плетёное кресло, продолжая постепенно разматывать клубок своих занимательных измышлений:
– Как я уже сказал, в каждом из нас сокрыт огромный потенциал – та божественная искра, доставшаяся нам от наших Предков. Но осознанно воспользоваться содержащимися в ней Знаниями и Силой человек может лишь с помощью определённых техник, доступных небольшому числу людей с гармоничной настройкой сознания – избранным. Остальные же обыкновенно используют искру неосознанно…, проявлением чего служит интуиция, так называемое «шестое чувство», если принять наивное допущение, что всего их лишь пять…, вещие сны, ну, и другие, тому подобные вещи. Поставить себя на рельсы самопознания и самосовершенствования, плюс, когда это необходимо, получить дополнительную поддержку свыше, дабы не сойти с них, люди могут в основном посредством молитвы – тонкой духовной настройки сознания, позволяющей соприкоснуться с Вселенским Разумом. Но далеко не каждому полезно входить с ним в особо тесное взаимодействие…, избыток информации может стать для таких любознательных особей весьма губительным…, большинству показано лишь поверхностное Знание, заключающееся в том, что Боги есть, они рядом, и требуется лишь вера…, непреклонная всепоглощающая вера в них. Излишние же сомнения, которые непременно появятся после получения серии откровений, способны повергнуть подавляющий процент людского сообщества в пучину разочарования, навсегда отвернув тех от самих себя. Однажды вступив на путь Учения, они больше не смогут вернуться обратно, в блаженное неведение, где для открытия и Развития их потенциала требуется только слепая вера, не требующая абсолютно никаких доказательств. Но ты должен понимать и то, что всё это многочисленное человеческое воинство так никогда и не сможет достичь полного и осознанного понимания и просветления. Слепая вера – это, без всякого сомнения, огромная сила, но для избранных существует лишь один путь – узнать правду и принять её…, все её многочисленные аспекты. Теперь среди них и ты, мой мальчик. Только ты и такие, как ты, способны направлять и вести за собой народы, лишь Вы в силах дать верующим в Богов их проявления, а верующим в себя приоткрыть дверь к самопознанию, к гармонии с собой и с окружающим миром. Скажу даже более…, это ваши неотъемлемые Честь, Право и Прямая Обязанность.
– Мне, конечно, льстит твоя позиция в отношении моей избранности, подумать только…, служить навигатором для целых народов…, ну, и так далее, согласно продекламированному тобой списку… Любому же человеку приятно слушать о том, что он особенный, что где-то внутри него, в глубине, дремлет нераскрытый и невероятно огромный потенциал, готовый чуть-что, при опредёленном стечении обстоятельств, вырваться на свободу, сметая всех и вся на своем пути. Но, Габринус, давай откровенно…, положа руку на сердце…, ведь весь твой рассказ – всего лишь выдумка, одна из огромного множества занимательных историй, которыми так любят заслушиваться наши гости под добрую кружку эля. Сознайся, что придумал ты её для объяснения моих видений, зная, как хочу я верить во что-то большее, в сверхъестественное. Вероятно, решил, пусть хоть мысли о болезни отбросит, никому же ещё не помогало дурное настроение от осознания собственных проблем со здоровьем, … и опять же, фантазия развивается… Чем не польза выходит…?
– Ни слова не говоря, Габринус с нарочитым кряхтением вылез из своего кресла, сделал большой глоток остывающего чая, не забыв при этом разжевать парочку ореховых бригантин, рассекающих гладь жидкого содержимого его стакана, прикрыл глаза и замер. Дальше последовали плавные пассы руками, напоминающие протирание полотенцем большого яблока, непонятные слова «абра-кадабра», наверное, что-то из древнего, и…, о, чудо, между ладонями появился светящийся, с едва заметными колебаниями на поверхности, плазмоподобный шар. Габринус начал потихоньку раздвигать руки, и сфера, словно почуяв свободное дыхание Че Гевары, поднялась и, пролетев мимо остолбеневшего юноши, устремилась в открытое окно… Когда первое впечатление от увиденного прошло, Рагнир оторопело произнес:
– Что ты говоришь положил в чай? Мяту… и…
– Только листья мяты и миндаль… Да, ещё сахар, – с серьезным видом добавил Габринус. А что такое…?
– Наверное, всё-таки сахар…, – задумчиво произнёс молодой человек, – мне тут показалось…, что ты только что…, прямо на моих глазах…, сотворил из воздуха светящийся шар, который затем вылетел в открытое окно…
– Твоя версия?
– Галлюцинация… По всей видимости из-за переизбытка сладкого… Надо бы срочно с ним завязывать – сказал Рагнир с усмешкой.
– Так ты считаешь в нём причина…?
– Другого объяснения у меня пока нет.
– Тогда повторить?
– Что повторить?
– Шар.
– …Значит всё-таки не показалось…, получается, магия существует…?!
– Это не магия. Это всего лишь один из способов манипулирования энергией. Помнишь, я говорил, что процесс передачи людям так называемой божественной искры должен происходить в несколько этапов или циклов? Так вот, если брать в расчёт только основные…, всего их будет девять… Мы – представители четвёртого, постепенно переходящего в пятый… Каждая часть искры позволяет управлять Энергией в каком-то своём, свойственном только ей, русле. Я продемонстрировал тебе только один из уже переданных нам вариантов. Кстати, все циклы характеризуются ещё и определенным набором активируемых у человека органов чувств. Но это так, твоим любознательным полушариям для затравки, – улыбнулся Габринус. Идём дальше, восьмой и девятый этапы – заключительные, они позволяют соединить все части искры воедино. Люди предыдущих эпох знали и могли очень многое, что сейчас недоступно нашему пониманию. Об их реальных возможностях мы можем лишь весьма и весьма отдалённо догадываться, полагаясь на дошедшие до нас сказания, мифы, легенды и предания. Не стоит, конечно, забывать и о созданных Нашими Великими Предками предметах, которые дожили, если так можно выразиться, до наших дней, избежав при этом безжалостного и тлетворного влияния времени, ведь абсолютно любое вещество хранит в себе информацию о происходящих с ним событиях…, приложенное же искусственное воздействие, выделяется особо. Вещицы такие именуются артефактами или предметами Силы. В общем, сумев должным образом считать с них информацию, мы получаем невероятную возможность соприкоснуться в сегодняшнем настоящем с бесценными Знаниями прошлого.
Тут в окошко постучались, и на пороге возник старый приятель Габринуса – Верега, с весьма озадаченным и слегка побледневшим лицом, что было ему несвойственно, так как от природы, а скорее всего, от количества потребляемого им эля, кстати, его собственного производства, он имел постоянный красноватый оттенок кожи, прекрасно дополнявший вкупе с округлыми телесами и залихватски закрученной растительностью под носом образ довольного Жизнью человека. К слову сказать, его эль, действительно, был превосходен, слегка горьковатым на вкус и с очень плотной пенкой, на поверхности которой с легкостью могла держаться большая медная монета. Сам Верега любовно называл его молоком матери. Вот и сейчас при нём был небольшой округлый бочёнок, нежно прижатый к волосатой груди, видневшейся из под растянутой туники.
– Видимо, давненько я не употреблял внутрь моего живительного. Совсем организм обезводил, раз мерещатся всякие там светящиеся клубки… Ну, да ладно об этом. Сейчас все поправим. Габринус, кружки! Рагнир, вяленой оленинки, помнится, водилась у вас такая! Да, кстати, очень рад вас, друзья мои, видеть!
Когда все приготовления были завершены, Верега одним глотком осушил половину посудины, в которую наливалось пиво, и с довольным покрякиванием шумно уселся за стол.
– Э-эх, вроде полегчало! Так зачем к вам я зашёл, достопочтимые и многоуважаемые други мои?! Видимо, соскучился я по вам, видимо, невмоготу мне стало без ваших унылых физиономий, перепелы вы мои ненаглядные! Ну, а если серьёзно, принёс я тебе, Габринус, одну занятную вещицу… Помнится, очень, уж, охоч ты до таких.
И Верега без дальнейших церемоний выложил на стол небольшой, размером с ладонь, обработанный плоский камень правильной прямоугольной формы, одна сторона которого была гладкой, как зеркало, а другая покрыта необычными затейливыми письменами. Присмотревшись к ним, Рагнир понял, что знаки на каменной табличке не принадлежат ни одному из известных ему языков, а способ обработки поверхности вызывал невольное восхищение к мастеру, её изготовившему. Габринус взял в руки принесённый брусок, осторожно накрыл его ладонью и прикрыл глаза… В голове у него сразу стали проноситься картины великолепного города с множеством построек из полированного белого камня, тысячи его жителей в светлых одеяниях и огромные пирамиды, возносящие свои вершины к небесам. Зрелище настолько завораживало, что Габринус так и простоял, затаив дыхание, около минуты, пока не опомнился и не стряхнул с себя пришедшее видение. Глотнув эля, он изрёк:
– Да… вещица, действительно, занятная. И что-же наш добрый друг хочет получить за эту безделицу? Неужто корзину печенья да банку варенья…?
– Нет, на этот раз, хитрый лис, ты так просто от меня не отделаешься… – две корзины печенья и две банки варенья…, ты же, в конце концов, не козу тут получаешь, а бесценный образец непонятного творчества доселе неизвестной культуры! Ладно, манёвры в сторону, буду рубить с плеча…, Душа истосковалась по приключениям… Невмоготу уже… Скоро совсем лень одолеет, и тело моё, будучи сейчас одной стремительной мышцей, одряхлеет, усохнет, остуденится, и канет в лету герой по имени Верега. Так что иду с вами. Я все сказал, и возражения не принимаются.
– Куда идёшь…? Мы вроде бы никуда не собирались…
– Ты мне, старый плут, не юли. Всё в твоих глазах прочёл, когда каменный брусок разглядывал. Поэтому давайте-ка ещё по кружечке за успех нашего будущего предприятия…, и в опочивальню. Тут же резво осушив стоящую перед ним совсем не маленькую посудину и, придав своим жевательным мышцам, принимающим непосредственное участие в тщательном измельчении вяленой оленины, дополнительное ускорение, Верега довольно причмокнул и без дальнейших церемоний направился в гостевую комнату, откуда уже через минуту раздались раскатистые переливы его драконоподобного рыка, называемого в обиходе храпом, а им самим – не иначе, как нежным посапыванием молодого здорового организма.
– Ну, мой дорогой Рагнир, убирай со стола и бегом спать. Завтра мы, действительно, отправляемся в путь. Верега прав, нас ждёт увлекательное и потрясающее в своей непредсказуемости приключение, которое одновременно станет и началом твоего обучения.
Озвучив сию мысль, Габринус с довольной, но отчего-то слегка хитроватой ухмылкой побрёл вслед за старым другом на боковую, оставив юношу в глубоком раздумье.
***
Тишина… Первые, чуть робкие лучи только-только занимающейся зари забрезжили на пороге дома…, они поскреблись в дверь…, будто бы просясь внутрь…, затем, так и не дождавшись ответа, вскарабкались на окно, вспорхнули по занавескам вверх и отразились в стоящем на лавке пузатом глиняном кувшине с измельчёнными травами, в который Габринус каждый вечер наливал настаиваться распаренную в жаре огромной печи воду. Рагнир, спавший с сей емкостью рядом, словно почуяв момент вторжения, быстро поднялся. Молодой человек знал, что в такой особенный, как сегодня, день, учитель предпочитал добавлять в этот настой определённый ингредиент, ради которого он и встал сегодня так рано. Осторожно, чтобы не разбудить остальных, юноша вышел за порог и отправился в ближайшую рощу, где в тени огромных деревьев намеревался собрать в небольшой стеклянный флакончик, висевший у него на шее, жидкость, заключающую в себе, по словам Габринуса, великую силу обновления Природы – росу. Суть напитка заключалась в следующем: вода в процессе длительного томления в печи постепенно теряла любую, принесённую извне, информационную окраску, травы придавали той нужный настрой, а капли росы, сконденсированные на листьях растений, готовящихся к активному росту и развитию, снабжали это целебное зелье огромным энергетическим потенциалом. Рагнир не раз ставил под сомнение необходимость использования в рецептуре такого ингредиента, как утренняя роса, не только вследствии трудоёмкости процесса сбора, но и из-за недоказанности положительного эффекта от его применения. Но на это учитель всегда отвечал с едва заметной улыбкой, что даже если упустить действительную пользу самой росы, как составляющего вещества, то одно её наличие увеличивает ценность любой приготовляемой с ней смеси неимоверно. Ведь мы и только мы придаём ценность тем или иным вещам…, и с чем большими трудностями сталкивается наша сущность в процессе достижения обладания ими, тем более ценными и значимыми становятся они для нас…, соответственно, при использовании росы в приготовлении напитков, мы уже априори будем относиться к ним с большим уважением, а положительный эмоциональный фон от употребления оных без всякого сомнения поспособствует улучшению адаптивных механизмов и общего самочувствия организма в целом.
Кстати, вы должны осознавать и то…, что ценно для одного, для другого может не иметь совершенно никакого значения, … и это абсолютно нормально. Однако, довольно часто мы наблюдаем ситуацию, как некоторые люди, ну, или группы людей вполне себе осознанно, подспудно или открыто, пытаются навязать…, не изменить, а именно навязать, окружающим свою собственную точку зрения, пытаются перенаправить Жизнь человека в несвойственное для его текущего мировоззрения русло…, подменить ему оценку вещей, поступков, целей или событий…, и абсолютно неважно, какими мотивами они при этом руководствуются, банальным получением выгоды, разного рода манипулированием, благими намерениями, или же действие сие совершается обыкновенной потехи ради. В любом случае это недопустимо, хотя сейчас и стала вполне привычной для нас сия картина. Запомните, никогда и нигде не вздумайте идти на поводу у чужого мнения, всегда и всюду человек обязан думать исключительно своей головой, ведь за всё, абсолютно за всё в своей жизни, отвечает только он сам, и даже если где-то, кто-то утверждает обратное, прикрываясь какими бы то ни было законами, правилами или приказами, знайте, это всего лишь обыкновенная и жалкая по своей сути ложь. Всё исходит от нас. Мы первичны. Мы принимаем решения, что имеет для нас ценность, а что нет…, мы определяем важность того или иного события…, определяем, как нам поступать…, что будет являться правильным, а что нет…, что есть добро, а что зло. Это наше неотъемлемое и священное право. И никому, и никогда, повторюсь, отдавать сей процесс в управление мы не должны, ведь вся ответственность, абсолютно при любом развитии событий, при любом исходе, будет целиком и полностью лежать только на нас самих, и вот это уже есть Закон, непреложный, жесткий и бескомпромиссный.
Дойдя до рощи, Рагнир уселся на траву, мокрую и сверкающую от скопившейся за ночь влаги. Душа его наслаждалась. Блики восходящего Солнца радовали глаз. Он жадно запустил обе руки в переливающийся всеми цветами радуги зелёный ковер и, замерев на мгновение, с упоением отёр утренней свежестью своё лицо, улыбаясь при мысли, что бодрит сия процедура не меньше чем знаменитые чаи и настои самого Габринуса. Закончив с приятными манипуляциями и собрав росу, молодой человек встал, отряхнулся и направился в обратный путь, смакуя в себе приподнятое настроение от предвкушения готовящегося вот-вот начаться путешествия.
Когда он зашёл в дом, Верега и Габринус уже встали и готовили завтрак. В печи стояла огромная слегка закопчённая шкворчащая сковорода, в которой обжаривалась на топлёном масле с кольцами золотистого репчатого лука репа, испускающая из себя такой аромат, что Рагнир невольно сглотнул, почувствовав неумолимо накатывающее чувство голода. Верега с блуждающей по лицу улыбкой довольного собой и окружающей политической обстановкой человека, хлопотал у неё, одновременно рассуждая об острой необходимости хорошего перекуса перед любым мало-мальски важным начинанием, чему его напарник, в знак полного и безоговорочного согласия, активно кивал своей седовласой шевелюрой, ничуть при этом не отвлекаясь от глубоко художественного раскладывания в пространстве изящной глиняной тарелки груды солёных огурцов вперемешку с пучками только что сорванной зелени. Закончив сию композицию, Габринус отхлебнул терпкого рассола и, нещадно похвалив себя за удивительно тонкое чувство вкуса, стал усаживаться за стол, куда постепенно перемещались и его сотоварищи. В центре стола к этому времени уже вольготно разместилась пышущая жаром сковорода с подрумяненными ломтиками репы…, рядом с ней в строго хаотичном порядке собрались невысоким пригорком подогретые в печи и натёртые зубчиками свежего ядрёного чеснока горбушки ржаного хлеба, а сейчас, наконец-то, к ним присоединился и плод долгожданного освежающего солёно-огуречно-прикладного искусства не в меру даровитого лекаря, прекрасно дополнивший собой создаваемую друзьями этим утром гастрономическую идиллию. Подошедший Верега окинул придирчивым взглядом образовавшийся натюрморт и с глубокомысленной задумчивостью произнес: «Как будто чего-то всё-таки не хватает». Однако, не прошло и секунды, как, громко хлопнув себя по лбу, его массивное, слегка негабаритное тело куда-то очень резво унеслось…, но вскоре также быстро возвратилось, осторожно неся в руках большой деревянный круговой кубок-братину в виде ладьи, нос которой украшала вполне себе узнаваемо вырезанная голова лебедя.
– Семейная реликвия… Ещё прадедушка мой вырезал чашу сию…, – сказал он, обводя друзей изпод полуприкрытых век многозначительным взглядом, который должен был, по всей видимости, вызывать благоговейный трепет у абсолютного большинства слушателей, ему внимающих. Никогда ещё не иссякала оная у славных представителей Рода Нашего, Великого во всех отношениях. И вот…, со вчерашнего дня…, эта нелёгкая, но вместе с тем почётная обязанность по её наполнению, во избежание опасного рассыхания благословенной древесины, легла на мои мужественные широкие плечи. Уверен, что достоин буду Чести этой, весьма, к слову сказать, немаленькой, а потому далеко не каждому уготованной, – продолжал он, наполняя сосуд оставшимся со вчерашнего дня подогретым элем, – ведь главное назначение чаши круговой – это разделять всё содержимое её: и горькое, и сладкое, и пресное, и забористое с друзьями верными, а я, смею заметить, в компании таковых в данный момент и нахожусь, чем и горжусь открыто, восторженно и беспримерно. Счастлив я, други мои незабвенные, в первый раз осушить сей кубок здесь, вместе с вами, – и, осенив лик свой растроганно-лучезарный притворным смахиванием ненароком обронённой скупой мужской слезы, красноречивое создание одним глотком осушило половину фамильной посудины, после чего чуть покряхтело и с показным, слегка гипертрофированным трепетом передало изрядно полегчавший артефакт в руки Габринуса.
