Читать книгу: «Иркутская археология: газетный компендиум советского периода. Часть VI. 1981-1991 гг.»

Дизайнер обложки Павел Николаевич Ребриков

Автор-составитель Максим Куделя

© Павел Николаевич Ребриков, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-8615-2 (т. 6)

ISBN 978-5-4496-8609-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Заключительная часть сборника охватывает период с 1981 по 1991 годы и содержит 127 публикаций. Это меньше, чем в предыдущих трех десятилетиях, а если учесть, что часть из них не вполне укладываются в рассматриваемую тематику, то 1980-е годы сопоставимы с 1920-ми. Такое снижение может говорить об относительном уменьшении интереса и внимания к археологии, что объяснимо: информационную повестку все больше захватывали совсем другие – хозяйственные и политические – проблемы. Особенно показательно в этом отношении резкое падение 1991 года, который представлен лишь тремя материалами, да и те опубликованы в университетской многотиражке.

Число публикаций археологической тематики в иркутских газетах. 1981—1991 гг.

В материалах 1980-х годов усиливается беспокойство о состоянии охраны памятников истории и культуры, о чем говорит информация о паспортизации археологических местонахождений (в том числе по линии Байкало-Амурской магистрали); о планах по музеефикации Глазковского некрополя (1987.7) и, в соответствии с духом времени, о создании хозрасчетного новостроечного сектора при лаборатории археологии и этнографии ИГУ (1983—1984) и даже временного творческого коллектива молодых специалистов-археологов с такими функциями (1990).

Существенное место занимает и информация о «школьной» археологии. Интересно, что эта тематика пересекается с предыдущей. В середине десятилетия начинают появляться материалы с критической оценкой местных краеведческих музеев и сообществ, самодеятельные раскопки которых фактически разрушают памятники. Противовесом этому выступают детско-молодежные археологические лагеря и клубы под руководством специалистов-археологов. Стремление к более организованному (и даже централизованному) приобщению школьников к науке в итоге оформилось в проведение первой региональной археолого-этнографической школьной конференции 1989 года.

Как уже было сказано, ряд публикаций (7 из 127) включены в данный том в нарушение заявленных принципов отбора. Они не имеют прямого отношения к археологии, но в них действуют или упоминаются иркутские археологи. И в 1920-х – 30-х гг. такие материалы тоже имели место в газетах (в качестве примеров можно привести свидетельства о деятельности Б. Э. Петри в качестве этнографа или А. П. Окладникова как историка революционного движения), но они проигнорированы, поскольку не добавляют ничего принципиально нового к существовавшему образу, а лишь несколько расширяют представление об археологах как деятелях науки. Указанные материалы данного тома выводят ученых за эти рамки, в то же время не порывая связь между личностью и ее профессиональной деятельностью. Все они относятся к 1989 году, пожалуй, «пиковому» в плане изменений общественно-политической атмосферы.

Прежде всего, это публикации, связанные с выдвижением Г. И. Медведева в кандидаты в народные депутаты СССР (1989.5—9). Промежуточными (вписывающимися как в профессиональный, так и политический контексты) выглядят материалы об участии археологов в эксгумации захоронения периода «Большого террора» в районе Пивоварихи (1989.14—15). Вполне допустимо, что подобный выход за привычные границы характеризует не столько «влиятельность» археологии в регионе, сколько общее «состояние умов» в стране на тот момент, но он интересен даже как эксцесс, в котором просматривается имевшийся, хотя и не реализованный, потенциал.

При подготовке издания использованы документы из открытой электронной библиотеки «Хроники Приангарья» (http://i.irklib.ru/hronp/), создаваемой и поддерживаемой Иркутской областной государственной универсальной научной библиотекой им. И. И. Молчанова-Сибирского. Таким образом, любой из материалов (при наличии подключения к сети Интернет) может быть просмотрен в оригинале.

1981

1981.1. Корсуковский клад

Одним из самых ярких и интересных периодов в истории человеческого общества является бронзовый век – век быстрого экономического и социального развития, установления тесных связей между населением различных районов.

На территории Прибайкалья исследовано немало стоянок и погребений с комплексами вещей этой эпохи. Большинство из них относится к начальной поре, когда наряду с каменным и костяным инвентарем человек производил и использовал первые изделия из металла. Это время существования в Прибайкалье так называемой глазковской культуры II тысячелетия до н. э., получившей название от могильника, открытого в бывшем Глазковском предместье г. Иркутска (современный Свердловский район).

Находки развитого и позднего бронзового века, особенно предметы из бронзы, встречаются в Прибайкалье значительно реже.

Это обстоятельство в начале двадцатых годов привело к появлению гипотезы о переходе прибайкальских племен от каменного века непосредственно к железному, минуя стадию изготовления бронзовых орудий. Нахождение же редких бронзовых изделий объяснялось сторонниками гипотезы, как свидетельство ограбления таежниками-прибайкальцами могил своих южных соседей. В дальнейшем, с накоплением новых фактов, такое предположение было отвергнуто, но до сих пор каждый найденный древний бронзовый предмет имеет важное значение для более глубокого понимания исторических процессов в бассейнах рек Ангары и Лены, на побережье оз. Байкал.

В этой связи особое внимание привлекает коллекция вылитых из бронзы предметов, поступивших в Иркутский областной краеведческий музей в канун 1981 года. Все находки происходят из клада, обнаруженного вблизи д. Корсуково Качугского района на берегу речки Жуя, левого притока Лены. Клад был найден трактористом совхоза им. Фрунзе П. К. Трифоновым во время, работ по раскорчевке леса. С глубины 20—25 сантиметров плугом был вывернут бронзовый котел, в котором, замазанные слоем глины, помещались 7 бронзовых изделий. К сожалению, один предмет вскоре был утерян. Из шести оставшихся – пять наверший и одна подвеска. Два навершия отлиты в виде сидящих на задних лапах оскалившихся хищников из семейства кошачьих (см. фото), еще два венчают реалистически выполненные полые скульптурки безрогих лосей с шариками внутри и, наконец, пятое – шар с прорезями на цилиндрической ножке. Особое место в коллекции занимает подвеска в виде изгибающегося дракона, на теле которого помещены две фигурки животных – лося и настигающего его хищника.

Корсуковские навершия не единственные в своем роде. Подобные им вещи найдены в скифских курганах юга Европейской части СССР, а также в Сибири. В зависимости от условий нахождения и проводимых аналогий по поводу их назначения высказывались разные мнения. Интерпретировались, они как символические знаки власти, как украшения погребальных балдахинов, колесниц, колесничного дышла и т. д.

Корсуковский клад бронзовых изделий не единственный на территории Иркутской области. В свое время большую известность в научных кругах получил клад из 18 бронзовых предметов, завернутых в бересту. Найден он был при распашке земли возле д. Верхнее Метляево (Балаганский район) еще в 1890 году. Датируется клад VI – V в. до н. э. Приблизительно к тому же времени был отнесен Отонконский клад (Верхняя Лена) с бронзовыми принадлежностями конского убора и других предметов, по мнению академика А. П. Окладникова, степных по происхождению. Из района Верхней Лены (местность Локтай на р. Манзурке) происходит и бронзовая бляшка, изображающая борьбу хищника с горным козлом.

Среди этих открытий достойное место заняли созданные около 2,5 тысячи лет назад корсуковские находки. Перед нами превосходные образцы бронзовых изделий, выполненные в традициях скифо-сибирского звериного стиля и изготовленные, по-видимому, мастерами Верхней Лены.

В. Ветров, сотрудник Иркутского областного краеведческого музея.

Ю. Лыхин, сотрудник лаборатории археологии и этнографии Иркутского университета.

НА СНИМКЕ: одна из наверший Корсуковского клада. Фото Ю. ЛЫХИНА

Восточно-Сибирская правда, 1981, 17 февр. (№39), С. 4.

1981.2. Памятники рядом

В 1970 году город Иркутск включен в четверку исторических городов Сибири наряду с Тобольском, Томском, Енисейском. В этих городах большое количество архитектурных, исторических памятников, в том числе и памятников археологии.

В Иркутске насчитывается более двадцати разновременных и разнохарактерных археологических находок – стоянок, могильников. Есть и разрозненные археологические находки. Исследование этих памятников началось еще в конце XIX века. Имена известных ученых нескольких поколений были связаны с Иркутском. Среди них политические ссыльные, участники польского восстания – И. Д. Черский, и А. Л. Чекановский, открывшие и исследовавшие в 1871 году первую в России палеолитическую стоянку, М. П. Овчинников, которого по праву называют «дедушкой сибирской археологии» – ему принадлежит честь открытия большей части известных в настоящее время археологических памятников города. Большой след в изучении памятников Прибайкалья и, в частности, Иркутска оставил профессор Иркутского университета, основатель «Иркутской школы археологии» Б. Э. Петри. Продолжили изучение памятников города его ученики и последователи.

Некоторые из памятников, такие, как Верхоленская гора, Глазковский могильник, Военный госпиталь, широко известны. Неослабевающий интерес ученых к их коллекциям объясняется тем, что район Прибайкалья являлся во все археологические эпохи так называемой контактной зоной, где скрещивались пути миграций древних племен.

По мере совершенствования методики археологических исследований возникает и будет возникать необходимость в возобновлении исследований уже известных памятников для конкретизации и более детальной характеристики древних культур региона. Но не всегда это бывает возможно, так как уже сейчас археологические памятники, находящиеся на территории города, в той или иной степени разрушены застройками. В последнее время, когда значительно возрос объем строительных и земляных работ, опасность разрушения памятников еще более увеличилась. Зачастую археологи поздно узнают и о новых находках в процессе земляных и строительных работ, когда подчас исправить уже ничего нельзя. А некоторые сведения попросту не доходят до ученых. Безвозвратно погибают уникальные, представляющие большую научную ценность памятники археологии. Поэтому очевидна необходимость введения археологического контроля над производством земляных работ, предварительное их согласование. Определение охранных зон и зон археологического надзора даст возможность исправить положение дел.

Минувшим летом по решению президиума областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры проводилось комплексное обследование города Иркутска с целью выявления архитектурных, исторических и археологических памятников, представляющих научную и познавательную ценность. Итогом его явится составление историко-архитектурного опорного плана, на основе которого будет производиться корректировка генерального плана застройки города. Специально сформированный на базе лаборатории археологии и этнографии Иркутского государственного университета отряд проводил работы по обследованию ранее известных и выявлению новых археологических памятников. Определены границы пяти охранных зон на отдельные, особо важные археологические памятники: Глазковский могильник, располагающийся на территории современного Свердловского района, Верхоленская гора, послужившая основой для выделения в Прибайкалье целой эпохи – мезолита и давшая название археологической культуре, Военный госпиталь, изучение которого позволит полнее охарактеризовать один из слабоизученных этапов верхнего палеолита. Роща «Звездочка» – многослойное местонахождение, до настоящего времени практически не изучена, и, наконец, территория бывшего Иркутского острога. Кроме того, было определено десять зон города, особенно насыщенных находками и наиболее перспективных в археологическом отношении, где велика вероятность обнаружения новых местонахождений.

Проект плана охранных зон и зон археологического надзора направлен для рассмотрения в Министерство культуры РСФСР. После утверждения в центральных органах он вступит в силу, археологические памятники города будут поставлены под государственную охрану.

И. ЛЕЖНЕНКО, Ю. ЛЫХИН, научные сотрудники лаборатории археологии и этнографии ИГУ.

Восточно-Сибирская правда, 1981, 4 июля (№154), С. 2.

1981.3. Семь столетий назад…

Третий день неутомимый ГАЗ-66 колесит по бескрайним степным просторам Монголии. Мы разменяли уже вторую тысячу километров. Мы – это небольшой коллектив студентов-историков, решивших своими глазами увидеть «сердце» Центральной Азии – колыбель многих народов, расселившихся на огромных просторах континента и даже шагнувших далеко за его пределы.

Наш дружный иркутский отряд любезно был принят в состав археологической экспедиции, организованной институтами археологии АН СССР и АН МНР, и мы, полные энтузиазма, двинулись в путь. Нам непременно хотелось узнать все сразу: окунуться в седую древность могущественных кочевых племен, познать быт и нравы монгольского народа, почувствовать ритм жизни страны.

Сотни дорог, как желтые ленты, переплетаются на зеленом степном ковре, сходятся и вновь разбегаются в разные стороны. Нет ничего проще заблудиться в этом лабиринте среди сопок, ужасно похожих одна на другую, бесчисленных горных перевалов, рек и ручейков, неизвестно откуда и куда несущих свои воды.

Но рядом с Владимиром Вячеславовичем Свининым – ученым, археологом, нашим руководителем и наставником – мы чувствовали себя вполне уверенно. Объездил он почти всю Монголию, и его знанию отдельных районов может позавидовать любой из местных жителей.

Натужно гудя мотором, наша машина взбирается на очередной перевал, трудно подсчитать, который за минувшие два дня. И вот мы наверху. Под лучами заходящего солнца вспыхивают вершины Хангайского хребта, а внизу, насколько хватает взора, в туманной дымке простирается долина Орхона. Академик И. М. Майский так описал это удивительное зрелище:

«Вот одно из самых замечательных мест на земном шаре. Здесь семь веков назад билось сердце исполинской мировой империи. Здесь стояли шумные города и решались судьбы царств и народов. Десятки тысяч юрт были разбросаны по степи и склонам гор. По ночам горели бесчисленные огни, возле которых грелись грозные воины. Скрипели телеги, мычали быки, слышалось ржание коней, смутно раздавались заглушенные крики людей».

И нас действительно охватило необъяснимое чувство близости тех далёких времен при виде величественной картины, открывшейся перед нами. Долина Орхона заселялась различными племенами и народностями. Здесь до сих пор сохранились многочисленные исторические памятники с руническими письменами, относящимися к VII в. н. э. Там, внизу, должны быть и развалины древнего Кара-Корума, являвшегося в течение XIII – XIV веков столицей монгольского государства. Некогда шумный, роскошный, огромный степной город с высокой культурой. Далеко за пределами Азии был известен он. В Кара-Корум приезжали Плано Карпини (1246 г.), Вильгельм Рубрук (1254 г.), Марко Поло (1274 г.) и многие другие европейские путешественники Из их описаний мы знаем и о прекрасном золоченом ханском троне, выкованном русским пленником, искусником Кузьмой, и о чудо-фонтане, сделанном французским мастером в виде дерева, где каждый листик был из серебра. Из пасти четырех львов-корней лился кумыс, змеи-ветви извергали вино, очищенное кобылье молоко, напиток из меда, рисовую водку.

Археологической экспедицией, начавшей раскопки на месте бывшего, города в 1948—49 гг., было обнаружено немало памятников, представляющих большое значение для изучения древней и средневековой истории Монголии. Полной неожиданностью для ученых было открытие захоронения монголки, относящееся к XIV веку, в котором были обнаружены две египетские маски, деревянная расческа и бронзовое зеркало в истлевшем шелковом чехле – свидетельство широких связей древнего Кара-Корума. Раскопки города продолжаются и в настоящее время. Подъехав ближе, мы увидели здесь ребят из МонГУ. Они проходили практику после 1-го курса.

Скажем прямо, такой студенческой практике позавидует маститый ученый.

Достаточно времени потребовалось нам, чтобы обойти развалины города. Сфотографировались на память и у огромной каменной черепахи, величественно и одиноко стоящей посреди степи, напоминая людям о седой древности.

Но есть здесь еще одно место, которое притягивает к себе местных жителей, ученых, туристов. Это знаменитый монастырь Эрдэни-Дзу. Тридцать храмов, шестьдесят две кумирни, полтысячи монахов – таков был Эрдэни-Дзу. Рассказывают, что заветной мечтой монастырского руководства было иметь тысячу лам. Тогда, мол, Будда пожалует монастырю чудо-котел: сколько бы ты ни ел из него, он всегда будет полон яств.

Недалеко от места раскопок в ярко-зеленой степи Эрдэни-Дзу выделяется четким белым квадратом, который образуют широкие каменные стены, связанные ста восемью субурганами (памятниками-пирамидами), посвященными монгольским государственным и религиозным деятелям XVI – XVII! веков.

– Этот монастырь, ставший музеем, – рассказывает нам его директор С. Гомбосурэн, – был построен в 1586 г. по инициативе Автай-хана на развалинах Кара-Корума. При постройке были использованы остатки строительных материалов города.

Внутри двора находятся три храма в смешанных китайском и монгольском архитектурных стилях. В них хранятся искусные творения монгольских мастеров – ваятелей и художников: портреты гэгэнов (святых) и князей, статуи бурханов, литые и штампованные модели субурганов, курильницы из драгоценных металлов, различные маски и одежды с украшениями, которые надевались при торжественных религиозных обрядах.

Перед храмами – две усыпальницы: первая принадлежит Автай-хану, вторая его сыну, Гомбодоржи Тушету-хану. На центральной площади выстлан камнем круг диаметром более 20 метров, на нем когда-то стояла огромная юрта. А перед ней тогда было озеро, от которого сейчас остался лишь заросший травой котлован. Есть здесь и памятники с монгольскими, китайскими, арабскими и тибетскими надписями, относящимися к XIII – XV векам.

– Монастырь Эрдэни-Дзу, – говорит наш гид, – является самым древним из всех буддийских храмов в Монголии, поэтому он издавна привлекает внимание ученых как ценнейший памятник истории искусства народа Монголии и с 1941 года находится под охраной государства.

Поздно вечером распрощались мы с Кара-Корумом, еще раз бросив взгляд с вершины холма на затерянные в степных сумерках развалины древнего города, где только Эрдэни-Дзу еще виднелся беловатым расплывчатым пятном. Наш путь лежал дальше. Мы торопились успеть в сомонный центр на «Надом» – один из самых любимых и веселых праздников монгольского народа.

Е. Лиштованный

Советская молодежь, 1981, 23 июля (№88), С. 2.

1981.4. Ступени в прошлое

Студенты исторического факультета Иркутского университета ведут уникальные археологические раскопки. Древние могильники, обнаруженные ими, имеют возраст в пять – семь тысячелетий. Найдено уже двадцать пять древних захоронений.

Раскопки ведутся в Иркутске, прямо в парке имени Парижской коммуны, Я застала ребят у костра, где они пили горячий чай. Уже позже догадалась, что частые чаепития здесь не для -развлечения, а для того, чтобы согреться. Погода стояла капризная.

«Но самое главное – дождя нет, – говорит Володя Базилийский, – значит, можно работать.

В этом году Володя закончил исторический факультет. В экспедиции он с первого курса, а сейчас это стало его профессией – он работает в лаборатории археологии под руководством Николая Александровича Савельева.

– Труднее всего в нашей профессии – искать безрезультатно, – продолжает Володя. – Помню, однажды в экспедиции выкопали девяносто шурфов, которые оказались «пустыми». Хотя и отрицательный результат – тоже важная информация. Стали копать в другом месте.

Эти же раскопки идут очень удачно. Работы хватает всем. Интересной работы.

Здесь идут в ход самые разные инструменты – от лопаты до тонкого медицинского скальпеля, до зубных щеток, которыми бережно сметают с древних предметов вековую пыль. Множество таких щеток пришло в негодность за этот сезон.

Постоянная группа археологов небольшая. В основном, это ребята со второго, третьего курсов. Но народу на «раскопке» всегда много: приходят в свободное время студенты-историки, помогают ребятам преподаватель университета Павел Ефимович Шмыгун, научный сотрудник краеведческого музея Валентина Смотрова.

– Раскопки мы ведем действительно уникальные, – объясняет Володя Базилийский, – поэтому здесь интересно всем, кто увлечен древностью. А нам, чтобы быть во всеоружии, недостаточно скальпелей и лопат – нужны знания. Нас консультируют почвоведы, этнографы, антропологи. Ведь наше дело – не просто учебный опыт. Это – настоящая наука.

Такие вот экспедиции, кроме того, что объединяют ребят, дают возможность хорошо узнать друг друга, увидеть в деле, помогают ребятам проверить и себя тоже. Утвердиться или разочароваться выбором профессии.

Правда, разочарованных я здесь не встретила. Увлечены, захвачены интересом к происходящему Женя Меньшагин и Валя Гольберт. Любую работу готовы выполнять здесь Оля Куртумова, Оля Чернявская и Вадим Прокопьев.

Лена Смирнова младше всех в отряде. Но и она уверена, что именно здесь ее призвание. Только не решила пока точно, что больше увлекает – археология или этнография.

Базилийский, оторвав взгляд от полевого дневника, радостно кричит ребятам: «А вон и Смотрова идет».

Валя Смотрова в первой своей экспедиции побывала в начале учебы на историческом. Заинтересовалась, увлеклась, стала специализироваться. На работу пошла в краеведческий музей.

Чуть не каждый день приходит она к ребятам. «Представляете, – говорит, – пять тысячелетий рука человека не прикасалась к этим предметам. Мы впервые за пять тысяч лет!»

К очередному костру Валентина подошла последней. Согревая озябшие пальцы, она задумчиво, словно самой себе, сказала: «Хорошо бы вот здесь, на этом самом месте открыть археологический музей».

Н. Маначинская

Советская молодежь, 1981, 13 окт. (№123), С. 4.