Читать книгу: «Маранит»
Глава 1. Дом в лесу
Более стоит боятся человека уподобившего зверю, нежели животного подражающего людям. Нас пугают животные держащие вилку, носящие одежды или повторяющие слова человеческой речи. Возможно, этот страх исходит из неизвестности куда может это привезти, ведь больше всего человек боится неизведанного. Однако нам известны пределы мышления животных, поэтому страх этот абсурден. В противоположность, никто не знает границ ума человека и неизвестно куда может завлечь его больная фантазия, если он сбросит путы морали, откажется от всех правил и законов подобно зверю. Воистину человеческий ум и фантазия безграничны и лишь мы сами способны начертить им определенные расплывчатые границы, запереть в клетку допустимого и достижимого. Границы дозволенного определяет общество, но следовать им наш выбор. Взять меня, я с детства обладал чересчур богатым воображением, иногда казалось будто возникающие в моем воображении чудовища способны выйти за его пределы, материализоваться, обрести форму, собственную волю и навредить мне. Боясь выглядеть в глазах людей ненормальными, а то еще хуже потерять единственного сына в палатах сумасшедших домов, мои родители не распространялись о моем недуге. Вместо этого они водили меня к всяческим знахарям, ведуньям, целителям пытаясь излечить мою болезнь в обход традиционной медицине. Быть может по этой причине я никогда не верил врачам, не ходил в клиники и даже обычные болезни, какими болеют большинства, лечил при помощи народных методов. Со временем я сумел совладать со своим бурным воображением, оставив чудищ спать под кроватями и скучать в шкафах, все меньше и меньше бужа моих бедных родителей ночными криками. Возможно бесконечные походы по гадалкам и колдунам заимело эффект, возможно, как было обещано, сработали тайные заговоры и горькие настойки из неведомо чего, но не исключено, что я сам сумел обуздать собственные фантазии. Однако как бы сознательно не контролировал собственные мысли, подсознание жило собственной жизнью, а жизнь у него была крайне бурная. Каждую ночь она отправляла в мои сны кошмарных монстров и страшные видения, безумные, сюрреалистичные, но кажущиеся такими реальными. По этой причине я, недавно разузнав об одном странном старце, решил наведать его, обретя призрачную надежду, что именно он сумеет помочь зажить спокойной и счастливой жизнью.
Выжимая газ своего мотоцикла, я всё больше углублялся в лес. И несколько раз не туда свернув, обманутый однообразными лесными развилками, мне все таки удалось найти верный путь. По крайней мере, тонкий столб дыма поднимающегося вдалеке означал присутствие людей. О наличии полноценного поселения не приходилось думать, ибо поблизости не было ни рек, ни иных водоёмов. В таких непреступных местах часто селятся одинокие отшельники, дабы насладиться уединенной жизнью в дали от шумных городов и толп людей. Покой одного из которых я намеревался нарушить. Одни из обрывчатых и неподтвержденных слухов рассказывали будто он колдун, что в дали от праздных глаз занимается черной магией. Другие утверждают, что видный ученый, на закате жизни решивший уединиться, чтобы в тишине и спокойствии продолжить свои исследования. А третьи признаются будто не знают кто он на самом деле и знать не хотят. Но все уверены в одном – тот не любит гостей и не хочет чтобы к нему приезжали. В качестве довода старый затворник приводит, что люди часто пропадают в тех темных лесах, а винят во всем этом его, беспокоя назойливыми расспросами. Однако ни одни россказни не могли разубедить меня.
Добрался я только под вечер. Вечерело, по темно-голубому небу исполосованному оранжевыми линиями было видно, что солнце вот вот скатится за горизонт. На небольшой лужайке уютно расположился дом. Каменный цоколь приподнимался довольно высоко над землей, достаточной, чтобы предположить наличие жилого этажа в подвале, однако с этой стороны какие-либо окна или двери отсутствовали, возможно они были с задней стороны, по крайней мере на эту мысль наводила уходящая назад небольшая тропинка. Подобный солидный цоколь внушал чувство безопасности, ибо благодаря ему дом казался более не преступным. По мне, такое чувство было не лишним в окружении темного леса в котором полно диких зверей, не считая кишащих в тени надуманных чудовищ. В самом доме сооруженном из темного сруба, находилось всего лишь два окна и то, выходившие на север, что довольно таки странно, ибо окна практически всегда располагают с южной стороны, дабы в помещение попадало как можно больше света. К двери вела довольно таки грубая лестница с массивными ступеньками.
Топлива в баке оставалось чуть меньше половины, чего должно было хватить на обратный путь. Разумеется, если я вновь не заблужусь. Однако осознание, что у меня есть путь к спасению успокаивало, ведь старик мог меня и не пустить. Такое можно было ожидать, ибо люди живущие одни слишком долго начинают сильно дорожить собственным уединением. На самый крайний случай, скажем если на меня накинется зверь, у меня имелся небольшой пятизарядный револьвер, которому имелось ещё четыре патрона в запасе, помимо снаряженной полной обоймы. Этот пистолет я приобрел совсем недавно для самозащиты в одном черном рынке, ибо чаще обычно приходилось ходить в темное время суток, к тому же, было пару случаев после которых убедился в необходимости пистолета. По правде говоря, у меня в планах было приехать сюда днем, а не под вечер. Однако при всем желании опоздал, из-за некоторых обстоятельств и моего не умения рассчитывать время по неопытности в силу юных лет. Но делать было нечего и я, прислонив свой мотоцикл к дому, поднялся по лестнице и громко постучал три раза.
На мои стуки никто не отозвался и я постучался еще раз. Во второй раз послышались едва уловимый шум, кто-то засуетился в дальней комнате. Звуки напоминающие перекладывание инструментов или оборудования, перетаскивание предметов, свидетельствовало, что я побеспокоил хозяина во время какой-то работы. Затем послышались скрипящие шаги, неспешные, но тяжелые, которые подошли к двери по другую сторону. Наконец, немного повозившись с задвижкой он отворил дверь, при этом не спросив кто пришел, что немного меня удивило, ибо неизвестно кто может заявится к тебе. Разумеется, звери стучать не умеют, но не исключено что к тебе забредет беглый преступник или какой-нибудь сумасшедший, а надеется тебе ненакого, от чего излишняя осторожность должна была быть само собой разумеющейся вещью для обитателя такой глуши. Однако уже вид человека стоящего в дверном проеме ответил на мающийся в голове вопрос. В нем было не меньше двух метров, что вдобавок с широченными плечами и тучным тело должно было внушить ему уверенность в собственных силах и не боятся ни одной твари, сколько бы у него не было ног. Однако, наличие длинной курчавой бороды и неспешной стариковской походки вынуждало больше уважать, нежели боятся этого воистину внушительного человека. Хозяин оценил меня испытывающим взглядом и поприветствовав, поинтересовался что я делаю так далеко от больших дорог и хоженых троп. Я в свою очередь представился, а затем извинился за беспокойство такого почтенного пожилого человека в столь поздний час и добавил, что причину моего визита не объяснить стоя у двери. Он очень быстро уловил мой намек и произнес:
– Да, разумеется, проходите молодой человек и прошу извинить за мои расспросы. В таких глухих местах осторожность не помешает, неизвестно, кого встретишь в этих лесах.
У него была крайне странная манера разговаривать, его челюсти не двигались, а губы практически не шевелились, от чего разговаривал крайне тихо, однако громкости голоса было достаточно, чтобы расслышать и разобрать слова. Мне не хотелось придираться из-за ткой подобной мелочи к тому, кто оказался столь гостеприимен к совершенно чужому человеку. Быть может, он всего лишь стеснялся демонстрировать отсутствие зубов и поэтому разговаривал подобным образом. Хотя, по мне, в таком возрасте не стоит стыдитьсяя таких вещей. Помимо едва уловимого заглатывания концов слов, в речи слышались звучания, явно указывающие на дефекты зубов. Возможно, уловив недоумение на моем лице или решившись предупредить заранее он произнес:
– Прошу вас простить за то что не разговариваю полностью открыв рот и четко произнося слова, как подобает настоящему мужчине. Видите ли, последние три дня у меня ужасно разболелись десны. Честно признаться невыносимую боль я глушу лишь благодаря разжёвыванию особых целебных трав, которые собираю собственноручно. Я увлекаюсь сбором и изучением лекарственных растений, а отдаленность этого места позволяет находить их без проблем, даже те которые в иных краях давно истреблены бесконтрольным сбором. Однако, конкретно эти травы могут заглушить лишь боль, но не запах. Поэтому прошу вас не судите слишком строго. Но смею заверить как только мы зайдем я окурю гостиную благовониями, дабы вам было комфортнее.
Дом изнутри казался намного меньше, нежели снаружи. Приятного в этой убогой избе было мало, а вот старого наоборот, очень много. Справа стояла примитивная печь, с почерневшей топкой. По другую сторону от нее располагалась лежанка, на которой валялись старые тряпки и овечья шкура в качестве подстилки. Слева стойка и шкафчик с кухонными принадлежностями, а рядом стол со стулом. В левом дальнем углу стояло грубо изготовленное кресло, позади которого виднелось занавешенный дверной проем, как понимаю вход в подвал. Возле кресла небольшая тумба, а рядом на стене маленькая полка с книгами, переплет на которых давно стерся. Сзади находилась еще комната, точного назначения которого мне было не известно, быть может кабинет или спальня, хотя судя по висевшем на его стенах сушеным растениям та комната скорее была кладовкой.
Старик сначала любезно усадил меня в кресло, которое оказалось удивительно удобным, не смотря на невзрачный вид. Затем поковырялся в дальнем правом углу и достал пучок трав, связанных в тугую скрутку, поджег один конец и положил в глиняную чашу на тумбу рядом со мной. Приятный, мягкий аромат благоухающих трав быстро наполнил небольшую комнату. По правде говоря запах этих растений был чуть ли не гипнотизирующим, ибо я всем телом прочувствовал ка он наполняет меня умиротворением, даря душевный покой и клоня в сон. Я бы наверное прямо в тот момент и заснул, не вынуди себя бодрствовать против сладкого желания задремать. Хозяин дома тоже кажись почувствовал то же самое, ибо молчал, уставившись в одну точку. Но через пару минут взглянув на меня, поинтересовался на счет причин моего визита.
Первым делом поблагодарив добродушного старца за столь большое радушие, я поведал ему свою историю, об недуге преследующий меня с самого детства. Рассказал как мне чудилось всякое, пока не вступив во взрослую жизнь не обрел контроль над своими галлюцинациями. И о том, что долго ищу способов полностью излечиться, так как ночные кошмары не дают нормально высыпаться, а из-за осадка возникающего после беспокойного сна редко бываю в хорошем настроении. Многое и сказал по счет того где и как безрезультатно пытались меня вылечить. Не забыл и упомянуть, что моей болезни есть и положительная сторона. Главное из которых невероятно хорошая интуиция, граничащая с предвиденьем, не раз выручавшая меня в жизни.
Одна из первых историй произошло в детстве, когда еще был совсем ребенком. Я и несколько моих приятелей захотели посмотреть на то как трогается лед. Была ранняя весна и уже несколько дней стоял оттепель, на склонах холмов снег почти растаял и начал подтаивать даже в самых глубоких ущельях. Тонкие струйки талой воды выжатые из рыхлого снега весенним солнцем, спеша объединялись в холодные прозрачные ручейки, стекающие в реки из крутых берегов протяженного русла, медленно и постепенно наполняя реку силой. Трое из мальчишек решили спуститься ближе к воде, однако я, настороженный непонятно откуда взявшимся чувством тревоги, отказался пойти за ними, за что был назван трусом и оставлен в одиночестве издалека лицезреть на плачущие берега, к моему счастью, как потом оказалось. Через пару минут я стоял оцепеневший от ужаса пораженный силой стихии и смотрел как разъярённая река, неостановимая в своей ярости, смывает моих троих друзей. Их нашли вниз по течению в грязной холодной воде. Река пронесла их несколько километров, пока не потеряла изрядную долю своего напора в широкой части русла.
