Читать книгу: «Стена»
Глава 1 Леденящее утро
Неожиданно повеяло холодом. Струи уличного ветра пробрались в комнату незаметно, не спеша. Мои глаза открылись по велению мороза, и я, кутаясь в одеяло, встал с кровати. Ноги коснулись пола, и возникло ощущение, что кто-то рассыпал по нему иголки. Тело мое словно сковало льдом, и я невольно прижал руки к груди.
С такой неохотой вставать приходилось практически каждый день, но в сегодняшний выходной это было особенно противно. Тяжелые веки наконец разомкнулись, и я взглянул на окно. Мутное серое стекло. Картина, достойная дальтоников, но никак не белого света. Тяжелый вздох. Часы отмерили шесть часов и двадцать четыре минуты. Ранняя рань. Зеленые цифры на электронном циферблате погасли. Смотреть на них было противно. Окно неожиданно скрипнуло, и стало понятно – открылась форточка.
Мысли перемещались в голове мутным потоком. Утро выходного дня – отчеты и просмотр телека. Так обычно и проходили не забитые работой дни. Скучно и однообразно. Но на что рассчитывать офисному планктону? Счастье у него простое: вовремя внести оплату по кредиту, оплатить за связь, запастись пивом, холодным, как лед в Арктике.
Холод. Ноги вновь ступили на пол в тщетных попытках отыскать тапочки. Одеяло, словно греческая туника, опоясывала меня. Я обвел взглядом свои скромные владения, подошел к окну и угрюмо уставился в него. Апрель в этом году подкачал. Суровый и противный. Неизгладимость зимы чувствовалась и сейчас.
Громоздкие дома глядели на улицы, словно великаны. Внизу копошились маленькие букашки. Тысячи копий меня – беспокойные, хилые и ничем не выделяющиеся. Муравьишки, не больше. Только такие мысли приходили в мою больную голову. Уже месяцы меня мучили мигрени и какое-то постоянное ощущение помутнения, но по врачам я ходить не любил. Только одному доверял, но его уже и след простыл. В этой жизни уж точно.
Глаза бесцельно поползли дальше. Заводы дымили, машины гудели. Весь этот механизм работал довольно слаженно и отточено. Вроде и восхищаться хочется, а вроде, какое мне до этого дело? Курят трубки спящие драконы, а под их громадными телами скачут блохи. Мы без них не можем, а они без нас? Брови сошлись на морщинистом не по годам лбу.
Размышления всегда бодрили. Один вывод, другой – и вот ты уже проснулся и мало о чем сожалеешь. Потому что мысли увели тебя в другую сторону.
Рука легла на оконную ручку, раздался хлопок, а затем щелчок, и холод пропал. Уличная суета осталась за стеклом, а сам же я направился в ванную комнату. Одеяло лениво сползло с моих плеч и легло на пол. Чуть запачканное зеркало над раковиной в ванной комнате пронзало серыми глазами. Легкая щетина, исхудавшее лицо и несуразная шевелюра говорила ясно и без лишних слов: еще пара лет, и ты, парень, – Чеховский человек в футляре. Ладонь аккуратно легка на стеклянную поверхность и стерла тонкий слой пыли. Пора приводить себя в порядок.
Прошло двадцать томительных минут. Потрещала электронная бритва и зубная щётка. Лицо стало гладким и помолодевшим на пару лет. В отражении пытался криво ухмыльнуться мне уже не двадцатисемилетний упырь, а вполне молодой человек. Теплая вода падала с острых скул с небольшими остатками пены. Я облегченно вздохнул. Полотенце слегка пахло сыростью. В некоторых местах виднелись пятна от зубной пасты. Сегодня день сулил уборку и стирку. Я неряшливый человек, но запускать все настолько не люблю.
Сгорбленное тело поплелось обратно в сторону спальни. Узкий, но довольно длинный коридор провел меня мимо зала и кухни. В воздухе еще витала утренняя прохлада. Хоть со стороны я и походил на ощипанного гуся, но это был лишь признак, что моя кожа привыкла к свежести. Вдумчиво почесав затылок, я начал оглядывать комнату. «
Не бедно, но и не богато», – еле двигая губами, зачем-то пробормотал сам себе.
Миниатюрная тумбочка, на которой стоял графин с водой и стакан, мирно пылилась подле старенькой кровати. Два шкафа – один с полками, другой для гардероба – и голые, белые стены. Ноги нехотя понесли меня к спальному месту. Руки рефлекторно потянулись за постельным бельем и в несколько выверенных движений уложили все довольно аккуратно. Уголки рта горделиво поднялись. «Служба делает из нас мужчин… – подумал я про себя и продолжил вслух: – Мужчин, способных после работать в отелях и идеально заправлять кровати». После проскочила еще парочка забавных воспоминаний со службы. Удивительно, но душа никогда не располагала к этому. Да и пройденное мной за те замечательные двенадцать месяцев я считал не более, чем обязательством.
Дверцы шкафа скрипнули. Несколько особо дурно пахнущих маек и футболок полетели прямо на пол. Пока я работал, все эти низменности по типу дурного запаха мною же и игнорировались. Гардероб снова издал истошный скрип. Небольшая кучка вещей напоминала умершее домашнее животное. Причин было несколько: несуразные контуры и вонь, достойная скунса. Тут и панихида чуть не началась, но оплакивать хотелось лишь себя. Утренняя свежесть растворилась в благоухании грязной одежды, как и хорошее настроение. Дверца стиральной машинки распахнулась, проглотила свой протухший завтрак и с неимоверным удовольствием начала наполняться мыльной водой. Кнопки защелкали, цифры побежали. Пора бы заняться чем-то более значимым.
Я был из любителей потаращиться в телевизор. Знаете, те самые программки, освещающие последние новости. Может, обрадуют меня сегодня потеплением или хотя бы отсутствием резкого похолодания! Ей Богу, не люблю я такие месяцы. Пока я уверенно продвигался к залу, где стоял телевизор с диваном, в голове вертелись возмущения. Зиму я прожил с еле теплыми трубами, вместо воды наблюдал за «квасом», который лился с крана и пах ржавчиной, а самое главное – платил за это, словно все так и должно было быть! Понимаю, живу я, считай, на окраине города, неподалеку от промышленного района… «
Но я же тоже человек!»
Я оглядел пустые подушки, спинку дивана и кисло процедил воздух сквозь зубы. «Вот сидит сейчас где-то напыщенный и высокоуважаемый… – продолжив размышлять, твердил я сам себе, – и в ус не дует. Ведь есть денежки и усы побрить, и от ветра защититься. А разве это от большого ума ему дано? А черт его знает. Я знаю только то, что завидовать не очень хорошо».
В руках оказался пульт и с небольшим треском блеснул красный огонек. Экран зажегся, но явил только черно-белые полоски. Вот тебе и занялся делами поважнее. Ни новостей тебе, ни прогноза погоды. Как-то многовато «ни-ни» в одно утро. Так бы и завалился на диван и начал ждать сигнала, если бы не одно обстоятельство.
– Ник! – словно комариный писк донеслось под моим ухом. – Иди сюда, скорее!
В такие моменты многие сваливают все на свое состояние. Устали, переработали или просто не дружат с головой, но я чувствовал себя весьма сознательным. Да и оправдываться было не перед кем: я жил абсолютно один. От плеч до кончиков пальцев пробежало странное тепло, а затем резкий холод. Словно кто-то быстро прогонял кипяток по моим артериям, как по трубам. Неуклюже повернул голову в сторону коридора. Никого.
Я знаю, как это звучит. Не люблю всякую там мистику, колдовство и прочую сверхъестественную муть, но и не ставлю на ней крест. Но вот просто, как думаете, какова вероятность с таким столкнуться? Мне думалось, что крайнее мала. Я невольно развернулся и через минуту уже стоял в центре коридора. Невидимые молоточки в ушах, словно барабанщики, потихоньку начали набивать раздражающий, но такой знакомый мотив, а пространство вокруг чуть растянулось в стороны. Неуверенно, чуть слышно я прошагал до спальни.
Вроде и слышал голос отчетливо, и он словно был рядом с ухом, но что-то неведомое тянуло сюда. Кто же ты, невидимый незнакомец? Все в комнате было так же, как и до того, как я пошел стирать: закрытые шкафы, заправленная постель, темная пыльная тумбочка… Я внимательно пригляделся к окну и заметил кое-то занимательное. На самом деле, еще раньше мои пятки поняли, в чем дело. По полу вновь потянуло холодом – форточка свободно ходила из стороны в сторону от ветра. Скрестив руки на груди, я обвинил во своем свою рассеянность. «Угу, хотел закрыть, но отвлекся, небось, и не закрыл». Частые недомогания в последнее время вполне могли привести к этому. «
Весьма, весьма, – сострил я вслух, – мой внутренний голос теперь надоедает и бьет тревогу и по таким мелким делам? Ну что же, не буду его расстраивать», – ухмыльнулся я.
Тревога стала менее заметной, а шаги более уверенными. Не было такой вещи, которую можно было сразу отнести в разряд необъяснимого. «Почему пол колется? Потому что он холодный, – начал пояснительную лекцию для самого себя, пока шел к окну. – А почему он холодный? Да потому что ветер его занес сюда… – Я встал ровно перед рамой и глянул на форточку, которая ерзала вправо-влево. – А как ветер сюда попал? Да все просто, форточка открылась… а форточка открылась потому… – Моя рука вновь легла на пластиковую рукоять, и я уже было надавил на нее, но кое-что перебило цепочку моих убеждений:
– Что там творится? – рука зависла на полпути до цели.
Мутное стекло, тем не менее ясно отображало картину на улице. А точнее, громадные толпы бегущих. Но это не был обычный поток, который изо дня в день течет в своем обычно темпе, нет. В их беспорядочном и даже хаотичном движении читалась паника. Машины гудели, словно разъяренные быки, но мчавшиеся мимо люди будто их не замечали. Они скакали вдоль тротуаров, ломились из дверей подъездов прямиком на улицу и даже карабкались через автомобили. Но самое пугающее было даже не это. Они кричали, били друг друга и топтались по другим бедолагам, наступали, точно на мусор. Я невольно сделал шаг назад. Теперь холод пробежал по всему моему телу. Колени безвольно подогнулись, и я ощутил сильное давление в груди, будто сдавили прессом.
Не знаю даже, что могло случиться, но судя по происходящему на улице, – это ни капельки не хорошо. Внезапно за входной дверью раздался шум. Меня неимоверно затрясло. Голоса десятков людей мчались по лестничной площадке, разнося ее в пух и прах. По крайней мере, мне так показалось. Отборная ругань, крики, треск металла и пластика оглашали общее беспокойство. Изредка звучал детский плач и еле различимые просьбы. Холод в моем теле преобразовался в вату, которая наполнила каждую конечность.
– Мама, неужели мы сегодня умрем? – послышалось словно со всех сторон одновременно.
Глаза судорожно забегали по сторонам, и я понял, что голос знаком. Я не мог взять себя в руки. В спину дул ветер, а из подъезда доносились ужасающие звуки паники. Толчки сопровождались криками, а затем странным мягким звуком – словно мокрые тряпки кидали на пол. Шаг – небольшой подвиг. Выходить из квартиры заведомо опасно, ведь люди собьют и не заметят, а что будет, если остаться? Из зала послышались резкие и обрывистые слова. Заработал телевизор.
– Дорогие жи… Сроч… включение… – еле слышно трещали динамики.
Я сделал еще один шаг и почувствовал, как ноги столбенеют еще сильнее. Знак свыше? Скорее всего, обыкновенная трусость. Спина, по ощущениям, покрылась холодным потом. Все пространство наполнилось таким напряжением, что, казалось, вот-вот полетят искры. Руки сжались в кулаки, и пальцы захрустели, как дешевые просроченные сухарики. Звук по телевизору становился более четким, но до выхода из комнаты оставалось еще целых десять шагов. Такое состояние я не помнил и вряд ли испытаю еще раз в жизни. Спину словно придавило громадным каменем, а руки и ноги стянуло оковами – стою сгорбленный и, будто хромая, пытаюсь идти вперед. Еще и дыхание сбилось. Но что-то мне подсказывалось, что марафон по самым неприятным ощущениям только начинался, хотя я уже выбился из сил. Но так нельзя. Надо продолжать идти, иначе…
Ноги подкосились от нового витка ужасной тряски. Оглушающий гул, стена пыли. Все тело ощутило болезненное падение на пол. Краем глаза я заметил, как в стороны разлетелись куски бетона. Что-то словно пробило стену – взорвало! Уши заложило, и я предпочел отползти обратно к окну. Хотя даже не предпочел. Некая сила внутри потащила меня не спрашивая. Вокруг насел слой грязи, а легкие отплевывали его в виде оглушающего кашля. Глаза налились слезами и покраснели до такого состояния, что их было больно открывать. «Промыть глаза, взять шмотье и быстро убираться!» – непрерывно бегало в голове. И в чем я не прав?
Звон постепенно стих. Я медленно обтер руки о майку и принялся интенсивно протирать глаза. Через минуту другую вместо неясной мути появились уже более-менее понятные контуры. Губы с ноздрями напряглись, а лицо сморщилось – так из гортани выходили последние остатки шлака. Вдоволь отплевавшись, я осмотрел комнату: все было укутано пылью, шкаф вдребезги разбит, а дорогу в коридор мне перекрыл огромный и непонятный кол! Я вновь протер глаза. Да, они не врали: громадный черный шип пронизывал спальню от одной стены, к другой, расколов на своем пути шкаф. По телу пробежала жуткая дрожь. Я поджал к груди ноги и обхватил их, крепко сцепив руки в замок.
Загадочный обелиск зловеще мерцал. Я не мог понять, что это такое, но выглядел он, словно черный кристалл. Несмотря на оседающую пелену пыли, в одних местах появились блики от света, а в других – виднелись вкрапления: другие камни. Они лежали в основании, укрепляя конструкцию. Приглядевшись еще получше, я понял – обелиск постепенно сужался и имел три видимые грани: то есть представлял собой вытянутую пирамиду, которая походила, скорее всего, на наконечник стрелы или копья.
Ощущения складывались не то чтобы спорные. Я был в ужасе! Что это такое? Метеорит? Деталь от спутника? Может, наш дорогой завод сделал какой-то брак, а он залетел ко мне в квартиру? Тело начало невольно покачиваться, и я отвел взгляд в сторону. Вот тебе и сэкономил на квартире! С самого начала же было очевидно, что брать жилье около промышленного района – глупая идея! И кому же на это теперь жаловаться? В городе черт пойми что, соседи в сумасшествии передавили друг друга, а я сижу и гляжу на непонятную штуковину, проклиная себя! Из горла вырвался истошный всхлип. Голова стала тяжелой и буквально еле держалась на шее. Дрожащие пальцы дотянулись до висков.
– Ну же, думай… – послышалось в разрушенной комнате. – Ты же должен что-то делать…
Тишина. А ведь действительно. Глаза, огибая зловещий обелиск, поднялись к потолку. Занавески покачивались от небольшого ветерка. На улице больше не было слышно какой-либо неразберихи. Развернув тело чуть вбок, я взялся за подоконник и неторопливо поднялся на ноги. Колени ужасно тряслись, но мне удалось опереться, чтобы не упасть. В нос ударила легкая свежесть, а уши наполнились тишиной. Было трудно поверить – на улице царила пустота. Никакой беготни, никаких леденящих душу криков. Все замерло и ни единой души. С двенадцатого этажа можно было разглядеть много чего. Небольшие киоски, поредевшие из-за отсутствия машин парковки, еле заметные кустики и лавочки подле кафешек. Все это было пустым. Мне удалось повернуть напряженную шею в сторону входной двери. За ней была абсолютная тишина. Слабо верилось, что недавний хаос так быстро закончился. Все выглядело так неестественно. Запутанно.
Зубы жадно впились в нижнюю губу. Про нервы сегодня можно с уверенностью забыть. Выпить кофе? Конечно, обстановка к тому располагает. Я с небольшой опаской опустился на колени. В ноздри вновь попала пыль, и я звонко чихнул. Перебирая ногами и руками, словно уличная букашка, мне удалось пролезть под черным камнем. Пока полз, было ощущение, что он вот-вот упадет на меня, хотя спина даже не касалась камня. В нем было что-то более загадочное, нежели простая необъяснимость. Пот скатился с моего лба, и наконец я почувствовал облегчение. Спальня оказалась позади меня. Крепко взявшись за дверные косяки, я невольно обернулся. Пугающая конструкция посреди разрушенной комнаты.
Что же это в действительности может быть? На уроках к такому не готовили, а на работе тем более. Неопознанное чрезвычайное происшествие – громадная пирамида в доме. Я даже во сне подобного не видел. Руки сложились в замок, а в уме выстроилась новая цепочка. Да… Мысли – это то, что сейчас действительно нужно.
«Случилось происшествие. Я не могу судить о его причинах – примем как данное. Что я могу с этим сделать? – чуть наклонив голову набок, рассуждал я. – Исправлять? Нет средств и материалов. Да и будем честны – нет смысла. Паники тоже нет – посчитаю, что основная угроза позади. Если, конечно, это не цикличное явление… – Глаза уперлись в темный и громоздкий обелиск над кроватью. – Буду надеяться, что нет. Далее по списку: одеваюсь, беру вещи первой необходимости и покидаю дом. Было бы еще неплохо оповестить знакомых, надо только… – продолжал я, хлопая по своим штанам— …телефон взять».
Гаджет я заметил на кровати. Снова спускаться и проползать под этой штукой мне не очень хотелось, но к моему счастью, телефон лежал на одеяле. Я быстро глянул на обелиск, затем на телефон, вытянул руку и резким движением дернул одеяло на себя. Моей удачи мог позавидовать любой волшебник, заставляющий посуду стоять на месте, когда он сдергивает со стола скатерть, – мобильник подпрыгнул, но остался на кровати, лишь отскочив на самый ее край. Руки машинально откинули одеяло в сторону, и я начал колотить воздух. Жизнь ведь не дурацкая комедия, к чему такие ситуации? Я внимательно оглядел кровать, пытаясь сообразить, чем же подцепить телефон. Подушки, куски бетона и… Взгляд вновь сконцентрировался на мобильном, и я заметил, что он лежит на самом краешке простыни. Пальцы легонько коснулись мягкой простыни, после чего я начал ее старательно скручивать. Было чем-то похоже на рыбалку, когда ты вытягиваешь из воды сетку, полную ила – только мне надо вытянуть свое спокойствие. Серенькое пятнышко становилась все более похожим на телефон. Появились кнопочки и его затертый экран. Руки были сильно напряжены, а на лице, наоборот, красовалось облегчение: брови приподнялись, рот в предвкушении приоткрылся, и я шепотом подбадривал себя: «
Давай, родной, только не дергайся…»
Потные ладони сделали последние обороты, и я с облегчением выдохнул. Может показаться, что это клоунада, но я решил не спешить. Меня весьма заботило, что произошло и что происходит вокруг. Не ясно было, что ожидать от этой каменной шпаги, и тревожить ее лишний раз – удел смельчаков. Я же таким качеством похвастаться не мог.
Я прекратил наматывать простынь, когда правая рука смогла дотянуться и схватить гаджет. Замер. Досадно признавать, но на самом деле, звонить было практически не кому. Наконец, разблокировал экран. Раздались знакомые цифровые щелчки и засветилось приветствие. Действительно, как же долго мы с тобой не виделись. Календарь, калькулятор… Контакты. Нашел нужный – Святик. Мой товарищ по настольным играм и знатный фанат всякого барахла. «Вот только наберу ему, и станет спокойнее», – обнадеживал я себя.
Раздался ужасающий писк. От страха я выкинул руки вперед и ощутил, что они пусты. Что за чертовщина! Корпус мобильника серым пятном влетел прямо в черный камень и там же встретил свою участь – от него не осталось и следа. Точнее, он разлетелся на мелкие кусочки, но разве мог я его бросить с такой силой? Ну почему все так «вовремя»? Я старательно прикрыл уши руками и пригнулся. Зловещий писк продолжался, но я надеялся, что еще смогу собрать свое мобильное устройство. Пару кнопок вылетело, экран треснул и… Да, здорово – динамики разбились основательно. Вот и отжил старичок, земля ему пухом. Его останки я благополучно кинул на пол. Там же, на полу, я обнаружил свою летнюю майку и джинсы, которые вывалились с остатков шкафа. Робким движением я подхватил их и исчез в коридоре, затыкая себе уши.
Что же это за раздражительный писк? Было похоже на свист чайника. Я пронесся мимо тумбочки и осознал, что является его источником. Мои глаза замерли на домашнем телефоне. Внутри огоньком пронеслось удивление – мышцы растянулись, а спина выпрямилась. Что-то тревожило в этом звонке. Я вновь обтер руки о свою одежду и пытливо поднес руки к трубке.
– Але, Святик, это ты? – прекратив ужасную серенаду, спросил я. – Тут такое творится, ты бы знал… Надеюсь, тебя это обошло, а то… – Из трубки внезапно повеяло чем-то морозным. – Странно, Святик, ты на линии? Кто это звонит? – вытянув трубку перед собой, я услышал на другой стороне провода возмущеные звуки.
– Ник, беги. Скорее беги, Ник… – донесся знакомый голос, который буквально лез из телефона в мои уши.
– Кто ты… Неужели, – мямлил я себе под нос, внимательно вглядываясь в трубку.
– Оно уже рядом, – прошептали чьи-то губы прямо за моей спиной, и ужасный мороз накрыл меня, словно плащ.
Я выронил трубку и отскочил в сторону. Обернувшись, понял, что рядом со мной никого нет. Входная дверь, вешалка с куртками и несколько пар обуви, и больше ничего. Одышка была ответом на просьбы неизвестного и дальше говорить мне не хотелось от слова совсем. «Наверняка это стресс так сказывается. Лучше перезвоню Святику и попрошу его за мной зайти. Иначе, я тут свихнусь раньше, чем пойму, что случилось». Я неторопливо повернулся к тумбочке и обнаружил, что телефона нет на месте. Ни станции, ни самого аппарата. На полу лишь стояли мои побелевшие от пыли ступни. «Пора отсюда сваливать», – уже не первый раз подумал об этом, но так и не свалил. Я начал быстро скидывать с себя домашнюю одежду и напяливать то, что успел вытащить, пока был в спальне. «Еды брать много не буду. Если мне и пригодится она, то чисто перекусить по дороге.
Уже не помнил, когда приходилось передвигаться пешком. Вряд-ли на том пустыре, который до этого был улицей, сейчас ходил транспорт, только разве что… Пока собирал необходимое, строил планы побега и пытался хоть немного успокоиться. В холодильнике нашлась небольшой кусок запеченной курицы, бутылка холодного пива и парочка другая овощей: помидоры и огурчики. Это, конечно, не шведский стол, но для утолить первый голод сойдет. Остальные продукты совсем не годились в дорогу: слишком жидкие или требующие условий для готовки.
Достал рабочий портфель, в котором раньше таскал бумаги, – его можно было носить за спиной, как рюкзак. Запихал продукты и документы. В растерянности потоптался на месте, глянул в коридор и решил присесть на дорожку. Я не был суеверным, но тревогу надо было чем-то унять. То, что улица пустовала, не значит, что там никого не было. Возможно, спецслужбы сейчас осматривали город и искали таких же пострадавших, как и я. Все ведь логично? Я прокручивал в голове следующие шаги: «Сейчас я медленно выйду на лестничную площадку, возьмусь за поручни и спущусь, не обращая внимания на то, что могли после себя оставить другие люди. Выйду на улицу, вдохну свежий воздух, и какой-нибудь пожарный или служащий из МЧС положит мне руку на плечо и скажет: "Молодцом, храните спокойствие, а значит, храните разум! Ближайший пункт эвакуации за углом. Только не забудьте выпить кофе и не думать о телефонах, которых нет, и об огромных черных обелисках в спальнях"… ну что же это все-таки за бред».
Я с опаской глянул в дверной проем спальни. Даже сейчас оттуда исходила странная и тяжелая атмосфера. Знаете, когда костер трещит, а над ним что-то размытое, как волны? Все то же самое, только ты это на уровне нутра чувствуешь. Прям по почкам бегает ощущение, что тебя отягощает что-то. Я даже не смотрел на обелиск, а от одной только мысли, что он там, он будто представал перед моими глазами – чёрный, вытянутый и острый как поварской нож… А то и хуже, как баднюганский! Как же я не переваривал таких людей! Если бы и попался какой-то сидевший, сразу бы его, гада, прижучил! Не было к таким у меня милосердия или понимания. Совесть бы даже не отозвалась. А вот эта штука меня тиранила своим существованием.
Происходящее пугало не хуже ночного кошмара. Ступни зашагали, тело понеслось следом. Вешалка звонко брякнула – я накинул на себя теплую куртку. Закинул рюкзак за спину, а самообладание попытался взять в руки. Хотелось бы, конечно, представить, как я кидаю игральные кости, пока на фоне слышится треск телевизора и мой друг обдумывает свой ход, но сейчас надо сконцентрироваться на настоящем. Почти дойдя до входной двери, боковым зрением я вновь заметил камень. Размытый, темный и заставляющий тело превращаться в вату. Зрачки двинулись вдоль блестящих контуров, и изображение стало более четким. Конус горделиво и спокойно оставался на прежнем месте, но на этот раз от него словно исходила некая рябь. Я не удержался и полностью обернулся в его сторону. По-прежнему торчал из стены, но в пространстве будто что-то изменилось. Впервые за утро он не показался мне таким пугающим, а даже наоборот – он притягивал. Не справившись с любопытством, я осторожно шагнул в комнату и застыл на месте. Поверхность камня стала еще более блестящей, словно ее покрыли каким-то лаком. Сияла как драгоценный минерал. «А может, так и есть? Какой-то дурак по ошибке затащил его сюда и теперь он мой». Послушать, так бред безумца, но разве все, что происходит сейчас, не безумно? Я не заметил, как оказался почти вплотную с ним и практически касался руками. Он так привлекал, звал всем своим видом к себе. В нем я видел свое отражение – радостное, счастливое и полное энтузиазма. «Может, я смогу его продать? Какая-нибудь группа научная или музей наверняка предоставит мне столько денег, что мне больше не придется горбатиться в офисе и жить от зарплаты до зарплаты. Я стану свободным».
«Это так прекрасно…» 0151 шептал я с неким вожделением, и руки продолжали гладить безупречный монолит.
Ладони буквально наполнялись теплом и словно скользили по поверхности, залитой дорогим вином. Только вот пахло чем-то железным. Вряд ли я смогу это с чем-то сравнить, да и не хотелось. Такой прекрасный момент не должен прекращаться из-за каких-то глупых мыслей. Пальцы цеплялись за грани, пытаясь оторвать от камня хотя бы кусочек, но постоянно соскальзывали с поверхности. Меня это раздражало и откровенно начинало злить. Я всячески обхватывал эту глыбу, задирая рукава и пытаясь тянуть на себя. Она застряла намертво. «Проклятая дрянь, неужели тебе неясно, что ты мне нужна? Без меня ты ничего не представляешь, дерьмо!» Удар. Затем еще удар посильнее, и я ощутил запах крови. Вязкий и пронзающий мозг. Может, удастся отломить хотя бы кусочек? Кулак поднялся над обелиском, и я вновь вдохнул этот аромат. Не может такого быть. Я не торопясь глянул на кулак и понял, что кроме моих сбитых костяшек, он полностью обляпан чем-то бордовым и маслянистым.
– Ты опоздал, – послышалось прямо передо мной, после раздалось ужасное тиканье.
Еле заметное мутное лицо, без каких-либо выразительных черт испарилось передо мной словно туман. Я вывалился в коридор, задыхаясь от собственного кашля. Глаза залились слезами, но вовсе не от того, что я почувствовал, а от того, что увидел. Вся моя спальня была испачкана густой и темной кровью. На самом камне местами виднелись какие-то бледно-розовые лоскуточки и непонятные ошмётки какой-то плоти. Как же я оказался неправ, пытаясь себя успокоить. Пройдя взглядом до самого конца, а именно до наконечника обелиска, я увидел его. Михаила Андреевича, соседа сверху. Тихий мужчина лет пятидесяти. Мы пересекались с ним часто, но не сказал бы, что дружили. Скорее так – просто не досаждали друг другу. Любил он ворчать и строить из себя мученика. Но тут он был абсолютно спокоен, бледен и мертв. Половину его торса свисала, словно он перевалился через турникет, а потом его прибили к стенке гвоздем. Меня вырвало.
Я незамедлительно подскочил на ноги и начал отходить к тикающему звуку. Он вернулся меня к реальности, но что же это было? Что угодно, только не спальня. Это выше моего терпения и понимания. Тут уже не до глубоких размышлений. Бежать, бежать и еще раз бежать! Тикающий звук нарастал и в какой-то момент стал достаточно громким, чтобы я понял – он идет из ванной. Стиральная машинка закончила стирать. Я уже полтора часа торчу в этом проклятом месте вместе с трупом соседа, который словно кусок мяса нанизан на непонятный черный камень! Пора. Нельзя смотреть, можно только перебирать ногами и следить за дорогой. Пространство вытянулось, стены удлинились, отодвигая входную дверь как можно дальше. Я стоял в нерешительности и глядел прямо перед собой. Зрачки сузились донельзя, и в горле ощущалась сухость. Шаг, потом еще один. Я не забыл, как ходить.
Я услышал леденящий кровь свист, больше похожий на рев урагана. Он прозвучал прямо над головой, с окон и отовсюду, откуда мог задуть ветер. Стоя прямо перед дверью, я свернулся так неестественно, что мои мышцы неприятно заболели. Ушные перепонки наполнялись этим гулом, умоляя о пощаде. Через секунду я ощутил в них тепло, а через две – стальная дверь вылетела как кусок картона и приземлилась прямо передо мной. Я пошатнулся, но устоял. Пол трясло как во время сильнейшего землетрясения, и я хватался за все, что попадалось под руки, попутно пытаясь прикрывать уши. Звон прекратился так же внезапно, как и возник. Мне стало чуть легче и, собрав последние силы, я посмотрел перед собой. Еще один обелиск. Его острый кончик медленно приближался к моему лицу, заполняя собой коридор. Блестящий от крови и такой же манящий как его брат поменьше. Видимо, мотыльки, глядя на лампы, ощущают то же самое. Ладонь уже было потянулась к нему, но я ее вовремя остановил. Бежать. Впервые я перестал думать и доверился своим потаенным инстинктам. Рванул что есть мочи к окнам в гостинной, там, где стояла пожарная лестница. Быстро миновал телевизор или, если быть точнее, что от него осталось – первый камень, который появился в моей спальне, будто живой, успел продвинуться сквозь стены комнат и пронзить экран насквозь. Из-за дурацких видений я совсем позабыл про телевизор, и теперь наверняка будет сложно узнать, что случилось. Что об этом думает правительство и… Ненавижу. Я треснул кулаками по оконной раме. Все идет через огромную задницу. Никому я, наверное, не нужен, если за мной до сих пор не пришли. Никчемная тряпка. Раздался хлопок, стекла задребежали. Меня переполняла злоба и отчаяние.
Но глубже погрузиться в размышления я не смог – стены вновь начали свой безумный танец, сотни маленьких осколков впивались в мою кожу, пока я покидал родную квартиру. Меня просто вышвырнуло наружу с такой силой, что я выбил стекло. Дуновение ветра освежало. Свежая кровь бурлила и пенилась на ранах, словно закипала. Пальцы в последний момент ухватились за металлические перекладины и мышцы пронзила огенная боль. Я находился на высоте одиннадцатого этажа, свисая с пожарной лестницы. Все колыхало и дергалось. Изо рта вырывались сиплые стоны. Внизу под собой я увидел бездну. Железо скрипело, казалось, еще мгновение, и вся конструкция сорвется в пропасть вместе со мной. Рывок. Тело словно отскочило от воздуха, и подбородок уже щекочет металл, но я вновь рисковал сорваться. Стены дома теряли прочность, все выглядело хрупким и ненадежным. Вторая попытка стала более удачной. Грудь плотно прижалась к спасительной стали. Ступни ног месили воздух, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Получилось найти опору, и мое тело дернулось вверх. Непонятный треск. Правая рука сорвалась и я полетел вниз. Я задержал дыхание от безумства, которое томилось внутри. Спиной я ощущал холод этой немыслимой пустоты. Позвонки потянулись в разные направления. Одно движение, одно мгновение, и я упал на платформу, на которую крепилась вся пожарная лестница. Спасение стало ко мне чуть ближе.
