Читать книгу: «Пять методов», страница 7

Глава 9.

Зайдя домой, он снял с себя домашнюю одежду и хотел уже надеть выходную, как в комнату вошла Надя и спросила его удивлённым голосом:

– Ты, куда собрался?

– К матери, – буркнул он, одеваясь.

– Зачем? – насторожено спросила Надя.

– Мне нельзя сходить к матери, или я кого-то должен спрашивать разрешения? – с вызовом спросил он, посмотрев на жену недоумевающим взглядом.

Надя, замешкалась с ответом. Он отвёл от неё взгляд и продолжил одеваться.

– Можно, конечно, просто так неожиданно… Ты давно у неё не был и вдруг собрался…

По выражению лица жены было видно, что она в растерянности.

– В чём заключается неожиданность? Просто решил сходить к матери и навестить её. К тому же, как ты сказала, я давно у неё не был. Вот схожу, проведаю, как она поживает, справлюсь о здоровье, а заодно заберу Руську с детсада и встречу Алёнку со школы. Времени у меня сейчас полным-полно, как раз погуляю, подышу свежим воздухом, выполнив одно из предписаний Фёдора Аркадьевича.

Надя смотрела на него озадаченным взглядом, кусая губы.

– Я с тобой, – уверенным голосом сказала жена и открыла секцию шкафа, где лежали её вещи.

Не обратив на слова и действия жены никакого внимания, он вышел из спальни в коридор, бросив бесстрастным голосом через плечо:

– Я и сам дорогу найду, мне поводыри без надобности.

– Слава, подожди меня, – тревожным просящим голосом крикнула Надя, выходя за ним в коридор с одеждой в руках, которую она на ходу пыталась надеть на себя.

Полностью игнорируя жену, он открыл шкаф, стоящий в прихожей, и достал из него куртку. Когда он хотел надеть её, Надя схватила его за руки и молящим голосом произнесла:

– Слава, я прошу тебя, подожди меня, пожалуйста. Тебе, разве сложно?

«Мне не сложно, Наденька, но теперь настала моя очередь устраивать тебе скандальные сцены, – подумал он, после чего резко отдёрнул свои руки с курткой от рук жены, посмотрев на неё злым взглядом, – а то твоё подозрительное поведение вызывает у меня большое количество вопросов, на которые ты почему-то не хочешь отвечать». Надя, затаив дыхание, нисколько не смутилась поведению мужа, выдержав его строгий взгляд. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, стараясь разглядеть в зеркалах человеческой души порывы, намерения и потаённые мысли друг друга.

– А что это ты вдруг так всполошилась? А? – со злой усмешкой спросил он, первым нарушив молчание. Он не сводил с жены пристального взгляда, следя за каждым мускулом её лица, стараясь разглядеть в нём реакцию на его вопрос.

– Я не всполошилась, – ответила Надя, в свою очередь, не сводя с него глаз. Она старалась сделать голос спокойным, но он различил в нём тревожные нотки. – Просто я хочу пойти с тобой, что в этом такого?

– Нет, – непреклонно ответил он.

– Почему?

Демонстративно отведя взгляд в сторону, он глубоко с раздражением вздохнул и ответил:

– Потому что мне нужно побыть одному. Я хочу выйти на улицу и прогуляться. В одиночестве. Я уже взрослый мальчик и прекрасно знаю, что красный свет – дороги нет, жёлтый свет – готов к пути, а зелёный свет – иди. А ещё мама меня в детстве научила, что с незнакомыми дядями на улице разговаривать нельзя.

– Не смешно, – сквозь зубы процедила Надя.

– Надя, что ты от меня хочешь?! – со злостью спросил он. – Я может в баню с мужиками задумал сходить или на рыбалку съездить, мне, что у тебя разрешения спрашивать или с собой тебя взять? Я просто хочу выйти на улицу и пройтись. В чём проблема?

По выражению лица жены он видел, что она напрягла все извилины своего мозга, ища выход из сложившейся ситуации.

– Тебе нельзя идти одному, – категорично заявила Надя.

Рассмеявшись, он со злостью швырнул куртку на пол, скрестил руки на груди и сказал:

– Твоё нежелание отпускать меня одного, как-то связанно с нежеланием посещать Университетскую улицу? Надя, в чём проблема, почему ты контролируешь каждый мой шаг?

– Слава, я не стараюсь контролировать каждый твой шаг, и про Университетскую я тебе уже сто раз говорила…

Он не дал договорить жене, резко перебив её:

– Тогда собирайся, и пойдём на эту долбаную улицу! Погуляем по ней, говорят там очень много интересных и красивых зданий, а детей мать заберёт!

Лицо жены мгновенно изменилось после его слов, которые он произнёс, чуть ли не крича: глаза наполнились слезами, а нижняя губа предательски задрожала. Надя, приложив руку ко рту, тяжело всхлипнула и расплакалась. Смотря на жену, он, не испытывая жалости к ней и чувства вины за свои слова, подумал про себя: «Нет, Золотко моё, ты меня на мякине не проведёшь, поэтому своё средство манипуляции, градом катящееся из твоих глаз, припаси для кого-нибудь другого». Подняв куртку с пола, он принялся одевать её.

– Слава, тебе нельзя идти одному, потому что ты болен, – всхлипывая, сказала Надя, размазывая слёзы по лицу. – Фёдор Аркадьевич сказал, что припадок, похожий на тот, что был утром, может повториться в любой момент. Я просто переживаю за тебя, боясь, что с тобой может произойти несчастный случай. Вдруг во время припадка ты упадёшь и ударишься головой, либо у тебя западёт язык, и ты задохнёшься. Да мало ли что может случиться? От этого здоровый человек не застрахован, а больной тем более.

Ему не понравилось, что жена постоянно называет его больным, без конца акцентируя на этом внимание. Тяжело вздохнув, он недовольно спросил:

– И что мне теперь за ручку с тобой по улице ходить?

– Нет, но пока ты пропиваешь курс лекарства, которое тебе прописал Фёдор Аркадьевич, нужно соблюдать осторожность.

– Хорошо, я тебя понял, но ответь мне тогда на один вопрос, Радость моя, – не обращая внимания на слёзы жены, сказал он, чувствуя, как в нём закипает злость, – что мне делать, когда ты уйдёшь на работу? Закрыть двери на засов и никому не открывать до твоего прихода? А вдруг мне плохо станет в твоё отсутствие, и случится припадок, что тогда? Няньку мне наймёшь? Я, конечно, не против, но у меня единственное условие: чтобы сиськи у неё были побольше, а жопа потеплее.

– Мама дала мне отпуск на время твоего лечения, – всхлипнув, ответила Надя.

– Что?! – переспросил он, не зная, удивляться или возмущаться тому, что он сейчас услышал.

– Я взяла отпуск на время твоего лечения, – повторила Надя, вытирая платком глаза и нос. – Как только ты пропьёшь курс лекарств, и тебе станет лучше, я выйду на работу. Что здесь странного или удивительного? Люди для того и ложатся в больницу, чтобы их там лечили и следили за ними, в домашних условиях этим обязаны заниматься родные и близкие. Родителям же открывают больничный лист, когда дети блеют, чтобы они лечили их и ухаживали за ними.

Переборов сильное раздражение, которое готово было взорвать его нервную систему, он, как можно спокойнее сказал:

– Надя, во-первых, я уже не маленький мальчик, мне четвёртый десяток идёт, если ты забыла, поэтому не надо за мной следовать, как хвост. Во-вторых, ты так говоришь, как будто бы у меня последняя стадия онкологического заболевания, и я уже не встаю с постели, ходя под себя. И, в-третьих, мне надоел этот бестолковый разговор ни о чём. Я просто выйду из дома и пройду пару микрорайонов до дома, где живёт моя мать. И хочу я это сделать один!

– Но… – попыталась возразить Надя.

– Я сказал всё! Разговор окончен! – резко перебил он жену. – Не надо делать из меня больного беспомощного маленького мальчика!

Надя, расплакалась ещё сильнее, громко всхлипывая. Слёзы по её щекам стекали целыми водопадами. Опустив глаза, она сквозь слёзы обиженным голосом спросила:

– А лекарство? Его нужно принимать по расписанию: утром, в обед и вечером.

– Давай, – сказал он бесстрастным голосом и протянул в сторону жены руку.

Надя взяла с комода свою сумку, достала из неё пластиковую баночку для лекарства и протянула ему. Взяв у неё препарат, он сунул его в карман и вышел из квартиры в подъезд, не обращая внимания на слёзы жены.

Забрав Руслана из детского сада и встретив Алёну со школы, он пошёл с детьми к матери. Надя была права, когда говорила, что он давно не был у матери, тем не менее, он с ней практически регулярно созванивался, поэтому прекрасно знал о состоянии её здоровья и домашних делах. Поход к матери подразумевал совершенно другой смысл: ему нужно было в спокойной обстановке обдумать всё, что с ним происходило последние недели, и что произошло сегодня утром. Дома он не мог этого сделать, потому что постоянно находился под присмотром жены, которая по его убеждению старалась контролировать каждый его шаг. К тому же, он основательно для себя решил, что должен встретиться с Паулой Таунберг, чтобы через неё выйти на её отца, который мог помочь ему в установлении истинных причин его невротического расстройства, если оно вообще у него было. Для этого нужно было усыпить бдительность жены, которая запросто могла следить за ним. В том, что она это будет делать, у него уже не было сомнений, после того, как жена сказала, что взяла отпуск, который с лёгкой руки предоставила ей её мать. Он прекрасно знал, что Агата Владимировна настоящий трудоголик и фанат своей работы и всегда прививала эти профессиональные качества своей дочери, поэтому крайне редко с очень большой неохотой отпускала её в отгулы и отпуска в не графика, а на больничные листы реагировала очень негативно. У него с женой несколько раз были скандалы, когда Надя заставляла его садиться на больничный с детьми, чтобы лишний раз не раздражать свою мать, а тут вдруг тёща без проблем оформила ей отпуск в не графика, чтобы у дочери была возможность ухаживать за больным мужем. Данное обстоятельство вызывало у него недоумение и крайнюю подозрительность.

Было бы даже хорошо, если бы жена сейчас следила за ним. Пусть видит, что он её не обманул и действительно с детьми направляется к своей матери, как и обещал. Когда контроль чуть ослабнет, тогда он предпримет первые шаги к тому, чтобы установить контакт с Таунберг. Более того, нужно было ещё выяснить, где она проживает. Встречаться с коллегой жены возле школы, было бы глупо из-за посторонних глаз, которые могли в любой момент заметить их вместе и сообщить его жене или тёще. Ближайшие дни ему нужно быть паинькой, чтобы не привлекать внимания жены и не вызывать у неё подозрения, при этом постараться выяснить домашний адрес детского психолога. Выполняем обязательные предписание врача: гуляем, дышим свежим воздухом, общаемся с родными, принимаем лекарства. Всё, как доктор прописал.

– Слава, на кого ты похож?! – воскликнула мать, когда он с детьми поднялся на этаж, где находилась квартира его родителей. – Это же ужас какой-то! И ты мне всё это время врал по телефону, что у тебя просто небольшое недомогание, связанное с нарушением сна. Ты же напрочь высох, осталась только кожа, натянутая на скелет.

Недовольно наморщившись, он раздражённо буркнул:

– Привет, я тоже рад тебя видеть. И впредь давай договоримся сразу, что ты больше не будешь акцентировать своё внимание на моём внешнем виде, иначе я развернусь и уйду.

– Но, Слава…

Перебив мать, он с раздражением сказал:

– Мам, я прекрасно знаю, что очень плохо выгляжу. Поверь мне, чувствую я себя не лучше.

– Но ты лечишься?

– Ну, конечно!

Дети, увидев бабушку, обрадованно бросились к ней обниматься и целоваться. Уже в прихожей, когда они вошли в квартиру, мать с укором сказала:

– Почему ты не позвонил и не предупредил, что вы придёте? Я бы к вашему приходу приготовила что-нибудь вкусное.

– Ты главное детей накорми, чтобы они сыты были, а вкусненьким их мама дома угостит, – сказал он, махнув рукой.

– Ну, так нельзя, Слава, – с укором сказала мать, – они ведь в гости к бабушке пришли. Должна же я их побаловать.

– Мам, давай, как в русских сказках, – с нетерпением сказал он, понимая, что нужно занять мать привычными для неё хозяйственными делами, иначе этот бессмысленный разговор может продолжаться до бесконечности, – неси и выкладывай на стол всё, что у тебя есть, а мы сами разберёмся, что для нас вкусное, а что не очень.

– Хорошо, только придётся немного подождать, – сказала мать, смотря на него виноватым взглядом.

– Потерпим, потерпим, – с нетерпением сказал он, сделав в воздухе несколько круговых движений руками, намекая тем самым матери, чтобы она переставала говорить и бежала на кухню, накрывать стол, – меньше слов больше дела.

Мать пошла на кухню, укоризненно бросив через плечо:

– Вот никогда заранее не предупредит, что придёт, да ещё и с детьми, как будто сложно взять и позвонить?

Проследовав за матерью на кухню, он произнёс в своё оправдание:

– Мам, ты так говоришь, как будто бы ты не из Средней Азии, где никто никого никогда заранее не предупреждает о приходе, потому что каждый гость – это подарок Аллаха, а чистый европеец, который сообщает родным и близким о своём приходе чуть ли не за неделю. Помнишь, как ответил Карлсон малышу, когда тот сказал, что они не знали, что он прилетит, и поэтому не приготовили к его приходу торт с взбитыми сливками?

Мать, улыбнувшись, ответила:

– Что они должны были надеяться изо всех сил.

– Вот именно, – сказал он, подняв указательный палец вверх, – поэтому давай жареную колбасу.

– Нет, Слава, я не потерплю, чтобы в моём доме ели эту гадость, – с серьёзным видом сказала мать, не смотря на то, что понимала, что он пошутил, цитируя героя советских мультфильмов. – Мне твоего отца хватило, у которого было только одно блюдо – жареные яйца с варёной колбасой, кусок белого хлеба и сладкий чай. Наелся в своё время до проблем с желчным пузырём, который и свёл его в могилу.

Вспомнив отца, он улыбнулся и добавил:

– Меня больше всего поражало, как он это ел. Никогда не выкладывал в тарелку, а ел прямо из сковороды, в конце вымазывая куском хлеба, оставшийся жир вперемешку с яичным желтком. Жуть!

Он обратил внимание, что от слов о еде у него вдруг проснулось чувство голода. В желудке неприятно засосало, а сам полый мышечный орган злобно зарычал, словно голодный пёс, требуя кинуть в него, что-нибудь съестное. Удивительным было то, что это чувство, которое он со времен стал забывать, вновь родилось в нём, когда он переступил порог родительской квартиры.

– Вот поэтому придётся подождать.

– Подождём.

На кухню забежал Руслан и хотел схватить из стоящей на столе вазочки печенье, но бабушка во время, успев схватить его за руку, погрозила ему пальцем и сказала с укором:

– Сначала поешь, а потом уже вершки сшибать будешь, иначе перебьёшь аппетит.

Руслан попытался капризничать, но увидев строгое выражение лица отца, не предвещавшее ему ничего хорошего, с недовольным видом вышел из кухни.

– Слушай, мам, я хотел у тебя поинтересоваться, – обратился он к матери, когда Руслан вышел из кухни. – Ты же работаешь старшим воспитателем в детском саду, может быть, тебе приходилось по рабочим вопросам и делам сталкиваться или слышать такую фамилию Таунберг…

Он не успел договорить, потому что мать, бросив на него заинтересованный взгляд, сказала:

– Если ты имеешь в виду Паулу Арнольдовну, конечно.

– Да-да, я о ней говорю, – обрадовавшись, подтвердил он.

– Ну, конечно, – вновь подтвердила свои слова мать, – она ведь детский психолог. Между прочим, она работает в той же школе, что и Надя с Агатой.

– Я знаю.

– А тебе она зачем? – заинтересованно спросила мать.

– Что ты можешь о ней сказать? – спросил он, проигнорировав вопрос матери.

Мать, немного подумав, ответила:

– Отличный специалист, прекрасно знающий своё дело. Коммуникабельная, общительная, очень приятная женщина, немного своеобразная, но это нисколько не отталкивает, а напротив даже привлекает. Одним словом психолог, они все немножко со странностями. Легко и быстро находит общий язык, как с детьми разных возрастов, так и с взрослыми. Мне несколько раз приходилось работать вместе с ней, и у меня остались исключительно положительные эмоции. Я чувствовала себя в её обществе комфортно.

Внимательно выслушав мать, он спросил:

– Может, ты знаешь, как к ней относятся в школьном коллективе?

Мать, пожав плечами, ответила:

– Ну, я не знаю всех тонкостей и нюансов микроклимата в школьном коллективе Агаты, но по рассказам некоторых учителей, с которыми я лично знакома, их дети ходят в наш сад, их отношение к Пауле Арнольдовне исключительно положительное. Говорят, что хороший специалист, с которым приятно общаться и работать.

«Угу, – подумал он, слушая внимательно то, что говорила ему мать, – только почему то ни Наде и ни Агате Владимировне это не нравится. Одна с ней постоянно конфликтует, а вторая от неё избавиться хочет. Странно как-то получается. На лицо крайне предвзятое отношение со стороны Нади и её матери к детскому психологу, с которым все прекрасно ладят и работают».

– Почему она тебя заинтересовала? – спросила мать.

Вновь проигнорировав вопрос матери, он в свою очередь задал свой:

– А про отца её ты что-нибудь знаешь?

– Насколько мне известно, её отец видный в медицинских кругах психиатр. Арнольд Исаакович является заведующим областной психиатрической больницей, которая находится на окраине города. Уже одно это говорит о том, что он первоклассный специалист.

– Почему? – заинтересованно спросил он.

– Как это почему? – возмущённо переспросила его мать, недовольная тем, что вопросы задаются ей в одностороннем порядке. – Это не просто психиатрическая больница, а специализированное медицинское учреждение, где лечение проходят люди с уголовным прошлым. По сути это та же тюрьма.

– Откуда ты это всё знаешь? – с нескрываемым недоумением спросил он.

Мать, посмотрев на него, как на дурачка, усмехнулась и сказала:

– Слава, ты, как будто бы только что из лесу вышел, а не в нашей семье вырос.

– Понятно, – догадался он, – от отца.

– Ну, конечно, твой отец по рабочим делам неоднократно ездил в эту больницу, рассказывая потом, какой ужас там творился в специальном корпусе, где проходили лечение уголовники с тяжёлыми заболеваниями психики. Представляешь, какую железобетонную нервную систему нужно иметь, чтобы работать в таком учреждении?

– Представляю, – ответил он, задумавшись.

– Слава, почему ты интересуешься Паулой Арнольдовной? – спросила мать.

Задумавшись, он мыслями ушёл в себя, переваривая всё то, что услышал от матери, поэтому не ответил на её вопрос. Ей это не понравилось, и она, положив на стол кухонную утварь, упёрла руки в бока и повторила свой вопрос, основательно повысив голос:

– Слава, или ты мне скажешь, зачем тебе понадобилась Паула Арнольдовна, или я больше не отвечу ни на одни твой вопрос.

Он даже не отреагировал на голос матери, по-прежнему стоя с отрешённым лицом.

– Да, что же это такое?! Слава, ты вообще меня слышишь?!

– А? – очнулся он и поднял вопросительный взгляд на мать.

Мать, смерив его недовольным взглядом, произнесла:

– Ты глухой что ли? В сотый раз тебя спрашиваю, зачем тебе Паула Арнольдовна?

Он знал, что мать задаст ему подобный вопрос, но ничего придумывать не стал, сказав ей правду:

– Я узнал про Паулу Арнольдовну от Нади. Вопреки твоим рассказам она и её мать кардинально противоположного о ней мнения. Надя утверждает, что Таунберг самолюбивая выскочка, с которой у школьного коллектива серьёзные проблемы, поэтому Агата Владимировна пытается всеми возможными способами уволить её, но не может этого сделать, так как Паула Арнольдовна протеже своего отца.

Он видел, как у матери от его слов округлились глаза, которые смотрели на него с нескрываемым недоумением и удивлением.

– Слава, да быть такого не может! – с явным замешательством произнесла мать. – Я не могу в такое поверить!

– Ну, я тебе врать, что ли буду, мне это зачем? Я поэтому и спросил у тебя про Таунберг и про её отношение в коллективе, потому что Надя очень нелицеприятно отзывалась о ней сегодня утром.

Мать, внимательно выслушав его, ошеломлённая его словами, опустилась на стул.

– Странно, но мне всегда казалось, что Агата не просто довольна таким специалистом, как Паула Арнольдовна, для которой работа является неотъемлемой частью её жизни, а несказанно рада и счастлива, что такой специалист работает именно в её школе. Она ведь, как диктатор собирает в своей цитадели знаний только самых лучших. Нужно позвонить Агате и поговорить с ней, не могу я поверить в то, что ты мне сейчас сказал. Это какое-то недоразумение.

– Нет, не нужно тебе этого делать, – сказал он, понимая, что если мать позвонит тёще и начнёт выспрашивать у неё про Таунберг, об этом мгновенно узнает жена.

Мать, посмотрев на него удивлённым взглядом, спросила:

– Почему?

Вздохнув, он ответил:

– Мам, Надя на дух не переносит свою коллегу, негативно реагируя даже на её имя, произнесённое при ней вслух. Если ты поговоришь с Агатой Владимировной о Пауле Арнольдовне, она обязательно передаст этот разговор Наде, и та поймёт, кто тебе рассказал об этом. У меня и так проблемы с нервами, не хватало, чтобы ты ещё подлила масла в огонь. Не стоит совать свой нос в чужой огород.

Мать, внимательно выслушав его, взяла паузу, чтобы обдумать сказанное им.

– Наверное, ты прав, – нарушив молчание, сказала мать. – Лучше я спрошу об этом саму Паулу Арнольдовну.

– А у тебя есть с ней связь? – заинтересованно спросил он.

– Она послезавтра должна прийти к нам в детский сад, – пояснила мать. – У нас нет своего психолога в саду, потому что эта должность, хоть и предусмотрена по штату, но не имеет полноценной нагрузки, поэтому оплачивается в полставки. Заведующей приходится приглашать специалистов из других организаций, потому что за минимальную зарплату, никто работать, как штатная единица не хочет.

Он моментально смекнул, что это его шанс встретится и переговорить с Паулой Арнольдовной. Пропустив мимо ушей практически всё, что ему сказала мать, он выделил для себя главное: детский психолог, с которым ему нужно было встретиться, послезавтра должен прийти к его матери на работу.

– А когда она придёт?

– Конкретное время я не знаю, но точно в первой половине рабочего дня. Некоторые родители забирают детей перед сном, поэтому все мероприятия стараются проводить в первой половине дня, чтобы на них присутствовало, как можно больше детей.

– А ты можешь узнать точное время?

– Ну, только завтра или послезавтра.

– Хорошо, как узнаешь, позвони мне, я подойду к вам в детский сад.

– Зачем? – удивлённо спросила мать.

– Хочу у Паулы Арнольдовны, как у специалиста кое-что спросить. Так сказать, попросить профессионального совета.

Забеспокоившись, мать спросила тревожным голосом:

– Слава, что-то с детьми?

– Нет, – отмахнулся он, успокоив мать, – просто хочу проконсультироваться у дипломированного специалиста о состоянии своего психического здоровья.

– Слава, но Паула Арнольдовна детский психолог, а не взрослый психиатр, – возразила мать.

– Вот и хорошо, – улыбнувшись, сказал он, – я хоть и приблизился к порогу в сорок лет, всё равно чувствую себя на все десять, а то и семь. Нет, скорее всего, пять.

Мать, снисходительно вздохнув, произнесла:

– Да я и вижу, что у меня сыночек уже скоро четвёртый десяток разменяет, а всё никак не повзрослеет.

– Позвонишь?

– Позвоню. Зови детвору к столу.

Обратив внимание на еду, которую мать выложила на стол, он почувствовал, как желудок злобно зарычал, а рот начал заполняться голодной слюной. Он, было, потянулся к столу, чтобы схватить что-нибудь с тарелки и кинуть в рот, но, увидев грозный взгляд матери и её занесённую руку, состроил недовольную гримасу и вышел из кухни.

Он объелся так, что живот готов был взорваться от малейшего прикосновения к нему. От сытости появилась навязчивая сонливость, от которой он никак не мог отвязаться. Глаза начали слипаться, а голова запрокидываться назад, либо падать вперёд. Не в состоянии более бороться со сном, он закрыл глаза и погрузился в его самую глубокую степень.