Читать книгу: «Куплеты на чёрный день»

Шрифт:

Андрею Семенову, поэту и другу

Корректор Оксана Потанина

Дизайнер обложки Александр Батурин

ISBN 978-5-0055-2752-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Так солнце выглядит в анфас …»

Так солнце выглядит в анфас —
Горит себе, как совесть.
Его не спрятать под матрас,
За занавеску то есть.

Его не запереть на ключ
В пространстве нараспашку.
Не выкроить из смирных туч
Суровую рубашку.

Оно сжигает сотни раз
Травы бессмертный порох.
И плавит линзу и алмаз
В оптических приборах.

Так солнце выглядит на свет,
Но каждый Мефистофель
Вам скажет, что прощенья нет.
И это – солнце в профиль.

«Как только лошадь заговорит…»

Как только лошадь заговорит,
Бегут к ней няньки.
И с ними брадатый митрополит
С медузой в склянке.
Они измеряют ее свободу
Линейкой долгой.
Они приносят вино и воду
Ведром и Волгой.
По вечерам ей читают книгу
О послушаньи.
И если кивает она и молчит —
Повышают в званьи.

Аврал

Пора, пора! Рога трубят,
У трубачей глаза горят,
Кроит портной, строгает плотник.
С утра до вечера – субботник.
С утра до вечера – аврал.
Плывет спортсмен, ползет капрал,
Летят скворцы и истребители,
Бегут к экранам телезрители,
Бьет командира бригадир,
Вскрывает лампу Алладин.
Лишь я один вороной белою
Стою и ничего не делаю.

«Утро вечера нахальней…»

Утро вечера нахальней.
Наступает день нормальный.
В холодильнике сырок,
А внутри сырка творог.

А в душе четыре банки
Растворимой запеканки.
Затаился. Жду добычи.
Наступает день обычный.

«На холме коза да штырь…»

На холме коза да штырь,
Чтоб козе не убежалось.
Раздается поле вширь,
Небо в высоту раздалось.
Навострились камыши,
В воздухе запахло мятой.
Бродят люди-малыши,
Землю тяпают лопатой.
У дороги два столба
Держат мир в единой связке,
И над всем плывет судьба
Подозрительной окраски.

Сидоров

1
У реки, где Сидоров и дзен,
Где от акварели все нечетко,
Не понять, какой сегодня день,
Отраженья это или лодка.

Тихо, чтобы рыбы не спугнуть,
Облако пересекает реку,
Проложив для Сидорова путь,
Недоступный всуе человеку.

2
Декарт задумался, а Сидоров не смог
И жизнь свою прожил не по порядку.
При слове «лист» он представлял вилок,
А не тетрадку.
Он радовался шишке и сморчку,
Чему Декарт не знал бы примененья.
Как можно – рыболовному крючку
Без уравненья?!
И в день, когда природе хорошо,
А Богу сладко,
Декарт задумался, а Сидоров ушел
Весь, без остатка.

3
День на глаз, судьба на вес,
Сидоров на букву «эс»,
А за Сидоровым лес.

Где-то, вскопан и прополот,
Мается районный город,
Без причины выпить повод.

Но в пространстве меж деревьями
Ходят одиночки семьями
И животные, что с перьями.

Ходят вниз и ходят вверх,
Ходят в небе без помех,
Проще и бессмертней всех.

Ходят за спиной у Сидорова,
Существа досель невиданного.

«Бежит ребенок многоногий…»

Бежит ребенок многоногий,
И мир то плоский, то пологий.
Растет трава, краснеют фрукты.
Вселенная сегодня – ух ты!

Жуки ползут по расписанью,
Москва сменяется Рязанью.
Вселенная сегодня – кайф.
Куда ни глянешь – всюду Life.

«Море волнуется раз, а потом не волнуется…»

Море волнуется раз, а потом не волнуется.
Видимо, морю рекомендуют не волноваться.
И горизонт появляется, словно улица
Центральная, на которой не запарковаться.
Вот турист, смекнув, что пора купаться,
Сахарным куском пролежав у блюдца,
Не торопясь бросается раздеваться,
Застряв на шнурках, которые не сдаются,
Не по-сальниковски плывет, неизвестным стилем,
Вызывая снайпера на прогулку.
Тут-то и, воспользовавшись штилем,
Чайка съедает его колбасу, и кто-то уносит его обувку.

«На вокзале soupe du jour…»

На вокзале soupe du jour
В разноцветной упаковке.
Равновесие держу,
Как гимнаст на тренировке.
Объявляют подождать,
Приготовиться к объятью,
Встать, прислушаться, бежать
То за счастьем, то за кладью.
Поезда туда-сюда,
Без седла не удержаться.
Разноцветная еда
Помогает расставаться.

«Сентябрю выпадает короткая спичка…»

Сентябрю выпадает короткая спичка.
В сентябре улыбаться плохая привычка.
Лучше хмуриться. Нет. Все равно улыбаться.
На короткой ноге с длинным днем оставаться.

Потому что куда от зимы подеваться?
Лучше свыкнуться, слиться, душой притереться.
И прозябнуть вдвоем. И всю ночь обниматься.
И всю ночь говорить. И под утро согреться.

«Жильцам квартиры зарешеченó…»

Жильцам квартиры зарешеченó
Из дома выходить через окно.
А незнакомцам зарешéчено
В окно вползать сквозь сумрак вечера.

Строжайшим образом нельзя им
В окно входить, пока хозяин,
Чей дверью ограничен выбор,
Поддерживает эквилибр.

«В кефире дремлет кофеин…»

В кефире дремлет кофеин,
И потому кефир не пью я.
Ни тот, что шлют из украин,
Ни тот, что инстант, как пилюля.

Я чашкой кофе завожу
Свой день, и он юлой несется.
И мало кто, я вам скажу,
К концу такого дня спасется.

«Ты пришла в зеленом платье…»

Ты пришла в зеленом платье,
А ушла в моем объятии.
Но, наткнувшись на развилку,
Ты теперь с другим в обнимку.
Все что хочешь натяни,
Но объятие верни.

«Рождество. Украшу елку пластиком…»

Рождество. Украшу елку пластиком.
То, что было буднем, – станет праздником.
В клеточке «сбылось» поставлю галочку.
Удивлюсь и улыбнусь подарочку.
От искусственного освещения
Станет хорошо и мне и городу,
Побегут желания по проводу,
Ближе станет матрица прощения.
Вопреки погодному условию,
Снегу настоящему и мнимому,
Разгляжу частицу невесомую,
Ключик ко всему необъяснимому.
Разгляжу и не сумею высказать.
Город зашумит. Частица выскользнет.
Ветер всё перемешает в кашицу
Снега, света и всего, что кажется.

«Передовик…»

Передовик
Сел в грузовик,
Без промедления
Заехал в селение,
Быстрее лошади
Промчался по площади,
Без опоздания
Прогарцевал вдоль здания,
Минута в минуту
Помахал кому-то,
Сделал круг
Без ног и без рук,
Со скоростью света
Выбрался из кювета,
Пронесся мимо
Евгении и Рувима
И умчался вдаль,
Нажав на педаль.
Головы стрижены
Молчат униженно.
Покорено селение
Точностью исполнения.
Нету у нас пока
Такого передовика.

«Просроченный творог…»

Просроченный творог
Вчерашний кофе
Завтрак недостойный упоминания.

Эзотерика

Без перерыва, незабвенная,
В пивной вращается пельменная,
В пельменной кружится столовая,
Где на столах еда готовая,

Где ты работаешь охранником
Компота и коробки с пряником,
Где над тобой зависла аура
Неохраняемого Шопенгауэра.

И где-то там в пространстве вертится
Эзотерическая лестница,
И цаца знания заведующий,
Чей уровень достигнут следующий,

Последний уровень, где дух
Витает от семи до двух,
И где, не умерший от ран,
Стоит красавец Ресторан.

«Не пей из лужицы, пей из крана…»

Не пей из лужицы, пей из крана
C утра, когда напиваться рано,
А керамика пахнет бытом
Неустроенным, недомытым.
Не пей из лужицы, пей из кружки
Со следами губ не твоей подружки,
Из кружкá воды выбирая перья
Мимо пролетевшего отраженья.
Не пей из лужицы, пей из тары,
Которую не засекут радары.
Когда в сумме углы не дают квадрата,
Молчи. Не иди по стопам Сократа.
Забудь про лужицу, пей с ладони,
Как тот, кто избавился от погони,
От разрушающего давленья,
Прожив на мели, на краю селенья.
Что бы ни советовал мэр района,
Не пей из открытого водоема.