Читать книгу: «Кит! Я с тобой! Повесть»

© Павел Борисович Соловьев, 2019

ISBN 978-5-4496-3881-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

FATALITY

– Сына!

– Да, мам, уже иду!

– Руки помой, сейчас будем обедать.

– Да, мам, конечно.

– Ты уже полчаса идешь! Если ты сейчас же не появишься, я тебе покажу такие фаталики!

Из комнаты донесся хохот. Сидя в кресле на колесиках, Никита оттолкнулся ногами и отъехал от стола, заваленного всякой всячиной. Часть гигантского монитора закрывал пакет с чипсами «Хрустящий картофель». На видимой стороне экрана в противоестественном прыжке завис Sub-Zero.

– Никакие не фаталики, мам, а FATALITY! – сказал пацан, появившись на кухне, и подставил маме голову. – Давай, ломай мне мозг!

Мама чмокнула его в лоб и ласково взъерошила волосы:

– Садись есть, мозг, я тефтели приготовила, будешь с пюре?

– Буду! – Никита подвинулся к столу и посмотрел на отца.

Петр Валентинович, закрывшись газетой, бормотал вполголоса, читая какую-то статью. Обед словно бы не касался его. А сын уплетал за обе щеки, запивая вкуснятину компотом. Рядом со столом плюхнулся Бегемот, заняв все свободное пространство кухни. Никита стал дуть на тефтельки и украдкой отправлять их… прямо псу в рот. Лабрадор ловко ловил их, глотал на раз, не жуя, глядя в окно с видом «я тут случайно проходил мимо…»

– Пап, – позвал Никита и усмехнулся, – давай уже есть, а то мама покажет нам свои фирменные фаталики.

Отец убрал газету.

– А это разве не они? – Петр Валентинович посмотрел в тарелку. – Я уже третий раз за неделю вижу эти фатальные шарики. – И в его глазах вспыхнули веселые искорки.

Никита хрюкнул, и пюре благополучно забилось ему в нос.

– Не, это тефтелики, – простонал Никита, давясь смехом и картошкой.

– Эй вы, смешарики! – строго сказала мама. – Быстро слопали тефтелики и ушли смотреть свои телики!

Сын покраснел, сдерживая смех, зажал нос, сполз со стула и ринулся в ванную смывать пюре и слезы.

– И пса своего забери, пока он не стрескал все тефтели окончательно. Мне еще посуду мыть, а тут повернуться негде! – Мама шутливо шлепнула Никиту полотенцем по спине.

У Никиты были чудесные родители.

Мама Галя – дамский мастер-модельер. Она вырастила не один десяток профессиональных парикмахеров. Ученики ценили ее за доброту и терпение. Не раз ей приходилось выступать в роли спасателя – особенно в начале курса обучения, когда свежеиспечённые стилисты норовили отнять ухо уважаемому клиенту. Галина Васильевна очень любила сына и мужа и не представляла себя без своих мужчин. С красивой укладкой, ухоженная, в свои сорок с небольшим она всегда выглядела молодо и празднично. «С тобой хоть сейчас на бал!» – шутил муж.

Папа Никиты – Петр Валентинович Балѐнов, сорока шести лет от роду, кадровый военный – носил звание подполковника сухопутных войск. Служба Родине и семья были главными в жизни Баленова-старшего. Куда бы судьба ни заносила его, он всегда брал с собой жену и сына.

Никита был желанным ребенком. Родители с детства разговаривали с ним на равных и старались не наказывать. Правда, мама первое время сюсюкала с малышом. Она до сих пор нет-нет, да и назовет сынулю Китёнком. Отец же всегда обращался к сыну полным именем – Никита, компенсируя женскую мягкость мужской строгостью.

Родители отдали сына в школу с шести лет, и к тринадцати он доучился уже до 8 класса. Как это принято у мальчишек, Никита обзавелся прозвищем. Пацаны называли его когда Никитос, а когда – просто Кит.

Силой и выносливостью при своем среднем росте Никита похвастаться не мог. Таких, как он, называют субтильными. На физкультуре Кит был в отстающих, поэтому пропускал ее при каждом удобном случае. Он рос застенчивым и скромным парнишкой, старался больше времени проводить дома, либо погружаясь в литературные миры, либо отдаваясь компьютерным баталиям и справляясь с полчищами врагов, как заправский морпех. Ум и любознательность позволяли ему находить все скрытые загадки и проходить многочисленные квесты. Вот только победам приходилось радоваться одному.

Как и многие его сверстники, Никита увлекался электронной музыкой – стилями Ambient и Downtempo, ему очень нравились композиции Vangelis, но любимым исполнителем был Moby – его он мог слушать бесконечно.

В те редкие часы, когда приятели вытаскивали его на улицу, он с радостью гонял на велике или охотился на ящеров Юрского периода, которые, по недосмотру матушки-природы, развелись в ближайшем парке. В Кемерове, где семья Баленовых жила уже более десяти лет, лето было коротким, но на редкость сухим и теплым. Солнце успевало расцеловать белобрысого мальчугана в обе щеки до ярких веснушек и поджарить непослушные кудри до золотистой корочки. Зимой тоже всегда можно было найти развлечение по душе. Последний раз они вместе с друзьями отца ездили встречать Новый год в горную Шорию. Чего только стоил один спуск с высоченной горы верхом на больших полиэтиленовых мешках, набитых снегом!

Жизнь была прекрасна и удивительна, и Никита наслаждался ею изо всех своих мальчишеских сил.

***

Однажды вечером отец вернулся со службы сам не свой и сразу заперся с мамой в кабинете. Против обыкновения, в этот раз на семейный совет Никиту не пригласили, хотя он был дома и слонялся по квартире без дела: уроки давно приготовлены, а играть на компе не хотелось. Сын в недоумении посмотрел на закрытую дверь и повернулся к Бегемоту:

– Ну что, брат, кинули нас сегодня?

Он потрепал за ухом насторожившегося пса. Бегемотом его назвали в честь одного из любимых булгаковских персонажей за цвет шерсти и веселый нрав. Черный как смоль лабрадор склонил голову и тихонько заскулил. Никита протянул руку и взял со стула собачий поводок. На ошейнике красовалась блестящая бляха с большой буквой «Б». Собака вскочила и замерла, слегка шевельнув хвостом. Она внимательно смотрела на хозяина, боясь пропустить заветную команду.

– Гулять! – еле слышно сказал мальчишка.

Пес подпрыгнул на месте и завертелся волчком. Хвост Бегемота радостно метался из стороны в сторону, пока собака нарезала круги вокруг мальчика.

– Иди сюда, балбес, – улыбнулся Никита и застегнул карабин на ошейнике присмиревшего пса.

Погуляв с Бегемотом минут сорок, Никита вернулся домой. В большой комнате на продавленном диване рядышком сидели мама и папа и смотрели на него. В их позах чувствовалось напряжение, которое тут же передалось мальчику: он даже забыл помыть псу лапы после прогулки по июльским лужам. Бегемот неуверенно потоптался в прихожей и тихонько лег на свою банкетку, вытянув морду и внимательно следя за хозяином.

– Сынок, – начала мама.

– Никита, – почти одновременно с женой произнес Петр Валентинович, и они переглянулись.

– Давай ты, – Галина Васильевна сжала руку мужа.

– Никита, – повторил Петр Валентинович и осторожно кашлянул, – у нас для тебя новость. – Он покосился на супругу и тяжело вздохнул. – В общем, меня переводят служить в другой регион.

Поначалу новость не показалась Никите такой уж плохой. Бывать в новых местах он любил. Но постепенно до мальчика стал доходить смысл сказанных слов. Это значит… новая школа, новый класс, новые учителя. Получается, что своих друзей нужно бросить и уехать в неизвестность?!

– Куда? – упавшим голосом спросил Никита.

– В один небольшой городок в Центральном округе – Тесково.

– Это далеко от нас?

– Далеко, больше пяти тысяч километров.

– А нельзя как-нибудь остаться? – у Никиты на глаза навернулись слезы, и Бегемот настороженно поднял голову.

– Служба есть служба, – покачал головой отец и посмотрел на мать.

– Не расстраивайся ты так. – Мама встала с дивана, подошла к Никите и обняла его. – Мы же переезжаем не в первый раз. У тебя появятся новые друзья.

– Я не хочу новых! – Мальчик вырвался и выскочил в прихожую.

Верный пес спрыгнул к ногам хозяина и ткнулся носом ему в живот. Никита присел, обнял пса, который тут же лизнул соленую щеку и положил голову мальчишке на плечо.

– Никита, ты взрослый парень. – Отец встал с дивана и подошел к сыну. – Научись с достоинством выдерживать удары судьбы, тем более что ничего страшного не произошло. Мы просто переезжаем.

– А как же квартира? – затеплилась у мальчишки надежда.

– Это ведомственная квартира, – сухо ответил отец, – она останется на балансе Министерства обороны. А на новом месте мне, как старшему офицеру, предоставят новое жилье. Для всех нас.

– Не расстраивайся, Китёнок, – печально повторила мама. У нее самой глаза были на мокром месте.

– Fatality, – прошептал Никита и прижался лбом к теплой шее Бегемота.

Глава вторая

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

На прощанье Ярило заливал ослепительным светом небольшую комнату парнишки. Утро нагрянуло, как всегда, неожиданно. Для Никиты, типичной совы, ранний подъем был настоящим мучением, особенно когда солнце светило в глаза с завидной регулярностью. Окна его комнаты выходили на солнечную сторону, и Никита спасался от светового меча при помощи специальной маски. Мальчик сделал ее сам из куска плотной ткани, для прикола нарисовав на ней глаза марсианина из фильма Тима Бартона «Марс атакует!». В ней он спал ровно одну ночь, пока мама не заглянула к нему утром, чтобы проверить, не проспал ли он школу. В то утро Никита проснулся не от телефонного будильника, а под громкий вопль Галины Васильевны. Маска со зловещими глазами исчезла в тот же день, и пришелец Никита ни секунды не сомневался, кто ей приделал ноги.

Мобильник бодро проиграл Имперский марш Дарта Вейдера, и Никита, почти проснувшись, задрыгал ногой, чтобы сбросить с себя пуховое одеяло. Кит спал под ним в любое время года: большой теплый лоскут давал ему чувство безопасности. Лебяжий пух – лучшее средство защиты от ночных монстров! Это знает каждый.

Сегодня наступил последний день в городе детства. Ночью семья Баленовых улетала в Москву, откуда им нужно было добираться до места назначения еще около трехсот километров на перекладных. Город, который они покидали, был относительно молод и довольно суров из-за продолжительной и холодной зимы. Для Никиты он стал родным. Самое главное, что здесь у него появились настоящие друзья. Одноклассники называли их «трое неразлучных» – Атос, Никитос и Катанян, хотя Геворг к ним присоединился совсем недавно: его семья переехала сюда год назад.

Ребята были совершенно разными. Высокого Анатолия, выглядывавшего из-под бровей домиком, словно вселенская скорбь распирала изнутри. У него первого начали расти усы. За ум и печальный взгляд он и получил свое прозвище Атос.

Геворг Катанян, он же Жорик, он же Орк, был упитанным маменькиным сынком с неправильными чертами лица. Его непокорные волосы, с которыми не справлялась ни одна расческа, вечно торчали в разные стороны. Учительница истории как-то сказала Геворгу, что у него на голове ведьмы устроили шабаш. Орку пришлось полазать в Интернете, чтобы узнать, что сотворили ведьмы с его головой.

Но одна особенность объединяла этих мальчишек – они очень любили книги. Познакомившись поближе, они взахлеб и перебивая друг друга делились прочитанным. А потом и вовсе стали читать одну книгу по очереди, чтобы обмениваться мыслями о ней. Больше всего любили, конечно, приключения, фантастику и фэнтези. Сколько было сломано пиратских алебард, мушкетерских шпаг и эльфийских мечей о несчастного Катаняна! В мальчишеских битвах он был воплощением темных сил. Его объемное и рыхлое тело убивать было одно удовольствие. Зато ему предоставлялось право выбора оружия, и при удачном раскладе иногда зло побеждало.

Место последней встречи друзей было выбрано не случайно. На территории детского сада, где приятели частенько прятались по вечерам от посторонних глаз, они впервые встретились и подружились. Убежищем им служил могучий кедр, обширная крона которого надежно защищала ребят от посторонних глаз.

Никита вместе с Бегемотом подошел к забору и с трудом перелез через него: сказывалось прохладное отношение к урокам физкультуры. Бегемот протиснулся под решеткой ограды и первым помчался к ребятам. Теперь все были в сборе.

– Привет, Никитос! – Толик протянул руку и по-взрослому пожал ее товарищу.

– Здорово, Кит! – Геворг выставил пятерню, и Никита шлепнул по ней раскрытой ладонью.

– Хай, псина! – Атос потрепал лабрадора шее.

Орк молча кивнул Бегемоту: он немного побаивался собак.

– Ну что, мосты сожжены? – спросил Толик, тревожно глядя на друга.

– Да, назад дороги нет, – со вздохом ответил Никита и отцепил Бегемота от поводка.

– Дай знать сразу же, как попадешь в Сеть. – Жорик с некоторым облегчением смотрел вслед убегавшему Бегемоту, который отправился метить окрестности.

– Конечно, не вопрос. – Никита взглянул на резвящегося пса. – Вы тут тоже… не пропадайте.

– Пропадаешь ты. Мы-то как раз остаемся. – Атос скорбно посмотрел на Никиту. – Город-то хоть красивый?

– Да ну, какая-то дыра – я погуглил. Дома маленькие, улицы узенькие, зато воинская часть… – Никита не договорил.

– Крепись, брат, – сказал Геворг и замолчал.

Разговор не клеился. Ребята смотрели не в глаза друг другу, а по сторонам, словно произошло что-то нехорошее и они были в этом замешаны. Прочитанную книгу – «Остров сокровищ» – обсуждать не хотелось, хотя вопросов по ней было море. «В переписке обсудим», – подумал Никита, не очень веря в успех этой затеи. Стало грустно и тоскливо, и парень позвал Бегемота.

Пес тут же подбежал к хозяину и радостно завилял хвостом. Он внимательно посмотрел на Никиту, готовый выполнить любое его желание, привстал на задние лапы, уцепившись когтями передних за ремень его джинсов. Никита обнял Бегемота за загривок и посмотрел на друзей. Наконец-то их взгляды встретились, и мальчишки, не сговариваясь, обнялись, положив руки друг другу на плечи. Лабрадор гавкнул и настороженно посмотрел на друзей. Они молчали почти минуту, мысленно прощаясь друг с другом. Толик и Геворг уже опустили руки, похлопав товарища по плечу, но Никита продолжал обнимать друзей, не желая ни на миг расставаться с ними.

– Если кому расскажете про обнимашки, я вас убью, – глухо произнес Никита, отступая на шаг. Его голос сорвался.

– Ага, бомбанешь нейтронной бомбой из своего захолустья? – уточнил Атос.

– Мое захолустье находится в центре страны, – без энтузиазма возразил Никита.

– Кит, мы всегда будем вместе, – сказал Орк. – Интернет не знает границ.

– Это да, – тихо отозвался Никита, пристегивая пса. – Ну, прощайте, братва!

– Давай, удачи тебе!

– Кит, держись! Мы с тобой!

***

Дома Никиту ждала обычная в таких случаях суматоха. Мама в десятый раз сверялась со списком, чтобы ничего не забыть в дорогу и чтобы под рукой было самое необходимое, а папа постоянно куда-то звонил. Никита прошелся по опустевшей квартире, машинально пиная обрывки газет и какую-то забытую мелочь. Комнаты казались чужими и неуютными. Вещи отправили контейнером накануне, и теперь посередине большого зала громоздились только упакованные туго-натуго два чемодана.

Военный автомобиль прибыл без опоздания, и через пять минут Никита уже ехал по вечернему городу, такому родному и такому далекому. В каком-то ступоре он смотрел на пробегавшие мимо окна витрин, огни светофоров, на торопливых прохожих, спешащих домой. «Вернусь ли я когда-нибудь сюда, – думал мальчик, протирая запотевшее от его дыхания стекло, – к Атосу и Орку? К своим любимым местам?»

В аэропорту, покончив с формальностями, папа, мама и сын стояли перед огромным окном и смотрели на самолеты. Словно окаменелые ископаемые птицы, перемещались железные гиганты по огромному пустому пространству. Изредка пробегая по взлетной полосе, они вдруг исчезали, мерцая в темном небе габаритными огнями. Никита посмотрел на большое табло. Время: 22.03. Дата: 10.08.2013. Он вспомнил, что в новостях по радио сообщили: это День попутного ветра, его отмечают путешественники и искатели приключений. Мальчик вздохнул.

Никиту разлучили с собакой: Бегемоту предстояло лететь в клетке холодного багажного отсека, его уже увезли вместе с чемоданами к посадке. Пес словно понимал, что происходит: он ни разу не гавкнул, только стоял, вытянувшись в струну, и смотрел вслед удаляющемуся хозяину, потом тихонько заскулил, но Никита этого уже не слышал.

Мальчишка прижался носом к холодному стеклу, ком подкатил к горлу. Краем глаза он заметил маму, которая приблизилась и взъерошила волосы на его голове. Мама гладила сына, всматриваясь вдаль. Взгляд Петра Валентиновича был каким-то отстраненным и в то же время добрым. Никита заплакал. Мама обняла его, прижала к груди и вдруг тихонько запела. Это была песня из фильма «Мэри Поппинс, до свиданья!», которую они иногда пели дуэтом. Никита понемногу успокоился. Он перестал всхлипывать, а на последнем куплете заставил себя улыбнуться и подхватить:

Завтра ветер переменится,

Завтра прошлому взамен

Он придет, он будет добрый, ласковый,

Ветер перемен!