Серебряное копытце

– Знавал я Григорья, да и жену его тоже. Оба веселые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдет, не

своему делу, пособника бы ростить стал. А с  девчонкой как? Чему я ее учить-то стану?

взять, а одну девчоночку по шестому году никому не надо. Вот ты и возьми ее. – Несподручно мне с девчонкой-то. Парнишечко бы лучше. Обучил бы его своему делу, пособника бы ростить стал. А с девчонкой

стали

держит

ручных санках не увезти. Надо бы в завод за лошадью сходить, да как Даренку с кошкой в лесу оставить! А Даренка попривыкла в лесу-то. Сама говорит старику: – Дедо, сходил бы ты в завод за лошадью. Надо ведь солонину домой перевезти. Кокованя даже удивился: – Какая ты у меня разумница, Дарья Григорьевна. Как большая рассудила. Только забоишься, поди, одна-то. – Чего, – отвечает, – бояться. Балаган у нас крепкий, волкам не добиться. И Муренка со мной

Даренка с Муренкой. Днем-то привычно было без Коковани сидеть, пока он козлов выслеживал… Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит – Муренка лежит спокойнехонько. Даренка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит – по лесу какой-то комочек катится. Как ближе подкатился, разглядела – это козел бежит. Ножки тоненькие, головка легонькая, а на рожках по пяти веточек. Выбежала Даренка поглядеть, а никого нет. Воротилась да и говорит: – Видно, задремала я. Мне и п

забоюсь. А ты поскорее ворочайся все-таки! Ушел Кокованя. Осталась

забоюсь. А ты поскорее ворочайся все-таки! Ушел Кокованя.

Коковани сидеть, пока он козлов выслеживал… Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит – Муренка лежит спокойнехонько. Даренка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит – по лесу какой-то комочек катится. Как ближе подкатился, разглядела – это козел бежит. Ножки тоненькие, головка легонькая, а на рожках по пяти веточек. Выбежала Даренка поглядеть, а никого нет. Воротилась да и говорит: – Видно, задремала я. Мне и показалось. Муренка мурлычет: – Пр-равильно гов