Читать книгу: «Хроники жизни сибиряка Петра Ступина. Автобиография»

Совесть, Благородство и Достоинство —

вот оно, святое наше воинство.

Протяни ему свою ладонь,

за него не страшно и в огонь.

Лик его высок и удивителен.

Посвяти ему свой краткий век.

Может, и не станешь победителем,

но зато умрешь, как человек.

Булат Окуджава (1988 г.)

Очень сложная и разнообразная жизнь человеческая

и складывается она по разному!

А Судьба – что она обозначает?

А что такое счастье?

И все зависит от характера человека.

Петр Ступин

© П. В. Ступин, 2017

Редактор А. А. Ключанский

Редактор О. В. Татков

ISBN 978-5-4483-5642-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие сына

Мой отец, Ступин Петр Васильевич, родился 12 июля 1924 года в крестьянской семье в деревне Кяхта, Иркутской области.

Предвоенное детство. Учеба. Начало войны. Школа фабрично-заводского обучения и работа на авиационном заводе в городе Улан-Уде. В апреле 1943 года призыв в армию. Пять месяцев подготовки и с октября 1943 года действующая армия.

Три ранения, праздник Победы в госпитале, инвалидность после тяжёлого ранения руки.

Работа на китобойном судне в Тихом океане, строительство Иркутской ГЭС, работа в Большелугском леспромхозе, Усть-Илимская ГЭС, Иркутский завод радиоприемников накануне и после пенсии.

Такая простая, быстрая, но и такая большая, разнообразная и интересная жизнь.

С 20 марта 2016 года его возраст уже никогда не изменится, и моему отцу всегда будет неполных 92 года…

О том, что отец ведет дневники и пишет мемуары, в семье догадывались – он часто засиживался за полночь, делая какие-то записи. И теперь, читая его воспоминания, я лишний раз понимаю, как много было им не сказано, а мною не спрошено…

Я хочу дать слово своему отцу – пусть он сам расскажет Вам о себе и о времени, о друзьях и моментах, которые остались в его памяти и которыми он поделился со мной, а теперь и с Вами.

Фёдор Ступин

Полковник медицинской службы,

кандидат медицинских наук.

Москва. Июль 2016 г.

Предисловие редакторов

Уважаемый Читатель!

У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же – в силу своей занятости, озабоченности личными проблемами – зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить. «Мы ленивы и нелюбопытны», – заметил Александр Пушкин в 1829 г. («Путешествие в Арзрум»).

Предлагаем Вашему вниманию мемуары, которые являются примером счастливого исключения. Пётр Васильевич Ступин не был крупной исторической фигурой. Он прожил обычную для представителя своего поколения жизнь. Только вот жизнь этому поколению досталась непростая. И на склоне лет Пётр Васильевич совершил то, что остаётся за пределами возможного для большинства таких, как он, вполне обыкновенных людей. Он оставил после себя в виде описания собственной жизни свою память о прошедшем.

Сейчас можно только гадать о том, что именно думал сам П. В. Ступин, работая над этими воспоминаниями, и какую читательскую аудиторию представлял он себе для них. Более чем подробное перечисление родственников и детальное описание их судеб в самом начале мемуаров могут вызвать мысль, что написано это всё в первую очередь для членов семьи. Частые упоминания тех или иных – не всегда поддающихся отысканию на современных картах – сибирских селений создают порою впечатление, что всё это доступно только коренным жителям Иркутской области, да и то не всем, а лишь успевшим изрядно поколесить по родному региону. Центральное место, которое с достаточной очевидностью отводится описанию участия автора в Великой Отечественной войне, может привести к выводу, что здесь представлены воспоминания солдата, слегка обрамлённые событиями, случившимися «до» и «после» этого навсегда оставившего в сознании и в душах фронтовиков след испытания. А обыденность значительной части жизненных коллизий, бесчисленно повторенных в более или менее схожих судьбах множества других людей, с неизбежностью подталкивает к сомнению в ценности для широкого круга читателей записок «простого человека».

Может быть, главное достоинство этих лишённых каких-либо «сенсационных» исторических откровений мемуаров в том и состоит, что их чтение позволяет преодолеть инерцию такого взгляда на незначительность воспоминаний «простого человека»? Взгляда, представляющегося поначалу очевидным, но оказывающегося ведь по сути своей весьма поверхностным. В последнее время стала популярна фраза о том, что «человек умирает дважды: в первый раз, когда наступает его физическая смерть, и второй раз, когда уходит последний, кто помнил его на этой земле». Не открывающие тайн прошедшего, не претендующие ни на роль урока «потомству в пример», ни даже на роль доброго совета на основе жизненного опыта мемуары Петра Ступина становятся поединком человека с наступающей на его личный мир мощью забвения.

И даже если предположить, что мемуары и в самом деле писались автором лишь для собственных детей и внуков, которым он не желал сделаться «не помнящими родства Иванами», созданный им текст приобретает более широкий и – не надо бояться громких слов – общечеловеческий смысл. Потому что иметь такого отца, деда, брата (дядьку, племянника, кузена, кума, свата) – единственная надежда для огромного большинства живущих на земле людей избежать упомянутой выше смерти во второй раз. Вот, пожалуй, основная мысль, с которой эти (отчасти, наверное, действительно семейные) воспоминания, предлагаются читателям.

Если же продолжить начатое рассуждение, то становится ясно, что Пётр Ступин принимает на себя и достойно исполняет долг памяти не только перед близкими людьми, но и перед родным иркутским краем. Все эти деревни, в части которых уже никто не живёт, много раз переименованные улицы, по которым большинство читателей никогда не ходило и не пройдёт, вся эта жизнь, состоявшая (как на самом деле и бывает) из повседневных забот, в которых далеко не всегда можно увидеть обостряющие наш интерес трагические или комические элементы – всё это отнюдь не «оживает» под пером автора, но просто-напросто сохраняется им и потому не умирает. И тогда приходит в голову, что повезло не только близким такого хорошо помнящего своё родство Петра Васильевича Ступина, но и земле, на которой этот человек родился и по которой ему довелось пройти.

Это впечатление усиливается тем, что автор нигде в тексте не декларирует своей любви к родному краю. У него и упоминаний о красоте сибирской природы – нет. А негромкое исполнение своего человеческого долга перед родной землёй – есть. И неожиданной реакцией при чтении его мемуаров оказывается хорошее чувство зависти к человеку, которому удалось совершить столь простой и в то же время такой (без всякого преувеличения) героический поступок.

Личный поединок Петра Ступина с силой забвения следует назвать героическим потому, что он взял на себя такой труд, не имея к нему никакой решительно специальной подготовки. Это хорошо видно по самому тексту мемуаров, которые лишены любых литературных приёмов, в которых даже встречаются элементарные ошибки и небрежности. Про эту повесть о жизни сразу же можно сказать, что она не только не была написана «литератором», но и не подвергалась «литературной обработке». Конечно, автор был щедро наделён большим природным талантом повествователя и обладал выдающейся силой духа, позволившей ему взяться «не за своё дело». Без этих качеств он не довёл бы задуманного до успешного завершения. Следует отметить ещё одну характерную особенность Ступина-автора – полное отсутствие каких бы то ни было графоманских наклонностей, выражающихся в потугах глубокомыслия и в доморощенных «красивостях слога». Он, вероятно, пришёл в мемуаристику потому, что понимал, насколько это было нужно ему и людям. Примерно так же, как когда-то попал на войну – просто, неизбежно и честно.

Несколько слов уместны, наверное, как раз о военной части воспоминаний. Прежде всего, потому что на этих страницах в полной мере проявились и лучшие качества авторской манеры изложения в целом. Очень сильной стороной оказываются документальность и честность повествования. И точка зрения. Можно сказать, так – конкретный взгляд из конкретного окопа. Это бывает редко.

Дело не только в том, что чаще судить о войне приходится по мемуарам военачальников, обычно мыслящих оперативно-тактическими категориями, где не остаётся места для человека. Дело ещё и в том, что большинство авторов пишут всё же с определённым расчётом на ту или иную реакцию читателя. И тогда у них получается иной – пусть тоже по-своему честный, но уже иной – «взгляд». На войне с человека слетает в момент вся шелуха и его сущность (а в равной степени, как говорится, и «сучность») сразу становятся видны – там уже нет ни сил, ни времени на притворство. Вот эта очень достойная человеческая сущность автора видна в мемуарах постоянно. Рассказ ведётся спокойно, без аффектации. Впрочем, в нём постоянно возникают и отдельные очень живые картины. Но автор не берётся «создавать образы», а лишь воссоздаёт по памяти то, что может. И получается убедительно. А ещё в мемуарах Петра Ступина присутствует огромная недосказанность как фактор, усиливающий историчность написанного. Как говорит сам автор: «всё не опишешь и многое забылось» (стр. 110). В полной мере сказанное выше относится и к описанию мирной жизни – довоенного детства и послевоенного времени.

Вот те соображения, которые возникли у редакторов после длительного периода работы с текстом воспоминаний Петра Васильевича Ступина, этого далеко не «простого» человека, и которыми хотелось бы поделиться с раскрывающим теперь книгу читателем.

Редакторы считают своей приятной обязанностью выразить признательность всем, кто оказался так или иначе причастным к подготовке оставленной автором Рукописи к первому изданию. Это прежде всего дети автора – Фёдор Петрович Ступин и Ирина Петровна Ступина-Дюжакова, предоставившие Рукопись и дополнительные материалы, а также помогавшие разрешить ряд возникших в процессе работы вопросов. Это и все родственники, и друзья Петра Васильевича Ступина, кто – вольно или невольно – поддерживал в авторе решимость продолжать начатое и довести труд до конца. Большую помощь в работе оказала также иркутский краевед Елена Михайловна Закатей. Редакторы выражают особую признательность корреспонденту газеты «Комсомольская правда» Оксане Валерьевне Касаткиной, благодаря содействию которой военная часть мемуаров впервые была опубликована на сайте «Комсомольской правды»: http://best.kp.ru/msk/dnevnik-soldata/

Редакторы:

Аркадий Ключанский, Оттава (Канада)

Олег Татков, Сочи (Россия)

Август 2016 г.

Примечания редакторов

Исходная Рукопись представляет собой несколько тетрадей в достаточно хорошем состоянии, текст выписан аккуратно, с небольшим количеством зачёркиваний и значительным числом добавленных (подклеенных) страниц. По состоянию материала хорошо видно, что автор работал несколько лет серьёзно, последовательно, отдавая этому делу много сил.

Главный принцип работы с материалом: публикуется не обработанная литературно книга, а оставшаяся после смерти автора Рукопись. Сохраняется и передаётся в изначальной форме всё, что можно при публикации сохранить и передать. Отсюда вытекают некоторые особенности работы с текстом.

1. Заглавие и частичное подразделение текста на главы

1.1. В заглавии слово «Автобиография» – авторское (см. стр. 16).

1.2. Все наименования глав там, где они имеются, авторские: «Война. Баргузин» (стр. 84), «Война. ФЗО. Завод» (стр. 88), и т. д.

2. Сохранение особенностей авторского написания

2.1. Некоторые особенности авторской речи оставлены без примечаний.

Так, например, говоря о замужестве тех или иных родственниц, автор употребляет как стандартную форму: выйти «замуж», так и, вероятно, диалектные: «в замуж» (напр., стр. 22, 29 и др.) и «взамуж» (стр. 40). Интересно, что формы могут соседствовать, как, например, на стр. 29: «Сёстры вышли в замуж и у каждой была семья [,] дети. Бабушка, после смерти деда, вышла замуж за Шарыгина Ивана […]»

2.2. В Рукописи нередко встречается написание отдельных слов с прописной буквы в случаях, когда это, в сущности, не требуется. Например, часто с прописной буквы записаны названия месяцев. «В Декабре» (стр. 20), «в Апреле» (на стр. 89 и 90), «В Апреле м-це» (92), «В начале Октября» (96), «Был уже Март м-ц,» (100). В то же время, встречается и написание месяцев со строчной буквы. Например: «в декабре 1949 г.» (153), «В январе 1952 г.» (153) и др.

Если в ряде случаев использование прописной буквы можно интерпретировать как дань уважения автора к определённому специфическому понятию, то в ряде иных мест такое написание представляется просто случайностью. Иногда данную грань провести непросто. При публикации все случаи авторского использования прописных букв сохранены и не оговариваются. Например: «В Армии не служил» (стр. 17), «наступили на Большой палец» (18), «На Заводе» (20), [работала] «Учётчицей» (25), «Пётр был из Бурят» (30), «и разная птица – Гуси, утки, индюки, куры.» (32), «был построен Амбар, конюшня, скотный двор» (35), «отец Одиночка» (48), «Они воспринимали Земледельческий образ жизни» (50), «Корнила, Родной старший брат» (51), «в звании Лейтенанта» (54), «Отец привёз Две булки хлеба» (59), «пришёл с Армии» (63), «в Зимнее время» (67), «И Действительно» (78), «в подъезде жило Две семьи» (83), «приходим с Рыбалки» (85), «Село Баргузин [—] это районный центр и вошёл в Историю России (87), «В Больницу ходил» (90), «Наш Эшелон» (94), «пайки с Рисом, горохом [,] пшеном» (94), «наша авиация совместно с Артиллерией» (103), «Там был большой сыроваренный завод, Ликеро-водочный завод и другие продовольственные и промышленные предприятия.» (126), «Особенно в этом отличались Псковские партизаны.» (130), «секретарь директора, парторг завода и Врач» (151), «производить Урановые разработки» (158), «заражены Ураном» (158) и др.

2.3. Обнаруживаемые в Рукописи излишние авторские знаки препинания редакторы выделяют при помощи фигурных скобок. Выглядит это, например, так: {,}. При первом употреблении фигурных скобок в тексте дано примечание (с. 26, прим. 6).

3. Редакторские дополнения

3.1. Добавлены недостающие по смыслу знаки препинания: запятые, тире, дефисы, иногда двоеточия. Все они выделены при помощи квадратных скобок: [,], [-] или [: ]. Например: «по [-] разному» (стр. 197), «из [-] под льда (стр. 70)», «Как [-] то раз» (стр. 71) и т. д.

3.2. Все прочие редакторские дополнения также выделяются квадратными скобками и одновременно – внутри квадратных скобок – курсивом.

3.3. В ряде случаев добавлены очевидные пропущенные элементы, например, ставится [г.] при указании года.

3.4. Добавляются очевидные по смыслу пропущенные слова. Например, в случае, когда в Рукописи встречается: «потом им квартиру на ул. Покрышкина» – печатается: «потом им [дали] квартиру на ул. Покрышкина» (стр. 19).

3.5. В некоторых случаях редакторы сочли необходимым дать указания на неточности авторской орфографии. Это сделано, дабы читатель не счёл, что в данных местах издания имеются опечатки. Например: может встретиться: «на яву [наяву]» (стр. 17) и т. п.

3.6. При использования автором общепринятых, очевидных сокращений, не допускающих разночтения, издание не даёт их расшифровки. Например, «ж/д» – железная дорога; «км» – «километры», «километров»; «м-ц», «м-ца», «м-це» – месяц, месяца, месяце.

3.7. Принятые в советское время авторские сокращения, которые сочтены редакторами менее очевидными, расшифровываются в примечаниях. Например, «О.М.Т.С. – отдел материально-технического снабжения.» (стр. 153, прим. 2).

3.7. Для удобства читателя в текст иногда вносятся указания на год, о котором идёт речь при описании тех или иных событий: « [1984 г.]» (стр. 18).

3.8. Иногда в тексте встречаются редакторские ремарки: [далее неразб.] (стр. 19).

3.9. Если редакторы считают возможным предложить свою интерпретацию не до конца ясного места в тексте, но не могут быть полностью уверены в её справедливости, это обозначено при помощи тире и вопросительного знака: « [неразб.; Пана —?].» (стр. 20).

3.10. В случае отдельных (редких у автора) стилистических погрешностей, исправления сводятся к минимуму. Например, при описании пребывания автора в госпитале (стр. 138) в Рукописи читаем: «И сразу сел обедать. уже доедая, прибежала сестра и говорит, что нужно 2 часа подождать, а я говорю ей „что я уже пообедал“». Хотя деепричастный оборот здесь использован неверно, редакторы сохраняют авторскую запись, ограничиваясь, как и в других случаях, требующих соединения фраз, лишь добавлением союза: «И сразу сел обедать. [и] уже доедая, прибежала сестра и говорит, что нужно 2 часа подождать, а я говорю ей „что я уже пообедал“.» (стр. 138).

3.11. В случае очевидной описки автора может, если требуется, быть дано примечание, но некоторые исправления добавляются непосредственно в основной текст. Например, в одном месте автор, рассказывая об основании г. Иркутска, пишет: «В 1960 году был поставлен Кремль, и в 1961 г. уже был основан Иркутский Острог.» (Рукопись). В этом случае при первой неверной дате дано примечание (прим. 1, стр. 28): «Так в Рукописи. Очевидно, следует читать: «1660».». Затем обе неверные даты исправлены и окончательно дано: «В 1960 [1660] году был поставлен Кремль, и в 1961 [1661] г. уже был основан Иркутский Острог.» (стр. 28). Аналогично: «чрезвычайное приключение [происшествие]» (стр. 165).

3.12. Встречающиеся в Рукописи зачёркнутые автором отдельные слова и фрагменты приводятся в примечаниях (например, стр. 35, прим. 2).

3.13. При публикации писем с фронта сохранены полностью орфография и пунктуация автора (стр. 186—189).

3.14. В фото архиве авторские надписи обозначены (авт.)

3.15. Все права защищены. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения правообладателя, кроме случаев краткого цитирования отдельных фрагментов в рецензиях и научных публикациях.