Читать книгу: «Ты только живи. Рассказы»
© Ольга Верещагина, 2020
ISBN 978-5-4498-3526-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ты только живи
Когда я написала и опубликовала свой рассказ «Одинокая ветка сирени» http://www.proza.ru/2017/01/05/427 на литературном сайте ПРОЗА.РУ и показала его в творческих группах, мне по скайпу позвонила взволнованная женщина и рассказала свою историю. Меня эта история взволновала до глубины души, и я решила написать этот рассказ. Имена и место, где это случилось, я изменила, но суть осталась. Я очень благодарна Ирине, так я назвала свою героиню, за откровенность и доверие.
«Жизнь нам дается один раз и прожить её нужно…» – думаю, мы все помним все слова Павки Корчагина из романа Н.А.Островского «Как закалялась сталь», но в жизни всегда есть место если не подвигу, то самоотверженности и жертвенности, а еще поступку во имя любви.
Вы подумаете, что – ну, и загнула, ишь чего вспомнила… Да, наверное, но я хочу написать об этом, а вернее о том, как можно просто подарить жизнь человеку и надежду на будущее. В одном маленьком рассказе эту историю не написать, но я попробую…
Ирину, ночью разбудила какая – то неосознанная тревога. Ей показалось, что в её большой квартире было что – то не так. Тревога забралась под одеяло, обдала жаром и вызвала жажду, сдавила сердце. Ирина немного полежала и решила встать. Пойти выпить таблетку и стакан воды.
Стояла тревожная осенняя ночь. В ноябре ночи беспросветные, тревожные и тёмные. Ирина шла на ощупь, не включая свет, чтобы не будить мужа. После её операции на сердце, муж и так часто просыпался, проверяя всё ли с неё в порядке. Ирина с Виктором прожили долгую счастливую и очень непростую жизнь и понимали друг друга с полуслова.
Ирина шла потихоньку. Ей не нужно было включать свет, она и так хорошо знала, что и где стоит. Но, в этот раз что- то было не так. Дверь в кухню была приоткрыта, чего раньше не было. Она попробовала её открыть, но дверь не поддавалась. Она заглянула в кухню и увидела что-то лежащее за дверью. Она быстро включила свет и увидела мужа.
Виктор лежал в неестественной позе, за дверью. Видимо хотел её открыть и не успел.
Ирина быстро присела рядом. Пощупала пульс, а пульса не было. Она, закричала, страшно закричала. Что она кричала, она не помнила. Только повторяла слова:
– Милый, слышишь, я сейчас, я сейчас… Я смогу… Ты только живи… Слышишь, живи, не бросай меня… – кричала в исступлении Ирина, тормоша Виктора.
Ирина делала массаж, как учили. Она вдыхала в его рот свой воздух вместе с со своей душой. А потом в исступлении со всей силы стукнула его в грудь и крикнула:
– Боже… Если ты слышишь, возьми мою жизнь, но оставь его на этом свете… Слышишь, если ты есть только, помоги… – и упала на Виктора.
Силы её покинули, её сердце стучало с перебоями.
Вдруг, что-то изменилось. Это в жуткой тишине, вдруг Ирина услышала почти неуловимый полу – вздох, полу – стон. Господь услышал её просьбу и оставил её мужа с ней.
Ирина еле встала, нашла телефон и вызвала неотложку.
Скорая приехала быстро. Виктору сделали кардиограмму и несколько уколов и увезли в больницу. Ирине тоже сделали укол, но оставили дома одну.
Ирина лежала в постели. Она всё рвалась туда в больницу, но сил не было. Доктор заверил, что приступ миновал, и что во время их вызвали, что всё будет хорошо.
Успокоительное средство делало своё дело, Ирина проваливалась в сон. На неё вдруг наплывало полу – ведение, полу явь, еще одного случая, когда она еще девочкой, еще после того, первого её сердечного приступа очнулась в реанимации кардиологического центра. Как давно это было. Дверь в палату приоткрылась и в дверной проём, бочком вошел тот молоденький паренёк, в накинутом на плечи белом халате с маленькой веточкой белой сирени и большим рыжим апельсином.
– Ну, ты чего это тут? Ну, ты давай, живи… – произнес он осипшим от волнения голосом.
Часть 1
Ирина спала тревожным сном. Ей снился муж, лежащий в кухне на полу, медсестра, делавшая ему и ей уколы и мама. Мама ей очень редко снилась, почему она и сама не знала, наверно просто Ирина заблокировала о ней память. Почему? Скорее всего, потому, что всё, что связанно с детством у нее до сих пор вызывает сильные переживания и волнение, а ей это запрещено. Виктор, дорогой её Виктор, сделал всё в этой жизни для этого. Её муж подарил ей шанс просто пожить, как все нормальные люди живут, а сейчас он в опасности и она не знала, что делать.
Ирина, металась во сне, пытаясь вспомнить, как и с чего всё началось, и всё порывалась куда- то бежать, но препарат не давал ей окончательно проснуться.
В комнату сквозь ночные шторы пробрался первый лучик солнца.
Он блуждал по стене и картинам, и казалось, что картины оживают. Меняются краски и очертания. Виктор специально повесил картины так, чтобы игра света и тени проявляла всю палитру красок и души вложенных в них.
Ирина любила просыпаться по утрам и рассматривать картины и игру цвета в зависимости от погоды. Утро сегодня было солнечным. Ирина проснулась и лежала, осмысливая случившееся ночью. У неё не было сил заставить себя встать и бежать в больницу. Она знала, что в реанимацию её не пустят. Ирина лежала и рассматривала картину, на которую падал солнечный луч. Раньше она об этом не думала, а сейчас она сразу увидела всё, что хотел сказать ей её муж, известный художник и преподаватель.
На картине, как и тогда в первую их встречу в больнице была нарисована белая веточка сирени в вазе и несколько оранжевых апельсинов на плетеной тарелке для фруктов. Рядом были пейзажи, дома, сирень, тополя. Но этот натюрморт висел очень удобно, так чтобы первые утренние лучи его освещавшие, делали картину осязаемой. Мазки были расположены так, чтобы лучи и тени изменяли её в зависимости от времени суток.
– Память, память… Как же я всё забыла? Столько лет прошло, успокоилась. Даже не замечала, а может просто не хотела вспоминать то, что прошло и вызывало боль и обиду. Что изменилось этой ночью? Что? Да, всё… Жила не думая, что всё однажды кончится… Как же я его люблю, как мало мы об этом говорили… – подумала Ирина и решила встать и пойти в больницу к мужу.
Пока Ирина вставала, заправляла кровать и одевалась. У неё не выходил из головы тот случай, тот самый, первый, когда её молодую, почти девочку, привезли по скорой в реанимацию кардиологического отделения местной больницы. Почему тогда она оказалась одна в незнакомом городе? Почему, так случилось, что Виктор пришел в тот момент, когда её силы были на исходе, а её сердце работать совсем отказывалось. Что это было? Проведение или судьба? И как тогда еще молодой паренёк и начинающий художник, почувствовал это на подсознании и пришел её поддержать, тем самым заставив, её сердце забиться сильнее, и вернул её к жизни. Три минутки, только на три минутки разрешили тогда Виктору войти к ней в реанимацию, чтобы сказать, что она не одна в этой жизни и нужна ему. Ещё то, что он ждёт её и приглашает на свидание.
– Господи, сколько же с тех пор лет прошло? Много. Очень много, но пролетели они, как мгновение, а сейчас моя очередь настала. Господи, помоги… Пусть он живёт… Только пусть он живет… – шептала Ирина, собирая вещи Виктора в больницу.
Ирина взяла в ванной бритвенные принадлежности и зубную щетку Виктора. Немного постояла, осматриваясь. В ванной комнате было тепло и уютно, но чего – то не хватало, а чего она не смогла понять. Она сложила всё в пакет и вдруг осознала, что в комнате нет его запаха и хаоса, который он по утрам оставлял. На полу не было капель, ведь Виктор всегда умывался с удовольствием, разбрызгивал капли, а она всегда приходила после него, собирала его разбросанные вещи в корзину с грязным бельём и наводила порядок. Сейчас в ванной комнате было сухо, тепло и неуютно…
Ирина вышла. Она не смогла больше там находиться, хотя очень любила эту часть своей квартиры. Она пошла в гардеробную. Там сохранился его запах и вещи висели на своём месте. Ирина сняла с вешалки его спортивный костюм, прижалась лицом к нему и заплакала. Костюм хранил его запах и запах его тоника. Виктор любил нежные природные полутона в парфюме. Ирина всегда это знала и покупала для него именно то, что ему нравилось. Вещи были собраны. Уложены в большую спортивную сумку, а Ирина всё стояла в гардеробной. Ей казалось. Что здесь они вместе и всё в прядке, всё, как раньше, но нужно было идти, и она вышла, плотно закрыв дверь.
Весь путь до больницы, Ирина думала о том, что же с ними случилось, как так произошло, что часть негативных воспоминаний стёрлись из её памяти. Эти годы, долгие годы совместной жизни притупили ту боль, которая, так мешала ей жить в тот период жизни, когда сердце её отказывалось работать. И это сделал он, её муж, подарив ей жизнь, а теперь её очередь…
Она решила, что всё ему напомнит, они обо всём поговорят и всё вспомнят. Это принцип полного стакана и капли… Освободятся от грустных воспоминаний, отпустят и пойдут вместе дальше по жизни.
– Вы к кому? Сюда нельзя. Здесь реанимация – остановил её охранник, тем вернув Ирину в реальность.
– А мне сюда и надо. Вчера моего мужа сюда привезли по скорой – волнуясь, почти прошептала Ирина…
Часть 2
Охранник преградил ей путь, перекрыв вход.
– Вам нужно взять пропуск – спокойно сказал он – а потом нужен белый халат, бахилы и маска. Здесь же реанимация.
– А? Да, да… А где взять пропуск? – рассеянно спросила Ирина.
– Выйдите, там направо крылечко. Там приёмный покой и доктор, если вам разрешат, то выдадут пропуск – ответил охранник.
Ирина вышла и пошла, искать приёмный покой.
Все лишние пугающие её мысли она прогоняла прочь и шла на автомате. Её сердце зачастило, но она взяла себя в руки. Её мужу сейчас ещё хуже, чем ей, и она должна быть сильной и найти возможность помочь ему.
– Никогда не думала, что такое возможно. Я жила и всегда знала, что Виктор, как ангел хранитель всегда рядом, что если он рядом ничего плохого не случится… И вдруг это несчастье. Я растерялась… почему? Потому, что мало думала о нём? Была занята своими переживаниями и своими проблемами больше, чем всем остальным. Почему? Потому, что Виктор давал такую возможность мне жить своей жизнью, и был всегда рядом. А я? Что я? Как могла не увидеть, что ему плохо, что он недомогает? Не прощу себе этого. Я чуть его не потеряла. Я всё изменю, я найду в себе силы помочь ему… – думала Ирина, ища вход в приёмное отделение больницы.
– Женщина, вы куда? Сюда нельзя – окликнула её медсестра, за стойкой, когда она вошла в приёмное отделение.
Ирина подошла к стойке и спросила:
– Скажите, пожалуйста, вчера привезли сюда в реанимацию моего мужа, я могу его видеть или узнать о его самочувствии, а еще я бы хотела встретиться с его лечащим доктором.
Медсестра спросила его данные и попросила полис, немного помолчала, пока искала в компьютере данные и ответила:
– Да, его привезли ночью. Состояние стабильное. К нему пока нельзя. Все вопросы к доктору. Доктор будет после 15.00, у него обход. Приходите позже. Справок других не даём. Вещи не принимаем, там всё есть, а как выведут в палату, дадим пропуск, и сами отнесёте. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Идите домой, и приходите после обеда.
– А может, телефон доктора дадите? – робко спросила Ирина.
– Нет, не даём. А телефон приёмного покоя запишите, можете звонить – сказала медсестра и дала визитку с номером.
Медсестра отвернулась к стеллажам с папками, давая понять, что разговор окончен.
Ирина отошла от стойки и села в пластиковое кресло, которое стояло напротив входа.
Её сердце колотилось. В висках стучало от слабости и волнения. Она достала маленькую бутылочку с водой и таблетку. Выпила таблетку, запив её водой, а потом достала бутерброд и стала, есть, запивая его водой.
– Женщина, вы, что ждать здесь будете? Здесь нельзя. Да и долго. Доктор сюда приходит только после 15.00, а то и позже, если сложный случай. Идите домой и звоните.
– Да, сейчас пойду. Просто устала, ночь не спала. Сейчас… – ответила, Ирина, вставая, пряча недоеденный бутерброд в сумку.
Ирина вышла из приёмного покоя и пошла на остановку автобуса. Идти было минут 15, не больше, но ей казалось, что этот путь бесконечен. Она даже не вспомнила, что можно вызвать такси, позвонить сыновьям. Сыновья еще не знали, что с отцом случилось такое несчастье. Что-то заблокировало её нормальное восприятие, и она себя ощущала в какой-то нереальности.
Ирина шла по улице, не обращая внимания на прохожих. Они обходили её, поскольку она шла посередине тротуара и мешала им. Она устала. После таблетки появилась, какая – то вялость, усталость в ногах и ей захотелось присесть на скамеечку. Пройдя еще немного, она увидела каштановую аллею и решила пойти найти скамейку и посидеть. Ирина свернула на эту аллею и вдруг увидела, как вдоль аллеи сидят дети на маленьких стульчиках и рисуют этюды. Она в изнеможении почти упала на рядом стоящую скамейку, закрыла руками лицо и зарыдала. Она плакала и плакала… Слёзы ручейками бежали сквозь пальцы, а она не обращала ни на что внимание.
К ней подошла женщина и спросила:
– Вам плохо? Что случилось? Я могу вам помочь?
– Благодарю, вас. Всё в порядке, просто мой муж здесь в больнице в реанимации… – сквозь слезы и всхлипы ответила Ирина.
– А почему вы тут сидите? Может вызвать такси? Или позвонить кому —ни будь близким, чтоб приехали за вами? – предложила женщина – я здесь с ребятами из художественной школы на этюдах, вы ведь уже давно тут… Заболеете, прохладно.
– Спасибо, что окликнули меня. Я потеряла счёт времени. Я сама. Я сейчас позвоню сыновьям… – ответила Ирина, вспомнив, что они не знают еще о случившемся.
Пока Ирина искала телефон, пока думала, как она скажет им. В голове её метались воспоминания, как стая голубей перед грозой.
Неужели должно было что-то случиться, чтобы она вдруг всё вспомнила, что так долго ей не давало нормально жить. Почему, она, поступает, так же, как её мать когда-то… Что это? Подсознательная установка? А может просто защитная реакция – одной проще выстоять? Почему она сразу не позвонила детям? Что-то ей помешало, но что? Воспоминания её всё возвращали и возвращали в её детство и юность, о котором она много лет предпочитала не вспоминать.
Вдруг зазвонил её телефон. Эта веселая мелодия сразу её задела, как напоминание её прошлой беспечной жизни, и она быстро ответила сыну.
– Мама, ты где? Я заехал домой, а там никого. Соседка сказала, что ночью была скорая? Как ты? Что с тобой? Я же волнуюсь… Чего – то и папа не отвечает… Вы где? – волнуясь, частил сын.
Ирина, слушала и молчала, она обрадовалась сыну, но не знала, как сказать, что отец, так любимый сыновьями, лежит в реанимации.
– Да, не волнуйся. Если сможешь, то приезжай и забери меня. Сижу на лавочке – сказала Ирина и объяснила, как её найти.
Она не стала говорить сыну про отца, побоялась, что разволнуется и может попасть в аварию. Она решила, пусть приедет и они поговорят.
Ирина встала с лавочки и прошлась по каштановой аллее, рассматривая этюды, которые делали дети. Они были разнообразные. Каждый начинающий художник видел всё по – своему. Ирина смотрела на этюды детей, а вспоминала, как она, будучи ещё очень молодой девочкой, ходила по парку, расположенному рядом с общежитием, в котором она жила, и заглядывала украдкой в мольберт молодого художника, который писал акварели. Это был молодой высокий, кудрявый с рыжим оттенком волос, молодой человек. Как впоследствии, она узнала – звали его – Виктор.
Часть 3
– Мама, мама, ты слышишь меня? Я тебя зову, а ты не слышишь, что с тобой? Где папа? Почему ты так рано гуляешь одна? – сыпал вопросами сын, беря Ирину за локоть.
Ирина не слышала, как он подошел. Она в своих воспоминаниях была там в том парке, где впервые встретила Виктора. Сын резко прервал ход её мыслей и воспоминаний, возвращая к действительности.
– Извини, Артём, не услышала, задумалась – сказала Ирина и отвела глаза в сторону.
– Мама, я тебя хорошо знаю… Что случилось? Ты плакала? Глаза красные и на лице нет ни косметики и помады. Ты бледная, как смерть, что стряслось? И всё таки, почему ты гуляешь здесь одна и так рано? Ты хорошо себя чувствуешь? – взволнованно говорил сын, осматривая её. Вдруг он увидел сумку, стоящую у скамейки и узнал её.
– Мама, а ты куда собралась? Папа знает? Это же ведь наша сумка? Да? – задал вопрос сын.
Ирина глубоко вздохнула, набрала полные лёгкие воздуха и сказала:
– Тёма, давай присядем, и я тебе всё расскажу – спокойно сказала Ирина.
Ирина всегда умела в период неприятностей и трудностей быстро собрать всю свою волю в кулак, спокойно держаться и принимать все необходимые решения с холодной головой, поскольку больное её сердце, не позволяло ей такую роскошь, как волнение. Время волнения сегодня подошло к концу, пришло время решений и быстрого реагирования, поскольку на кону была жизнь её горячо любимого мужа и отца её сыновей.
– Садись, Тёма, разговор будет сложный. Ночью случилась беда. Эта беда случилась с папой. У него ишемический инсульт… Ты так не волнуйся, все обошлось – поспешила она успокоить сына, увидев, как его скулы побелели, как он судорожно сжал кулаки и стукнул по скамейке, на которой они сидели.
– И что ты молчишь? Почему не позвонила сразу? Как ты могла, мама? Почему, так случилось? – сильно волнуясь, почти заикаясь, выкрикивал вопросы её сын – мама, мало того, что мы чуть тебя не потеряли, так могли и отца лишиться. Тебе же сказано было чисто русским языком, если что не так, сразу звони, почему не звонила. Почему тут околачиваешься с сумкой? Почему… Почемууу… Одни вопросы, а ты, как всегда молчишь и тормозишь… Время, время сейчас всё определяет быть или не быть, жить или нет – горячился Артём.
Ирина сидела и слушала не внимательно упрёки сына, она знала, что это он от шока и волнения. Ей хотелось всё рассказать, как она нашла Виктора, лежащим на полу в кухне, как кричала, и как хотела умереть вместо него, а потом его увезли. А ещё, как ей пришлось тогда раньше, ещё в молодости, пришлось трудно, но что-то её удерживало. А что она не могла понять, скорее всего, её мать… Опять она… Да, действительно мать – это единственный человек, который имеет право и возможность повлиять на жизнь своего ребенка, а особенно не желанного…
– Да, я это отлично понимаю, сын. Теперь всё позади. Папа в больнице, тут недалеко в реанимации… – немного рассеянно, немного устало произнесла Ирина – не позвонила почему? Просто мне сделали тоже укол, и я спала дома, а папу увезла неотложка. Я тебе всё сейчас расскажу. Ты только не горячись. К папе не пустят сегодня. Я была в больнице, выпила таблетку и почувствовала себя неважно и зашла сюда в аллею и позвонила тебе. Почему сразу не позвонила, просто не сообразила сразу, что и кому звонить и говорить…
Ирина говорила тихо и спокойно. Она держала Артёма за руку и гладила её, как тогда в детстве, когда он попал в больницу с аппендицитом. Ей хотелось его пожалеть и успокоить, а еще уберечь от тревог и забот, но она не могла понять, что время уже изменило ситуацию, и что пришел тот возраст, когда она должна уже дать возможность и принять заботу детей, и не казаться сильной, тогда, когда силы её уже идут на убыль.
– Ты, понимаешь, что иногда в трудную минуту многое, что было привычным в жизни, вдруг исчезает… И ты забываешь обо всем, только одно, только самое важное остаётся… Вот в тот момент я поняла, что всё не важно, кроме Виктора… А ночью почувствовала, что что-то не так, поэтому и встала, а он лежит и не дышит. Знаешь, Тёма, мне тогда не до чего было… Вы извините меня, давай позвоним Андрею, он ещё тоже о случившемся не знает, а потом отвези меня домой. К отцу пойдем после трех, а есть вот телефон для справок и всё – уже спокойно говорила Ирина сыну.
Артём звонил Андрею. О чём – то долго и взволнованно они говорили.
Ирина сидела на скамейке и не слушала, она опять думала о своём, о прошлом. Только в минуты стресса и волнения почему – то сразу вспоминается прошлое, причём давно забытое… Ирина смотрела на сына. Она очень любила своего младшенького. Он вырос красивым и умным, очень трепетно относился к ней. Артём всегда звонил и справлялся о её здоровье, а вот Андрей почему-то обижался на неё и ему, как он говорил всегда, что ему не хватает внимания и её любви, хотя к обоим сыновьям она относилась одинаково.
– Господи, как я тогда могла решиться завести детей. Как врачи меня отговаривали, но Виктор знал и поддерживал во всём меня, давая возможность жить нормальной жизнью, как все, с моим больным сердцем, и я всё смогла…. Я родила двух сыновей, вопреки всему… И почему сейчас мои сыновья ощущают почти тоже, но только несколько иначе, чем мы с сестрой… Только сейчас в этот трудный для меня период я вдруг поняла, что я многое делаю, как моя мать. По большому счёту, я такая же, как она… – рассуждала Ирина, ожидая конца разговора сыновей.
– Мама, ну, что пошли, я тебя отвезу домой – прервал её размышления Артём.
– Андрей позвонит своему знакомому врачу, он всё узнает и перезвонит. Мама, мама, нужно сразу было звонить… Сразу… Как ты это не понимаешь, сразу… Тогда и риск и последствий было бы меньше… Пошли в машину – сказал Артём, слегка наклоняясь к ней и помогая встать.
Артём припарковал машину метров в 200 от скамейки. Они шли аллеей, где сидели и рисовали свои этюды дети. Ирина шла и смотрела, как они это делают, а в памяти всплывали другие этюды и парк.
