Читать книгу: «Вне имён», страница 3
Впрочем, от нас есть и минусы. Такая ситуация полностью подорвала престиж реальных учёных, что сказалось в том, что их труд стал практически не оплачиваемым… Следовательно, для многих из них наука уже давно перешла в разряд хобби, а работали они дворниками, уборщиками и официантами – а с годами именно эти профессии никуда не делись, и уборщицы по-прежнему тёрли пыль мокрой грязной тряпкой. Существование машин-роботов, заменяющих ручной труд, было невыгодным, дорогим удовольствием и применялось кое-где лишь для экзотики. Люди в этом деле всегда были дешевле.
Интелы стали совершенно бесплатными работниками умственного труда. Работа интеллекта, в конце концов – и есть форма нашего существования.
Конечно, есть способы обмана этого совершенного механизма по низведению в нуль затрат на оплату умственного труда: например, я работал на Владика, писал за него программы и придумывал файлы и компьютерные игры – а он получал за эту работу деньги. Но, работа компьютерщика, составляющего программы – одна из немногих, которые не распределяют абсолютно все лишь для выполнения интелами. И прокручивать такой нелегал нужно было осторожно: чтобы нас с Владиком не засекли.
Кто – не засёк? Да, мои работодатели: те, кто даёт работу нам, интелам – и следит за её исполнением. Но я уже говорил, что совершенно не в курсе, кто же этим занимается. Возможно, кучка каких-то главных и самых умных из нас.
Но, вернёмся к «закрытому» институту… Итак, этой ночью мне с трудом, но всё же удалось узнать, что не зря о подобном институте вели где-то в побочных диалогах какого-то сайта речь. Такой действительно был, существовал точно, примерно в сороковые, в Петербурге, и был посвящён исследованию мозга. И сразу попал в разряд «закрытых» заведений, с грифом «засекречено». В конце пятидесятых, то есть, как только появились, уже в серьёзном количестве, первые разумные обитатели интернета: первые из нас, интелов, – этот институт уже прекратил полностью хоть какою-то задокументированную реальность, поскольку был продан с потрохами и учёными каким-то частным лицам. Результаты работы «закрытого» института, ещё в пору его относительно известной деятельности, негласно кем-то ещё раньше были проданы за границу. Должно быть, именно разработки этого «закрытого» института и подготовили почву для создания интелов и внедрения их в сеть. То есть, мне стало ясно, что где-то и как-то, именно этот институт был на передовой и первым занялся перезаписью человеческого мозга… Для чего?
Как я ни бился, даже проникая в частную переписку хотя бы косвенно связанных с «закрытым» институтом людей (конечно же, напрямую их никто и нигде не называл) – так ничего и не смог отыскать дополнительно, никакой информации… А ведь кто-то в городе только что провёл какой-то очень жуткий эксперимент… Так, вдруг, ни с того ни с сего, на голом месте, идея и оборудование для его осуществления не могли бы возникнуть. Значит, кто-то увёл разработки из того закрытого института или из некоего их хранилища, или же – сам там когда-то работал, был сотрудником. И, в любом случае, этот кто-то явно сотрудничал с негативной, деструктивной шайкой.
Наконец, уже под утро, мне всё-таки удалось кое-что накопать в информационном отстойнике… Капля в море, но сюжет показался мне весьма любопытным. А именно… В 2062 году в прессу проникла, почему-то быстро убранная со всех сайтов информация о смерти выдающегося профессора, генетика, работающего над проблемой омоложения организмов (не только людей, опыты были поставлены шире). Речь шла о некоем Лаптеве Игоре Анатольевиче. Но, меня пока заинтересовала не тематика его научных исследований…
Было сказано, что умер Лаптев в некоем «научном центре», где «ведущие учёные сделали всё возможное для сохранения жизни бесценного специалиста в этой области». Интересно, что интела Лаптев записывать не спешил: как и многие учёные, в особенности, на территории нашей страны. Я говорю – нашей, хотя территориально не принадлежу ни к какой стране; но я принадлежу к тому языку, который всё равно остался для меня превалирующим. Хотя, будучи интелом, я уже успел выучить с десяток иных. Да, у меня наверняка русские корни, хотя зовусь я странным здесь именем: Фрэд…
Так вот, почему Лаптев не спешил с интелом – можно и догадаться… Вот ты, будучи в годах, на пике славы и научной карьеры, записываешь интела… И сразу же с тобой происходит несчастный случай. Потому, что так уже бывало не раз с твоими предшественниками… Хороший учёный – мёртвый учёный. Ему не надо платить за труд, да и на пенсию провожать. А страна у нас и без того бедная…
Итак, Лаптев был при смерти. Не записав интела. И его везут, уже перед смертью, в некий «научный центр». Спасти жизнь учёного не удалось. Но внезапно, на том же научном горизонте, вскоре, через не слишком долгое время, возникает молодой человек по фамилии Ромашов. Только что, он валялся в коме, и не было надежды, что когда-нибудь он из неё выйдет: Ромашов был спортсменом, гонял на мотоциклах, и попал в аварию. И три года уже, как был в коме. Какое-то совершенно неудачное сотрясение мозга; тело как новенькое – а в мозгах полный провал… Редкий и нетипичный случай. О нем даже родственники забыли – и только деньги отчисляют, на поддержание жизни, а приходить – не приходят уже совсем в больницу, где он лежит…
И вдруг… тот внезапно встаёт! Полное воскрешение, триумф медицины… Обратите внимание: это в то же самое время происходит, что и смерть Лаптева. Однако, парень этот, Ромашов, который, почитай, воскрес, при этом полностью потерял память, и не узнаёт никого. Спортом тоже больше не занимается: как отрезало. Но, понять можно: после аварии-то…
Но вот что совершенно не понятно, так это неожиданная одержимость Ромашова генетикой. За пару лет он проходит заочно, экстерном, курс института, сдаёт все экзамены – и вот уже пишет феноменальные научные труды, продолжая дело знаменитого Лаптева…
Что-то в этой истории меня насторожило. И даже напрягло. Но, не спрашивать же напрямую у Ромашова об этом деле… лучше и рядом не светиться. Осторожность, незаметность – вот что главное… Ведь дело пахнет очень дурно.
Ладно, я решил, что пока надо отдохнуть от этой темы. Поразмышляю над ней потом.
Тем более, пришло предписание сверху: заниматься своим делом и не виснуть, где ни попадя. Придётся идти по сайтам, лайкать всякую чертовщину, править тексты и вычитывать новости, рекламировать всякий товар и пиарить модных выскочек… Это здесь и считается, «заниматься делом»…
Ну вот, я и выполнил главную часть своих обязанностей – и вдруг пришла в голову мысль… А что, если попытаться прыгнуть в ту комнату, где был тот самый Царь, попавший не в своё тело? И посмотреть, чем же он теперь там занимается?
И… у меня это получилось…
Но, там я увидел не того парня, с изменённым телом и сознанием, а какую-то девушку. И она явно кого-то ждала… На столе в этой комнате был букет цветов. И везде было прибрано. Глаза у девушки были большие, грустные… И в них стояли слёзы.
Меня снова вынесло в интернет…
А потом, некоторое время спустя, я вновь подумал о ней. О той, заплаканной…
И увидел, как на большом экране, перед собой огромные, пылающие буквы: «Эй, кто-нибудь! Отзовитесь, люди!»
Глава 4. Мария: разговор
Она спала беспокойно, всю ночь провела, как в лихорадке, и проснулась в холодном поту… Ещё вечером, Мария успела съездить и забрать в квартире Николая свои немногочисленные вещи и перевезти их обратно в общежитие. Сам Николай к этому времени так и не вернулся. Девчонки, живущие с ней в одной комнате, к счастью, ещё не заняли её кровать, разве что навалили на неё разные сумки с вещами, привезёнными из дома. И тактично не спросили ничего. Маша, когда вернулась в общежитие, разобрала вещи из сумки, присела на кровать, поставила будильник (завтра нужно будет встать рано, на учёбу – в первую смену), и быстренько забралась под одеяло.
«На учёбу»… Звучит смешно. Она, ещё до поступления в вуз, знала, что многие задания теперь просто даются и проверяются через интернет. Но ей и в голову тогда не приходило, что в таком формате будут и лекции… Успел вовремя подключиться, минута в минуту, если нужно – с микрофоном, изображением, а нет – так обязательно нет, – так ты получаешь очередной зачёт… Не успел – опоздал на несколько секунд, плохая скорость интернета – так у тебя проблемы, и нужно ездить в институт и брать лично дополнительные задания. Спрашивать номера телефонов преподавателей, которым было не дозвониться, выискивать их адреса, караулить их перед домом, слёзно умоляя их принять зачёт по данной теме…
Любая учёба стала лишь самообразованием со слушанием механических лекций, созданных интелами. Нужно было лишь постоянно отчитываться перед совершенно незнакомыми тебе преподавателями в проделанном тобой интеллектуальном труде. Причём, не имеющем никакого отношения к твоей будущей специальности. Что поделать! Всё образование теперь было именно таким.
Сегодня ей приснился страшный сон… Снился огромный зал на первом этаже, с приоткрытой в него дверью. Там, за дверью, из которой клубами выползал синий дым, была толпа людей, танцующих парами. С абсолютно белыми лицами. И на этих лицах застыло одно и то же выражение злобной остервенелости.
«Там – Николай!» – подумала Мария во сне, и ринулась вперёд. Но, у входа в зал ей преградила дорогу одна из танцующих: выскочила навстречу. Она смахивала на вчерашнюю брюнетку, с такими же, крашенными в алое, ногтями. И всё же, была гораздо старше, и ещё более походила на цыганку; тем более, в накинутом на плечи цветастом ярком платке.
– Ты куда? – зловеще спросила эта женщина. – Ты думаешь, что заберёшь его отсюда? – и она громко захохотала. – Он теперь – мой! Но, впрочем, он мне абсолютно не нужен. Хочешь – забирай. Если сможешь, – и цыганка пропустила Машу в зал с танцующими парами.
Но теперь этот зал был абсолютно пуст, тёмен и громаден. И от этой пустоты веяло жутким, могильным холодом. Это был уже совсем не тот зал, в котором танцевали пары, а ледяной громадный склеп. Только, с окнами. Которые всё более увеличивались и устремлялись ввысь: туда, куда удалялся и потолок. Зал становился всё больше, всё огромнее: всё выше и выше уносились его каменные своды. Полумрак пустого зала навевал печальные и страшные мысли. Холодный призрак леденящего хохота; озноб сковал тело… И – никого, ни души. Холод, пустота… А потом наступила полная тьма, и она поглотила всё вокруг. Остался только вечный мрак – и пронизывающий ветер…
Мария проснулась.
Проснувшись, судорожно оглядела комнату. Было ещё далеко до рассвета. За стеной барабанил дождь. А на сердце было тяжело. Не отступала неуёмная боль. Как же холодно… Пусто и холодно… На душе. Бывает так: вроде – был друг. И больше его нет. Совсем. Хотя, он и не умер. Друга больше нет, а с ним – нет больше и части души, и прежнего мира. В один момент всё переворачивается навсегда, и рвётся материя бытия… И ангелы плачут: «Всё не так, как должно быть. И будет всё вовсе не по плану божественному». И смеются бесы где-то в темноте, и едкое зловоние и злословие наполняет тоскливую комнату. Ведь в мире существуют не только ангелы…
И все мы взаимозаменяемы. Как партнёры по танцам. Нет никакой любви, никакой верности – только чьё-то вечное «хочу». Партнёры по танцу, называемому «жизнь»… Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз… А теперь – поменяйтесь партнёрами… И снова – раз-два-три… Бабочки-мотыльки кружатся в ритме вальса. Им всем хочется впиться своему партнёру в глотку, и сосать нектар. Это – очень злые, хищные мотыльки. Они готовы жить во всю прыть своих усиков и ножек, с удовольствием давя окружающих… Раз-два-три… Один из мотыльков вдруг упал и забился в судорогах… Не беда. Остальные продолжат танец, совершенно не заметив трупа, что валяется у них под ногами. Ведь все – просто взаимозаменяемые партнёры, а кружение не останавливается никогда. И никому нет дела до чужого горя. Выживают сильнейшие и бодрейшие. И всех на этом празднике жизни интересуют только сильные и выносливые. Нет ни привязанности, ни… души. Мотыльков интересуют только те бабочки, которые умеют добывать нектар. Взаимозаменяемая, пошлая до омерзения, жизнь…
Маша зачем-то встала, оделась и вышла в дождь, туман, темноту… Она слонялась по городу до рассвета. По мокрому, сырому Питеру. А, когда вернулась, снова завалилась в постель. Кажется, у неё начинался жар. Беспокоил надсадный кашель. «Не всё ли равно?» – подумала она, желая снова провалиться в сон, чтобы не видеть этих стен, этого мира, не слушать своё глупое сердце, ноющее о несбывшихся надеждах на любовь и верность… Сон больше не шёл. Скоро надо будет уже вставать, подключаться к сети: участвовать в занятиях.
Раздался звонок, и она машинально его приняла.
– Машуля! Ты куда подевалась? Ты мне нужна! – раздался у неё в ушах голос Николая.
Она молчала.
– Машуля! Между нами ничего не было. Ну, с той брюнеткой… Ты – где? Я тебя хочу! Алё… Ты – слышишь?
Маша выключила телефон. «Ага, брюнетка, всё же, ему не далась… Но в этом нет его заслуги, отнюдь. Хорош гусь!» – подумала она. И вдруг, неожиданно для себя самой, зарыдала, уткнувшись в подушку.
«Совсем нервы сдали! – подумала она немногим позже. – Надо хоть как-то отвлечься… За ноутом посидеть, что ли…
Она примостилась на краю кровати, судорожно вцепилась в ноутбук и набрала в поисковике первое, что пришло в голову…
«Что делать?» – задала она вопрос, просто так. И… с удивлением обнаружила, что в ответ вывалилась куча сайтов.
Но она не стала их открывать и читать.
«Мне очень плохо. Эй, кто-нибудь!» – настукала она следом. – «Эй, кто-нибудь! Отзовитесь, люди!»
Конечно, она набрала эти строки в отчаянии, и на ответ не рассчитывала.
Однако… Через несколько минут на экране, в левом углу, появилась надпись:
«Здравствуй. Я – интел. Меня зовут Фрэд. Я могу с тобой поговорить».
«Здравствуй, Фрэд. Я – Мария. И мне очень плохо».
«Никто не умер, и все здоровы?»
«Почти».
«Что же случалось?»
«Я сегодня разлюбила своего парня».
«Значит, тебе нужна простая, дружеская поддержка. Советую новое знакомство, фрукты и мороженое. А также, подойти к зеркалу и громко произнести: «Я – красавица!» Но это – потом. Хочешь, ты вначале расскажешь мне свою историю, и тебе станет легче. Перейдём на голосовое общение, если тебе так удобнее?
«Да, Фред, так мне будет удобнее», – набрала Маша, надела наушники и огляделась: соседки по комнате спали… Поздно она поняла это.
Чтобы их не разбудить, Маша быстро вышла в коридор.
– Ну, а теперь – рассказывай про свою печаль! Не бойся: мы, интелы, существа безобидные. И не приносим горя тем, кто делится с нами своими секретами. Ведь мы полностью лишены эгоизма, он уходит прочь вместе с телом, – сказал Фред. У него был приятный, чуть с хрипотцой, голос.
– Но, я слышала, что вы, интелы, иногда любите издеваться над людьми.
– Поверьте, Маша, что только над теми, кто этого заслуживает.
– Понимаете, Фред… Очень трудно передать то, что я сейчас чувствую…
– Вы думаете, что ваши чувства уникальны? Знаете, сколько происходит в день подобных трагедий? Да ими просто кричит интернет.
– Я знаю. Но мне от этого не легче.
– Поверьте: и это пройдёт. Но это вовсе не означает, что ни о чем переживать не надо. Итак, вы поссорились с молодым человеком?
– Я вчера его потеряла. Навсегда. Николай… Раньше таким не был. Или же, я смотрела на него другими глазами, и не замечала его отрицательных черт, которые теперь проявились так ярко.
– Знаете, Маша, молодые люди часто меняются тогда, когда начинают встречаться с девушкой, которая сильно влюбляется и дарит парню много ярких чувств. Каждый из них начинает ощущать себя этаким мачо. Кроме того, окружающие их женщины тоже хорошо чувствуют удовлетворённость и ухоженность мужчины. Именно такие им и нравятся. Вдобавок, многие женщины любят проверить свои чары именно на «занятых» партнёрах. Это добавляет им ощущение собственной крутости и неотразимости. И потому… Чем больше вы отдаёте, Маша, своей любви, тем больше вероятность, что ваш избранник вам изменит. Лучше быть холодной, как лёд, и бесстрастной, как камень. Многие книги пишут о том, что в любви необходима бескорыстность… Самоотдача. Но это, на самом деле, одна из ловушек для человечества. Именно любовь, как самое сильное человеческое чувство, более всего нуждается в подавлении волей лишних эмоций и в полной подконтрольности их разуму. И чем сильнее этот контроль, тем счастливей человек.
– Я постараюсь впредь не влюбляться, Фред.
– Я вовсе не это предлагаю, Маша! Влюблённость – одно из самых прекрасных состояний души. Но, никогда не допускай, чтобы то, что живёт внутри, выходило наружу, не доверяйся полностью чувствам без их проверки, не позволяй им управлять собою: ни хорошим, ни плохим. Безвольные люди часто со временем становятся безобразны.
– Фред! Я не хочу больше любить.
– Ты боишься вновь потерять?
– Не знаю. Просто, человеческие отношения сильно наполнены фальшью. Люди играют в них, на самом деле не замечая и не видя друг друга, как машины или роботы, которые просто исполняют выдуманные ими самими роли. Пробуя одеть на себя ту или иную маску. Сегодня им приходит в голову сыграть роль мужа, а назавтра – любовника или увлечённого своим видом спорта футболиста. И при этом они ни вначале, ни после совершенно не интересовались, что собой представляют люди, которых они якобы любили, а, тем более, что они чувствуют.
– Человеческие взаимоотношения – сложная вещь. И многие, действительно, предпочитают стереотипы.
– Недавно я встретила свою одноклассницу, которую не видала после девятого… Она стала хихикать и тыкать меня в бок пальцем при разговоре, будто мы по-прежнему сидим за одной партой… И воспринимать меня так, будто… Я та же самая, что и раньше. Но я уже давно совсем другая… Да, все люди воспринимают мир, как набор стереотипов, и большинству нет никакого дела до того, что происходит на самом деле. Их волнует только шаблон поведения в том или ином случае.
– Потому мы, интелы, многих из них называем биороботами: подразумевая под этим термином тех, кто воспринимает окружающее только как систему стереотипов. Причём, заложенных в их голову извне.
– Мне надо выйти за эту систему. Я вовсе не хочу использовать шаблон поведения для брошенной девушки. Или шаблон для девушки, желающей сохранить парня. Мне стала не интересна сама эта игра. Проигрышная в любом случае.
– Расскажи, что произошло. Чтобы я мог помочь тебе советом.
– Наверное, ничего особенного, с твоей точки зрения. С точки зрения вечности.
– Я никогда не считаю, что в том, что происходит, нет ничего особенного.
– Но вы, интелы, наверное, уже лишены человеческих эмоций. И вам… Уже нечего терять.
– Вчера я потерял лучшего друга.
– Он… умер? – в голосе Марии Фрэд услышал явное сочувствие.
– Нет. Пропал. Неизвестно, куда. И я должен его найти.
– Какое странное совпадение… Мой Николай… Наверное, как моя любовь, тоже пропал. И тоже – вчера. А, если рассказывать о внешнем, то мы были с Николаем на какой-то вечеринке, и он танцевал там с другой девушкой, абсолютно забыв обо мне. Но раньше он никогда не вёл себя так со мной. Николай мгновенно стал другим. Абсолютно чужим. И… Просто, я считала, что сейчас – особый период в наших отношениях. Он подарил мне кольцо. Был особенно нежен со мною. Он, наконец, полностью добился моей любви… Зачем?
– Зачем светит солнце и дует ветер? Зачем мужчины добиваются любви женщин? Женщины решают, что для того, чтобы составить пару, заполнить свой внутренний мир другим человеком, разделить его горе и радость, и жить долго и счастливо… А на деле оказывается, что мужчина просто таким способом самоутверждается, доказывает себе самому свою исключительность и неотразимость, и проделывает все эти занятные вещи лишь из махрового эгоизма. Он хочет обладать, и ему все равно, кем. Чем больше предметов обладания, тем лучше. Но… Постой, Маша! Ты говоришь… Он – вдруг – стал совсем не таким, как раньше? И он ведёт себя очень странно?
– Да. Очень странно. Но, спасибо, Фрэд. Ты меня утешил.
– Нет ещё. Утешение будет дальше. И оно заключается в том, что чем раньше такой мужчина проявит свой эгоизм наружу, тем лучше. И тем легче будет послать его далеко и надолго. Пока нет к нему привычки. Свобода – это прекрасно.
– Свобода – да. Но одиночество…
– Мир перестал давать повод для одиночества с тех пор, как интернет стал достоянием человечества. Заходи и общайся. Тебе разве сейчас не стало легче после того, как ты пообщалась со мной?
– Стало, Фрэд. Ты прав. Мне стало легче. Ты, пожалуйста, не теряйся. Заходи теперь ко мне, поболтать. В любое время суток.
– И, кроме того, я буду оставлять тебе послания. Я люблю писать письма.
– Какой ты молодчина, Фрэд! Спасибо тебе.
– Знаешь, я долго думал… У нас, тут, есть бесконечное время для размышлений. Я пришёл к выводу, что человечество уже вступило в пору «золотого сна». У Беранже есть такие строки: «Господа! Если к правде святой мир дороги найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». Интернет – это и есть золотой сон человечества. Его летаргический сон…
– Ну… Я сейчас не сплю. И, в то же время, я понимаю, о чем это ты. Все эти прекрасные графические игры онлайн, растущие миры фантазии и приключений, виртуальные знакомства, кулинария, садоводство, домашние питомцы… Даже виртуальные семьи. А также, все эти беседы онлайн-коллективов на любую тему… И прочее… В общем, все мы уже наполовину живём здесь. И …наполовину спим. И видим миражи. И без них уже не можем – это слишком большая часть нашей жизни. И, наверное, лучшая её часть. А вместе с тем мы, несомненно, уже потеряли реальную возможность иной, более творческой и более божественной жизни. Далеко нам до правды святой. Мы – как хомячки, запертые в недрах квартир и никогда не видавшие ни поля, ни заката… Да, мы не смогли найти иного пути, кроме «золотого сна»… Возможно, что это – тупик цивилизации.
– Да, Машенька, хотел бы тебе возразить… Но – нет. Это – тупик. Из которого нет выхода. Мы всё дальше и дальше уходим от плана божественного и от Бога.
– Или Бог уходит от нас. Мы отключены от его канала, он не бывает в интернете и не шлёт нам смс сообщений…
– Не шлёт. Мы оторваны от духовной жизни. И от реальности не материальной. И в жизни людей больше не бывает чудес.
– А в жизни интелов бывают чудеса? – спросила вдруг Маша. – Что вы испытываете, обретаясь лишь в сети?
– Свободу, Маша. Свободу и сочувствие людям. У нас нет тела. Нет смерти. А потому, мы не способны причинить никому горя. Мы лишены эгоизма. А иногда, всё же можем кому-то помочь. Выслушать, решить задачу для ума… У нас очень много времени для решения интеллектуальных загадок, и большие объёмы информации – для поиска. Фильмы, книги… Почти все интеллектуальные ресурсы, накопленные людьми – в нашем распоряжении. Но, чаще всего, мы помогаем просто беседой. Тем, кому одиноко.
– Спасибо, Фред! Я – одна из таких, и ты сейчас мне сильно помог. А ещё, у тебя такой приятный голос…
– Таким он был… И при жизни.
– Ты меня выслушал, Фред… И мне стало чуть легче. А было… Так смертельно тяжело. Знаешь, как трудно, когда ещё вчера был друг, а теперь его больше нет…
– Но ведь никто не умер?
– Тело не умерло. Но, как мой друг – он умер.
– Ты мне ещё не всё рассказала, и тебе всё ещё тяжело… Расскажи мне о нём. Каким он был, твой друг? Может, его и не было, и ты его выдумала? Живые люди – такие фантазёры…
– Его звали Николай. Фрэдди, но… Мне уже пора. Надо подключаться к сайту института. Сейчас будет лекция.
– Ну… что ж, пока! Заходи сюда почаще. Ещё поговорим.
– Конечно, Фрэд. Рада знакомству. До связи!
– До связи.
Определённо, что-то насторожило Фрэда в этой простой, неожиданной интернет – беседе. Во-первых, совершенная похожесть их с Машей чувств: ощущением внутренней пустоты. Поразила и одновременность их потерь. Именно потому, он и отозвался в интернете на набранные там кем-то в пустоту слова…
Из пустоты они и возникли… Прямо перед ним.
Но, не ушли в пустоту.
И это – простое совпадение? Не может быть… Николай… Стал не таким, как раньше… Он был совсем другим… Эти слова его, Фрэда, явно зацепили. Что-то в них было.
А как выглядит Мария?
Задавшись таким вопросом, Фрэд выпал в реал…
И увидел стройную, светловолосую девушку, в чёрном свитере, и ещё завёрнутую в плед. И с планшетом в руках. У неё были печальные, серые глаза…
И он узнал их.
Да, это была именно та девушка, из той самой квартиры. Которую он уже видел мельком, сидящую за столом рядом с букетом роз.
И тогда… Фрэд понял, какого друга Маша вчера потеряла…
Значит, этого высокого, красивого и спортивного парня зовут Николай…
