Читать книгу: «Край Универсума. Байки из леса. Фантастические повести»

Дизайнер обложки Олег Александрович Казаков

© Олег Казаков, 2021

© Олег Александрович Казаков, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4485-0051-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Предупреждение об авторском праве

© Все права защищены. Любое копирование, воспроизведение, хранение в информационных системах или передача в любой форме и любыми средствами – электронными, механическими, посредством фотокопирования, записи или иными – всей этой книги или отдельных ее частей запрещено без письменного разрешения автора

По вопросам сотрудничества обращаться: litera@sochilit.ru

Край Универсума
фантастическая повесть

Край Универсума

Летел космический корабль. Летел себе, летел. Экипаж пребывал в анабиозе – времени было много. И вдруг нащупал впереди некую преграду, снизил скорость и завис.

Автоматика разбудила экипаж. Все сразу проснулись, кинулись к иллюминаторам а там… Стена. Серая, вроде бетонной и вся в надписях – «Здесь был Вася Пупкин, космосантехник!», «ДМБ-89» и всякое такое, что пишут на заборах с минимальным количеством букв, примитивной стилистикой и отсутствующей пунктуацией. Почему-то красовался в числе прочих девиз израильского Моссада: «При недостатке попечения падает народ, а при многих советниках благоденствует». Девиз был написан краской поверх старого, закрашенного, от которого осталось только бледные, слабо проступающие слова: «Поэтому с обдуманностью веди…»

Но самая большая и правильная надпись гласила – «Конец Вселенной». Чуть ниже слева трафаретная надпись сообщала: «Ресторан „Райские кущи“ работает круглосуточно!», чуть ниже справа было приписано коряво оранжевой светящейся краской – «КРАЙ Универсума».

«Иллюзия» – сказал себе Бортовой Автопилот и продолжил полет. Автопилот был роботом и мыслил рационально. Корабль врезался в стену, пробил ее и все увидели, что за стеной находится огромный светящийся город. Недаром француз Доминик читал молитвы на латыни. И не надо было над ним смеяться, когда Доминик шептал «Pater noster…».

Патер смотрел «Футураму». Доложили ему, что прилетели какие-то люди и сломали забор. «Выдать им по ящику инструментов и мешку цемента» – сказал Патер, чья фамилия, кстати была совершенно незнакома прилетевшим землянам – Ностерович. Подумав и почесав седую кудлатую бороду, он добавил назидательным тоном:

– Творите! Ибо это хорошо, а ломать не строить.

– Не умеем мы творить, на всём готовом жили, привязали нас как кошек, анабиозом начинили и послали к едрёне фене – пожаловался Командир, – Дай нам вначале кофе с печеньем, мозги размякли от перелета!

– Кофе нет! – сурово сказал Патер и почесал бороду. – И воду выпили в кране… всю! Поэтому и водопровод мне проложите новый. А не сделаете работу за Эон времени – будет вам и дудка, будет и свисток…

– Это как же? – поинтересовался корабельный боцман, единственный представитель с дудкой – для управления командой.

– Дам указание вас в АД перебросить, где так же неполадок много, со смолой перебои и графитовые стержни из Адова реактора какая-то сволочь в другие измерения продает. И покрасить мне все, ишь, моду взяли – Васи Пупкины! Батюшка Светы, эрув¹ мне порвали весь!

И Патер, в сердцах топнув ногой, ушел досматривать очередную серию про робота Бендера. Космоастронавты взялись за работу под присмотром и с благословения помощника Павла и Главного Стратега, а по совместительству охранника Миши. Эон – это ведь очень большой период времени, а забора они завалили много. Вдруг прибежал боцман:

– Там гроб качается хрустальный, а в том гробу царевна спит…

– Слышь – а чё он качается, если она спит?

– Не знаю. Что делать, Владыка…

– Не ори, Он мульт смотрит, помешаем – еще работы подкинет.

– Надо думать! Надо что-то делать!

– Может этого… Главного Стратега спросим?

Командир и боцман посмотрели на Мишу. Он задумчиво сидел под деревом и огненным мечом вырезал знаки на доске для сёрфинга.

– Не… – сказал боцман шмыгнув носом и сплюнув в открытый космос. – Еще пальнет с дуру, я читал, их когда от медитации отрываешь – они нервные становятся.

– Тогда Павла спросим?

Павел выглядел добрым дедушкой и считал что-то на большом калькуляторе «Canon», записывая результаты в потрепанный талмуд. Командир, как человек полувоенный, отрапортовал:

– Товарищ председатель государственной комиссии! Бригада не укладывается в сроки по причине препятствия – там гроб качается хрустальный, а в том гробу царевна спит… Надо забор в обход вести…

– Слышь – а чё он качается, если она спит?

– Не могу знать, вашество, но качается.

– Откуда же она завелась? Не было же? И у меня такого гроба с царевной нет в описи.

– Ай! – вскрикнул боцман. – Тысяча тухлых моллюсков!

– Что такое? – поинтересовался Павел.

– Это меня по голове что-то стукнуло…

– Не плюй в Космос – все возвращается втрое. – ласково ответил боцману Павел.

– А что с царевной делать, отче? – спросил командир.

– Как что, сносить конечно, вот только смету переделать надо – ресурсов надо на снос… А это сам подписывает, после того как я с Михаилом составлю акт списания…

– Так мы не успеем за Эон времени!

– Конечно не успеете, знаете – какая тут бюрократия… Пока утвердят… Так что, хлопцы, придется вам тут надолго застрять и еще и АД подшаманить. Такова сермяжная правда бытия.

Провайдер «Багонет»

Командир грустно посмотрел на звездное небо, а боцман смачно высморкался в Космос. Вокруг смеркалось и стрекотали кузнечики, а Михаил наигрывал на арфе.

– А х… де Доминик? – спросил боцман. – И вообще все эти иностранцы? Набрали бездельников… Где эти физики-биологи хреновы?

– Доминик на деда молится. В ноги ему упал и молится. Дед его кудри расческой причесывает, говорит ангелом сделает. Убьёт что ли? – обстоятельно ответил командир. – Американец этот, как его…

– Джон, наверное, они все джоны, – подсказал боцман.

– Шоны они теперь, телевизор смотреть надо… Так этот Шон под деревом сидит. Закрыл лицо руками и бормочет «Бага нет! Бага нет! Дисконект!»

– Под деревом говоришь? – оживился боцман. – А на нем что-то растет? Не заметил? Жрать хочется.

– И то верно, – согласился Командир, – пошли глянем.

На дереве росли оранжевые яблоки, а под деревом, действительно сидел эникейщик Шон. На подошедших он даже не взглянул.

Новоприбывшие удовлетворенно переглянулись и принялись за яблоки. Но не успели съесть и по десятку, как над их головами прогремело:

– Кто тут жр… ест мои яблоки познания добра и зла?!!!

– Сторож, – шепнул ошарашенный Боцман.

– Вы что читать не умеете? – громыхал невидимый голос. – Ясно же написано «Яблоки не рвать!»

Рядом, действительно, торчала погнутая и ржавая, выцветшая табличка на незнакомом языке со знаком радиации в центре. Патер проявился и ткнул в нее пальцем – вот, мол, читайте!

Шмяк! Зеленое нечто упало откуда-то сверху и киселем облепило голову боцмана. Он заорал благим матом.

– Ну, говорили ведь – не засорять Космос! Не плевать и не сморкаться! А воды нет… – пробурчал Павел откуда-то сверху и сбоку. Его, впрочем, тоже не было видно.

– Что же у вас здесь так неправильно всё!

– Поговори мне! Забор сломали, яблоки сожр… слопали – что с вами делать теперь? Вы слишком много знаете – и Добра, и Зла… – Патер Ностерович был суров и глаза его метали искры.

– Мистер Патер! Там гроб качается хрустальный, а в том гробу царевна спит… Надо забор в обход вести…

– Слышь – а че он качается, если она спит?

– Не знаю, Владыка!

– Как набедокурят, так сразу – Владыка! А стоит мне отдохнуть от трудов праведных – портят лицензионные и санкционные фрукты! Ладно, скажи «Футураму» будут еще показывать, а то вроде закрыли проект…

– Еще сняли полнометражки и кучу разных серий.

– Вот это хорошо! Я еще и «Симпсонов» люблю смотреть, но с ними вроде бы пока всё ровно. А царевну надо сносить… то есть переносить. В другую сторону.

– В какую?

– В противоположную! Но в Эон времени вы не уложитесь. Значит, ремонтировать вам в АДУ смолопровод и реактор. Следовательно – домой вы вернетесь не скоро. Да еще и яблоки эти… За яблоки надо бы вас немедленно изгнать из нашего края. Ладно, дети мои! Ты, вот, брутальный маргинал, не майся, а то мне от твоей физиономии тошнит!

И над боцманом мгновенно образовалась туча, поливая его дождиком и смывая сопли.

– Так ведь говорили – воды нет! – сказал Командир.

– Твою систему охлаждения! – довольно сказал боцман – Все грехи смыл. Как родился заново.

– Вот иди и не греши больше! – сказал Патер. – Вода у нас есть, но для особых случаев. Это Павел всем говорит, что нет, не может с земными привычками полностью расстаться. Яблоки, яблоки… Чтобы с вас за яблоки потребовать? Просто выгнать – устаревший метод воспитания, да и не действует он на вас, людей. Как бы мне вне времени и пространства новости узнавать. А то ведь придумал время, парадоксов друг, тут его вроде бы Вечность, а не состыковывается что-то с земной хронологией.

– А хочешь – мы тебе Интернет проведем? Мульты качать будешь, свеженькие…

– Интершто?

– Сеть компьютерную.

– Что то такой мне Люций рассказывал. что он изобрёл, но я особо внимания не обратил тогда. Предлагал поставить. Однако, общепланетный кризис, подорожали компьютеры, я и взял на Алиэкспрессе суперспутниковое ТВ, вместо интернета. Хорошо, проводите! Но только – за ваш счёт, я платить не буду, и за снос царевны – тоже, не моя она и откуда завелась – не понятно!

– Ты же всезнающ! – удивился командир.

– Не сомневайся! Но у нас здесь свои разграничения знаний и полномочий, заведено так изначально не мной, другими Демиургами. Значит так! Царевну перенести вон туда в тенёчек, в райские кущи, пусть качается. И чего она качается? Надо проверить, потом комиссию соберем. Забор починить, Интернат этот ваш провести…

– Интернет… – подсказал командир.

– Да. Интернет. Назначаю ответственного за восстановление забора – Павла, Петра трогать не будем, а то за ворота и забор прибавки попросит. За Интернет отвечать будет…

– Исидор! – подсказал вездесующий Павел и материализовался рядом с Патером и астролетчиками.

– Почему Исидор? – переспросил Патер.

– Он Etymologiarum написал в двадцати томах. С древовидной структурой папок. И еще есть «Книга о числах» или Liber numenorum qui in sanctis scriptus occurunt, где приводятся аллегорические толкования некоторых чисел. Кому же как не ему отвечать?

– Согласен, учености большой и при деле будет. Когда всё готово будет – в АД их перебросим… Надо, ребята, надо, вселенная стареет, а как вы хотели. Я вам за смолопровод и реактор все грехи и огрехи прощу.

– А как же время? На Земле время пройдет и никого не будет из тех, кого мы знали…

– А ты когда забор мне ломать летел – ты чем думал, Навигатор? О времени или о себе? Верну, как есть, в исходную точку. Только вы уж расскажите на Земле, что я есть.

– Шооон! Доминииик! – заорал Боцман. – Все сюда! Гроб перетаскивать!

Шон возвел на боцмана мученические мутные глаза и тоскливо повёл головой в сторону, что явно означало отказ.

– Ты что, чертова кукла, отдыхать вздумал? – возмутился командир и рыгнул в его сторону яблочной отрыжкой.

– Сидр! – повел носом американец.

– Кажется, мы его теряем, – прошептал командир. – Совсем плохой стал. Надо бы психо… трудотерапию.

– Да пусть уже инет поставит. Ну его! А вот и Доминик пожаловали.

Француз весь просто слепил белоснежным одеянием наподобие тоги. Золотые волосы были завиты и расчесаны на косой пробор, а над головой переливалось сияние. Он выставил вперед ухоженные наманикюренные ногти и сообщил, что тяжести таскать, ну, ни за что не станет, потому что у него сейчас урок игры на арфе.

– Придется брать где-то тягловую силу, – расстроился боцман. – Нам с этой царевной не справиться вдвоем. Она тонну весит. Отче, а подьемного крана у вас тут нету?

– Есть-есть, – закивал головой Владыка. – Керуба Рубиновича позову, он всё может.

Патер из воздуха сотворил дикого вида быка с огненным мечом в зубах.

– Керуб, – сказал он ласково. – Ты мечик-то положь на травку и помоги смертным. Они так напереводили мою книгу, что теперь сами не понимают – кто есть кто. Придется, наверное, судиться за авторские права. Впрягайте, дети мои. Стащит он вам гробик, куда следует. Но только, – он погрозил пальцем, – принцессу не разбудите, подотчетный сон-то. Не отбрешемся, когда прибудет комиссия. А ты, – он указал на Шона, вперед, интернет устанавливать. Так и назовем его «БАГОНЕТ» – без багов чтобы.

Шон покорно поплелся за старцем.

Гроб трещал по швам, раскачиваясь на столбах, в котрые упирались боцман и Керуб. Командир был тоже мужик крепкий:

– Нааааавааалииииись!!!

Навалились хорошо, гроб сорвало с золотых цепей – разве же делают настоящие цепи из золота? Так, цепочки… Сооружение рухнуло, выпав из лап Керуба. Царевна с воплем, в котором смешались ужас и отборный мат на разных языках, включая, почему-то армянский выскочила из своей шикарной домовины. За длинными волосами нельзя было разобрать ни лица, ни фигуры…

– Что за твари такие! – с досадой сказал Патер. – Ничего доверить им нельзя.

– Да это Керуб твой уронил, мы то при чем? И не твари мы… – пробовал было возмутится боцман. От яблок его мучила изжога и портилось настроение.

– Ты Керуба Рубиновича не трогай. Он держал. Кантовать надо было.

– Ага, еще на попа её поставить…

– Цыть, аспидово племя! Вы это спецкомиссии скажете – они вам поставят на попа, на попадью и на попадьеву дочку!

В этот момент подошел Петр, поигрывая ключами. Он вежливо поклонился.

– Что у тебя?

– Отче, у ворот люди в лётной форме.

– Чего хотят? Кто такие?

– Говорят, сбитые американские летчики.

– Откуда сбитые?

– Говорят, что военно-транспортный самолет сбили над Могадишо, это на Земле.

– Проходимцы они, гони их в шею!

Петр направился к воротам чтобы сообщить волю Патера, но лётчиков уже не было. Они благополучно пробрались через дырку в заборе и вовсю трескали райские яблочки.

– Керуб Рубинович! Фас, ату их, ату! – завопил Патер.

Керуб подхватил меч и ринулся на диверсантов-вредителей. В суматохе забыли про разбитый гроб, армянскую царевну и Интернет. Шон, тем временем, не обращая никакого внимания на это безобразие со своими земляками, обжимал коннекторы, чтобы настроить в КРАЮ УНИВЕРСУМА новый сегмент Великой Паутины.

– Отче, – вдруг спросил командир, – а почему забор в дырах-то?

– Так ведь, двигаем все, – ответствовал Патер, – от Вселенной задвигают к границам шестьдесят седьмого года, а мы обратно. Вот и порушили местами. Дай им волю, ничего не оставят. А здесь и так перенаселение. Да сколько матриц ещё в хранилищах, да сколько в отстойнике… ну и хулиганье лезет за яблоками. Дались им эти яблоки. Это всё – ваши переводчики. Плоды познания не на этом дереве, – Патер хитро улыбнулся. – Они «тапуах заав» (золотое яблоко, то бишь апельсин), перевели как яблоко. Это на нашем языке – скромно пояснил он, – яблок сжирают тонны, а толку чуть… Как ничего не знали, так и не знают. Водку принимают за лекарство и «пикуах нефеш»², по субботам пьют. Нет, чтобы по пятницам, как соседи наши, пастафарианцы!

Армянская невеста

Боцман бежал за принцессой. Она как лань металась от дерева к дереву и сыпала нецензурными выражениями, довольно странно звучащими в этом святом месте.

– Стой! – кричал боцман по-русски.

Вскоре принцесса утомилась и остановилась, облокотившись на ствол смоковницы.

Боцман подскочил и отвел с её лица смоляные волосы, и замер в восхищении. Ему еще не приходилось видеть таких жгучих глаз, в которых застыла вся грусть армянского народа, такого беленького личика, таких нежных ручек и таких буйных кудрявых волос. Боцман понял, что пропал.

– Как зовут тебя, красавица? – спросил он по-голубиному воркующим голосом.

– Меня зовут Вартануш, – с сильным акцентом ответила красавица. – Я спать хочу.

– Хватит спать, солнышко мое армянское, – почти пропел боцман, и тут некая идея мелькнула в голове, – пойдём яблок поедим, угощаю. – Поспешно добавил он.

Он ведь не просто так сказал про яблоки. Было что-то в памяти о грехопадении, и он точно помнил, что в этой истории было замешано яблоко и, кажется, змея. Боцман задумчиво посмотрел на принцессу, сдвинутые брови выдавали напряженную работу мысли. Он никак не мог вспомнить, что нужно сделать вначале – накормить яблоками ее (девицу) или змею. И к тому же его грызло еще одно сомнение. В мозгу колом засела мысль, что яблоки эти молодильные, а Вартануш по виду и так было не более семнадцати.

Боцман хотел подозвать, проходящего мимо ангела и спросить его, но вдруг застыдился.

– Дзес намар нер хайтаракумен Республика! – гневно сказала царевна – Вай ме, сичико, мерит кунем… Разбудили, совращают честную армянскую царевну! Будешь приставать – зарэжу! Ты дракона победил? Нэт! Значит и замуж за тэбя нэ пайду! Кунем мери…

– Да где же я тебе дракона тут найду?

– Вон сидит, на дэрэвэ! – и дева указала на Змея, сонно отвисавшего в холодке Древа Познания (ДП-ДиЗ-1 по К-Райской описи Павла)

– Да это не дракон! Это портовая крыса какая-то!

– Нэт, дракон!

И пришлось доставать тогда боцману свой боцманский нож и идти в рукопашную. Но Змей совсем не хотел быть выпотрошенным. Он ловко скользнул выше по ветвям и сказал:

– А ты знаешь, что она тебе говорила по-армянски?

– Нет. Мери какую-то вспоминала.

Змей усмехнулся.

– Такие как вы позорят Республику! Про «мери» я переводить не буду, обидишься. Мы же можем договориться, зачем тебе слушать глупую женщину… Приперлись в КРАЙ, как спокойно было без вас… А хотите – я вас обратно отправлю? И Патера вы не слушайте, он вас в АД загонит на ремонтные работы, вечно и будете шабашить. Только не надо меня резать, я Вечный…

– Извини, брат! – сказал боцман ухватив Змея за кончик хвоста, – но условие – победить Дракона еще никто не отменял, а я её уже люблю.

– Какая ещё любовь! Яблок нажрался, вот тебе сидр и ударил в голову. Отпусти, хулиган! Неправильно все это, не так было в Бытие… Отпусти, я тебе пива выкачу! Ящик! Тележку!

– Прочитать что ли это ваше Бытие, все его тут поминают…

– Караууууул, убиваююют!

– Что здесь происходит? – Это появился вездесущий Павел.

– Да вот, царевну покормить хотел, смотрю – зверюга такая сидит, греметь бы ей вечность якорями! Ну и на шашлык пустить хотел. Обзывается и на Патера батон крошит, а ведь он главный тут у вас, – хитро повернул дело боцман.

Змей, пользуясь случаем уполз в кусты – охмурять Доминика с Шоном. Ибо с прилетом смертных в К-РАЮ становилось очень тревожно. Его, Премудрого Змея решили пустить на колбасу – слыхано ли это?

Искушение Шона и Доминика

Шон курочил старенький компьютер. Он наслаждался покоем и одиночеством. Багонет был подключен, но Шон не торопился звать Патера, потому что знал, что его сразу прогонят и компа он уже не увидит до тех пор, пока Патер что-нибудь не сломает.

Шон методично заносил в «избранное» знакомые порносайты. Внезапно он услышал за спиной чье-то шумное дыхание, а потом кто-то прикоснулся к его плечу. Шон скосил глаза – на плече у него лежала плоская змеиная голова, уставившаяся выпученными глазами в монитор и смрадно дышащая. От неожиданности Шон подпрыгнул, а огромный змей, чтобы удержать равновесие нежно обвился вокруг него, все также не отрывая глаз от срамных картинок. Шон попытался размотать кольца, но змей только хихикал, словно его щекотали и лез целоваться.

– Да что это за безобразие! – выкрикнул Шон. – Отвянь, морда. Чего тебе?

Змей вдруг обрел дар речи:

– Искуситель, – прошипел он. – Радость-то какая.

– Кто искуситель, – не понял Шон.

– Ты, ты, голуба. Мы с твоими картинками знаешь, сколько душ с пути праведного. И главного, и главного туда же… Обижает он меня, ручек ножек лишил, на пузе заставляет ползать, – вдруг запричитал змей. – Извращенец. Райскую бабу я ему видите ли на непослушание подбил. Той бабы давно кости истлели, а он все помнит, душегуб. Но теперь, мы с тобой…

Змей осекся, увидев приближающегося по облакам Патера.

– Ну, хорошшшооо, – прошипел он, – я не прощщщаюсь. Встретимся у яблочного дерева, тогда и поговорим… – и растворился в траве.

Доминик полировал ногти пилочкой. И покрывал их бесцветным лаком. Он любовался своей работой. Доминик во всем любил точность и красоту. И сводил эти два аспекта мироздания к простоте. Он был человек бедный и малозначительный, не обладал связями, но его набожность и идея отрицания частной собственности снискала ему славу святого. Его терзали идеи, мысли одолевали роем пчел… Он вспоминал историю ордена…

Идея упрощения запутанной и сложной жизни, идея бедного житья стала так популярна, что Доминик, учредитель названного его именем ордена братьев-проповедников, видоизменил составленный для них устав по типу францисканского и превратил доминиканский орден в нищенствующий.

Потом снабжённые римским престолом такими привилегиями, как право всюду свободно проповедовать и исповедовать, продавать индульгенции и т. п., нищенствующие ордена оказывали с XIII в. и до самой Реформации громадное влияние на всю духовную жизнь Западной Европы.

Они выдвинули из своей среды таких замечательных представителей средневековой науки и искусства, как Альберт Великий, Фома Аквинский (доминиканцы), Дунс Скот, Бонавентура, Рожер Бэкон (францисканцы), Фра Анжелико (доминиканец). Исповедь и проповедь были в их руках источником сильного влияния на светское общество и орудием вмешательства в политические и общественные дела.

Но могущественное положение нищенствующих орденов скоро привело к тем отрицательным последствиям, какие испытывал каждый орден, принимавший большое участие в делах «мира» и пользовавшийся широкой популярностью. Они скоро стали обходить обет нестяжания, допуская общественную собственность; особенно удалились в этом отношении от первоначального идеала доминиканцы, в 1425 г. de jure освобождённые Папой от обета нестяжания, которого давно не соблюдали на практике.

Бродячий образ жизни и прошение милостыни обращали монахов в назойливых нищих, ленивых и праздных, невежественных и грубых, вращающихся в самом предосудительном обществе и вызывающих своим поведением соблазн и нарекания; жалобы на это раздаются уже в конце XIII в. С другой стороны, преобладание доминиканцев в научной сфере приводило к умственному застою, создавало то самодовольное невежество, ту жалкую пародию на учёность и проповедническое красноречие, которые так беспощадно осмеяны в «Письмах тёмных людей» и «Похвале глупости».

Но все прошло, минула эпоха перемен, коммунизм так и не построили, до Бога было высоко, до РАЯ далеко и вдруг, ему, потомку основателя ордена доминиканцев довелось попасть в межзвездную экспедицию… Он и только он сейчас выдвинут волею Провидения на такой высокий пост и следовательно должен выглядеть безупречно. И он создаст новую веру на своей родной планете…

– Тщеславие! – прошипело рядом – Самый первый грех! Оно стало мейнстримом в последнее время, это очень полезно для нас!

Змей отлично умел читать чужие мысли.

– Что? – встрепенулся Доминик. – Изыми… нет изыщи… изыди, нечистый дух!

– Вот дурень ты, почему сразу – нечистый? Ты думаешь – ты чище? Нееет, ты сейчас думал о том, какой новый храм тебе забацают, когда ты вернешься на Землю… хочешь основать новый Орден? А женская часть у вас будет, Новые кларисиски… а… нет, клариссинки или как вы их назовете? Без женщин скучно, хотя и с ними много хлопот.

– Сгинь!

– И что меня гоняют все! Всякая тля – и туда же… В Куско, в 1950 году произошло землетрясение, которое сильно повредило доминиканский монастырь и церковь Святого Доминика, которая была построена на основе Кориканчи (Храма Солнца). Инкская же архитектура, напротив, успешно пережила землетрясение. Тебе не кажется это знамением, что система прогнила изнутри?

– Я не хочу слышать твои измышления!

– Это научно-медицинский факт и отпираться от него – глупо. Новую конгрегацию следует основывать не на песке, а древних ценностях. Ты только подумай – Конгрегация Доктрины Святого Доминика – ведь звучит?

– Есть только доктрина веры…

– Ага, так теперь у вас назвали инквизицию, которая сжигала моих ведьмочек на кострах…

Змея забавляли отпирания Доминика:

– Да просто троллинг это, от Шона слышал, наверное?

– Нет!

– Ну и дурак!