Читать книгу: «Псы войны. Противостояние»

И будешь тверд в удаче и в несчастье,

которым, в сущности, цена одна…

Р. Киплинг

Наследство Шеннона

Тревожное утро

Ещё было темно, когда Вайант Окойе проснулся от какого-то внутреннего толчка. Он открыл глаза и посмотрел наверх: там смутно белел марлевый полог, которым была прикрыта его двуспальная кровать. Рядом посапывала секретарша: Кати как-то сама собой оказалась в его постели ещё пару месяцев назад. Доктор скрывал и стыдился этой связи, но ничего не мог с этим поделать: настырная девка прекрасно знала делопроизводство, говорила на трёх языках и вообще была толковой домоправительницей. За это время президент Зангаро к ней так привык, что не мог представить, как обойтись без неё. Он спустил на паркет свои худые ноги и не зажигая света нащупал шлёпанцы. Кати открыла глаза и сонно что-то прошептала.

– Спи, спи, – почему-то шёпотом произнёс доктор: в его апартаментах, расположенных в северном крыле дворца никого не должно было быть. Охранник стоял в начале коридора второго этажа, а прислуга спала в домиках на территории. Президентскую гвардию в составе двадцать отборных волонтёров возглавлял его лейтенант Эйнекс, который в отсутствие капитана Бенъярда выполнял функции личного адъютанта президента.

– Где теперь, Бенъярд? – подумал доктор. – И что там случилось с «Гвенко»?

Окойе всю ночь не спалось: тревожные новости из Уарри, самоубийство начальника жандармерии, тревожные слухи из Загорья – всё это не давало ему долго заснуть. Даже ласки Кати не могли его успокоить: президент Зангаро только под утро забылся тревожным сном. Теперь он стоял перед умывальником и смотрел в зеркало на своё осунувшееся лицо: последний раз он так плохо выглядел лет пять назад в Биафре, когда заведовал полевым госпиталем в Умуахии.

– Но тогда я был моложе, – подумал доктор. – Почистив зубы, он надел расшитую золотом бубу и вышел в коридор. Дремавший в его конце охранник вскочил со стула и вытянулся, всем своим видом показывая, что не спит. С некоторого времени в каждой смене состояло пять охранников: один дежурил у пулемёта на крыше, второй – в коридоре второго этажа, ещё один – у ворот, а остальные двое обходили периметр. Дежурная смена находилась в бараках в боевой готовности. Этот порядок две недели назад установил новый начальник – вахмистр Картр, бывший коммандос. Это был единственный ветеран, состоявший в дворцовой охране. Окойе был уверен, что сейчас он не спит, а обходит посты, проверяя как его люди несут службу. Хотя президент не встречался с ним раньше, он знал, что ему можно доверять и в вопросах безопасности часто полагался на его мнение. Раньше охранников дворца было меньше – всего шестнадцать человек, разбитых на четыре смены, но в каждой из них был коммандос. Окойе усмехнулся, вспомнив как ворчал на Шеннона Эйнекс, когда троих ветеранов перевели в состав жандармерии. Что же, полковник был прав, говоря о необходимости экспедиции в Загорье. Жаль, что она окончательно доконала его…

Влажный ночной воздух обрушился на президента, когда он поднялся на площадку, расположенную на крыше. После штурма она была переложена: по распоряжению Шеннона над главным входом во дворец её разобрали и сделали площадку, прикрытую каменным парапетом. Здесь на станке, приспособленном для стрельбы по воздушным целям, недавно был установлен небольшой прожектор и один из многочисленных трофеев полковника – русский РПД, у которого всегда дежурил солдат. По правилам, он не имел права отлучаться с поста даже по нужде. Доктора всегда интересовало, как постовой всё это терпит. На крыше было гораздо жарче, чем внутри дворца, где работал кондиционер. В начале сентября это всегда так: в последний месяц сухого сезона море прогревается так, что береговой бриз не приносит на сушу морской прохлады.

– Ничего, скоро начнётся сезон дождей и дышать станет немного легче, – пробормотал президент. Услышав его голос, постовой, который водил прожектором по кустам, расположенным за периметром, обернулся и встал по стойке смирно, чтобы отдать хозяину дворца честь, но Окойе остановил его жестом.

– Всё спокойно?

– Да, сэр!

– Скоро смена? – спросил он в полголоса.

– Через полчаса, сэр! – последовал чёткий ответ. – Сразу после рассвета, сэр!

– Потом отдыхать?

– Нет, сэр! Справлю нужду и ещё два часа буду на обходе. Разрешите продолжать наблюдение!

– Продолжайте…

Окойе покачал головой, не поняв эту странную военную логику, и подошёл к парапету. Его удивило, что солдат чётко отвечает на английский манер, употребляя обращение «сэр», а не «мон президент», как это произносят в жандармерии. – Надо будет поинтересоваться у Тебена.

Площадка всего на пару метров возвышалась над верхушками пальм, ободранными миномётными осколками, но с неё был хороший обзор. С трёх сторон площадки открывался вид на океан. Юг темнел мангровыми зарослями, едва различимыми на фоне мерцающего моря. Если бы не яркие звёзды, тёмную полосу, разделяющую воду и заросли, было бы невозможно разглядеть. На западе располагался порт: его можно было частично увидеть в проблесках маяка, немногочисленных огнях судов, причалов и бакенов. К северу от дворца одиноко белела колокольня католической церкви, в которой пару месяцев назад отпевали людей Шеннона и где теперь лежало его тело. За её башней угадывались огни полицейских бараков, где сейчас квартировала жандармерия. За ними тянулась тёмная полоса мангров, за которыми плескались волны. На восток смотреть было гораздо интереснее. Луч прожектора метался по шоссе, ведущему из порта в город, выхватывая отдельные его куски, площадку перед дворцом, а также поворот, ведущий к казармам. Причудливые тени стелились по земле, вызывая странные образы и ассоциации. За шоссе тянулся лесопарк, в котором помаргивали огни коттеджей. Эти домики, в которых раньше жили сливки колонии, были хаотически разбросаны на небольшой территории, отделявшей дворец от города. Ночной бриз раскачивал кроны пальм, которые закрывали ровные цепочки фонарей, освещавших улицы Кларенса. Их регулярность нарушалась всего в нескольких местах. Президент догадался, что одним из источников этого светового беспорядка является отель «Индепенденс», имевший собственную электростанцию, а другим – правительственный квартал, примыкавший к площади Победы. Дальше за ними яркость освещения быстро убывала и если бы не красные огоньки аэродрома, то могло показаться, что там заканчивается мир, если бы не верхушки далёких гор, подсвеченных лучами восходящего солнца.

Президент смотрел на них и думал о событиях последней недели, которые тяжким грузом легли на его плечи. Самоубийство начальника жандармерии, взрыв судна в Уарри, исчезновение адъютанта, слухи о новом появлении солдат Кимбы в Загорье – всё это сильно беспокоило его.

– Да, президентом быть не просто, – пробормотал он и стал анализировать события. Скажем, полковника Шеннона ещё можно понять – у него была тяжёлая форма рака лёгких и сепсис. Просто удивительно, как он выдерживал нагрузки последних дней. Солдаты доложили, что последние дни его буквально несли на руках к перевалу Акука. В своём прощальном письме он честно признался, что знал о своей болезни, и поэтому согласился организовать штурм Кларенса. Однако, он не представлял, сколько проблем возникнет после этого, и извинился за то, что втравил соратников генерала Оджукву в эту авантюру, а сам выбыл из строя. Что же Бог ему – судья, но Окойе не собирался отказываться от власти из-за каких-то предсмертных строчек. Тем более, что у Зангаро были блестящие перспективы в будущем – месторождение платины. Концессию на него можно будет продать и тем самым обеспечить стабильность власти. Конечно, отсутствие такого спеца как Шеннон будет печально, но не фатально. Президента сейчас гораздо больше волновал вопрос, что произошло с «Гвенко» и его личным адъютантом на борту. Капитан Бенъярд собирался забрать в Уарри недостающее оружие и боеприпасы и доставить их вчера в Кларенс, но что-то пошло не так. Спарксу удалось перехватить обрывки радиопереговоров между капитанами кораблей, следовавших в Уарри. Из них следовало, что позавчера ночью в порту произошёл взрыв на борту какой-то старой калоши под зангарским флагом. Это мог быть только «Гвенко». Поскольку официального сообщения из Гвиании не поступало, оставалась призрачная надежда, что с Генри всё обошлось. Тогда будет можно подумать и о новой экспедиции в Загорье.

Президент Зангаро посмотрел на часы. Стрелки показывали без пяти минут шесть, оставалось всего несколько минут до рассвета. Солнце поднималось столь быстро, что можно было вверху разглядеть фиолетовые перистые облака. Ночная мгла быстро рассеивалась: сквозь неё стали проступать отдельные предметы. Вдруг, окутанные предрассветной дымкой Хрустальные Горы окрасились в красно-кровавый цвет: это солнечные лучи попали в полосу тумана на их обратном, создав удивительный оптический эффект.

– Будто кровь в хрустале, – нахмурившись произнёс доктор.

– Что, сэр? – не понял его солдат. Он уже выключил прожектор и возился, надевая на него чехол.

– Красивый восход, – Окойе махнул рукой в сторону гор. – Наверное такое часто здесь бывает?

– Первый раз вижу, сэр! – ответил солдат. – Обычно над горами нет такого тумана.

Солнце поднялось уже над верхушками гор, и явление пропало.

– Смотрите, сэр, – произнёс солдат, приводя пулемёт в боевое положение. От города к дороге на небольшой скорости двигались два крытых грузовика. Тем временем, на площадке появился вахмистр Картр. Было видно, что он спешил, но дыхание его было ровное. Окойе удивился быстроте его появления: караулка, где находилась дежурная смена, располагалась в цокольном помещении дворца. Зазвучала сирена тревоги, ей откликнулась другая – в полицейских казармах, затем ещё одна – откуда-то из города. Двое солдат с пулемётом выскочили из парадной двери и перебежали к воротам. Из барака поодаль стали выскакивать солдаты. Они разбегались по двору, занимая позиции вдоль периметра. По-видимому, каждый из них знал, что делать. Президент с любопытством наблюдал за приготовлениями к обороне.

– Сэр, здесь может быть опасно, спуститесь вниз, – Картр дёрнул доктора за рукав бубы. – Вам надо переодеться. Лейтенант Эйнекс уже Вас разыскивает.

Президенту было очень интересно понаблюдать с крыши за действиями своей охраны, но он нехотя подчинился указаниям вахмистра. Спустившись с крыши вниз, он увидел в коридоре трёх своих гвардейцев в полной экипировке. Один из них о чём-то разговаривал с Кати, которая уже была одета. Это был лейтенант Эйнекс.

– Доктор, мы Вас всюду ищем, – без лишних церемоний произнёс он. – Вам надо срочно одеться и быть готовым. Два неопознанных грузовика приближаются ко дворцу…

– Знаю, видел, – сварливо произнёс Окойе. – Я был наверху!

– Господин президент, надо предпринять все необходимые меры предосторожности. Оденьтесь и, пожалуйста, спуститесь в подвал, когда начнут стрелять.

– Откуда взялись эти машины? – запричитала Кати. – Кто это.

– Не знаю. Сейчас выясняю.

Тут в коридоре появился мажордом дворца Джойд Куома. В отличие от своего обычно щеголеватого вида, он был одет кое-как. Сразу было видно, что его подняли с постели.

– Что случилось?

Эйнекс начал повторно описывать создавшуюся обстановку, но Окойе его перебил:

– Лейтенант – Ваше место сейчас с Вашими людьми!

– Да, мой президент! – начальник охраны что-то сказал охранникам, а сам побежал куда-то вглубь дворца.

– Джойд, Кати, – спокойно произнёс президент. – А я пойду одеваться, а Вы подберите самые необходимые вещи и документы.

Как только его помощники кинулись, Окойе неспешно направился в гардеробную и начал тщательно одеваться. Минут через пять послышался отбой тревоги:

– Ну вот, всё обошлось, – произнёс он вслух и продолжил утренний туалет. Через десять минут он направился в свой кабинет и по селектору вызвал Кати:

– Миссис Брегма, что там случилось!

– Прибыл капитан Бенъярд, мсье, – послышался голос Кати. – Он ждёт в приёмной.

– Генри? – радостно воскликнул Окойе. – Пусть немедленно входит. А что с грузовиками?

– Они поехали в арсенал…

Не успела Кати договорить, как дверь распахнулась и в неё вошёл личный адъютант президента. Его мундир был помят, лицо запылено, на лице его была широкая белозубая улыбка.

– Слава Богу, живой! – президент вскочил из-за стола и обнял соратника и друга. – Голоден?

– Угу, – сказал капитан, высвобождаясь из рук шефа.

– Садись поудобнее, устраивайся и расскажи о том, как ты здесь оказался. Я ведь думал, что ты погиб при взрыве «Гвенко», – доктор включил селектор на громкую связь и произнёс: – Кати принеси нам кофе и галеты!

– Одну минуту, господин президент! – раздался голос секретарши. – А как же завтрак?

– А что у нас сегодня в меню?

– Разве вы забыли, месье, что у нас подают по пятницам?

– Кати, милая, всё настолько однообразно, что я всё время путаюсь.

– Помимо того, что Вы запросили, мистер президент, будут фрукты.

– Вот и хорошо. Подайте их сюда!

– Да, господин президент. Тут ещё к Вам рвётся лейтенант Эйнекс. Он хочет доложить…

– Передайте ему, что я занят, – Тут Окойе обратился к Бенъярду: – Сколько тебе понадобится времени. Если коротко – двадцать минут, если подробно – то два часа.

– Ладно. Мне ещё кое-что тебе надо с тобой обсудить, – президент снова наклонился к селектору. – Кати я три часа буду занят! Меня ни для кого нет!

– Но, доктор, к Вам записан на приём доктор Арвидсон!

– На сколько!

– Ровно в десять.

– Перезвоните в госпиталь и перенесите встречу на час позже.

– Да, господин президент.

Пока Окойе разговаривал по селектору, Бенъярд пристально следил за ним. Уловив его внимательный взгляд, президент спросил:

– Что-то не так?

– Мне кажется, она тебя зацепила, Вайянт!

– С чего ты взял, Генри?

– Вы с ней стали по-иному общаться. Ты с нею спишь?

Доктор нехотя кивнул головой.

– М-да, – потянул Бенъярд. – Смотри, не увлекайся…

Тут дверь открылась и на пороге появилась Кати. Она успела сменить свой простой дорожный костюм, в который была одета утром, на короткую чёрную юбку и ослепительно белую блузку. На её ногах были прозрачные чулки и туфли на шпильках. Несмотря на небольшой рост, она выглядела сногсшибательно. Благодаря юбке и высоким каблукам её ноги казались необычайно длинными. Оба мужчины смотрели на неё не отрывая взгляд.

– Кушать подано, – сказала она и ослепительно улыбнулась. Затем она подала прислуге сигнал прикатить сервировочный столик. Затем личный секретарь президента повернулось и, виляя задом, вышла из комнаты.

– Да, – потрясенно произнёс Бенъярд. – Кати сильно изменилась за последние пару недель.

– Это верно, – поддакнул Окойе и пригубил кофе. Он подождал, когда слуги выйдут из кабинета и неожиданно спросил. – Виски будешь?

– С утра? – удивлённо спросил Бенъярд.

– Угу, с утра!

– Пожалуй, буду!

Доктор подошёл к шкафчику и достал оттуда початую бутылку виски. Разлив его по стаканам, предназначенных для сока, он спросил:

– Лёд нужен?

Бенъярд отрицательно покачал головой и спросил:

– А Шеннон скоро будет?

– Нет больше Кота на этом свете, – грустно произнёс Окойе.

– Как нет? – удивился Бенъярд. – Уехал?

– Нет, умер. Давай, за него и выпьем!

– Давай, – не чокаясь мужчины отхлебнули виски из стаканов и заели его галетами. – Как это случилось? Убит?

– Нет. Сам застрелился. Оставил письмо. Будешь читать?

– Потом. Жаль, хороший был командир.

– Хороший, – согласился президент со своим адъютантом.

– Как мы без него управимся?

– Как ни будь управимся?

– Я, как раз, для жандармерии мины и ракеты доставил…

– Вот об этом и докладывай.

– Одну минуту, дай поесть.

– Поешь, как следует – нам предстоит долгий разговор, – президент положил себе в тарелку очищенный плод манго…

Бенъярд жадно набросился на галеты и фрукты, запивая их кофе, а президент задумчиво смотрел на своего адъютанта, думая о чём-то своём. Минут через пять завтрак закончился, и адъютант президента начал свой рассказ:

– Ещё, когда я был в Луисе поведение Мутото мне показалось подозрительным. Он постоянно юлил и всё норовил получить хотя бы часть денег за оружие авансом…

– Я знаю Мутото, – прервал рассказ Окойе. – Он когда-то работал осведомителем в полиции здесь, а потом – в Гвиании. Насколько я слышал, он преуспел и открыл частный бизнес. Как он оказался замешан в наши дела?

– Мне его рекомендовали англичане, прибывшие сюда на переговоры…

– Ну да, ну, да! Естественно, что мой старый знакомец, работал полицейским осведомителем до независимости, потом уехал в Луис, – нахмурился президент. – …он должен был рано или поздно стать агентом МИ-6. Эти не гнушаются ничем. Для них чем дряннее человек, тем ценнее агент…

– Да, такого легче взять на крючок, – закивал Бенъярд. – Так вот, несмотря на гарантии со стороны мистера Смелли и его друзей я сильно засомневался в честности Мутото. Особенно меня насторожила его встреча с одним зеленоглазым европейцем. Он недавно приезжал в Кларенс и интересовался вопросами безопасности.

– Ну и что?

– Всё бы ничего, если бы этот тип не исчез из нашего поля зрения в ночь убийства Морисона.

– Вот как?

– Да. Я предположил, что идёт какая-то двойная игра и не ошибся. Нам противодействовали!

– Вот как? – воскликнул доктор. – Кто это может быть? Русские, китайцы?

– Не могу сказать, но Смелли пообещал поделится информацией после окончания расследования. Учитывая, что Ювелен по национальности француз, я думаю, что это дело рук Фоккара и его людей.

– Чего они добиваются? Включит Зангаро во франко-малагасийское сообщество? Какой смысл?

– Не знаю. Так случилось, что «Гвенко» из-за поломки задержался в море и пришёл в порт на сутки позже, чем планировалось и задержался с разгрузкой. Вечером я сказал Мутото о задержке и изменении условий платежа. Он что-то сильно разнервничался, что мои опасения в его двойной игре только укрепились. Поэтому, я решил не рисковать грузом и погрузить оружие на борт непосредственно перед выходом в море. Ночью «Гвенко» взлетел на воздух – погиб весь каботажный груз и взрывчатка для горных работ…

– А люди?

– Судно охранял Умбала. Помните такого гвардейца?

Окойе кивнул.

– Он и двое матросов были на борту в момент взрыва. Их тела не нашли…

– Жаль.

– Норбиатто и моторист по моему распоряжению ночевали на берегу. Итальянец сейчас занимается оформлением документов по страховке за судно, а моторист сопровождал вместе со мной грузовики с грузом.

– Оружие?

– Нет, – Бенъярд отрицательно покачал головой. – Только трёхдюймовые мины и ракеты «Брандт» для наших «Миниконов». Полторы тысячи штук.

– А где оружие, которое поставил Мутото? То, что было в пакгаузе…

– Его не было. Когда таможенники вскрыли ящики, которые привёз Мутото, там оказалась груда металлического хлама: мотыги, кирки, лопаты…

– Вот таможенники, наверное, удивились? Ведь они ожидали увидеть что-то другое?

– Я думаю, что да. Норбиатто рассказал, что у их начальника глаза на лоб вылезли, – усмехнулся Бенъярд. – Он понял, что кто-то им дал наводку: они явно ожидали найти оружие.

– Получается, что мошенничество Мутото, помогло нам избежать крупного скандала, – – заключил Окойе. – Как ты думаешь, это наши новые друзья-англичане?

– Точно нет, – Бенъярд уверенно замотал головой. – Их агент помог мне с вывозом оружия и сопровождали прямо до нашей границы.

– Даже так, – потянул доктор.

– А где ты взял грузовики?

– Нанял в Уарри через фирму «Соваж». Она принадлежит Мариту Гомаду, отставному подполковнику из Конго. Он работает на англичан. Его люди на четырёх грузовиках сопровождали меня до развилки Равнинной дороги.

– Подожди, как это? Вы нелегально пересекли нашу границу?

– Вовсе нет. Совсем легально. «Соваж» имеет разрешение на пограничную торговлю. Они пересекли границу под предлогом скупки фруктов в Стране Кайя и заплатили налог за пересечение границы лейтенанту Слиту.

– Налог или взятку?

– Честно говоря, не знаю. Пусть разбирается Дусон…

– А почему ты не открылся Слиту?

– А на фиг нам огласка? Гебе решил бы обыскать наши грузовики и задержал нас на пару часов, проверяя остальные машины. А так ни он, ни его люди даже в кузов не заглянули…

– Ну ты даешь, Генри! Не ожидал!

– Я сам не ожидал от себя такого. Кстати грузовики надо будет чем-нибудь загрузить, чтобы не вызвать подозрение на Гвианской границе. Сегодня в полночь там должно быть шесть грузовиков, загруженных нашими продуктами.

– Я думаю, что бананы подойдут?

– Угу, – Бенъярд утвердительно кивнул головой. – Деньги за груз будут перечислены в банк на счёт нашего казначейства. Всё уже согласовано.

– А не обманут?

– А кокой им сейчас в этом смысл?

– Верно. Послушай, а что с Мутото.

– Не знаю, – пожал Бенъярд плечами. – С прошлого утра его никто в Уарри не видел. Думаю, пустился в бега…

– Ну теперь всё более или менее ясно. Только что теперь с поставкой оружия, которое нам обещали англичане.

– Они обещали решить вопрос в кратчайшие сроки.

– Это хорошо. А теперь я хочу с тобой переговорить о новой должности. В результате самоубийства Шеннона место начальника жандармерии вакантно. Я хотел бы предложить его тебе.

– Мне? А почему не назначить на эту должность Пренка? Он гораздо опытнее меня.

– Он – хороший человек, но чистоплюй. Я его, пожалуй, назначу министром внутренних дел. Очень даже хорошо получится. К тому же он сопредседатель Ассамблеи.

– А Хорос?

– Он получит место министра безопасности.

– Зачем тебе это было надо, Вайянт? Зачем плодить министров? Лучше отдай Хоросу внутренние дела, а Кзура сделай вице-президентом. Министерство безопасности вообще не нужно…

– У тебя светлая голова, Генри! Я так и поступлю! Только Пренк не станет вице-президентом. Помнишь то заседание Госсовета, где он устроил обструкцию?

Бенъярд кивнул головой и прикрыл глаза. Он никогда лично не участвовал в этих заседаниях, но прекрасно знал со слов его участников, что произошло. В тот раз Пренк сорвал введение карательных мер против спекулянтов и заставил доктора пойти на попятную. По-видимому, Окойе не смог простить этого своему соратнику. Что же, прямота, честность и профессионализм Пренка сослужат правительству Зангаро отличную службу в тот день, когда он займёт место покойного Шеннона. Задумавшись, Бенъярд потерял нить размышлений своего шефа, который продолжал свой монолог:

… – Ты будешь не адъютантом, а моим личным представителем, министром по особым поручениям. Естественно, получишь майорские погоны и вторую степень «Звезды Зангаро».

– Майорские погоны мне ни к чему. Только зависть вызовут, а вот звезда не помешает…

– Нет. Этот вопрос уже решён. Ты не должен отставать от Пренка…

– Ладно. Я так понял, что твою охрану вместо меня возглавит Эйнекс? Он справляется?

– Да, я сегодня в этом убедился. Ему помогает вахмистр Картр. Я хочу их повысить в званиях.

– Не рано ли начинаешь раздавать звёздочки? Года через два до генеральских чинов дойдешь. Вайянт, мой тебе совет: прежде чем раздавать должности и чины, несколько раз подумай насколько люди соответствуют новой должности. Часто хороший исполнитель становиться посредственным начальником и наоборот…

– Так что ты предлагаешь?

– По моему мнению, адъютантских аксельбантов Тебену будет вполне достаточно, а Картру дай ещё один шеврон. И ещё раз хорошенько подумай насчёт министерских портфелей. Комиссар Хорос – хороший полицейский, но и только: Никаких административных талантов я за ним не замечал! Ещё неизвестно, какой будет из него получится министр! И насчёт других кандидатов подумай тоже…

– В том-то и дело, что толковых людей-то у нас в обрез!

– Это верно, Вайянт, верных и умных людей мало. Однако прошло меньше недели после выборов, время ещё есть, чтобы подобрать нужных кандидатов, – Бенъярд на минуту прервался, а потом спросил: – А кого ты выдвинешь на пост вице-президента? Я понял, что кандидатура Пренка отпала само собой…

– К сожалению, да, – печально закачал головой Окойе, но его голос приобрёл металлические нотки. Вдруг раздался звонок по селектору:

– Говорите, Кати, – голос президента заметно потеплел.

– Прибыл доктор Арвидсон. Он требует немедленной встречи!

– Разве ты до него не дозвонилась и не перенесла встречу.

– Господин президент, доктор приехал не из госпиталя! Он был в гипносерии и связаться с ним оказалось невозможно!

– Хорошо, скажи, что я его приму через несколько минут, – Окойе щёлкнул переключателем и вновь обратился к собеседнику.

– Я назначу Робера Кауну, – важно заявил он. Увидев немой вопрос в глазах своего советника, президент засмеялся и произнёс. – Его никто не поддержал на выборах и, следовательно, он безопасен! Попытка сместить меня приведёт к его политической смерти.

– Резонно! Кто это подсказал?

– Это посмертный совет Шеннона. Вот почитай, – с этими словами президент Зангаро выдвинул ящик своего массивного письменного стола и достал оттуда вчетверо сложенный лист бумаги. – Держи, почитай на досуге. А сейчас мне пора! Ждёт доктор Арвидсон.

Как только дверь за Бенъярдом закрылась Окойе спрятал в шкаф остатки виски и стаканы. Затем он щелкнул переключателем и произнёс:

– Кати, дорогая, пригласите ко мне доктора и подайте ещё кофе…

В то же самое утро в радиоцентре Габерона Сергей Александрович Голон собрал своих подопечных – министров правительства Зангаро в изгнании. Его сопровождал лейтенант Коренев, выполнявший роль переводчика. Он недавно вернулся из Гинкалы, куда был вызван Лунёвым. Он срочно затребовал Евгения к себе на базу, поскольку неожиданно для себя выяснил много интересного о порядке прохождения воинской службы в Богане. Он рано утром позвонил по телефону прямо Голону:

– Сергей Александрович, выручай. Тут у них такое творится, что без полбутылки не разберёшь.

– Чем я тебе могу помочь, Борис Николаич, – спросонок пробормотал дипломат.

– Мне нужен переводчик Коренев, срочно. Александр Васильич сказал, что он временно прикомандирован к тебе.

– М-да, а что скажет эээ…

– Он согласен.

– Хорошо, присылай машину.

Всего за три дня Коренев справился с поставленной задачей, при чём сделал это «отлично», поскольку прекрасно разбирался в местных нюансах. Вот что удалось ему узнать. По окончании основной школы всех молодых людей независимо пола и возраста на полгода направляют в молодёжный лагерь, где они проходят начальную военную подготовку и бесплатно работают на полях и стройках. После этого призывник сдает экзамены в специальную школу, чтобы овладеть профессией или продолжить обучение дальше. Если он проваливает экзамены, то на два года остаётся служить в армии или другой силовой структуре. По окончании службы солдат опять должен сдавать экзамены и куда-то поступить, но, если это не получается, он продолжает остаетесь служить ещё год. Теоретически он может находится на службе до окончания призывного возраста и сразу выходит на пенсию.

– Какой же у них тогда призывной возраст, Евгений? Лет тридцать? – спросил Голон, который вообще не имел никакого представления о принципах комплектования боганской армии. До этого он считал, что в ней служат исключительно добровольцы.

– Смотря для кого, Сергей Александрович. У мужчин – это шестьдесят лет, время выхода на пенсию, а у женщин – по-разному. У бездетных – тридцать один, а остальных снимают с воинского учёта после рождения первого живого ребёнка.

– Значит выкидыш не считается, – Голону достал пачку сигарет и стал её вертеть своими длинными артистическими пальцами. – Любопытно. Так что же Лунёву не понравилось?

– Понимаете, Сергей Александрович, некоторые боганцы сидят в армии лет по десять и даже больше, поскольку нерадивы или просто тупы. Вот именно таких ему и прислали для окончания строительных работ…

– Интересно рассказываешь, Женя. А что происходит с умниками?

– После окончания училища выпускник должен отработать четыре года на государственной службе по своей специальности. Однако, если будет установлено, что он уклоняется от неё или не может получить места, то его забирают в армию и отправляют на курсы сержантов. Тогда он должен служить уже четыре года! Потом он выходит в офицеры или демобилизуется.

– Неплохо. У нас бы так делали!

– Чего тут хорошего: в армию и полицию попадают, в основном, либо дебилы, либо лентяи. Когда майор Лунёв это выяснил, то был чрезвычайно раздражён этим фактом и устроил разнос местному командованию. Ух и ругался он крепко!

– Как же майор вышел из этого положения?

– Очень просто, товарищ советник. Я обнаружил, что все военнообязанные боганцы должны раз в месяц проходить военные сборы. Вот он и сговорился с местным комендантом, чтобы он подобрал нужных людей и мобилизовал их.

– А есть ли среди солдат уклонисты, как ты думаешь?

– Не знаю. Может и есть: ведь им выдают паспорта только после прохождения службы военной или государственной, не важно. Получается, что уклонисту выехать из Боганы невозможно, только сбежать.

– Ты отлично справился с поручением Евгений! – похвалил переводчика дипломат. – Теперь будешь помогать мне и также чётко стенографировать заседания правительства Зангаро. Будешь это делать хорошо – представлю к награде.

Заседания Революционного Правительства Зангаро в Изгнании проходили регулярно. Кроме Голона с переводчиком на них всегда присутствовал майор Такон, начальник Политического Бюро – боганской госбезопасности. Он представлял интересы своей страны и координировал распределение помощи революционерам.

– Товарищи, – торжественно произнёс советник. – Хочу сообщить Вам, что три дня назад началось решающее наступление на наёмников империализма. Детали я пока Вам не раскрываю, но к середине октября повстанцы должны овладеть Кларенсом…

Присутствующие зашевелились: глава правительства Руф Дерек скорчил недовольную гримасу, Небул Оббе заёрзал на стуле, а Кабор Куин громко засмеялся. Один только Энекин Флет сохранял полное спокойствие. Когда эмоции поутихли, он произнёс своим странным замогильным голосом:

– Кто-то из министров должен быть с действующей армией.

– Резонно, – поддержал его Голон. – На освобождённой территории должны присутствовать члены правительства. Кого направим в Коро?

– Да, кого? – переспросил Руф Дерек и обернулся, чтобы посмотреть на реакцию своих коллег.

– Но там есть полковник Буасса, разве этого недостаточно? – растерянно произнёс Оббе.

– Он представляет военные власти, а нам нужен гражданский представитель, – терпеливо стал объяснять Голон.

– К сожалению, я не могу ехать, – важно произнёс Куин. – У меня на послезавтра назначена встреча с представителями нашей диаспоры в Конго.

– Ага, – кивнул головой Дерек, – но ты можешь к этому времени вернуться…

– Разве мне выделят вертолёт для поездки?

Голон наклонился к Кореневу и о чём-то пошептался с ним, а потом отрицательно покачал головой: