Читать книгу: «Новое время»

Шрифт:

Иллюстратор и автор обложки Полина Зизевская

Соиллюстратор Алина Симонова

ISBN 978-5-0050-3821-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Дорогой читатель! Вы держите в руках книгу, которая с первых страниц наполнена эмоциями и событиями, способными зацепить Вас, разжечь интерес к описанной здесь истории. «Новое время» – это роман в жанре фэнтези, но даже несмотря на то, что главные герои не являются людьми, они так же человечны. Здесь повествуется о борьбе – борьбе за любовь, власть, право быть с близкими и любимыми людьми… кроме того, это также борьба с самим собой, конфликт сердца и разума, попытка достичь своей цели, при этом жертвуя как можно меньшим.

Помимо захватывающих боев и трогательных сцен, Вас, читатель, ждет путевка в авторский мир, который чем-то очень напоминает наш, реальный. Этот роман стал первым из цикла, который будет посвящен истории этой альтернативной реальности. Надеюсь, Вам понравится. Приятного прочтения!

Пролог

Звонкий смех разнесся по залитой светом поляне, разрывая тишину и, кажется, вовсе отпугивая лесных жителей. Девушка с явным удовольствием повалилась на мягкую траву, вглядываясь в голубое небо. Сейчас ей не о чем переживать. Они далеко от поселений, их никто не должен увидеть и тем более осудить. Она понимала, что на счету каждое мгновение, проведенное вместе с ним, каждая секунда и минута. Но они, казалось, вовсе не замечали, как рассвет сменялся закатом. Им хотелось просто проживать это время вместе, не отвлекаясь ни на что, чувствуя и понимая друг друга не с полуслова, а прямо-таки без слов.

Рядом всего на мгновение мелькнула чья-то тень. Девушка перевернулась на живот, свысока смотря на своего друга. Он улыбался, жмурил глаза от света и смешно надувал щеки, которые так и хотелось лопнуть.

Однако стоило ему открыть глаза – и в них читалось беспокойство, волнение, в них можно было заметить много переживаний, но девушка искренне не понимала: почему? Они вместе, тут нет людей, некому взмолиться к Отцу о том, что его первенец играет с запретным плодом, что уста его близки к нему и что он настроен вот-вот откусить заветный кусочек. «Нас не этому учили!» – в сомнении повторял он раз за разом. «Я не должен!» – его нежелание и сопротивление сходили на нет с каждым мигом. «Но как же я хочу…» – и он понимал, что может согрешить, один раз в жизни может. Первый и последний раз.

– Что-то случилось? – недоуменно выгибая бровь, спросила она прямо. – Ты чем-то обеспокоен. Расскажи, чем?

Он поморщился: душевные разговоры – не его стихия. Тем более если говорить о чем-то таком. Это можно было смело назвать личным, тайным, сокровенным. Тем, что даже самому близкому человеку рассказывать не решаешься.

Он сел, расправляя и тут же расслабляя тяжелые крылья – те уже заныли под его весом. Архангел явно нехотя согласился, дожидаясь, пока девушка пристроится напротив, и тщательно подбирал слова, чтобы, не дай бог, ничего не спутать:

– Да, есть немного.

В ответ девушка иронично усмехнулась: точно ли немного? Но прерывать его не стала. Было видно, что слова тому даются с трудом.

– Я боюсь, что заповедь о том, будто Отец все видит, – правда. И боюсь, что однажды за подобное по голове он нас не погладит. Мне нельзя испытывать чувства к кому-либо.

Девушка улыбнулась, и улыбка ее была похожа на улыбку змея-искусителя. Она не хотела, чтобы он переживал из-за подобного, чтобы ненароком разгневал своего Отца, но не хотела и отпускать его, даже ради его спокойствия. А он, вообще-то, и не хотел уходить.

– С чего ты взял, что ему есть дело до нас?

Кажется, вот этого трепета в голосе архангела при упоминании Отца девушка не поймет никогда. Кроме них двоих, есть еще целая масса проблем, возложенная на его могучие плечи, и переживать не стоит: их не заметят, пока они не ткнут в лицо им всем свою любовь. Конечно, на что-то подобное ни он, ни она не смогут решиться никогда в жизни. И это даже успокаивало.

Мужчина покачал головой, но возражать не стал. Что будет дальше – он не знал, но по крайней мере сейчас ему было очень даже хорошо. А что станется из этого потом – неважно. Конечно, подобный подход к таким вещам ему не нравился от слова «совсем», но еще больше ему не нравилась перспектива бросать девушку здесь, на земле, а самому возвращаться на Небеса, где творится самый настоящий хаос. Пока его не ищут, он и не уйдет. Нет желания, нет возможности, да и причин, однако, тоже не находится.

– Хорошо, возможно, ты права. Я зря переживаю, – архангел вздохнул, кидая короткий взгляд на небо и вновь заваливаясь на мягкую, пусть уже и чуть примятую траву.

***

– Я все еще не уверен, что было хорошей идеей выходить на улицу в такую непогоду, – мужчина усмехнулся: девушку он еще мог скрыть под навесом своего крыла, но даже такая защита не должна была продержаться долго.

Дождь лил как из ведра, а от больших и тяжелых капель не спасали даже деревья в лесу. Архангел уже устал блуждать средь них в поисках того самого, способного укрыть их двоих от капель, бьющих по лицу и плечам, норовящим проскочить везде, где только можно.

– Почему же?

– Заболеешь еще.

Он кинул обеспокоенный взгляд на ерзающую под крылом девушку и, дождавшись, пока та успокоится и перестанет возиться не пойми с чем, обнял ее за плечи, улыбнувшись. Порой она была в его глазах большим ребенком, любящим веселье, любящим проказничать. Ему это казалось милым, даже очень, и он хотел видеть ее такой подольше, но также понимал: примет ее любой.

– Думаю, уж с кем, а с тобой мне это не грозит, – улыбнулась она. Не хотелось разочаровать его, сказав, что она и вовсе не может заболеть.

Девушка огляделась: вокруг столько деревьев, но ни одно из них не могло укрыть, дать время высушить одежду и промокшие крылья архангела, дождаться конца этой своеобразной атаки на пропитанную человеческими грехами землю.

Она посмотрела на своего спасителя, который пытался помочь укрыться хотя бы ей. Девушка рассматривала его, мягко улыбаясь, и то и дело как-то стыдливо отводила взгляд. Она подмечала малейшие детали: как с русых волос стекала вода, как капли очерчивали овал лица, всматривалась в его прямые черты, глубоко посаженные, удивительного лилового цвета глаза, а задумчивая улыбка каждую встречу западала ей в самую душу. Отвести глаза было в самом деле невозможно, но через силу и упорство она это сделала, взглядом выискивая хотя бы временный навес для них обоих.

Такой нашелся нескоро: у самого озерка, совсем небольших размеров, склонившись над землей, смиренно замерла ракита. Ее тонкие ветви, увешанные сережками из зеленой листвы, размеренно покачивались при каждом дуновении ветра, но дождевых капель, к счастью, пропускать не смели. Девушка широко заулыбалась, потянув своего компаньона в ту сторону, что-то неразборчиво щебеча о том, как красиво смотрится это место, что было бы неплохо как-нибудь искупаться в озере и вообще стоит облюбовать его, пока сюда не добрались люди из ближайших поселений.

Архангел был с ней полностью согласен. Насколько он уже успел понять людей – те явные любители укрощать природу, убивать ее, показывать, кто здесь главный. Такой подход он терпеть не мог, но и сделать с этим хотя бы что-нибудь был, увы, не в силах, а потому вынужден был лишь молча наблюдать за тем, как умирает, казалось бы, лучшее творение его Отца…

***

Девушка и подумать не могла, что время может быть настолько быстротечно. И если сначала все действительно было как в сказке, то последние девять месяцев сейчас казались просто неделей.

И пусть какая-то неясная тревога нарастала в душе с каждым мигом, ее сын, не так давно появившийся на свет, заставлял отбросить все предчувствия на второй план. Она смотрела в его глаза и не могла сдержать улыбку: он был так похож на отца. Девушка держала сына на руках, сидя под сенью той самой ракиты, которая когда-то укрыла ее и архангела от дождя. Ребенок смеялся, и детский смех, словно множество колокольчиков, звенел в лесной тиши. Он смотрел на мать, протягивая маленькие ручки к ее лицу, тянул к себе пряди ее длинных темно-каштановых волос, рассматривая, а она лишь счастливо улыбалась.

Настолько увлечена она была сыном, настолько ее счастье завладело ею, что девушка не сразу уловила тихий хруст ветвей позади, чьи-то перешептывания… Это точно был не архангел, это были люди. Члены очередной экспедиции, пришедшие вырубать лес и готовые убить любого, кто встанет на пути к их цели, продиктованной корыстью и жаждой наживы. Один человек переломил винтовку, чтобы зарядить, и этот звук заставил девушку отвлечься, а затем вскочить с места. Понимая, что теперь ей нельзя оставаться здесь, она прижала сына к груди, побежав в противоположную от людей сторону.

Позади нее раздался выстрел, незамедлительно повлекший за собой плач испуганного ребенка. Девушка бежала так быстро, как только могла, ловко огибая стволы появлявшихся на ее пути деревьев, и знала: людям за ней не угнаться. Но она была встревожена, она понимала, что теперь потеряет все в расплату за свой грех. И невольно она провела параллель между своей тревогой, долгим отсутствием архангела и его опасениями, сложив все в одну картину. Эти люди лишь показали ей, что пришло ее время, а потому единственное, что волновало ее сейчас, – безопасность сына. Девушка понимала, что, возможно, никогда больше не увидит любимого, ведь он говорил о том, что Отец все видит и что он непременно покарает их за этот грех.

Она продолжала бежать, мысленно прокладывая себе дорогу до ближайшего поселения, заставляя перепуганных ее появлением птиц взлетать с пригретых мест на деревьях, а животных прятаться в кусты и свои норки. Небо затянуло свинцово-серыми тучами, контуры которых обрисовывал ярко-алый свет закатного неба, скрытого за ними, вскоре прогремел гром, словно показывая, как разгневан на них Бог. Будто оно готовилось обрушить весь его гнев на девушку, что полюбила…

Плач ее сына заставлял девушку постепенно снижать скорость, ведь она понимала: ему страшно. Ей тоже было страшно, она не знала теперь, что ждет ее впереди. Словно за ней гнался чей-то невидимый призрак, девушка не смела останавливаться – она не устала. Лишь постепенно проваливалась в объятья липкого страха.

– Тише, тише… – приговаривала она, губами практически касаясь лба сына. – Не бойся, я с тобой.

Она продолжала бежать, понимая, что им дали достаточно отсрочки, и зная, что ребенка ей придется спрятать. Вскоре чаща стала редеть, деревья появлялись на ее пути все реже, и она оказалась на ровном пологом склоне холма, откуда уже виднелись первые дома простых жителей графства. Она знала, сколько ей нужно будет пройти до поместья отца, и даже не думала останавливаться. Больше всего на свете она боялась не успеть, ведь понимала, что оставить сына сможет только ему.

***

Годы шли, и мальчик рос. Вопреки всем опасениям и страхам его матери, он все же жил с графом, которому девушка успела его передать. Жизнь у дедушки казалась маленькому мальчику отрадной, но при этом граф не баловал внука. Несмотря на то что он был окружен роскошью и заботой со стороны деда, мальчик с детства знал, что не будет жить на всем готовом, и учился самостоятельности.

А когда он стал немного старше, узнал о том, кто такие вампиры, демоны и ангелы, сколько же нечисти и нелюдей в мире, ведь он, оказывается, рос в их окружении и сам таковым являлся. Часто он спрашивал у графа о матери и отце. Последнего мужчина не знал, а потому мальчик всегда мечтал узнать хоть что-то и о нем.

Глава I, об окраине Икериса

Тихий треск дров в камине, полумрак просторной гостиной и еле слышный хруст листа, исписанного черными чернилами, – все это создавало какой-то странный уют, и разрушать его не хотелось совершенно. Возможно, только поэтому мужчина, размеренно покачиваясь в немного скрипучем кресле-качалке, очень редко и с большими перерывами потягивая красную жидкость из бокала, сверлил взглядом аккуратно сложенный лист бумаги. Его недовольство можно было почувствовать, только подойдя: оно было почти осязаемо, заметно, велико. Но графа раздирало изнутри странное противоречие: с одной стороны, он не мог понять, что сейчас нужно было дочери. Зачем она интересуется тем, кого когда-то передала ему, тем, кого граф сам поднял на ноги, взрастил, тем, кем он гордился. И гордится до сих пор. Просто он был чертовски недоволен, что его дочь однажды бросила плод своей большой любви, что пропала. Но он был счастлив тому, что она вернулась, что объявила о себе и даже основала клан в столице.

Возможно, дело в том, что граф этого не понимал. Совсем не понимал, но тем не менее любил. Любил когда-то очень сильно, души не чаял, но теперь – он устал удивляться. А местами и разочаровываться. Как, например, сейчас. Однако недовольство сменялось милостью каждый раз. Не потому, что она его дочь, и даже не потому, что на самом деле поступает верно, но из-за того, что хотя бы интересуется сыном. Хочет знать, где он, что с ним, даже забрать хочет! Жаль, не может. А графу не слишком хочется отпускать внука черт знает куда. Но кем бы он был, если бы не понимал, что рано или поздно сделать это придется? Невольно Клод – а именно так звали графа – вспомнил, как получил от дочери ту самую весть о внуке…

Пасмурный и холодный день, на его взгляд, портил всю картину начинающегося лета. Клод сидел в своем кабинете, разбирая отчеты и разные договоры по делам графства. В последнее время ему было как-то не по себе, он не видел дочь уже несколько месяцев, более того, она даже рядом с поместьем не появлялась. Это злило и обижало графа, но он был уверен, что у нее найдется достойное объяснение. Клод никогда не признал бы этого, но он ждал ее возвращения и каждый день надеялся, что вот-вот в дверь его кабинета постучат и он увидит на пороге смеющееся лицо девушки. И вот, будто ему в угоду, раздался характерный стук. Граф даже привстал с места, но тут же опустился обратно, увидев лишь дворецкого. Удивлял только младенец, которого тот держал на руках.

Гнев и непонимание овладели Клодом, когда он узнал от дворецкого, что дочь наконец пришла в поместье, отдала ребенка первому встречному из слуг и послала его к отцу с вестью о том, что у него появился внук – чудный мальчик по имени Анкерпрасад. Спросить ее, почему она сама этого не сделает, никто не успел, ведь, по словам дворецкого, она исчезла. Просто исчезла, оставив после себя только сына. Столько вопросов появилось в голове графа с тех пор, и на многие он по сей день не знает ответа. Клод признал внука сразу же – он был мало похож на дочь внешне (с отвращением мужчина находил в его лице черты архангела, которого видел всего раз, но уже тогда невзлюбил). Но его улыбка была точь-в-точь как у девушки, а со временем Клод нашел в нем множество таких же черт характера. Так любовь к внуку и его матери постепенно взяла верх над отвращением к его отцу.

– Ты чем-то расстроен? – виновник торжества не заставил себя долго ждать. Юноша уселся на диванчик рядом с покачивающимся в кресле графом и склонил голову к плечу, заинтересованно посматривая на оного.

Анкерпрасад Марвари имел приятную внешность, его даже можно было назвать красавцем. На вид ему едва можно было дать двадцать лет. Он не был ни худым, ни толстым, а представлял, пожалуй, золотую середину. Впрочем, он неспроста был самым завидным женихом графства, но жениться пока не собирался. Он часто бывал в обществе, имел друзей и поклонниц, но не думал пока ни о чем серьезном, предпочитая посвящать время самообразованию.

Дед ему всегда казался той еще загадкой: о дочери рассказывал неохотно, о себе – тем более. Как правило, каждый их разговор сводился к тому, что приходилось поговорить о девушке. И даже несмотря на это, говорил граф очень-очень мало и слишком кратко, чтобы потом внук смог хотя бы смутно представить себе собственную мать.

– Нет, я разочарован, – Клод нахмурился, еще раз пробежавшись взглядом по содержимому письма, и поднял взгляд на внука.

– Что, снова с кровью не угодили? – Анкерпрасад заулыбался и поддел пальцами ножку бокала, поднося его к губам и делая небольшой глоток.

– Как вы пьете эту дрянь?

Он поморщился и отставил фужер обратно на столик, чем заставил графа криво усмехнуться. Подобная реакция внука на кровь всегда забавляла его, особенно если вспомнить, как он начинает вести себя во время своих крайне редких голодовок, с каким упоением и довольством пьет ее, а на следующий день брезгует. Впрочем, комментарий Марвари остался без ответа. Клод думал о другом, совершенно ином, нежели о какой-то там крови. Он протянул внуку письмо.

– Ты хотел услышать больше о своей матери? Что ж, думаю, пора бы уже рассказать тебе…

***

Повозку неслабо тряхнуло, и Анкерпрасад вдруг вскочил, ударившись о потолок кареты. Дождь на улице не прибавлял энтузиазма его путешествию, словно предостерегал, просил развернуть возницу и вернуться к графу в поместье. А ведь и правда: сейчас он должен быть на очередном уроке фехтования, проводимом уже не первый десяток лет одним старым, но ловким и быстрым мужчиной. Однако сколько усилий он приложил к тому, чтобы уговорить деда отпустить его из родового гнезда на поиски! Не может он бросить все и вернуться только из-за одного лишь дождя. Не может и не хочет.

Анкерпрасад еще раз достал письмо, которое отдал ему дед, и покрутил его в руках: на конверте не было ни адреса, ни какой-то другой информации об отправителе. Вздохнув, Марвари убрал его обратно во внутренний карман своего пальто.

Ржание лошадей, подгоняемых плетью и криками возницы, отвлекали Анкерпрасада от его насущных и не самых веселых мыслей. Он очень надеялся на то, что до нужного города, гордо носящего название Икерис, осталось ехать совсем немного, что скоро тряска в карете закончится, а он, собственно, найдет свою мать. Хотя бы для того, чтобы узнать, почему же и она, и отец бросили его когда-то. Он хотел остаться с матерью, увидеть отца, но даже простым ответам на вопросы был бы безумно рад.

***

Путь до заветного города занял два с половиной дня, но ничего существенного, кроме ежедневного заката Белой Звезды и затмения ею Картаса, не произошло. Все это время Анкерпрасад практически безвылазно проводил в карете, останавливаясь лишь на ночь в каком-нибудь трактире, где ужинал, отсыпался и завтракал, а затем днем – уже в другом месте, чтобы пообедать. Все это время его голову не покидали мысли о родителях, о том, что он скажет матери, когда найдет ее, что скажет ему она… Но сколько бы разных вариантов их встречи он ни придумал, нельзя сказать, что хоть один из них воплотится в реальность. Может, он вообще не сможет ее найти.

Тем не менее эти два с половиной дня подошли к концу. Экипаж въехал в город по относительно ровной дороге, местами усыпанной уже пожелтевшими листьями. Кучер остановил лошадей у одной из небольших, но достойных гостиниц города и ожидал, пока господин выйдет из кареты. Но Анкерпрасад не сразу заметил остановку, он даже не заметил, как въехал в город, будучи погруженным в свои собственные мысли. Вернувшись в реальность, Марвари огляделся: пейзаж в виде дороги, казалось бы, бесконечной полосой расстилающейся впереди, деревьев, которые природа раскрасила в осенние цвета, и полей, с которых трудолюбивые земледельцы собрали уже весь урожай пшеницы, сменился городским.

Оказавшись на тротуаре, выложенном из серого камня, Анкерпрасад, недолго думая, зашел в холл гостиницы, чтобы сейчас же переключиться на реальность, отбросив пока мысли о том, чего может и не быть, в сторону.

Номер ему выделили хороший: небольшой, но уютный. Конечно, с его комнатой в поместье деда это нельзя было сравнить, однако Анкерпрасад был готов жить здесь ради неустанных поисков. Из окна можно было увидеть башню часовни, которая возвышалась над остальными строениями города, гордо являя всем свои часы, стрелки которых показывали без четверти три пополудни, множество двухэтажных многоквартирных белых домов, выполненных в одном стиле. Где-то ближе к западной части города виднелись богатые и не очень поместья, а также различные лавки и магазинчики, которые были поблизости. Нельзя сказать, что отсюда весь город был виден как на ладони, отнюдь нет, но все, что находилось более или менее близко, разглядеть было можно.

Сейчас не было смысла оставаться в гостиничном номере, да и не хотелось. За все время, проведенное в пути, Марвари действительно устал сидеть и предпочел бы этому занятию прогулку по городу. Он мог хотя бы получше узнать это место, ведь ему придется жить здесь весьма и весьма неопределенное время, мог бы поспрашивать кого-нибудь из местных о кланах, ведь дед рассказал, что где-то здесь, в этом городе, его мать основала клан, и наверняка небезызвестный. А потому эта идея имела место быть, вытесняя все остальные мысли из головы, становясь самой первоочередной целью, тем лучиком надежды, обещающим дать хоть какую-то зацепку.

Анкерпрасад вышел из здания гостиницы, сразу же направившись вдоль по тротуару, чтобы для начала обследовать улицу, на которой живет. Небо было на удивление чистым – в осенние месяцы это бывает редко, а косые лучи уже прошедшей зенит Белой Звезды практически не грели воздух, заставляя мужчин надевать плащи, а дам кутаться в шали. Легкий, но прохладный ветер подхватывал своими потоками опавшие желто-оранжевые листья, бросая их в лица особо незадачливых прохожих, разносил по всей улице запах свежей выпечки из местной пекарни, заманивая покупателей и привлекая детей. Вокруг было довольно много людей, и жизнь в городе шла своим чередом. Все прохожие в основном шли парами, о чем-то разговаривая.

Анкерпрасад шел, рассматривая каждого встречного, ненавязчиво, аккуратно, но стараясь подцепить как можно больше деталей во внешности, хоть какую-то знакомую черту лица, в особенности глаза, однако ни в одной женщине не замечал ничего похожего на смутный портрет, столь бережно хранимый в памяти. Но еще рано было терять надежду, да и в целом так он вряд ли чего-то добьется.

Невольно Марвари вспомнил, как еще в детстве был в столице вместе с дедом, и с того времени здесь многое изменилось. После свержения парламента Икерис стал каким-то угрюмым, и даже несмотря на красоту архитектуры и природы, здесь будто чувствовалось напряжение, беспокойство, словно каждый житель не мог засыпать спокойно, и это смятение десятков тысяч людей буквально пропитало собою воздух. Нетрудно было догадаться, что кланы появились не просто так, а для какой-то цели, и целью была власть. Анкерпрасад не знал, за что же борется его мать, но отчего-то был уверен, что ею движет не корысть, а что-то более светлое и чистое. Ошибся он в своих суждениях или нет – судить вам, но Марвари ни за что не хотел верить в обратное.

Встречные девушки с интересом разглядывали молодого человека, явно улавливая в нем что-то, указывающее на то, что он не из местных. А если их взгляды вдруг пересекались, те смущенно отводили глаза в сторону, стыдливо прикрывая их широкими полями своих шляпок, украшенных различными перьями, цветами и всем, чем только было можно.

Тем не менее ничто не бывает бесконечным, а потому сначала подошел конец довольно-таки хорошей погоде: ветер подул сильнее, бросая задумчивому юноше на лицо пряди его вьющихся русых волос, которые не сильно фиксировала на затылке тонкая черная лента; затем Белая Звезда скрылась за пригнанными порывами ветра облаками, а вместе со всем этим закончилась и улица, поставив Анкерпрасада перед выбором: направо ему идти или налево, ведь дорога теперь разветвлялась.

Марвари направился вправо. Туда, где даже с его нынешнего места можно было разглядеть верхушки деревьев, являющихся, скорее всего, лесом. Следовательно, и одна из окраин города находилась там же. Поэтому он и пошел туда, ведь, как ему казалось, так риск потеряться будет меньше, а судя по портящейся погоде, сейчас не самое время плутать по столице. Кроме того, именно на окраине можно было отыскать особо умных и знающих обо всем, что здесь происходит, людей. Того и гляди, и Анкерпрасад сможет выведать что-нибудь полезное для себя.

Как и в любом другом городе, на самом краю можно было найти побитый жизнью и временем бар. На вывеску подобного заведения Марвари сейчас и смотрел, пытаясь прочесть покосившиеся буквы. Это место можно было принять за обычную заброшенную таверну, если бы не народ, состоящий в основном из самых низов общества, печально стекавшийся в небольшое здание. Анкерпрасад на их фоне выглядел несколько странно. С одной стороны, контраст выходил неплохой, а с другой – самому было не слишком приятно находиться здесь. Но выбирать не приходилось, потому Марвари уверенно раскрыл скрипучие двери бара, заходя внутрь.

Неудивительно, что внимание он привлек сразу же, но, к счастью или нет, комментировать его появление в подобном захолустье никто не решился. Стоило Анкерпрасаду упасть на один из скрипучих стульев у барной стойки, гул разговоров вновь поднялся такой же, каким был до его внезапного появления.

Явно нехотя к новому клиенту подошел хмурый бармен. Он усталым взглядом окинул юношу, для себя отметив его выскочкой, и, не успев сказать и слова, получил вопрос:

– Где здесь можно найти хорошего наемника?

Анкерпрасад трезво рассудил: сейчас ему стоит подыскать себе компаньона на время поисков. А если он будет местный и дорогой, то можно будет и о кланах спросить, а, возможно, еще и ответы получить!

– Сомневаюсь, что тебе хватит карманных денег на одного из наших наемников…

Мужчина криво усмехнулся, кажется, собираясь добавить что-то еще, но был бестактно прерван:

– Молись, чтобы я принял это за очень неудачную шутку, – Марвари улыбнулся, обнажая клыки и заставляя горе-шутника еле заметно дернуться. – Итак, где он?

Мужчина с огромным нежеланием кивнул в сторону самого дальнего углового столика. За ним, задумчиво сверля взглядом фонарь за окном, в полнейшем одиночестве сидела на вид хрупкая девушка. Зато, как успел заметить Анкерпрасад, до зубов вооруженная. Ни слова не сказав бармену, юноша широким шагом направился к нужному столику.

Девушка заметила его благодаря отражению в стекле и, возможно, именно поэтому инстинктивно схватилась за мушкет в кобуре. Не хватало еще, чтобы всякий молодняк к ней подкатывал – уж чего-чего, а этого она терпеть не могла. Впрочем, и переживала-то она зря – Марвари всего лишь хотел заключить контракт, а заодно решил поспрашивать о местных кланах. Точнее, об одном из них…

– Что? Клан с вампирами? – девушка удивленно вскинула брови, но тут же задумчиво нахмурилась. – По слухам, есть такой… Но сомневаюсь, что твой интерес утолят эти разговоры.

– Мне нужно знать хоть что-то о нем. Можешь рассказать? – Анкерпрасад принял самый заинтересованный вид. Он ничуть не врал, ему правда пригодилась бы абсолютно любая информация.

С девушкой он успел познакомиться и даже обсудить детали контракта, но вот разговора о кланах она избегала до последнего. Назвалась она Франсуа Гольц, и, как показалось Марвари, это имя ей не слишком нравилось.

– Я не могу понять, зачем тебе это нужно? И к тому же я сама знаю о них не больше, чем любой другой человек в городе.

Анкерпрасад на мгновение сощурился: задумчиво и как-то подслеповато. Нельзя было сразу говорить о том, что, возможно, в этом самом клане основатель – его собственная мать. Ни в коем случае нельзя было. Может, стоит приврать?

– Хотел вступить…

Девушка расхохоталась, прерывая Марвари и привлекая к себе внимание остальных: звонко, словно он рассказал ей свежую шутку. Сначала Анкерпрасад даже растерялся, неуверенно косясь на собеседницу.

– Слушай, парень, – успокоившись, негромко начала она, утирая скопившиеся в уголках глаз слезы. – Предположим, что этот клан существует. Но вступить в него просто так нельзя, это же очевидно! Выбрал бы ты себе менее завышенное место, что ли?

– Например? – Анкерпрасад заинтересованно сверкнул глазами.

Каким образом эта информация ему пригодится, он пока понятия не имел, но тем не менее знать хотел.

– Например, есть еще два клана. Тебе может подойти, скажем, Исчадия Ада – древний клан с кучкой демонов, – ответила на немой вопрос Франсуа, улыбнувшись. – Вампиров там тоже жалуют, если ты из этих…

– Можешь поподробнее о нем рассказать?

– Да нечего там рассказывать. Сначала разбоями в городе занимались, а как пошли слухи о твоем загадочном клане, так они только за мафиози гоняться начали. Некоторые даже поговаривают, что Исчадия с этим вампирским кланом дружны. Лично я считаю это бредом, но толпу не переубедить.

Сказать, что подобное заинтересовало Марвари, – словно не сказать ничего. Слухи ведь тоже не с потолка достали, от кого-то же пошли, и, скорее всего, от знающего человека. Анкерпрасад для себя решил, что стоит удостовериться в их праведности, но самому сделать это не выйдет.

– А ты не хочешь проверить эти слухи? Найти доказательства?

– Что?.. Даже не думай! Это ужасная идея! – тут же вскипела девушка, всплеснув руками и уже собираясь вскочить, чтобы уйти.

Марвари попытался ее остановить, схватив за запястье, и тут же оказался с мушкетом у виска. Казалось, в баре повисла гробовая тишина, прерываемая лишь частым дыханием повздоривших.

– Пусти, – негромко произнесла Франсуа, дергая рукой. – Пусти или мозги вышибу.

– Я заплачу втрое больше, – так же тихо ответил Анкерпрасад, чувствуя, как дыхание учащается.

– Зачем тебе туда нужно? Только честно. Ты явно не за тем, чтобы вступить, ищешь информацию об этом своем клане.

Марвари сглотнул, на мгновение прикрывая глаза, задумавшись. Если сейчас он не расскажет, то не факт, что вовсе в живых останется.

– Я расскажу, но не здесь.

Он окинул коротким взглядом помещение: тишина сменилась перешептыванием, на них двоих были устремлены практически все косые взгляды.