Читать книгу: «Танцы втроем»
Глава первая «Маша – три рубля и ваша»
Маша в который раз терла идеально чистый ламинат, всё в доме сверкало после нескольких часов уборки, а в сантехнику можно было смотреться как в зеркало.
Но Маша не успокаивалась на достигнутом результате, хоть она и навела идеальный порядок в своей «двушке», её все еще распирало, и она принялась вытаскивать из ящика кухонного стола серебряные ложки и вилки, что подарила бабушка. Маша резко захлопнула дверку шкафа и тут же ойкнула: «Сука!»
Она засунула в рот, указательный палец, пульсирующий от боли, и наконец, расплакалась! Обида, душившая несколько дней подряд, прорвалась наружу бурным потоком слез и соплей. Маша рыдала громко, время от времени выкрикивая в пустоту комнаты: «Гад! Козлина! Только попробуй прийти или позвонить! Только попытайся!»
Палец уже не болел и не пульсировал, но ноготь, отреставрированный только вчера, некрасивым рваным краем зацепился о велюровую обивку дивана, вызывая в Маше новую волну жалости к себе и новый поток прозрачной жидкости из носа. Поплакав еще немного над сломанным ногтем, Маша встала с пола, разыскивая маникюрные ножнички, которых, как назло, не оказалось в ее косметичке.
Ноготь раздражал, разбросанные ложки и вилки тоже. Маша собирала их с пола и тут же запихивала в кухонный стол, начищать столовые приборы до блеска желание пропало.
Она распахнула холодильник, долго блуждая взглядом по запасам еды, от которых ломились полки. Накупила заранее к приезду племянника: творожки, йогурты, яркие гроздья черного винограда, киви, целую россыпь шоколадных батончиков и Гришин любимый «Медовик», ну и конечно два сорта сыра, колбаса, балык, а еще в поллитровой баночке поблескивала красно- оранжевым цветом кетовая икра.
Маша не удержалась от деликатеса и купила у знакомой в рыбном киоске, конечно, предварительно попробовав, продавец не обманула – и правда, икра оказалась свежая и вкусная, умеренно соленая, приятно лопалась на языке.
Маша вынула сливочное масло, свежий хрустящий багет, икру и подхватила начатую с подругой бутылку белого вина «Совиньон».
Машка слегка поморщилась, вчера они с Наташкой нормально так посидели, уговорили красное вино «Апсны» и «Лыхны», подруга принесла с собой, сказала, что абхазское вино не хуже грузинского. И они его естественно дегустировали, заедая сырной нарезкой и сочным виноградом. Ната еще прихватила салат «Мимоза» – купила в кулинарии новомодного универсама «Максимум», который недавно открылся в микрорайоне Маши.
И конечно они проболтали шесть или семь часов подряд, главным образом обсуждая, какие все мужики «козлы». В общем, посидели весело, но наутро Маша проснулась с легкой головной болью и с ещё более распирающим чувством обиды. Этот «козел и муд…к» не звонит ей третий день подряд, после их фееричного путешествия в Приморье на его «Крузаке» и с его палаткой, но с её спонсорским сопровождением всех текущих расходов!
И так все бесило, а тут еще сломанный ноготь! Маша переоделась из домашнего халата в джинсы и футболку и отправилась на улицу, проветриться, быстрая ходьба помогала ей привести мысли в порядок.
Выскочив из подъезда, Маша поежилась, небольшой ветерок пробирался сквозь широкую футболку, и она уже пожалела, что не набросила ветровку. Но возвращаться не хотелось, опять ждать скрипучий медленный лифт и тащиться до двенадцатого этажа со скоростью улитки, а потом, она на сто процентов передумает шататься по улицам в такую погодку.
Обняв себя руками, Маша прошагала квартал, внутреннее возмущаясь тем, что лето так быстро пролетело, вроде тридцать первое августа на дворе, а хочется надеть тонкие колготки и короткую кожаную куртку. За последние десять лет климат в их регионе резко изменился, лето стало тяжелым, влажным и часто холодным, до конца июня ходили в джинсах и кофтах, а в июле жара чередовалась с резким похолоданием, и дождями, сказывалось наличие нескольких ГЭС, которые буквально топили регион, бывали даже крупные наводнения.
Местные пригородные дачные поселки и шикарные, построенные десяток лет назад коттеджи, тонули в воде и грязи, овощи не успевали вызревать, а розовые кусты, которые хозяйки холили и лелеяли безнадежно гнили, и пропадали.
Многие владельцы этих шикарных строений пытались продавать их сначала дорого, но ведь все местные знали, что дома находятся в зоне постоянного затопления, поэтому продавцы надеялись на приезжих из районов, но ценники пришлось снижать почти на треть, а то и наполовину.
У Маши всплыла в голове картинка просторного двухэтажного дома с красивой верандой – она была в июле, в гостях у коллеги Ольги, восхищалась, и признаться, завидовала ровненькому зеленому газону перед домом и выложенной плиткой дорожке. Качаясь в гамаке, представляла себя хозяйкой этого коттеджа.
Но потом, после очередных ливней, Ольга грустно объявила, что всё, с нее хватит, и они с мужем решили продать этот дом, в который по подсчетам Машки, было вложено не меньше пятнадцати миллионов.
Маша была свидетельницей риэлтерского квеста. Ольга после очередных …цатых покупателей схватилась за голову и сказала, что продаст к такой- то матери коттедж за десять миллионов, потому что ей все надоело! В конечном итоге Ольга скрепя сердцем отдала горячо любимый дом за восемь с половиной и на радостях умотала в Краснодарский край.
Маша прошла еще квартал, серенькие редкие тучки сгруппировались, и по всему стало понятно, что намечается дождь, Маша развернулась назад и быстро зашагала в сторону дома, первая крупная капля упала ей на макушку. Она забегала в свою «многоэтажку», когда дождь уже разошелся и шумно хлестал по грязным окнам подъезда.
Маша сморщила вздернутый нос – всегда ненавидела грязь, и подумала, что обязательно вызвонит «управляйку» и заставит уборщицу, которая числиться в штате, помыть не только ступеньки в подъезде, но и протереть окна, иначе она закатит такой скандал, что мало не покажется. Ей кончено и самой было бы не западло протереть стекла, но тогда зачем она платит УК «Уют» такие деньги ежемесячно? Чтобы прохлаждались?
Маша не стала дожидаться лифта, не заметила, как, взлетела на свой двенадцатый этаж. Короткая прогулка пошла ей на пользу и взбодрила, не откладывая свой порыв в долгий ящик, позвонила администрации «управляйки».
Она красочно описала им не только грязь на окнах, но и расписанный маркером лифт, который нужно перекрасить и входную дверь, на которую собирали деньги несколько месяцев, но до сих пор не вставили. К этому перечню добавились урны около скамеек, которых также не оказалось на месте.
На прощанье Маша почти ласково проворковала: «А если через месяц перечисленные мною недочеты не будут исправлены, вы меня знаете, и в курсе, где я работаю, так что в ваших интересах сделать всё гораздо быстрее».
Удовлетворившись напряженным сопением главбуха управляйки в трубку и представив ее толстое, краснощекое лицо и тщательно выкрашенные каким- то сложным цветовым градиентом волосы – «Наверное, тысяч пять сука отдает, чтобы содержать свои три пера в порядке» – Маша и широко улыбнулась – ну вот теперь ей кажется, полегчало!
Маша помыла руки и доела оставленный час назад бутерброд с икрой, масло немного подтаяло, но так даже оказалось вкуснее. Электрическая, ужасно дорогая кофеварка уже пыхтела, изготавливая любимый кофе «Эспрессо». В крохотную кофейную кружку через минуту полилась густая струя божественно пахучей жидкости.
Маша отпила глоток и зажмурилась – всё- таки жизнь ужасно хороша! Когда у тебя есть чашечка кофе и такая классная итальянская кофеварка. Эту машинку подарил на день рождение один из ее поклонников. Машка провела мизинцем по гладкой поверхности «Pavoni» и вспомнила, как замечательно они провели время с Альбертом…в ее весенний отпуск, и не где-нибудь, а в Таиланде!
Она вновь прикрыла глаза, делая очередной глоток. Да, больше всего она любила Таиланд, а именно остров Пукет. Конечно, она и в других странах Азии бывала: Вьетнам, Китай, даже Бали, но Тай – это. Тай, он действовал на Машу магически.
Маша хоть и осознавала тогда, что едет в это сказочное место, как любовница, Альберт мужик нормальный и весь такой упакованный, но правильный, и с женой и двумя дочками никогда не расстанется, все же радовалась как ребенок. И этой своей радостью заразила всегда серьезного и властного Альберта, становившегося ручным и милым в её руках.
Маша могла вертеть Альбертом, как хотела, и частенько злоупотребляла своими возможностями, вскользь намекая на вещи, которые хотела бы получить к очередному дню.…Не только дню рождения, дню Валентина, или дню восьмого марта, а вообще, дню чего- нибудь… Машка быстро могла придумать праздник по малейшему поводу и так красочно описать его, что Альберт смеялся и покупал именно то, что хотела Маша, и еще сверху прилагался огромный букет цветов.
Машу пока всё устраивало, но с недавнего времени внутренний червячок стал слегка подтачивать душу, в ноябре ей исполниться тридцать семь, а этот мудак! Ну почему он вечно изгаживает даже самые приятные мысли!
Машкино настроение грозилось опять испортиться, но тут зазвонил молчавший первую половину дня телефон, и Маша подпрыгнула от неожиданности, она рванула в гостиную, ударившись об угол стола, чертыхнувшись, и снова ударившись, огибая стойку бара. Наконец, схватила Айфон и как можно спокойнее сказала:
– Я занята, перезвони позже! – и с трудом пересилив себя, нажала на красную трубку, высвечивающуюся на экране.
Маша рисковала, но прекрасно знала, как Его это злит! И не удержалась от удовольствия помотать ему нервы. Ведь целых три дня от него не было ни звонка, ни сообщения в Ватсапе! Целых три дня Маша сверлила экран Айфона, да что и говорить, не только сверлила, но и набирала десяток раз! Но он трубку не брал! «Пусть теперь побеситься!»– злорадно подумала Маша, все еще борясь с желанием тут же перезвонить.
Она отсчитывала про себя шестьдесят секунд, обычно ровно столько требовалось Алексею, чтобы выматерить её и снова набрать. Маша произносила вслух: «Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шесть…» И вновь раздался его рингтон, не успев поднести трубку к уху, Маша услышала:
– Ты ничего не попутала!? Что значит занята? Кто недавно обрывал мне все провода, а?
Маша снова, взяв себя в руки, хотя сделать это было уже сложнее, с издёвкой произнесла:
– Ты опоздал, кто обрывал, тот уже занялся более приятными делами, где твое присутствие не требуется!
В ответ она услышала какой- то мат и короткие гудки. Кинул трубку. Ну и ладно, что она, в конце концов, тряпка какая- то, ждать его звонка целыми днями и по первому зову являться к нему? Неа, у нее есть гордость!
Маша поежилась, чуть намокшая футболка раздражала. Она стянула с себя одежду, налила бокал вина и отправилась отмокать в пенной ванне. С наслаждением грелась в горячей воде, отпивая мелкими глотками вино. Она решила устроить себе маленькое домашнее Спа, сделав очищение тела скрабом, а затем медленно втирала в кожу крем с ароматом манго и маракуйя, купленный в Таиланде в магазинчике натуральной косметики. Запах был настолько нежным и приятным, что на минуту воображение унесло её в жаркую, желанную страну.
Но ее мечты вдруг резко оборвались, она почувствовала сильные пальцы, больно сжавшие хрупкие плечи и тут же встрепенулась, но все- таки упрямо попыталась отшатнуться и сбросить руки:
– Уйди! И ключи от моей квартиры верни!
Алексей, чуть прищурившись, осматривал ее с головы до ног, подолгу останавливаясь на груди и нижней части живота. Маша, сообразив, что она стоит обнаженная перед тем, кого не так давно послала на несколько веселых букв, сорвала махровый халат с яркими лилиями с вешалки и зашипела:
– Выйди!
И услышала издевательский смешок:
– О, сама невинность! А чего я тут не видел?
Он стоял, опершись на косяк, и его глаза опасно поблескивали, Маша отлично знала, что за этим последует, но ей упрямо не хотелось сознаваться, что она его очень- очень- очень, безумно хочет!
Маша набросила халат и на слегка подгибающихся ногах попыталась протиснуться в дверной проем мимо него, но тут же её подхватили сильные руки и всё…комната поплыла перед её глазами, когда оказалась на кровати, прижатая его телом. Последней связной мыслью было: «Козел…, но как же сладко он целует…с ума сойти…».
Глава вторая «А покормить?»
Открывать глаза не хотелось, она чувствовала, как кончики его пальцев легко скользят по шее, ключицам, ниже…, прокладывают дорожку к груди, и ее тело невольно сжимается от предвкушения.… Но, мужские пальцы, чуть коснувшись вершинки соска, неожиданно замерли. Она непроизвольно выдохнула, готовая податься выше, но сладкое марево, в которое ей так хотелось погрузиться, разрушилось фразой:
– А десерт, сладенькая, только после ужина.
Машка резко распахнула глаза и, встретившись с его нахальной полуулыбкой, окончательно поняла, что, продолжения не последует. Внутри поднималась волна возмущения и протеста, так происходило всегда – Алексей мог одновременно поднять ее на вершину блаженства, а потом как ни в чем не бывало, буднично грохнуть об пол. И как бы она не пыталась, а это уже проверялось не раз, ведущим всегда оставался он, и его желания всегда стояли на первом месте.
Машка мысленно выругалась, когда Алексей встал с кровати и, скрывшись за дверью ванной комнаты прокричал:
– Жду ужина, Машунь! Очень кушать хочется!
Маша кинула тапком в дверь – вот же! Гад! Но все- таки пошла на кухню и принялась готовить. Через тридцать минут на столе стояли: салат «Цезарь» с курицей, запеченные с овощами стейки из семги, нарезка с сервелатом и двумя сортами сыра, охлажденное белое вино.
Алексей прошел в кухню, облачившись в махровый халат, на ходу вытирая влажные пряди светло- русых, чуть волнистых волос.
Он удовлетворенно обвел глазами накрытый стол и, схватив Машу за талию, привлек к себе, чмокнув в щечку:
– Всегда знал, что моя девочка волшебница!
Машкины глаза тут же вспыхнули, она погладила завитки волос на его груди, её мучил голод, но совсем другого плана. Но Алексей выпустил ее из сильных рук и тут же накинулся на приготовленные блюда.
Маша зацепила вилкой салат, наблюдая, как он ест. Это зрелище возбуждало! Так вкусно он жевал кусочек лосося, облизывая с губ капельку соуса из белых грибов, жмурясь как кот, нюхал сыр, прежде чем отправить кусочек в сочный, порочный рот, который еще час назад всасывал…Маша помотала головой – если она не отгонит это картинку! Нет! Ну, все- таки как заразительно он ест! Смакует, наслаждается! В памяти почему- то всплыли старорежимные слова, почерпнутые из классических романов: «Сибарит и сластолюбец». Да, точная характеристика Алексея!
Машка разглядывала его мускулистые ноги, видневшиеся из-под распахнутых полов халата. Она купила специально для него халат синего цвета под его голубые глаза, блин! А ещё домашние брюки и несколько футболок и всё аккуратненько развесила в своем шкафу на вешалки.
Иногда Алексей жил у неё по два- три дня, и тогда Маша думала, что вот, он уже почти одомашнился и скоро она его совсем приручит и прикормит…Но каждый раз ее ждал облом.
Алексей, уйдя, как ни в чем не бывало с утра, или с обеда с ее квартиры, непременно чмокнув ее в щечку, исчезал порой на неделю или больше. И Машка могла сколько угодно шипеть и распускать коготки, но его это нисколько не трогало и не смущало. Он тупо не брал трубку и не отвечал на гневные сообщения, занимаясь своими делами.
У Алексея в городе было две станции техобслуживания и ремонта машин, лично сам он давно там гайки не крутил, только контролировал процесс время от времени, когда надо, отвешивая пиз…ей, чтобы мастера не расслаблялись, но в целом уживаясь с работниками вполне мирно.
Сам же он частенько гонял японские машины из Влада, потом делал им свежий тюнинг и продавал процентов на пятьдесят, а то и на восемьдесят дороже первоначальной цены.
В общем, стоял временами на авторынке, развлекая себя, долго торчать на площадке не приходилось, был у него талант доставать из общей массы подержанных авто самые удачные и качественные экземпляры, краснеть не приходилось, ну и репутация за ним закрепилась нормальная, мол этот не будет подсовывать всякий хлам.
Поэтому сарафанное радио работало в его пользу, клиенты, а особенно клиентки сами шли в руки, а порой даже искали его и специально просили привезти под заказ, то Джип Land Cruiser, то Prado, вот недавно, дамочка заказала ему серебристую Camry. Пришлось, конечно, повозиться, чтобы найти такую машину в заводской окраске, обычно Камри либо черные, либо белые, но игра стоила свеч, то есть заработанного на этой сделке «бабла». Да и к тому же, приятный бонус прилагался…
Ну а что? Дамочка вполне себе, и сама после нескольких бокалов «Мартини», заказанных в ресторане, куда она его пригласила обмыть пригнанную им серебристую «Камрюшу» – ее долгожданную машинку, прямым текстом намекнула, что не против продолжения банкета. А он был тоже «за», рассмотреть вблизи узор ее кружевного бюстгальтера, просвечивающий через прозрачную блузку.
Алексей, в свои тридцать, был настолько развращен женским вниманием, что почти не утруждал себя ухаживаниями, как когда- то в шестнадцать, когда руки его дрожали и потели от предвкушения секса.
Но первый, и, слава богу, единственный законный брак все расставил для Алексея на свои места. Он быстро понял, что не создан для длительного, совместного проживания с женщиной, которая еще недавно кричала от наслаждения под ним, но в мгновение ока превратилась в лохматую домохозяйку с кофточкой, залитой пюре, и раздраженную как фурия. Да и он, порядком устав от криков и воя своего родившегося сына, через год покинул квартиру благоверной, подаренной ее родителями на их пышную свадьбу.
Совесть его мучила, но недолго. От сына он не отказывался, по выходном, раз в два месяца брал его на прогулки. Спустя три года, «бывшая» вышла замуж за русского немца и укатила с ним, кажется в Мюнхен.
Алексей, отпив очередной глоток белого вина, с удовольствием рассматривал сидевшую перед ним Машу, одновременно обдумывая, что в следующем году обязательно навестит сына в Германии, как- никак ему скоро восемь. Бывшая жена встречам не препятствовала, а к сыну он почему- то привязался.
Маша взяла двумя пальчиками длинную, темно- зеленую консервированную спаржу и медленно засосала ее в рот, заедая черной маслиной, после этого представления Алексей не смог удержаться и подхватив ее под бедра, посадил на высокую стойку кухонного бара:
– Марья, напрашиваешься?!
Он знал, что Маша ненавидела, когда он называл ее Марья, а ему почему- то нравилось испытывать её терпение. Но в одно мгновение Машке стало все равно, возбуждение зашкаливало, и она забыла, как ее звать вообще! Только бы его руки и губы, не отрывались от её тела, и продолжали ласкать, она дрожала в предвкушении большего, но он заставил ее умолять и просить в который долбанный раз, получить себя как самый желанный в мире приз!
Приходя в себя, Машка злилась, что ведет себя как подстилка, но представив, что, он больше не позвонит и не придет, впадала в панику – нет, только не это!
В эту ночь он устроил для нее настоящий, праздничный марафон, который сладко и до самого донышка измотал ее так, что она обессилено, прижалась к нему расслабившимся, разнеженным телом, и за секунду заснула.
Глава третья «Медовик»
Подскочив только утром следующего дня, Машка поняла, что она безнадежно опаздывает в свой первый рабочий день! Алексей, как ни в чем, не, бывало, спал на животе, раскинув руки и ноги почти по всей кровати. Машка с сожалением посмотрела на красивое, мускулистое тело Алексея, на секундочку представив, как его можно разбудить, чтобы затем…
«Так!» – она произнесла вслух в приказном порядке: «Теперь быстро в душ, одеться и бегом на работу!». О завтраке речи, естественно, не шло.
Машка с трудом выгнала машину со стоянки, гады соседи загородили выезд, как будто одни в этом дворе паркуются!
На работу вбежала без одной минуты девять и с нескрываемым наслаждением провела карточкой работника областного правительства по электронной щели турникета – она умудрилась не опоздать на работу! Аллилуйя!
Почувствовав мгновенное облегчение, как после похода в туалет по- маленькому, Машка ругнулась про себя – ну кто придумал такую систему учета времени! Как на зоне, все под контролем! Опоздаешь на минуту – выговор или того хуже существенный вычет из зарплаты. А три с половиной тысячи штрафа платить совеем, не хотелось. Машка посчитала, что ее хоть и не маленькой, по меркам их городка зарплаты, такой денежный отток совсем ни к чему.
У лифта она еще раз торжествующе оглянулась на «охранницу», больше похожую на охранника – с короткой стрижкой и ногтями без маникюра. Все знали, что Любка, стоявшая около турникета, злиться и завидуем таким дамочкам как Машка, которым мужики дарят букеты цветов и дорогие подарки.
Любка всегда радовалась, когда подобная мадмуазель не успевала вовремя пикнуть карточкой с утра, или, возвращаясь с обеда. Машке казалось даже, что Любка, особенно её, невзлюбила, так как другой охранник постоянно дарил Машке шоколадки и прочую мелочь, а с Любки брал деньги, чтобы скинуться на кофе «Три в одном», который пили на смене.
Разъехавшиеся перед Машкой створки лифта напомнили, что всё, теперь следует стереть с лица насмешливо- торжествующую физиономию и принять презентабельный, серьезный вид. Выйдя на третьем этаже, Машка походкой от бедра, цокая высоченными каблуками, зашагала в свой кабинет, на котором красовалась табличка- зам. начальника отдела экономики и развития Мария Сергеевна Лакомая.
Не успела Маша пристроить сумочку, как зазвонил внутренний телефон, она второпях перегнулась через стол и схватила трубку:
– Да, Антонина Петровна, я на работе, – Машка чуть задержала дыхание, чтобы не было слышно, что она только- только зашла в кабинет, второпях схватила ручку, – Записываю. Да, конечно, через сорок минут все подготовлю.
Маша сдула несколько волосинок выбившиеся из тугого хвоста, они щекотали нос и нервировали. Она хотела уже выдохнуть с облегчением, но Антонина опять вспомнила что- то важное, и начала диктовать так быстро, что Маша едва успевала за ней строчить в блокноте.
И к тому же ее отвлекали, нет, не несколько волосинок, из- за которых хотелось чихнуть, а горячая мужская рука, которая нагловато легла ниже талии.
Маша, не оборачиваясь, могла догадаться, кто вошел в кабинет и без стеснения разглядывает ее ноги в разрезе юбки и грудь, чуть виднеющуюся из- под блузки. Ее деловой костюм смотрелся строго и чуть интригующе, но это когда она стояла прямо, а не нависала, перегнувшись через стол.
Когда, наконец, начальник отдела экономики и развития – Антонина Петровна закончила, Машка хотела принять обычное вертикальное положение, но рука, пробравшаяся под блузку, крепче прижала ее к столу, Маша резко вдохнула терпкий запах мужской туалетной воды, и не выдержав, все- таки чихнула.
Над ухом раздался смешок:
– Будь здорова, детка, я по тебе ужасно соскучился.
Она хотела что- то съязвить, но спохватилась, позади нее стоял не кто- нибудь, а министр связи и коммуникаций Олег Дмитриевич Савельев. Маша весело подумала: «Позади меня министр связи и у нас с ним связь…».
Она чувствовала, как подрагивает его рука, ласкающая то ее спину, то ее бедра, и знала, что еще чуть- чуть, и он точно сорвется.
И Маша, сначала поддавшись объятьям, ловко и быстро вынырнула из его рук, чуть лукаво улыбаясь, она знала, что ее улыбка всегда была многообещающей и магической, и одновременно означала: «Я тоже хочу тебя, но подожди еще чуть- чуть».
Олег Дмитриевич, несколько мгновений тонувший в ее каре- зеленых глазах, сделал шаг вперед по направлению к ней, и готов был уже обнять ее, как дверь в кабинет резко распахнулась и внутрь как обычно, рубленным, решительным шагом вошла Антонина Петровна. Машка едва заметно повела плечами – да…если бы начальница прибыла чуть раньше…
Машка искоса бросила взгляд на любовника, означавший: «Я прибью тебя, но чуть позже, за то, что двери за собой не закрываешь». Но тот лишь усмехнулся уголками губ, как ни в чем не, бывало, пожимая по- мужски большую руку Антонины:
– Доброе утро, Антонина Петровна, сегодня вы, наконец- то уйдете домой не в девять вчера, а вовремя! Мария Сергеевна после отпуска, со свежими силами, наверняка с удовольствием вас разгрузит!
Машка наступила острым каблучком на носок ботинка из тонкой дорогой кожи, так что Олег Дмитриевич еле заметно скривился. А что? Зачем всякую ерунду говорить! Ей сегодня наоборот нужно отпроситься пораньше, первое сентября, и сестрица Светка с сыном Гришкой – ее племянником должны были прийти на ужин в половину седьмого!
Маша уже прокручивала в голове проникновенную речь, чтобы ее отпустили пораньше. А тут.… И в то же время она понимала, как любовник соскучился и строит планы затащить ее вечером в свой шикарный кабинет.
Перед мысленным взором Машки всплыла картинка, как она впервые зашла к Олегу Дмитриевичу, в тот день начальница заболела гриппом, и Маше поручили подписать внутреннюю отчетность, касающуюся министерства связи.
Думала, что оставит всё, как обычно у секретарши, но той в пятнадцать минут седьмого вечера на месте не оказалось, и Маши пришлось самой войти в кабинет.
С момента их первой встречи лицом к лицу прошло сколько? Два года? Машка самодовольно улыбнулась, за это время она из обычной рядовой сотрудницы поднялась до зам. начальника отдела. И конечно не без поддержки Олега, который со времени их близкого знакомства всячески продвигал ее по служебной лестнице, недаром его лучший друг возглавлял министерство экономики в их областном правительстве.
Машка вспомнила так же, как скривилось лицо Антонины, когда вместо пятидесятилетней старушки Нелли Викторовны, которая работала в их отделе уже лет пятнадцать и во всем беспрекословно слушалась Антонину, на должность ее зама «сверху» рекомендовали Марию Лакомую. Выскочку, которая только- только перешла в областное правительство из городской мэрии.
Но Антонина хоть и попыхтела недовольно месяц, потом поняла, что Мария Сергеевна, талантлива не только в известном всем смысле. Она оказалась умна в плане работы, все делала быстро, дважды объяснять не приходилось, да еще и другим тетушкам новые компьютерные программы постоянно помогала осваивать. А они каждый год менялись, и остальным сотрудникам приходиться долго скрипеть мозгами, чтобы переучиться новому интерфейсу.
Да и проекты некоторых внутренних подзаконных актов Мария составляла весьма талантливо. В целом, зам получился из неё, что надо, и Антонина подумывала уже, что, когда подаст свою кандидатуру на должность заместителя министра экономики, начальником своего отдела поставить Марию Сергеевну.
Антонина скупой улыбкой узких как две черточки губ поблагодарила Олега за внимание и перешла к делу:
– Мария, я сказала по телефону, что подготовить информацию нужно через сорок минут, но, к сожалению, и этого времени у нас нет. Отдел закупок совсем обнаглел – перевесили свою работу на нас, а наш министр…– тут Антонина осеклась, оглядываясь на Олега Дмитриевича, но тот, поняв, что сладкого с утра не предвидеться, обронил на прощанье:
– Не буду мешать двум милым начальницам!
После его ухода Антонина фыркнула и не сдержалась:
– Дамский угодник!
Маша незаметно улыбнулась, но тут же сосредоточилась и следующие двадцать минут они с начальницей пахали в таком ритме, что потом Маше показалось, они отработали целый день! Но, так или иначе, план закупок был готов, и вполне удовлетворенная Антонина, если такое слово вообще можно было применить к ней, вышла из Машкиного кабинета и прямиком отправилась на совещание областного правительства.
Машка откинулась на спинку кресла и взглянула на изящные золотые часики, обрамленные четырьмя поблескивающими в утренних лучах солнца бриллиантами – без четверти десять. Ей зверски хотелось перекусить и чем- нибудь основательным. Машка вспомнила, что не позавтракала и даже любимый кофе с утра не успела выпить ни дома, ни на работе!
Где добыть прекрасный перекус она, конечно, знала, девчонки из отдела всегда держали в мини- холодильники сыр, салями, пирожные, печеньки и шоколадные конфетки.
Маша быстро встала и легко, подпрыгивая через ступеньку, пока никто не видит, спустилась в экономический отдел, где девчонки пили чай, пользуясь отсутствием Антонины. Завидев Машу, многие расцвели в улыбке и тут же завалили расспросами, где и как она провела отпуск, и ездила ли туда со своим красавчиком, ну, и пока Маша жевала бутерброд, завалили ее местными сплетнями и новостями.
Маша любила эти небольшие чаепития, тем более, сейчас, она попивала вьетнамский густой кофе, и расслаблялась, перед тем как опять ринуться в очередной бумажный бой.
Первый рабочий день пролетел, как обычно бывает после отпуска – чуть нервно, чуть дергано, и быстрее чем всегда. К радости Маши, Антонина ее отпустила на полчаса раньше, за удачно сделанный с утра план закупок, который приняли в первом обсуждении. И даже Олег куда- то исчез, и Маша беспрепятственно выскочила из здания администрации.
Когда завела машину, прислушиваясь к сытому и довольному урчанию своей девочки, Маша, наконец, расслабилась, она успевает к ужину вовремя, но все- таки придется готовить все в темпе. Ее племянник написал в Ватсапе, что за лето очень по ней соскучился, а еще ему нравится, как тетя все вкусно готовит, и что он проголодался за день.
Маша толкнула дверь своей квартиры и крикнула:
– Лёша? Ты дома?
В ответ ничего не услышала, но на всякий случай быстро обошла две комнаты и заглянула на кухню – в раковине и на столе стояла горка немытой со вчерашнего вечера посуды, прибавилась также тарелка измазанная кремом с торта и большая чайная кружка. Маша поняла, что Алексей ушел, но все- таки заглянула в ванную. На полу валяли мокрые банные полотенца.
Машка поджала губы, и быстро схватив их, засунула в машинку – автомат. Когда сделала ревизию холодильника, то поняла, что Лёша ни в чем себе не отказал – Гришин любимый торт «Медовик» был почти съеден, а в банке с икрой оставалась разве что ложка.
Машке материлась так, что если бы стены умели стыдиться, то они бы покрылись крупными красными пятнами. Она пнула в сердцах ножку стола и тут же ойкнула, схватившись за стопу:
– Козел!
Она машинально скидывала грязную посуду в посудомоечную машину, стирала крошки со стола, доставала из холодильника размороженные заранее грудки цыпленка, которые не были съедены, так как оставались в холодильнике сырыми. Потом Маша натирала их чесноком, что- то резала, сервировала, и за этими делами постепенно успокоилась.
