Читать книгу: «Договор с двумя неизвестными»

Глава 1

Империя Ригорон, столица Свидарг

Осень, 25 год правления Россена Ялагра

– И в этот знаменательный день мы не могли оставить тебя без особенного подарка, – с серьезным видом продолжала свою речь Тенна. – Родик, все же юбилей, двадцать четыре годика, шутка ли. Как быстро ты постарел. Я помню тебя ещё на этапе подростковых прыщей. Но время никого не щадит, даже принцев первой крови Ригорона. Пора подумать о чем-то вечном, основополагающем, земном.

– Нескучная моя, не пугай меня, – наигранно фыркнул брат. – Неужели все-таки склеп? Что, в самом деле? Угадал?

Близкие родственники, собравшиеся на торжественную часть поздравления, скромно потупили глаза. Все, кроме Мамы и Папы, которые отдариваются золотом.

– Нет, Родик, – с сожалением поморщилась девушка.

Действительно жаль, что подобная идея не пришла им в голову. Стоит отметить, что буйная фантазия Родиона вызывает жгучую зависть, остается только пользоваться его случайными оговорками. Впереди так много «юбилеев», что склеп нужно взять на карандаш.

– Ты же у нас бессмертный, зачем тебе склеп? Фамильным склепом воспользуешься, не развалишься от соседства с пращурами-душегубами. Итак, пабам! Родик, всё, как ты мечтал. Личная свиноферма!

На лице брата наконец скисла наглая усмешечка, уголки губ поникли, но Родион с честью вынес это испытание. Не до сантиментов, теперь у него столько забот. Целая свиноферма, хрюшка Жемчужинка и хряк Омлетик, от которых вот-вот появится потомство.

– Самое время заняться чем-то стоящим, брутальным, дельным. Поздравляю, Родик, будь счастлив!

Бурные овации братьев и сестер довершили начатое. Родион повержен, унижен и втоптан в грязь. Он еще пытается изобразить из себя довольного именинника, но на деле выходит скверно. Есть возможность реабилитироваться в ответной речи, и он от всей души постарался:

– Как я рад в такой знаменательный для себя день оказаться в кругу самых близких мне людей, – Родион утёр сухую слезу и потряс светлой копной волос. – Признаться, у меня были мысли сбежать на край света и там, в тиши южного императорского дворца отметить свое появление на свет неистовым загулом дней так на десять, в сопровождении прекрасных незнакомок штук так под двадцать, и в компании целого винного погреба от моего лучшего друга Туриса Асмагела. Но нет, сказал я себе! Как можно! Здесь меня ждут самые дорогие мне люди. Они готовятся, волнуются, прячут по углам отчего дома подарки. Наверняка это что-то особенное! Может быть даже свиноферма, хотя, о чем я! Слишком смелые мечты. Можно сказать, сокровенные. Уймись, Родик, и смирись с какой-нибудь глупостью, типа, мм… алмазной диадемой, сапфировыми шпорами, книгой о бренности бытия.

Родион скосил глаза на подарок Риккона. Конни всегда дарил только книги. Он и в этот раз не присоединился к свиноферме, теребил в руках сверток, отчетливо напоминающий фолиант с той самой «бренностью бытия». В хозяйстве и такая малость пригодится, Родион умеет с толком находить применение подобным дарам. Давеча увесистой книгой подпирал нехитрое приспособление над дверью сестринской светелки. В результате и Тенна, и Аяна обмарались синим красителем и до сих пор утираются.

В семье не без… Родиона. Второй по рождению брат не заслуживает даже свинофермы, его бы по-хорошему плетьми, да розгами, но этот веселенький набор дети уже дарили. Тот никогда не оставался в долгу, упомянутая фантазия была настолько безграничной, что братья и сестры загодя вздрагивают в трепетном ожидании его ответных действий. Не стоит обманываться временным затишьем, он свершит месть уже этой ночью.

Бал по случаю дня рождения разразился во второй половине дня. В главном зале императорского дворца собрались все представители великих княжеских родов, да и просто княжеских. Пропускать такое событие нельзя, виновник торжества не является наследником трона, но Родион Ялагр и без того личность известная, до дрожи в коленях. Причем, дрожат все, второй Принц умеет вызывать «уважение» не столько своим благородным происхождением, сколько… а, впрочем, все по порядку.

Бал в императорском дворце явление частое, шесть сыновей и две дочери, череда памятных дат и событий никогда не прекращается. Есть некоторые ограничения, мальчики обременены государственными обязанностями, большую часть года проводят в разъездах. К осени собираются под крышей отчего дома. Несколько месяцев семья Ялагров Ригоронских празднует все события кряду, одновременно вздрагивая от междоусобных разборок между членами венценосного рода.

– Как на яву, такой яркий сон, мороз по коже. Повсюду туман, не видно ни зги. Я поначалу испугался, не в первый раз вижу этот кошмар, – жаловался глава семейства, уютно развалившись на троне. – В том сне я дряхлый старик. Изношенная одежда, впалые щеки. Трухлявый пень. К тому же пленник. Альфа, на мне цепи, и даже меча нет, чтобы отбиться.

Венценосная семья присутствует в полном составе. На троне восседает Император, Россен Ялагр. Рядом малый трон его супруги Альфинии Орс. Позади дети. Папа привычно зудит и рассказывает дурной сон под звуки танцевальной музыки, его привычно слушают ровно настолько, чтобы вовремя успеть посочувствовать, но и только.

– Родик, твой день рождения, – высказалась Мама, игнорируя Папин бред. – Выйди хотя бы на один танец. Посмотри, Вилетта Тирэлл уже трижды свистнула тебе через весь зал.

Вилли очень способная девочка, четырнадцати лет отроду, она умеет свистнуть так, что поневоле подумаешь о плохом. По меньшей мере от ее свиста свалятся со второго этажа все затаившиеся лиходеи. В императорском дворце таких нет, именно потому пока свалился только парик с дирижера придворных музыкантов.

– Для полного счастья в мой день рождения осталось получить подарок от Вилли, – ворчал Родион. – Наверняка будет что-то занимательное. Помнится, она мне даже собственные молочные зубы дарила, бережно упакованные на дне бутылки с вином.

– Не пойдет он танцевать, – злорадно шипела Тенна. – Свиноферма карман оттягивает.

– Так вот, в том сне меня подвели к бордовому королевскому шатру, – как ни в чем не бывало продолжал Папа. – Из шатра вышел… Кто бы вы думали? Король Гралиции, Генрад Гралийский. Собственной персоной. В доспехах из золота, отделанных драгоценными камнями. В тон шатру с плеч свисает плащ из ткани, расшитой золотыми нитями…

– Ой, а кто это у нас такой смелый? – елейно пропел брат. – Сестрица Тенна, мой любимый повод позубоскалить. Тенна, давеча во дворец ворох кружевного белья завезли. Неужели потребовались все пять мотков, чтобы обернуть твои весьма скромные прелести в одну ночную сорочку?

Девушка выпучила глаза, бросила испуганный взгляд на Риккона и покраснела до корней волос.

– Ну, ты, Роди, и Поганец! – возмутилась сестра Аяна.

– Но это не всё, – не обращал на детей внимания Император. – Рядом с шатром установлена виселица, передвижная виселица на больших скрипучих колесах. На веревке болтается изъеденное птицами тело. Альфа, представляешь эту аллегорию? Символ Гралиции – птица с обоюдоострым мечом в лапах. В том сне Генрад Гралийский победил ригоронскую армию и захватил мою страну!

– Отчего же Поганец? – огрызался брат. – Я же пока не спросил, для кого так старается наша младшенькая? Не уточнил, кому она собирается эту сорочку предъявлять? Кто, так сказать, должен ее сорвать, хотя бы из чувства омерзения?

– Роди, ты невыносим.

– Мм… Родик, продолжай, – заинтересовался старший брат Ридалаг. – Ты что-то знаешь об этом паскуднике?

– Мой единоутробный старший братец, не торопись с выводами. Иначе спугнем голубков. От разочарования я буду плохо спать. А когда я плохо сплю, плохо спит весь дворец.

– На той виселице болталось тело моего брата, Родлона Ялагра! – возмутился Россен, и только после приглушил звуки своего голоса. – Альфа, где Родлон? Ты точно грохнула его тридцать лет назад? Если нет, то он запустил в наши земли гралийцев.

Женщина округлила глаза и дернула веком так, что венценосный супруг зажал рот ладонью. История давно прошедших дней всем известна, секретов в семье не утаить.

Альфиния Орс из рода Великих князей Дэвони и Натигэллов. С ней связаны все основные события в жизни Россена Ялагра, потому что именно ее чудесное вмешательство коренным образом изменило ход истории. Родовитая княжна однажды оказалась в скверной переделке и в десятилетнем возрасте непостижимым образом попала в Алесцию. Южное королевство славится тем, что власть там сосредоточена в руках воинственных королев и зиждется на противостоянии Ригорону.

Княжна выросла на чужбине, приняла имя Альфы Сиуцы и с годами стала генералом армии, которая дала бой Империи Ригорон в Горном перешейке. В тот трагический момент Росс попал в плен, и одним своим участием в войне свел на нет усилия ригоронских генералов. Войну они проиграли, Принца первой крови требовали немедленно вернуть домой, а армии отступить.

Росс все испортил, но нельзя не признать, что благодаря тому встретил Альфинию и вернул ее на родину. Здесь воинственная дева помогла ему выжить во время нападения на императорский дворец. Она упокоила последнего соискателя на трон, Родлона Ялагра, что позволило ее супругу стать Императором.

– Росс, ты пугаешь детей, – шипела Альфиния. – Тебя может услышать Конни!

Риккон ровесник Ридалага и двоюродный брат. Он единственный ребенок, помимо самого Лага, который пережил резню в королевском дворце, устроенной его отцом, Родлоном Ялагром. Пережил по вполне понятным причинам, как наследник будущего императора. Однако планы самозванца рухнули вместе с его головой, а ребёнок остался жив и попал в руки восходящего Императора. Невинный младенец, обмотанный в кружевные тряпки не ведал, какая резкая перемена произошла в его жизни.

Риккон рос наравне со всеми детьми Россена, и, быть может, долго не замечал своего отличия от остальных сыновей. Когда ему исполнилось семь, приемный отец поведал правду, дабы тот не узнал её из чужих уст. Правда была такой: его отец погиб, защищая интересы Ригорона, а малыша приняли в семью, как родного. Риккон принял эту «правду» куда спокойней, чем ту, что открылась ему в шестнадцать. Тогда он узнал, что его отец узурпатор и убийца, готов был развязать междоусобную войну за трон, открыть двери иноземцам.

Конни замкнулся в себе, сторонился неродных братьев и сестер. Делал он это напрасно, сторониться особо не вышло, в такой семье не спрячешься от вездесущей родственной привязанности. При первом удобном случае Родион подпилил ножки его кровати, что делал всегда и всем, во дворце давно принято прежде проверить ложе, а потом ложиться спать. Близнецы Ти и Яни нагрянули в полночь призраком обезглавленного Родлона, а Тенна влюбилась в несчастного Риккона и подсунула под одеяло самые красивые орхидеи. Ночка вышла славная, на утро у Конни случился кашель и насморк на орхидеи, у Яни болел палец, кровать рухнула ему на ноги.

Тем «паскудником», для которого Тенна заказала соблазнительное нижнее белье, являлся Конни. С детства он казался маленькой принцессе верхом совершенства. В отличие от Ридалага он никогда не позволял себе указывать ей, что делать, не повышал голос и принимал её ухаживания со сдержанным вниманием, дабы не обидеть девичье сердце. В отличие от Родиона, он… с ним нельзя сравнивать, это несравнимые величины. В отличие от близнецов Рестиана и Роянга у него были мозги, он вдумчив, заботлив, приятен в общении. Он – умница, который всегда готов променять шумный вечер в семье на новую книгу. В отличие от младшего Редгора он… с недорослем тоже нельзя сравнивать, у того трудный подростковый период.

Риккон не терпел плохих вещей, ревностно защищал интересы семьи и соблюдал все законы и правила. Он настолько правильный и совершенный, что противился любой каверзе, не отвечал злостью на злость, не мстил, хотя подвергался от Родиона, Ридалага и близнецов непрестанным угнетениям. Те спешили разыграть его, устроить пакость и посмеяться, он не отвечал взаимностью. Конни не позволял гнили отца прорасти в себе, родители не могли нарадоваться на приёмного сына.

Так уж вышло, что именно эту ночь девушка посчитала подходящей для того, чтобы раз и навсегда отхватить двоюродного жениха. Ничто не должно ей помешать. По случаю дня рождения старшие братья скроются в тени столичных заведений особого свойства, младший Редгор от выпитого уснет прямо в главном зале дворца, родители едва дотащат ноги до своих покоев, а Конни… Конни останется дома, засядет с книгой у окна и дождется свою «судьбу».

В задумке все так, но любой план всегда портит Родион.

– В смысле, не пьет? – выпучила глаза девушка и проследила за братом, громогласно зевающим за праздничным мужским столом.

– Ни одного кубка, – пожаловалась Аяна и оторвала взгляд от замочной скважины. – Он невыносим! Не пьет ровно для того, чтобы отомстить нам за свиноферму.

– Где Вилли? Тащи негодницу сюда, – шипела Тенна. – Пусть подсыплет ему, хотя бы яду.

Маленькая юркая девчонка Вилли Тирэлл известна своим пронырливым норовом. Только она может найти на Родика управу, но тот заблаговременно нейтрализовал хулиганку. Наверняка в целях самых злодейских, Вилли его подельница во всех самых темных делишках. Ее нигде нет, а это верный признак готовящейся провокации.

Девушки растерянно переглянулись, потому что расправиться с Родионом и рискнуть собственным благополучием желающих найдется немного. Следующими в списке значатся близнецы Ти и Яни. Те подозрительно охотно согласились, не безвозмездно, но с этим можно смириться. Всего лишь прибить Родика любым способом, чтобы он не сорвал такую долгожданную ночь.

Третий и четвертый сыновья Императора форменные шалопаи. В любой заварушке первые, но они же первые и страдают. Вырвать ковер из-под ног именинника, план так себе, Родион ожидаемо упал, но шею не сломал, что было бы очень кстати. Роди бессмертный, отделался травмой уха. Теперь у него справа от лица опухший красный крендель и стойкое желание прибить всех младших одним ударом. Под покровом ночи началось действо, которое войдет в анналы истории семьи Ялагров.

Тенна с трепетом надела кружевную сорочку, потрясающую своей женственностью. Выделенные чашечки для груди, открытые плечи, приталенный силуэт, разрез, так к месту открывающий вид на девичьи стройные ножки. Конни не устоит, перед подобной красотой не устоит ни один мужчина. Девушка распустила темные волосы, навела сияющий блеск на лице. Румяна не требуются, она и без того рдеет от одной мысли, что этой ночью станет женщиной и невестой одновременно.

Тем временем близнецы отчаянно баррикадировали все подходы к своему крылу дворца. Двери, окна, потайные ходы. Родион не пройдет, нет смысла даже дергаться. До утра они продержатся, ночью самое время успокоиться разгневанному старшему брату и оставить месть. С восходом начнется новый день и проснуться родители.

Напрасно они так считают, Родиона трудно остановить. Он и не думал лезть в окна и двери. Проникнуть к близнецам можно только через камин, старший брат со знанием дела осмотрел нишу и воздуховод в полости стены. Что ж, да начнется веселье.

Юная принцесса впорхнула на этаж, где размещаются покои Риккона. Сделать это нужно осторожно, кутаясь в темный плащ с капюшоном. Девушка сунула нос в дверь, шикнула слуге, чтобы не мешался и держал язык за зубами, подкрепив свой приказ увесистым мешком с золотыми монетами. А дальше все просто. Конни уже покинул кабинет, принял ванну и разместился в спальне. Как удачно складываются обстоятельства. Одно плохо, покои Риккона на этаж выше комнат Ти и Яни. И на два этажа выше камина, в котором Родион разжег пламя, дождался готовых углей и бросил на них целый пук веселящей травы.

Дымок пошёл бодрый, по воздуховоду устремился наверх злодейским плотным кумаром, сначала в комнаты близнецов, а затем выше, в покои Конни. Тонкие щупальца дурмана расползались через все щели отдельного крыла дворца. Хмыкнули стражники, хихикнули слуги, гикнул Рестиан, раскатисто загоготал Роянг.

В этот ключевой момент Тенна уже успела осчастливить будущего жениха своим визитом. Конни от волнения дернулся, отложил книгу в сторону и невольно натянул на бедра тонкое покрывало. Девушка заученным движением дернула шнурки плаща, сбросила накидку и осталась перед избранником в кружевном белье. Под звуки громкого смеха с нижнего этажа она мученически улыбнулась и нащупала завязки сорочки.

Конни так и остался на месте с ошарашенными глазами. Дополнил образ только край покрывала, который он запихнул в рот и жевал от лютого гогота. Из глаз лились слезы, он пытался остановиться, но в итоге просто завыл и забил ногами. Тенна перегнулась пополам и сквозь нестерпимые спазмы хохота ощущала острый приступ стыда.

План провалился с треском, разбиты девичьи мечты. На утро участники действа едва пришли в себя, от смеха болели всё мышцы тела, от кончика носа до пальцев на ногах. Близнецам хуже всех, они подверглись наибольшему эффекту, ибо слишком долго раз баррикадировались. У Родиона болело только ухо, он с невозмутимым видом интересовался их здоровьем.

– Роди, ты невыносим! – шипели девочки.

Всю осень семья Ялагров пребывает вместе, пока сыновья снова не разъедутся наместниками по провинциям Империи. Бесконечная вереница дней, в которой найдется место ссорам, радостям, скандалам, праздникам. Зимой дом опустеет, один за другим принцы первой крови Ригорона разъедутся и оставят родителей с дочерями. Но и те дома сидеть не желают и строят свои планы.

– Альфа-а-а-а-а!

От собственного крика Россен Ялагр подскочил на кровати. Холодный пот покрывал кожу. Приснится же порой такой навязчивый сон, что поневоле поищешь рядом виселицу родного брата и яркий шатер Гралийского короля.

– Опять? – нависло над ним обеспокоенное лицо супруги.

– Гралийцы где? – выпучил глаза Император.

– В Гралиции, – закатила глаза та и покинула кровать. – Росс, это переходит все границы. Я уже подумываю об отдельной спальне.

– Границы, мои границы, – подпрыгнул следом мужчина и натянул на себя утренний халат. – В восточных провинциях Ридалаг укрепляет флот, на севере Гор охраняет Ригоронскую стену, на юге у Пограничных гор Родион возводит крепость. Сколько можно ее возводить?

– С ним будет Ной Орс, мой брат. За Родиона можно не беспокоиться, он справится, – отмахнулась Альфа и налила супругу ароматного травяного чаю.

– Не беспокоиться и Ной Орс – вещи несовместимые, – огрызался Росс. – А рядом с Родионом, так и вовсе, противоестественные. Они друг друга стоят, моя крепость от того – вечный недострой. Где же мои мальчики? Где близнецы Ти и Яни?

– Ты решил отправить их в Западные провинции, к Наместнику Сермора, Сецию Гладу, – вздохнула женщина. – Не уверена, что это лучшее решение.

– Им обоим есть, о чём подумать. Они умеют делать всё, кроме того, что от них ждут. Они наместники Запада и Островных земель, а работу за них делаешь ты. Сецию даны строгие инструкции. Он может делать с ними, что пожелает, лишь бы мальчишки исправились. Даже бить, даже прилюдно унижать. Сеций справится.

– Ты ждёшь, пока возопят бедные серморцы? Что будет с городом, ты подумал?

– Ну, не разгромят же они его полностью?

Альфа в сомнении приподняла правую бровь.

– Риккон все еще здесь, если ты и о нём спросишь. Родион успел подложить ему свинью.

– Какую свинью? – поперхнулся Росс.

– Ну, во всяком случае чистую, что делает Родику честь. Та опоросилась этой ночью прямо в кровати Рикка.

– Зачем? – опешил Отец.

– Ты же знаешь, Родион не умеет оставаться в долгу. Вспомни, как он «радовался» свиноферме. Кстати, Риккон был единственным против такого подарка. Какой хороший мальчик. Теперь он будет пристраивать всем поросят. Они такие маленькие, с мокрыми пятачками.

– Теперь у меня под одеялом ещё и поросёнок окажется?

Глава 2

Родион вернулся в свои комнаты и со всей силы пнул Тибеля сапогом в зад. Тот вольготно развалился в кресле-кушетке, любимом месте отдыха самого Родиона, прижал к себе хозяйскую собаку и несносно вонял голыми ступнями. Худшего преступления не придумать, но Принц покуда не в том расположении духа, чтобы устраивать серьёзный разнос. Его секретарь Тибель известный повеса и дебошир, пьёт хозяйское вино и знает все питейные заведения Свидарга. Родион терпит его только потому, что все прочие секретари такими добродетелями не страдали, были порочно занудливы и греховно правильны.

Собака радостно приветствовала хозяина, его временную замену сразу бросила и с лаем прыгнула на Родиона. Питомицу зовут Скотина. Поначалу он решил назвать её Принцесса, но та от любви к Хозяину дула в кровать, и на утро это не Принцесса, а Скотина, которая смотрит такими влюблёнными глазами, что пусть лучше живая Скотина, чем мертвая Принцесса.

– Ваше Вашество, – Тибель принял сидячее положение и нарочито громко зевнул.

– Тибель, я обещал отрезать тебе ноги?

– Сотни раз, Ваше Вероломство. Мне повезло, что вы лжёте чаще, чем я мажу ноги благовониями, – хмыкнул наглец.

– А собственными руками?

– Пару раз, Милорд. Я точил ножи, но вы боитесь вида человеческой крови, потому, дальше двух обмороков дело не дошло, – Тибель встал, размял спину и почесал многодневную щетину.

– Играй со мной, дай лизнуть, почеши здесь и здесь, – тявкала Скотина.

Тибель – парень крепкий, здоровый, волнистыми неухоженными паклями волосы спадали на плечи, небрежная поросль никогда не сходила с его дерзкого загорелого лица. Он похож на мошенника и прохвоста, но тем и привлек к себе венценосного нанимателя.

– У меня две новости, и одна из них плохая. С какой начать? – Родион подошёл к столу и налил себе остатки вина.

– С хорошей, – воодушевленно попросил секретарь.

– Святоша разбил голову. Ничего страшного, ковёр не пострадал. Говорят, у Риккона сотрясение, но я так и не понял, чего. При мне он сотрясал только пустым черепом.

Кстати, его кузен Риккон – Святоша, не потому что правильный. Он – дурак, а все дураки неправильные. Святоша ровно потому, что однажды при посещении храма тот захотел по нужде, но осквернять храм не пожелал, как и местность вокруг него. В итоге освятил желтой водой дорогу к храму, тщательно вывел слово «молитва», но на последние две буквы сил не хватило, и получилось только имя известной столичной дамы с пониженной нравственностью. Родион предложил закончить фразу, но тоже не справился.

– Хм… мне уже интересно. А плохая? – допил за ним кубок Тибель.

– Поскольку Святоше без головы ездить неудобно… он почему-то считает, что всегда берёт её с собой, и я не стал его разубеждать. Так вот, к Пограничным горам на встречу с Бабулей и Дедулей Икоту и Жалку провожать придётся нам, – сложил он скорбные брови.

Сестрица Тенна носила гордое звание Икоты, потому что в детстве просила котят, те не выдерживали её страстной привязанности и излишней заботы, она рыдала, икала, просила на праздник кучу подарков «и кота». Потому Икота. Жалка тоже неспроста, вторая сестрица Аяна плакала вместе с младшей сестренкой, гладила захороненные в красивых коробках трупики и сообщала, что ей их «жалка-а-а». Ей всех жалко, она спешит на помощь обездоленным и часто с худшими последствиями для последних. Потому Жалка. Все прочие совпадения случайны, но часто очень к месту.

Для близнецов Ти и Яни отдельные прозвища слишком великая честь. И потому они – гусеницы. Во-первых, у насекомых нет мозгов. Не путать с дураками и святошами, у тех мозги есть, но работают они набекрень. Во-вторых, у гусениц главная цель жизни стать бабочками, и потому они всё время едят, спят, а затем окукливаются. Ти и Яни также, только из куколок снова вылупляются гусеницы. Ну, и в-третьих, все гусеницы на одно лицо, точнее, на одно тело. Уродливые, неуклюжие, при надавливании портят обувь.

Старший брат Ридалаг – это «Алесцийка». Всё просто, тот родился в Алесции, пока Мама все ещё числилась алесцийкой. Свершись чудо, и родись он без одной скромной детали, стал бы алесцийкой, а Мама не отправилась бы в Ригорон. И пусть за это старший брат подбил Родиону бровь, конкретнее, за «скромную деталь», на правду не обижаются. Ридалага даже родители за глаза называют «Алесцийкой».

Редгор – явление в доме последнее, старшие братья с брезгливостью рассматривали его новорожденное красное тельце и удивлялись, откуда он взялся. И потому он – Подкидыш. Родители отводили глаза, мычали что-то невразумительное, объясняя теорию возникновения Гора старшим детям. Родион первым предположил, что Это могли только подкинуть, возможно с продуктами на кухню, и родители не стали сильно отпираться. Это уже потом он узнал об их старческой неосторожности, но прозвище уже успело прижиться.

– Мне позволено будет высказаться, Милорд? – секретарь задумчиво протёр о рубашку единственный нескромный перстенёк, полученный от Хозяина путём хитроумного шантажа.

– Тибель, – возмутился Принц, – это мои сёстры! Выражайся без стеснения. Предлагаешь завезти их в глушь и оставить связанными на съедение волкам?

– Нет, Ваше Варварство. Но я могу устроить ещё одно сотрясение головы.

Родион взволнованно обернулся к зеркалу. Его голова ему нравилась, он самый красивый в семье, светловолосый синеглазый принц с идеальными чертами лица и светлой кожей. По слухам, даже его родной отец, Россен Ялагр не был в молодости столь хорош, как его второй сын. Родион чуть ниже ростом и меньше сложением, но от этого смотрелся ещё ярче, привлекательней и желанней.

– Думаешь, она у Святоши станет на место? Я много раз пытался.

– Есть шанс, что вас с сотрясением головы тоже оставят дома, – нагло хмыкнул Тибель.

– Остаться здесь на месяц с родителями, двумя неугомонными сестрами и безголовым Святошей? Тибель, ты пропил последние светлые мысли!

– Ещё в детстве, – поддакнул тот, натягивая на волосатые ноги огромные разношенные сапоги.

– Мы уедем отсюда, даже если я буду при смерти. Живо вели готовиться к отъезду.

В этом году у него большие планы в части строительства крепости у Горного перешейка. Родион строго следил за финансовыми потоками, лично проверял закупки и выворачивал карманы местечковых прихлебателей. Таких немного, мало кто решится заморочить голову Родиону Ялагру, но есть ещё редкие смельчаки и один единокровный нечистый на руку делец. Ной Орс.

Родион недовольно поморщился. Это исчадие рода Орсов до сих пор загрязняет землю своими токсичными мощами. У дядюшки даже нет прозвища, ибо имя Ной Орс стало нарицательным настолько, что любое прозвище только сокроет истинное лицо бессовестного проходимца. В отсутствие Наместника Ной Орс оставался распорядителем на стройке крепости, и это время больше походило на загул дикого варвара в светлице девственниц. Всё, что украдено, списано или перепродано, делалось с указа ухоженного ногтя дражайшего родственника.

Каждое возвращение Родиона к перешейку сопряжено с метанием между родственной привязанностью и потомственной жаждой убийства. Дядюшка заметал следы неумело, порой даже не скрывался, но выворачивался наизнанку при объяснении каждой лишней траты. Племянник крепко прижал его всего один раз, разозлился, обещал повесить, лично повязал верёвку на шее, а потом…

Потом услышал прощальную речь Дражайшего, пустившего скупую слезу, та шипела на старческой щеке от яда. Ной назвал Родиона своим самым возлюбленным чадом, преемником, так сказать, надежд и устремлений, скулил, что прожил жизнь не напрасно, теперь пришло время Родиона Ялагра портить кровь окружающим. Племянник пнул стул под его ногами. Воскресший после повешения дядюшка долго стенал в кровати, целых два часа, а затем устал притворяться и поспешил отужинать.

В этот раз всё повторится. Надо четвертовать его, хотя бы воскреснет не так быстро. Этого требовал и Святоша, тот вечно суёт нос не в свои дела.

– Он – вор и мошенник. Самый настоящий мародёр! – кричал Риккон. – А ты покрываешь его, ни разу не отдал под суд.

– Мой возмущённый брат, сколько страсти в твоих словах. Скажи мне, Конни, ты давно был с женщиной?

– Роди, неужели ты не понимаешь, что он расхищает казну? Может он и родственник Мамы, но он преступник, место которому на эшафоте.

– Слушай, как раз недалеко от эшафота есть уютное местечко, твои нервы живо подлечат искусные мастерицы.

– Скажи честно, Родик. Он с тобой делится? Тебя устраивает положение дел?

– Напрашиваешься в долю, мой сребролюбивый братец?

Конни в ярости запустил в него первым, что попалось под руку. Это оказалась игрушка Скотины, измочаленная и обглоданная кукла принцессы. Собака счастливо наблюдала за перепалкой, среагировала быстро, на лету подхватила любимицу и вернула её Конни, чтобы продолжить игру. Но покуда тот не отвечал взаимностью, а вращал гневными зрачками, собака применила действенное средство.

– Куси руку, кинь ещё, я снова поймаю, куси руку, бросай, бросай, бросай, – заливалась лаем Скотина.

– Роди, у тебя самая невоспитанная и глупая собака на земле, – хрипел Риккон.

– Она не единственная невоспитанная и глупая в моём окружении. Но она хотя бы не претендует именоваться принцем, – Родион погладил дурёху, и та проглотила собачье негодование.

– Нос, нос целуй, люблю тебя, пойдём гулять, – Скотина поднялась на задние лапы и облизала любимое вкусное лицо.

– Если ты этого не сделаешь, я найду средство доказать вашу виновность. Эта крепость нужна Империи даже больше, чем корабли в Море Течений!

– Не учи меня жить, Святоша! Займись делом, пока мы с Ридалагом строим крепости и корабли. Мне, например, нужны опытные каменщики. Камень класть умеешь?

– Я приеду, Родик, – угрожающе тихо прорычал Риккон. – Не думай, что я спущу вам это.

Родион запустил ему в спину игрушку, собака с радостным лаем бросилась вдогонку. Когда на тебя несётся сгусток мышц, равных по силе хорошему бойцу с ристалищ и оскалом осчастливленного крокодила, дрогнет и храброе сердце. Конни последние шаги сделал с подлетом, споткнулся о кресло, упал и был повержен собачьей нежностью.

Ночь – лучшее время, чтобы насолить ближнему своему. Родион редко пропускал предлог для мелкой мести, иначе, как поставить Святошу на место и нескучно провести время? Поспать можно в пути, девочки торопили с дорогой, уже ранним утром кареты отъедут к Пограничным горам. Если упустить момент, у него несколько недель, а то и месяцев, не будет возможности отвести душу.

– Куда, я с тобой, мы гулять, подожди, я соберу с собой игрушки, – засуетилась собака.

– Скотина, ты останешься здесь, – отпихивался Принц, вылезая на балкон.

– Я тоже хочу, ты на кухню, я знаю путь короче, еда…

– Заткнись, и живо в кровать. Я скоро вернусь. Да, отцепись ты, Скотина прожорливая, – пыхтел мужчина, выдирая из её сдавленной пасти кожаный бурдюк.