Пушкинский «тезис» на века: Быть можно дельным человеком И думать о красе ногтей.
Может, постмодернизм прав в утверждении существования множественности истин? Что едва ли, конечно, является открытием постмодерна. Есть История СССР, есть история СССР, а есть и истории СССР – это наш случай. У автора таких историй восемьдесят. И СССР у него получился таким, каким получился: трудное детство, фарца, евреи, дзюдо, каскадеры, Ленфильм, Питер вообще, КГБ, Бродский, Высоцкий, стеб над совком, Михалков, Кончаловский и, конечно, ВВП – великолепный маркетинговый ход для книги. Нравится ли мне контекст вставок о ВВП? Нет, не нравится. Наверное, потому, что мои истории СССР – другие. И отношение к ВВП. Но мне интересная любая точка зрения на ВВП. И на СССР тоже. Поскольку чтение книжки было априорно спекулятивным, избирательное чтение ради определенной информации, то и всё остальное идет как литературный и биографический фон. Фон получился действительно информативным о конкретном времени, конкретных и легко узнаваемых людях, конкретных местах, о конкретной позиции конкретного человека. Иногда трудно понять – на самом ли деле это всё было? Нет, речь не об обмане доверившегося читателя: интересно то, как обыгрывается, включается в определенный контекст, показывается происходившее с очень известными личностями. Скандальны ли факты, какими и ка они представлены в книге? Дело вкуса и позиции. Пишет ли о них человек, что-то испытавший и понявший нечто в жизни? Вне всякого сомнения. А потому и судья ему, сами понимаете – Кто.
Отзывы
2