Читать книгу: «О Тане»
Конец
Май 2008
Первого мая, пока Толик был на работе, Таня собрала вещи и съехала из квартиры, которую они снимали вдвоем. Был теплый весенний солнечный день, каких так сильно ждут после долгой и дождливой ванкуверской зимы. Толик повернул ключ и вошел в уже заметно опустевшую квартиру. Чем больше он смотрел на их пустую спальню и ходил по комнате, в которой осталась лишь кровать, тем страшнее ощущалась пустота, образовавшаяся в его душе.
Теперь, после расставания с Таней, он думал о ней, казалось еще больше и чаще, чем когда они были вместе. Что это было, и кем была она в его жизни все эти семь лет? Поселившись сначала в его голове, потом в сердце, потом став его реальностью на целых шесть лет, после чего вновь вернувшись в его мысли, и теперь кажется, навсегда… Кем была она для него, и что это были за отношения? Он мог бы обойти лучших психоаналитиков мира, но никто из них не смог бы дать ответ на этот вопрос, кроме самой Тани, а она бы вероятно, вновь солгала. Правда могла оказаться нелицеприятной, а Тане всегда было слишком важно, что думают о ней другие. Ей всегда хотелось быть хорошей для всех.
Да, вероятно Таня бы вновь солгала, точно также как во время первой близости с Толиком, когда желая выглядеть невинной, отдалась ему в последний «красный день календаря», как она говорила, чтобы тот увидел то, что хотел. Она бы солгала точно также, как когда после очередного визита к врачу сказала Толику, что подхватила какую-то инфекцию в бассейне и теперь им обоим надо лечиться… а он слушал ее, пил таблетки, и осознавая настоящую причину, но по-прежнему любя ее до умопомрачения, не спрашивал где она умудрилась найти настолько грязный бассейн… Да, наверное она никогда его не любила, потому что не могла до конца понять и оценить – оценить то, кем он был, то через что прошел, чтобы быть с ней, а также то, что он был не как все те, с кем ей довелось быть до, во время, и после него…
Толик сидел перед ноутбуком и с грустью осознавал, что в его жизни настал тупик – он никогда не встретит вторую Таню, и никогда не больше не будет с ней, даже если случится чудо, и она сама попросит его об этом. Несмотря на то, что казалось она всецело подчинила его себе за годы совместной жизни, входить в эту реку повторно он не мог. А теперь, как можно найти позитив в настоящем, когда то течение жизни, которое так нравилось, навсегда осталось в прошлом? Не хочет он никого, ему вполне бы хватило одной Тани до конца своих дней, и он никогда бы не подумал, что что-то упустил, что «недогулял»… Откуда было взяться подобным мыслям, когда в его руках было лучшее из того, что только могло быть? А сейчас он просто хотел снова полюбить кого-то, но уже не знал как это делается. Казалось, что покинув его, Таня забрала с собой его сердце, и теперь все попытки полюбить другую девушку бессмысленны и напрасны.
Неожиданно для самого себя, Толик вдруг вспомнил о Люде – девушке, которую знал всего три дня в своей жизни, когда еще подростком гостил в Москве у друзей родителей. Люда была их племяницей из Молдавии, также гостившей в то время в их московской квартире. Она была на пару лет старше Толика, не блистала образованием, окончив лишь девять классов школы, и не была красавицей – немного полноватая, невысокая брюнетка с каре и легким, едва заметным черным пушком над верхней губой. К Люде Толика необъяснимо влекло, отчего он сильно смущался. Они быстро понравились друг другу, и стоя у подъезда на январском морозе, обнимая Люду, казалось что уже занимаешься с ней любовью, а ее поцелуй был сродни последнему из всех возможных смертных грехов – настолько сексуальной она казалась ему тогда. Год спустя, когда он узнал что Люда в свои восемнадцать уже вышла замуж, то нисколько не удивился – девушка с ее невероятной харизмой и энергетикой не могла долго быть одна. Воистину, хороших девочек разбирают рано, из остальных же вырастают… да, все верно… Думая о тех двух зимних вечерах, что они с Людой вдвоем провели на кухне, когда все уже спали, Толик вспомнил одну ее фразу: «Так ты Козерог? Мой папа тоже Козерог… ну это все – ты если в кого влюбишься, то это навсегда»… Боже мой, а что если Люда была права, и это на самом деле так? Значит он всегда будет любить Таню?!
Друзья Толика потихоньку женились. Он тоже хотел любить и быть любимым, хотел встретить ту, на которой бы женился, и с которой захотел бы завести детей. Но как это возможно, если только Таня, одетая даже в растянутые спортивные штаны смотрелась суперсексуально; если только ее загорелый упругий животик всегда так заводил его; если ей не надо было краситься, чтобы быть красивой; если только она умела так следить за собой и так владеть своим телом? Как мог Толик также сильно полюбить, если никто кроме Тани не мог так же эффектно преподать себя во время прелюдии, что сливаясь с ней, он чувствовал себя триумфатором снова и снова? Нет, второй Тани не будет точно… Что же тогда остается? Искать среди всех женщин мира ту, что имеет Танину мимику, улыбку, умеет нравиться, то есть – искать копию? Нет, надо просто перелистнуть и эту страницу! Но как?
Он думал дальше. Когда Таня решилась уйти от него – что это было? Заел ли ее быт, захотелось ли приключений, было ли это простое любопытство, или быть может ее посетила такая же сильная любовь, какую в свое время почувствовал к ней Толик? Он пытался найти объяснение ее поступку, а также тщетно пытался понять, почему некоторые их общие знакомые вместо того, чтобы не вмешиваться, открыто поддержали Танино решение, как это сделала Марина, их бывшая университетская одногруппница, с которой Толик очень хорошо, практически по-дружески общался и не раз помогал ей, почему его подруга Вика, с которой он «рука об руку» прошел всю школу, не упускала случая подколоть его: «Ну признайся, ведь ты все еще любишь ее?»… А вдруг они думают, что Вася – победитель? И неужели никто не видит нелицеприятную правду, что Вася оказавшись в нужное время и в нужном месте, просто не побрезговал девушкой школьного друга?
Печально и мрачно. Люди совсем не далеко ушли от приматов. Они придумали компьютеры, самолеты, подводные лодки, но не сумели развить и поднять на новый уровень свою животную сущность, свой моральный облик… ни на грамм… Можно ли теперь верить в дружбу, вообще в ее существование, не говоря уже о любви? Быть может Толику не стоило недооценивать Васю как соперника, а стоило включиться в борьбу? А Таня, значит, была бы призом? И Толик мог бы вновь взять этот приз! Однажды он уже сделал это… Но, то было тогда, а сейчас получилась бы, безусловно трагикомедия, да и ценность Тани была бы уже не та, что прежде…
Толик признался себе, что тоже не был образцом норм морали и нравственности, и в свое время мечтал о замужней сокурснице Даше. Правда, когда он пришел к осознанию этого и начал с ней общаться, выяснилось что она уже несколько месяцев как разведена, и даже имеет отношения с другим мужчиной, ради которого сама же и ушла от мужа, с которым имела общего ребенка… Одним словом, Толик не сделал ничего плохого. Просто не успел. Но факт остается фактом: он тоже хотел сделать то, что сделал Вася – увести чужую женщину. Такова уж мужская натура – пытаться. Пытаются все, но удается авантюра только при наличии встречного желания. А нет его – попытки ни к чему не приведут. Но почему из всех возможных вариантов, из всех состоятельных иностранцев, которые имели на нее виды, Таня выбрала обычного Васю? Значит действительно полюбила? Значит просто изменить Толику у нее не было желания? А между тем, если бы она ушла к любому другому человеку, то пройдя через все стадии отчаяния, Толик наверное вновь забыл бы о своей гордости и простил свою Таню, а так… он сидел наедине со своими мыслями, и каждая из них быстро возвращала его обратно в тот тупик, из которого он тщетно пытался выбраться.
Когда семь лет назад, в самом начале их общего пути, отношения с Таней едва начинались, Толик сидя в своей комнате, часто включал песню «Ты далеко», и из колонок лилось:
Ты далеко, ты дальше, чем небо от земли
И может быть напрасно я жду твоей любви…
Это издевательски точно отражало картину, а с течением времени, как-то незаметно для самого Толика, продолжение той же самой песни охарактеризовало его отношения с Таней, и даже их итог:
…И, может быть, напрасно ты не сказала «нет»…
Быть может тогда, семь лет назад отказами на предложение Толика, красивыми Таниными губками сама Жизнь говорила ему: «Пройди мимо, это не твое», но он упрямо шел к своей цели и добился ее, а теперь понимал, что создал не долговременные отношения с родственной душой, как ему казалось, а всего лишь завидную студенческую молодость, которая так быстро пролетела…
«А ведь да, мне завидовали, черт возьми! – усмехнулся Толик. – Я видел это в глазах каждого второго парня, когда в обнимку с Таней проходил мимо!» И среди прочих завистников был кстати и Вася, как самый амбициозный и самый близкий из них всех, находившийся всего лишь за тонкой стенкой, когда они с Таней занимались любовью, а после смущенно улыбаясь, шли вдвоем в ванную. Нет, не завидую тебе, Вась… ты лишь хорошо умеешь копировать. Не создавать, нет. Копировать. Зато сейчас кто-то наверняка смотрит тебе вслед, восхищаясь твоей спутницей, и так еще долго будут завидовать любому мужчине, сопровождающему Таню…
Толик старался завершить свой опустошающий и терзающий внутренний монолог. «Так может, у меня все и было хорошо? Быть может стоит просто поверить, что все и было так, как говорила Таня? Что я и правда был ее первым мужчиной, что она и правда мне не изменяла, пока была со мной? Ведь можно же просто поверить в это… И если это правда, значит я и был истинным завоевателем этой всеми желанной девушки, и это я – молодец, что несмотря ни на что добился своего! Я могу, и я стал лучшим и первым! …А если же все было не так, и если мои самые мрачные прогнозы верны, если она лгала мне, то я свободен от самых ужасных проявлений в отношениях мужчины и женщины. Даже если все будут думать иначе, Тань, мы-то с тобой знаем как все было, мы были там, а значит в любом случае, я могу быть доволен собой – у меня было классное студенчество! Классное настолько, насколько я не мог предположить даже в своих самых смелых мечтах!»
Июнь – Август 2008. Оля
Жизнь упрямо продолжалась и после первого мая. Работа занимала всего лишь восемь часов в день, а остальное время Толику хотелось проводить вне стен уже опостылевшей квартиры, где они с Таней провели свой последний год вместе.
«В наследство» от Тани Толику достались ребята из компьютерной компании «Глобал текнолоджис». За год жизни с Таней в Ванкувере, Толик успел познакомиться практически со всеми сотрудниками «Глобал текнолоджис», которые когда-либо приезжали сюда в командировку, но особенно у него сложились отношения с Яной, которая приезжала в Ванкувер настолько часто, что казалось постоянно жила там. Не будучи заинтересованным в Яне как в девушке, Толик очень ценил ее как друга. На примере своих отношений с Яной, он убеждался, что между мужчиной и женщиной может быть настоящая дружба. Яна, также как и он, интересовалась автомобилями и обладала широким спектром схожих интересов. Вдвоем они ездили по местным достопримечательностям, ходили в кино на премьеры фильмов, в отельном номере Яны задавались целью пересмотреть все фильмы с их любимым Харрисоном Фордом, катались в Стэнли в парке на велосипедах и выбирались на экскурсии в соседние Штаты. Одним словом, значимость Яны в жизни Толика была в те дни как никогда велика.
Однажды вечером, перед спонтанной поездкой в японский ресторанчик, Яна предложила взять с собой ее новую коллегу – Олю, которая была в Ванкувере впервые, и с которой Толик еще не был знаком. Будучи уверенным, что Оля окажется типичной девушкой-программистом – малопривлекательной внешне и скучной в общении, Толик поначалу отказывался, но видя что Яна непреклонна, сдался и через десять минут они уже стояли на парковке у входа в отель, в котором жила Оля. Толик немного нервничал – на стойке администратора в этом отеле работала Таня, а значит могла появиться в дверях в любой момент. Он не хотел ее видеть и лишний раз портить себе настроение. Толик смотрел на проходящих мимо девушек, пытаясь угадать какая из них окажется Олей. Наконец, на улице показалась стройная высокая блондинка, и Яна радостно произнесла:
– Вот она! Ты смотри, сегодня даже, можно сказать, не опоздала!
Оля заметила Янину улыбку, и улыбнувшись в ответ, села к ним в машину. Яна представила Оле Толика, и тот все еще не веря своим глазам, начал разговор с новой знакомой. Оля оказалась скромна, но вместе с тем довольно общительна, симпатична и неглупа. Они весело провели вечер втроем, а через несколько дней Толик придумал повод встретиться с Олей наедине. Встречи стали регулярными, если не сказать – ежедневными. Толик был приятно удивлен тем, как развивались его отношения с Олей. Они быстро узнавали друг друга, но впечатлений, что они торопят события, не было.
Каждый раз, когда Толик с Олей проходили к лифту мимо стойки администратора во время Таниной смены, Толик был уверен, что Таня думает, будто он специально пытается разжечь ее ревность, и его отношения с Олей неискренние. Но несмотря на то, что Толику было все равно, что подумают окружающие, он не мог не отметить нездоровое чувство юмора у режиссера по имени Жизнь. Надо же было Оле поселиться не в отеле через дорогу, где жила Яна, а именно здесь, в отеле, где каждого гостя встречает за администраторской стойкой Таня!
***
Как-то раз в начале июля, совершенно неожиданно Таня зашла на работу к Толику в обеденный перерыв. Был солнечный полдень, и она позвала его посидеть в кафе. Толик был рад видеть ее, и все еще недоумевая зачем она пришла, согласился выйти с ней на ланч. Они прошли в Танино любимое французское кафе неподалеку, и сев за одним из дальних столиков, заговорили на нейтральные темы. Толик чувствовал, что это лишь прелюдия, и не ошибся. С едва сдерживаемым любопытством, и активно жестикулируя, Таня спросила:
– А как у тебя… что у тебя с Олей? – и глядя на него своими большими карими глазами, широко улыбнулась, наконец-то успокоив свои руки.
– Оля? – будто не расслышав переспросил Толик. – Да, она классная, и я благодарен, что она появилась в моей жизни… ммм… даже если скажем, завтра все закончится, я все равно буду рад тому, что знал ее.
– Да ну, она какая-то… не знаю, в общем, тебе виднее… Как-то раз подходила ко мне, спрашивала… как пройти куда-то что-ли… английского не знает… – с наигранной неуверенностью и задумчивостью парировала Таня.
– Так вы знакомы! – улыбнулся Толик, а Таня кокетливо закатила глаза.
В тот момент Толик понял, что Тане не будет нравиться ни одна из его девушек, и она навсегда хочет остаться для него единственной и неповторимой. Толик мог бы сейчас же сказать ей тысячи совершенно искренних комплиментов, но было заметно, что Таня и без того нравится себе, а кроме того, это не помогло бы им воссоединиться. Она уже не первый раз приходила к Толику на работу после того, как съехала от него. Толик сравнивал ее визиты с посещением убийцей оставленного места преступления. Тане было интересно посмотреть как он справляется без нее, и сейчас когда появилась Оля, ее самолюбие не могло быть не задето.
По странному стечению обстоятельств, Таня не раз видела Толика с Олей, гуляющих в центре города. Они держались за руки и почти постоянно улыбались, но едва завидев Таню, Толику становилось не по себе, вплоть до того, что хотелось даже отпустить руку Оли. Ему казалось, что в присутствии Тани, это выглядело чем-то напускным и неестественным. Однако, в последние месяцы их совместной жизни Таня научила Толика не идти на поводу у эмоций, и Оля так никогда и не узнала о терзавших его мыслях и сомнениях, когда поровнявшись с Таней на перекрестке они стояли втроем в ожидании зеленого сигнала, а Толина рука по-прежнему сжимала Олину тонкую ручку…
Толик часто ночевал у Оли в номере. В номерах отеля стояли невероятно удобные кровати: на них можно было уснуть в три часа ночи, а в семь утра проснуться совершенно свежим и отдохнувшим. Толик часто вспоминал как два года назад впервые ночевал с Таней в этом отеле, когда она только начинала работать здесь. Он вспомнил как лежал на этих наимягчайших матрасах и гладил ее нежную загоревшую кожу. Да, кажется это происходило на этом же девятнадцатом этаже, в том соседнем угловом номере, за панорамными окнами которого был виден залив с вечерними огнями и горы… И вот он снова остается в этом отеле, в этой неповторимой уютной атмосфере, но уже с другой девушкой. Думая об этом, Толик лишь подмечал факты, ему не приходило в голову сравнивать Таню с Олей – это были две очень разные девушки, и у каждой из них была своя роль в его жизни, которую они играли в отведенное им время.
Оля была на пару лет младше Толика. Она была под стать Толику – худая и высокая, длинноволосая блондинка с непосредственным, почти детским взглядом. Из-за своего роста она казалась немного несуразной, что впрочем, лишь придавало ей какой-то особый шарм. Совсем недавно Оля окончила университет, и уже работала в одной из крупнейших компьютерных компаний. Толик не мог в очередной раз не отметить с неким сожалением, что из-за своего гуманитарного склада ума, он не смог бы выучиться на программиста. А они, ребята из «Глобал текнолоджис» ломали стереотип о скучной жизни компьютерщиков. Они арендовали самые дорогие автомобили, жили за счет работодателя в самом лучшем отеле Ванкувера, по выходным изучали все достопримечательности красивой Британской Колумбии, утоляя аппетит в лучших ресторанах города… О какой скуке может идти речь, если сегодня ты в Канаде, через пару месяцев – дома в Москве, после чего летишь на несколько недель в Европу, и так год за годом! Нескончаемый «олл-инклюзив», в котором помимо еды и удобств бонусом шли насыщенная жизнь и море впечатления, а главное какие и сколько!
Оля приехала в Ванкувер лишь несколько дней назад. Это был ее первый визит в Канаду, и Толик естественным образом стал ее гидом. Вместе с Олей он в сотый раз объехал все местные природные красоты и достопримечательности. Ей все было в новинку, и большая полупрофессиональная фотокамера ни на минуту не покидала ее рук. Помимо природных пейзажей, объектив камеры ежеминутно смотрел на Толика. Поначалу он даже чувствовал себя голливудской звездой на отдыхе, не сумевшей избежать пристального ока папарацци, но со временем излишнее фотовнимание стало доставлять определенный дискомфорт. Казалось, что Оля просто без ума от него, но… реальность отличалась от фотографий.
Оля благосклонно принимала поцелуи и объятия Толика, но очень редко целовала его в ответ. Она разрешала ему оставаться с ней на ночь, спать на одной кровати, но не стремилась к близости. Бывало он медленно раздевал ее, и при тусклом свете настольной лампы в полумраке комнаты, на мягкой кровати, среди многочисленных разбросанных подушек, проникал в нее. Оля будучи необычайно чувственной, тихонько стонала от каждого движения Толика, но потом приходила в себя и пыталась противостоять дальнейшей близости:
– Нет, Толик, не надо, – говорила она сквозь стоны. – Ааа… а то я буду скучать.
– Мы не обязаны расставаться… – нежно отвечал он.
– Ну как же – ты здесь, а я скоро уеду…
Накануне Олиного вылета в Россию, они в последний раз ночевали в ее номере. Через неделю у Толика тоже была запланирована поездка в Россию, и они договорились встретиться уже на родине. А сейчас машина Толика стояла на парковке отеля в ожидании утра, когда он отвезет Олю в аэропорт, а сам за отведенную неделю пересечет континент на своей старой Тоете и доедет до самой восточной точки Америки – города Нью-Йорка, где его ждет новая жизнь. Собственно, дух этой новой жизни он чувствовал уже сегодня, за несколько часов до выезда: скоро все изменится, скоро Ванкувер, и все события связанные с ним, останутся за три с лишним тысячи миль. Ванкувер – такой красивый и подлый, полный невиданных красот и наигрязнейших наркоманских притонов… “Vancouver I love you but you let me down” («Ванкувер, я люблю тебя, но ты подводишь меня») – вспомнил Толик надпись под одним из многочисленных ванкуверских мостов, сделанную вероятно каким-то местным бездомным, или наркоманом, или и тем и другим в одном лице. Впрочем, чувства Толика по отношению к Ванкуверу были те же, потому эта фраза так легко и непринужденно запала ему в память.
Накануне отъезда, как и было оговорено, Толик встретил Таню у входа в отель и отдал ей некоторые вещи, еще остававшиеся в их бывшей квартире, откуда он только что съехал. Их встреча у отеля собрала множество случайных свидетелей, среди которых были их общие знакомые, а также Танины и Олины коллеги. Толик с Таней стояли друг напротив друга и спокойно разговаривали, будто дело происходило на первом курсе, когда они еще не были хорошо знакомы. Рядом стояла Оля, и Толик ощущал некую неловкость. Неожиданно промелькнула мысль обнять Таню на прощание, но Толик тут же отмел её, т.к. не знал что ожидать от себя: сейчас хуже всего было бы расплакаться, вновь почувствовав родное Танино тельце в своих объятиях. И так они расстались, просто сказав друг другу «Пока». Закончились семь лет Тани…
Ранним утром после бессонной ночи, проведенной в собирании сумок, Толик и Оля выехали по еще пустынным улицам Ванкувера, в аэропорт. Оглядываясь на перекрестках, Толик радостно прощался с этим городом, к которому привык, который хорошо знал, который одновременно любил и ненавидел, и в котором потерял Таню… Впереди у него было несколько дней дороги, и для него это был своего рода, вызов. Он вспомнил, как однажды он проехал зимой в горах тысячу миль, и вопреки увещеваниям родителей и Тани не остановился на ночлег, а потом прочел письмо от нее, где она сказала, что гордится им… Кто же будет гордиться им теперь, когда он доберется до Нью-Йорка?
По дороге в аэропорт Оля была не разговорчива, и тишину в машине нарушали разве что радостные комментарии Толика по поводу того или иного места, мимо которого они проезжали. По пустым утренним дорогам они быстро добрались до аэропорта. Запарковавшись, Толик с Олей стали собирать ее многочисленные сумки и пакеты, разбросанные по всему салону его старой легковушки. В терминале аэропорта они быстро нашли стойку регистрации на рейс, и взяв Олин посадочный талон, медленно выдвинулись по направлению к нужному выходу. Оля заметно погрустнела, но Толик улыбаясь напомнил ей, что через несколько дней они увидятся вновь. Тогда она обняла его, и впервые по своей инициативе, еще долго-долго целовала – в губы, в шею…
Июль – Август 2008
На пятый день пути, Толик в последний раз вышел из машины и размялся. Он вновь стоял напротив нью-йоркского дома своей тетушки, также как это было в теперь уже далеком 2001-ом году. Послезавтра, как и семь лет назад, он снова выйдет за порог этого дома и полетит в Россию… Толик поднялся по ступенькам до входной двери и нажал звонок. Дверь долго не открывали. Через минуту на пороге появилась тетушка и ее уже заметно постаревший пес.
Освободившись от объятий тети и потрепав за ухом собаку, Толик прошел в гостиную. Отсюда семь лет назад сентябрьской ночью он звонил Тане, которой было суждено стать его девушкой, подарить ему поистине незабываемые совместные годы, а теперь он снова в этом доме, едва расставшись с ней… Каждый шаг, который Толик делал по дому и его окрестностям, напоминал ему о том времени, когда он еще совсем юным впервые приехал в Америку. Он вспомнил, о чем мечтал тогда, на что надеялся, и думал, думал… Хотелось хотя бы на мгновение приблизиться к тому безвозвратно ушедшему времени, ощутить ту атмосферу, те запахи, и каким-нибудь образом вновь духовно сблизиться с Таней… Сев за компьютер, Толик выложил в Интернет свои фотографии с поездки и отправил ссылку на них своим друзьям, включив в список получателей и Таню.
Почему же мысли о Тане не отпускали его? Потому ли, что она была красивее его предыдущих пассий? Потому ли, что он провел с ней так много времени? Или все же потому что она была его первым стоящим достижением? Таня была синонимом слов «борьба» и «завоевание», не в пример другим отношениям, которые начинались будто бы сами по себе. Таня часто упрекала Толика, что их отношения начались искусственно и без обоюдного желания, но теперь, потеряв ее, он был уверен пуще прежнего: стоящие отношения надо выстрадать, вырастить, преодолеть препятствия.
Все еще рассматривая свои новые фотографии с поездки, Толик будто бы находился в каком-то другом мире, а меняющиеся снимки на экране монитора лишь помогали ему оставаться в своем трансе. Толик осознал, что ему нравилось бороться, нравилось даже преодолевать придуманные Таней препятствия. Он чувствовал интерес к жизни, и собственно жил, пока сражался. Из шести лет, проведенных с Таней, идиллия продолжалась от силы полтора-два года, а остальное время была борьба – по разным причинам, на разных географических широтах, и с переменным успехом. Когда же все было спокойно, будто бы в неосознанных поисках новых сражений, у Толика появлялись мысли о других девушках. Впрочем, какая теперь разница…
На следующий день Толик вылетел в Россию. Это была его первая поездка в новом, уже хорошо забытом качестве свободного человека. Семь лет назад рейс Нью-Йорк – Москва привез его к Тане, а сейчас он будто бы уносит его от нее, и происходит это не только и не столько географически и физически, сколько духовно. Толик сидел в кресле самолета и думал, что несмотря на то, что он еще молод, у него уже столько воспоминаний, и они все такие живые, и подчас такие терзающие… Как же живут старики? Это ж сколько всего они помнят! Ведь порой так сложно воспринимать изменившуюся реальность на фоне своих воспоминаний, которые не покидают тебя ни на минуту!
***
Теплым летним вечером, еще не перестоившийся на российское время, Толик стоял у окна своей комнаты, опершись на подоконник и смотрел во двор. Его небольшой провинциальный город был невероятно зелен, не в пример Ванкуверу. Он заметил во дворе соседскую девченку, которую помнил еще ребенком. Он не сразу узнал ее – сколько же ей сейчас лет? Неужели девятнадцать? Так выросла, похорошела. Вот она выходит из иномарки своего такого же как она, молодого парня и они заходят в ее подъезд. Часом раньше ее родители уехали на дачу, и судя по всему, квартира в их распоряжении на целый уикенд. Молодость, безудержный секс, дикая жажда жизни… Толик с мечтательной улыбкой на лице вспомнил те дни, когда этот двор видел его таким же – девятнадцатилетним, счастливым, влюбленным, и с Таней… Они также были рады остаться вдвоем, и также не спали ночи напролет, будучи не в состоянии утолить это желание, эту постоянную потребность друг в друге, эту страсть…
Толик почувствовал себя старым. «Двадцать пять лет, а ощущение такое, что все яркие события, всю свою молодость я уже прожил здесь, с Таней, еще до отъезда в Канаду, – подумал он. – Я завидую этим молодым ребятам, ведь молодость – это то, что дается нам один единственный раз, и нужна недюжинная мудрость, чтобы этот дар молодости не просто прошел, оставив яркие воспоминания, а чтобы мы взяли из своей молодости то главное, что представляет истинную ценность, и то без чего нам будет так пусто потом. Я не смог этого сделать. Я оставил Таню там – даже не в Канаде, нет… я оставил ее в своей молодости, можно сказать, потерял во времени…
Толик хотел как можно быстрее увидеть друзей. В особенности, ему хотелось увидеть Машу, с которой он практически каждый день переписывался. Хоть и незначительно, но общение с ней помогло Толику пережить расставание с Таней, которая каждый раз ехидничала, когда ему приходило новое смс-сообщение:
Salvation, bring me out of here tonight…
– кричал в такие моменты сотовый телефон Толика на всю квартиру, и правда каждое новое сообщение от Маши было как небольшое кратковременное спасение, как своего рода напоминание, что вне стен этой квартиры тоже есть мир, и в этом мире есть люди, которым не в пример Тане, Толик не безразличен.
И Толик, и Таня знали, что очередное смс-сообщение, скорее всего от Маши, равно как оба знали, что Маша вполне счастлива в браке и сидя дома с ребенком, ей просто не хватает общения.
– Не стоит всех по себе мерять! – злился Толик на Танины подколы. – Мы с Машей действительно просто друзья, в отличие от тебя с Васей! Еще имела наглость неадекватным меня называть, когда я прекрасно видел какие из вас «друзья»! – закипал он. Но Таня совершенно не реагировала, время от времени криво ухмыляясь.
Теперь же все было позади. Словно очнувшись от кошмара, Толик резко прервал негативные воспоминания, и намеренно перестав думать о ком-либо, попробовал уснуть. «Это невероятно – все связаны, будто одной нитью. Про кого ни начни думать, выходишь на Таню, и на душе становится гадко. Надеюсь это пройдет со временем», – успокоил он себя и закрыл глаза.
На следующее утро Толик позвонил Маше.
– Привет, вот он – я! – бодро начал Толик.
– Оооо! Привет! – с неподдельной радостью откликнулась Маша.
– Куда-нибудь съездить надо?
– А, кстати, да! В … – Маша всегда молниеносно называла место, куда ей край как надо было съездить, и сегодняшний день не стал исключением.
Сразу после отъезда Толика в Канаду зимой, Маша провела себе в квартиру Интернет, и то и дело присылала Толику свои фотографии, а он глядя на них, не переставал восхищаться ею и корить себя. С тех пор как они еще подростками жили вместе в квартире его родителей, он не мог забыть те необычные отношения, что были у них, и никак не мог простить себе, что не разглядел тогда в ней то, что видел сейчас – идеальную жену, которая даже сидя дома с ребенком остается привлекательной и желанной.
После первой нынешним летом встречи с Машей, Толик едва успел доехать до дома, чтобы не растерять строки о ней, так навязчиво пришедшие в голову. Он давно не писал стихов, но тут был приятно удивлен тем, как встреча с Машей изменила это.
You’re all that I want in a woman
I should have known from the start
You’re all that I want in a woman
Should have known it
Now it is breaking my heart
Wanna spend my life only beside you
Being near you and seeing you around
Now I know what I lost when I let go
Doesn’t matter, as now I have found
All that I want in a woman
Sitting in front of me now
All that I want in a woman
That my love’s gonna get me somehow…
