Читать книгу: «Домовой по наследству»

Глава 1. Знакомство

– Да что ж это такое? Неряха! Ну кто так живет? Наказание какое-то, за что мне это на четвертой сотне? До пенсии каких то сто лет осталось, – бубнил всклокоченный старичок с длинной нечесаной бороденкой, собирая по квартире разбросанные колготки и носки.

Старичка можно было бы принять за обычного ворчливого пенсионера, если бы не его крошечный рост, не больше плюшевого медвежонка. Красный залатанный кафтан, подпоясанный бечевкой, завершал его странный образ.

Он потер руки и обвел взглядом комнату. Удовлетворенно хмыкнул. Подошел к дивану, на котором сном младенца спала симпатичная молодая девушка, потрогал лежащую на полу тонкую пластиковую коробочку, буркнул в бороду:

– Ух, неряха!

И хулиганским жестом затолкал телефон в щелку между креслом и тумбочкой.

Этого ему показалось недостаточно. Он подобрал с кресла помаду, покрутил в ладошках, пытаясь понять предназначение, и швырнул за шкаф.

– Уфф, устал что-то. Старость не радость. Как хорошо мы со старой хозяйкой жили! Чистота, красота, покой. А эта … нет, не люблю я молодежь. Шумно, суетно, грязно кругом. Штуки эти непонятные. И разговаривают все время с кем-то, кого не видно. Вот в наше время…

Он побурчал еще немного, потянулся и исчез в углу.

Тихон был потомственный домовой. В квартиру эту он попал вместе со старой хозяйкой. Дом, в котором он родился, вырос и освоил профессию, снесли, а жильцов расселили. А у домовых такое правило. Переезжать вместе с хозяевами. Куда Бог пошлет. Бог был не милостлив и послал бедолагу Тихона в панельную новостройку высотой в шестнадцать этажей. Вокруг пустырь, который потихоньку застраивался такими же высотками. Ни тебе деревца, ни травинки, даже птиц не видать. Тихон страдал, от чего у него портился характер. Он стал сварлив, ворчлив и мелкопакостлив. Прибирался спустя рукава, паутину заталкивал между дверцами шкафов, хлебные крошки заметал под кровать, хозяйственную утварь перекладывал с места на место. Таким образом старичок демонстрировал свое недовольство. Выйти и сказать домой не может. Потому как людям видеть его не положено.

Но старая хозяйка не понимала намеков. В силу возраста она была подслеповата, да и память подводила. И считала, что сама сунула крышку от кастрюли в морозилку, а крупу не завязала, потому та и высыпалась на пол.

Так бы и жили они, да случилась беда. Хозяйка заболела. Люди в белых халатах положили ее на носилки и куда-то увезли. Два дня Тихон наслаждался тишиной и порядком в квартире, а потом заскучал и занервничал. Нельзя домовому без людей, можно и должности лишиться. А без должности больше вороньего гнезда тебе никто не доверит. И будешь остаток жизни за ними перья подбирать да болтовню пустую слушать. Люди в плане проживания все же комфортнее.

Что хозяйки его не стало Тихон не узнал, но почувствовал. Есть у домовых такая способность. Вдруг заколет руку правую, да пойдет волнами по всему телу. И такое чувство пустоты, хоть плачь. Значит сирота ты теперь. Бесхозный. Ничей. Домовой без хозяина уже не домовой, а так, приживалка.

Потянулись одинаковые одинокие дни. Раз никто не живет, то и за порядком следить нет смысла. Тихон от скуки пытался шастать по соседним жилищам. Однако за стенкой квартира тоже пустовала. А этажом ниже проживал молодой нахальный домовенок Феня, который родился уже в квартире и считал себя городским жителем. Дружба не заладилась ввиду того, что Феня нагло пресекал любые попытки поучать себя и наставлять на путь истинный. А под конец просто выставил дедулю из своей обители, заявив, что он вообще квартирный, а не домовой. А домовые вымирающий вид и их всех следует заселить в один дряхлый дом, чтоб нормальным квартирным жить не мешали.

Тихон так оскорбился, что больше из своего дома нос решил не высовывать.

Тихонько готовился к тому, что вот-вот появится Старший. Как всегда спустится с потолка и грозным тоном сообщит, что отныне домовой Тихон является безработным и обязан покинуть помещение. Сам он, слава хранителям, Старшего никогда не видел, но бережно хранил в памяти историю, рассказанную отцом. А тому его отцом.

Однако в прошлую пятницу, когда дедуля уже начал грустно паковать вещички, нажитые за долгие годы службы, за дверью раздались шаги и голоса. Он суетливо заметался, так как успел отвыкнуть от людей. Куда спрятаться? В итоге не придумал ничего лучше, как нырнуть под кровать и там затаиться. Ух и пыли тут! Накажут его, ой, накажут! Сошлют в воронье гнездо!

В дверь зашли две девицы, блондинка и рыжая. Они стали по-хозяйски осматривать мебель и обсуждать, что придется выбросить, а что можно оставить. Тихон весь превратился в скрипучее негодование. Кому может прийти в голову выбрасывать хорошие вещи? Им ведь еще и ста лет нет.

Дедуля негодующе зафыркал. Люди все равно ничего не слышат. Но рыжая как-то странно насторожилось. Стала крутить головой и прислушиваться. Старая хозяйка его тоже иногда слышала. Но то она, а то пигалица эта нескладная. Хотя похожа. Особенно глаза. Карие, с крапинками и внутри чертики пляшут.

Рыжая девица неожиданно встала на колени и полезла под кровать, прямо в тот угол, где затаился Тихон. Он шарахнулся, запутался в пыли, упал плашмя на пузико, попытался встать, но нечаянно поставил руку себе на бороду, отчего взвыл в голос и на четвереньках бросился удирать в сторону кладовки. Возраст уже все таки не тот, чтоб в догонялки играть.

Слава села на полу, потерла лоб. Странно, показалось что ли? Она может поклясться, что на секунду увидела как из под кровати спешно уползает крошечный человечек в смешном кафтане, придерживая трепаную бороденку. Когда-то в детстве бабушка ей рассказывала разные истории про домового, живущего в кладовке. Тогда маленькая Слава верила каждому ее слову, потому что дети верят всему, что говорят взрослые. А взрослые этим пользуются и беззастенчиво обманывают меленьких людей. Так в первый раз приходит недоверие.

– Чего ты там потеряла? – дернула ее за руку подруга, – давай ускоряться, мне еще к тетке заехать надо. Тащи, что на выкид, да я пошла вниз.

– А знаешь, я решила пока ничего не выбрасывать. Поживу так, все равно своего ничего нет. А там видно будет, – она еще раз бросила взгляд в сторону кладовки, но там уже было пусто, – завтра вещи привезу, договорились?

–Ты у кого разрешения спрашиваешь? У духа покойной бабули? – засмеялась подруга противным визгливым смехом.

– Да так, сама с собой болтаю, – отмахнулась рыжая.

Дедуля одобрительно щелкнул языком в своем укрытии под шваброй. Ему нравились люди, воспитанные на уважении к домовым. Может, и уживутся.

Глава 2. Шарф на двоих не делится

Так началась непростая совместная жизнь вредного старичка Тихона и его новообретенной хозяйки.

Не успел домовой оправится от случившегося, как дом начал наполняться непонятными вещами. Сопровождалось все это шумом, гамом, хлопающими дверями и сквозняками из открытых окон. Рыжая первым делом пооткрывала все, что открывалось.

– Весенний воздух она впускает, понимаешь, – фырчал дедуля, зло захлопывая все рамы по очереди, – а про ревматизм она ничего не слышала! И ворона того гляди залетит, уж больно они до чужого добра ненасытные. А с добром и домового захватит, будь здоров! Нет, никакого понятия у молодёжи!

– Надо же, ветра вроде нет, а сквозняк какой! – Слава потрогала только что громко захлопнувшуюся створку окна, – ладно, будем считать, что проветрили.

Она повернула шпингалет и Тихон выдохнул с облегчением. Ворон он боялся еще больше, чем Старшего. И невдомек было старичку, что на восьмой этаж птицы не залетают.

Сумки и коробки громоздились в прихожей. Тихон понюхал верхнюю, тонкую и блестящую. Для чего такая? Не положишь ничего. Огрызок на крышке. Мусорка что ли? Нет, ничего он не понимает в этих современных штуках. То ли дело ведро помойное. Туда чего хочешь влезет. А сюда ? Бесполезная вещь.

Тихон разочарованно пнул коробочку и та с грохотом полетела на пол.

Слава всплеснула руками:

– Это как же ты упал? – она аккуратно подняла и осмотрела дорогую вещь, – хорошо, целый.

Тихон фыркнул. Нашла тоже сокровище.

Рыжая резко повернула голову и сделала шаг прямиком к углу, где притаился домовой.

– Кто здесь? – тихо спросила она.

Тихон стал нервно озираться. Неужто ворона залетела все таки, а он не углядел?

– Где ты? – повторила Слава, – выходи, я тебя слышала.

И сделала еще шаг. До Тихона вдруг дошло, что она обращается к нему. Унаследовала, значит, от старой хозяйки. Но к знакомству старичок пока был не готов. Никакой приличный домовой не покажется хозяину, с которым знаком вторые сутки. Это же сущее неприличие! Поэтому снова пришлось в спешке убегать. Пока рыжая не зажала его в углу. Тут ведь какое правило – кто рукой коснулся, тому нужно обязательно открыться. Кодекс домовых Тихон уважал и чтил.

Слава только услышала топот крошечных ножек по полу. Затем все стихло. Может ей все это мерещится? Но на всякий случай убрала ноутбук в ящик стола, прежде чем приступить к распаковке вещей.

Слава и сама не знала, рада ли она неожиданному переезду. Еще недавно в ее жизни была стабильная работа, любимый мужчина и уверенность в безоблачном будущем. Только оказалось, что нет в жизни ничего вечного. Сначала любимый мужчина сообщил, что полюбил другую. Потом на работе вручили уведомление о сокращении ее должности. А ко всему заболела бабушка. Ее забрала скорая с сердечным приступом.

Слава отбросила все переживания и примчалась в город своего детства. Ухаживала за старушкой, день и ночь проводя у постели больной, только все тщетно. Немолодое сердце не выдержало. Беда не приходит одна.

После похорон Слава уже собиралась ехать домой, как вдруг задумалась. А куда ехать? Что ее там ждет? Съемная пустая квартира? Сожаления о несложившейся любви? Терзания и поиски новой работы? Почему бы ей не остаться?

"Где родился, там и пригодился", – любила повторять бабуля. Может и ее место здесь? Квартира просторная, светлая. Привози вещи и живи. Школьная подруга поддержала.

И вот уже вещи разобраны и разложены по шкафам. За окном смеркается. Негромко, почти уютно подвывает ветер на балконе. Наверное, будет дождь. Слава села на диван и достала телефон, собираясь почитать новости. Как вдруг: бам!

Что-то упало и покатилось по полу. Явно что-то тяжелое и железное. Девушка подпрыгнула от неожиданности и выбежала в прихожую.

На полу валялся, дребезжа отлетевшей крышкой, старый зеленый бабушкин чайник, который Слава полчаса назад убрала на верхнюю полку кладовки. Пользоваться таким раритетом невозможно, а выбросить жалко. Она точно помнила, что поставила его не на край, чтоб он мог упасть. Да еще и дверь кладовки плотно закрыла.

И все же чайник каким-то образом лежал перед ней. При этом дверь в кладовую была по прежнему прикрыта.

– Ксс, кссс, как там тебя? – неуверенно позвала Слава.

Тихон на своей любимой полке зашелся громким смехом. Ну и бестолочь! Домового как кота помойного приманивает. Ни ума, ни сообразительности. Каждый с пелёнок знает, что домовой только на имя откликается.

Девушка тем временем приоткрыла кладовку. Включила фонарик на телефоне и стала светить вглубь длинных пыльных стеллажей. Тихон в своем закутке съежился в комок и закрылся ручонками, дрожа от ужаса. Ему казалось, что неведомая высшая сила ярким белым светом указывает ему на недостойное поведение.

Но ведь это его полка, его дом. Старая хозяйка не дотягивалась до такой высоты, потому весь стеллаж Тихон законно счёл своим. И тут пигалица какая-то, от роду нет еще и ста лет, пихает в его спальню кухонную утварь. Будто не знает, что для домового нет ничего более унизительного, чем ночевать между горшками и поварешками. Ну и чайник туда же.

– Не хулигань, пожалуйста, – тихо попросила девушка, так ничего и не обнаружив интересного, кроме клубков пыли и старых коробок и газет, и уже хотела уйти, как взгляд ее зацепился за полосатый шарф на заветной верхней полке.

Шарф этот Тихон получил от старой хозяйки на вполне законных основаниях. Если человек теряет вещь, домовой может ее взять. Такое правило. Но, если вспомнит владелец вещи о ней в первую неделю, то домовой обязан вернуть.

Бабуля про шарф, конечно, не вспомнила, и Тихон устроил в нем уютный кокон, где отдыхал от тяжелых трудовых будней. Шарф был мягкий, теплый и яркий. Обладать такой вещью для домового сродни как награду получить. Знак отличия и признания от хозяина за верную службу.

Рыжая тем временем встала на цыпочки, протянула руку и с воплем:

– Это ж мой! – схватила его сокровище.

Этого Тихон вынести не смог. С громких шипением он бросился наперерез загребущей человеческой ручище и впился со всей силы в указательный палец наглой девицы.

Слава охнула, выпустила добычу, прижала укушенное место к губам. Расширившимися глазами она наблюдала, как полосатый шарф медленно уползает по стеллажу в самый дальний угол. Если бы не следы острых зубов на коже, то она бы решила, что точно сошла с ума от всех своих переживаний и у нее начались красочные галлюцинации.