Читать книгу: «Красная Луна. Иногда любовь заканчивается предательством»

Шрифт:

ISBN 978-5-4485-2377-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Вцепившись в руль спортивного БМВ кабриолета, Виолетта неслась по ровному черному шоссе на скорости сто шестьдесят километров в час. В крови кипел адреналин, глаза застилала ярость, и ей с трудом удавалось удерживать в фокусе внимания два красных задних фонаря Мерседеса, которые мелькали перед ней, удаляясь, приближаясь и снова удаляясь. Она знала, что настигнет его. А когда она настигнет его, она убьет его. Она выстрелит ему в сердце и в голову из Зиг-Зауэра, который болтался на переднем пассажирском сиденье. Да. Именно так они и сделает. Она убьёт его. Убьёт. Убьёт.

Шоссе нырнуло в тускло освещенный тоннель. Рев двигателя в замкнутом пространстве набросился на нее, и она истерически захохотала. Погоня сводила ее с ума. Нервы были взвинчены до предела. Расстояние между ней Мерседесом неумолимо сокращалось. Осталось совсем немного. Указатель предупредил о приближающемся крутом повороте. Там она подрежет его, перекроет ему дорогу, а потом убьет.

Тоннель оборвался, и дорога из широкой и ровной превратилась в узкую и виляющую, которая то пропадала, то снова выныривала из темноты. БМВ заносило на поворотах, Виолетта едва справлялась с управлением и, плохо понимая, что делает, крутила руль вправо и влево, возвращая автомобиль на ровный черный асфальт. Мерседес был уже совсем близко: она дышала ему в затылок и приготовилась к последнему прыжку. Еще один тоннель, и оба автомобиля вылетели на двухполосный серпантин. Слева грозно нависла мрачная скала, справа чернела пропасть, отгороженная редкими металлическими столбами. Начался подъем. Водитель Мерседеса нажал на газ, и его мотор надрывно загудел. Виолетта уперла ногу в пол, и спортивный БМВ рванул вперед, слово гепард, за пару секунд преодолев остававшийся разрыв. Она села Мерседесу на хвост. Его покрышки дымились, а выхлопная труба плевалась белым дымом.

– Попался, гад, – прошипела Виолетта сквозь зубы. – Теперь ты от меня не уйдёшь.

Их разделяло не больше двадцати метров. Сейчас они будут входить в поворот. Неожиданно подъем сменился спуском. Виолетта рефлекторно схватилась за ручку переключения скоростей, понизила передачу до третьей и нажала педаль тормоза. Стрелка на спидометре просела до восьмидесяти. Отражатели на металлических столбах уходили влево. Виолетту бросило в холодный пот, и на мгновение она потеряла ощущение реальности. Она еще понизила передачу и резко повернула руль. Ей удалось вписаться в поворот. Мерседес не сбросил скорость и стремительно удалялся. Было ясно, что водитель не справился с управлением: он летел прямо на флуоресцентные отражатели. Виолетта до упора выжала тормоз. БМВ с визгом шин промчался ещё полсотни метров и замер на месте. То, что произошло дальше, длилось всего несколько секунд, но Виолетта увидела это, как в замедленной съёмке. Мерседес пролетел отражатели, повис над пропастью и, словно подбитая птица, рухнул вниз. Грохот и звон разбивающего стекла и металла еще долго звучали в ее ушах, постепенно удаляясь, пока не стихли совсем, разнесенные эхом гор. За чёрными острыми силуэтами скал заблестело розовое золото рассвета. Начиналось утро. Виолетта в изнеможении уронила голову на руль. Всё было кончено.

***

Небо за окном становилось всё тяжелее и готово было заплакать грустным осенним дождем. Виолетта водила взглядом по серому мутному пространству, пытаясь зацепиться хоть за какое-нибудь шевеление, но оно было бездвижным и безмолвным, как сама неизбежность.

Доктор Шульц сомкнул кончики своих тонких нервных пальцев и задумчиво нахмурился.

– Сколько раз вы видели этот сон? – спросил он.

– Вчера ночью был четвертый раз, – ответила Виолетта. – И каждый раз одно и то же. Всё повторяется до малейших деталей. Я просыпаюсь в одном и том же месте – ни раньше, ни позже – и мне становится страшно. Страшно не во сне, а в реальности.

– Почему? – спросил доктор Шульц.

Виолетта молчала некоторое время, словно не решалась сказать.

– У меня такое чувство, что этот сон сбудется, – наконец произнесла она.

– Многие мои пациенты жалуются на ночные кошмары, – Доктор Шульц прозрачно улыбнулся, – но чаще всего, ночные кошмары – это не больше, чем игра подсознания или результат нервного напряжения. Стресс, интенсивная работа, неприятности в личной жизни – все это может стать причиной ночных кошмаров.

Виолетта задумалась.

– А как насчет предчувствия? – спросила она. – Почему меня преследует предчувствие беды, когда я вижу этот сон?

– Самовнушение, – доктор Шульц развел руками. – Вы себя в этом убедили. Всему виной ваше нервное напряжение. Разумеется, случаются и вещие сны, но это крайне редкое явление и свойственно людям с экстрасенсорными способностями, – он внимательно посмотрел на Виолетту. – Вы обладаете экстрасенсорными способностями?

– Нет, – покачала она головой.

– Поэтому не стоит придавать вашему сну такое большое значение.

– И все же, вещие сны бывают, – возразила Виолетта. – История знает немало случаев. Я читала где-то когда-то, что жена Юлия Цезаря видела дурной сон накануне его убийства…

– Не забывайте, историки – это писатели, – перебил ее доктор и поднял в воздух тонкий палец. – Исторические очерки не были бы так интересны, если бы не были приукрашены воображением авторов.

Виолетта оторвалась от окна и перевела взгляд на доктора.

– Психоанализ включает в себя такое понятие, как интуиция? – спросила она.

– Психоанализ – это наука. А наука всегда основывается на фактах. Интуиция – не факты. Это нечто мистическое, неизведанное, – доктор сосредоточенно нахмурился. – Вы боитесь, что по вашей вине кто-то погибнет в аварии?

– Нет, доктор, – медленно произнесла Виолетта, – дело не в аварии. Дело в том, что я гналась за кем-то, кого хотела убить. Я помню свою решимость. Я действовала хладнокровно и расчётливо. Если бы водитель Мерседеса не сорвался в пропасть, я бы догнала и убила его…

Доктор Шульц положил руки на подлокотники кресла, сомкнул кончики пальцев и задумался на некоторое время.

– Вы помните, кто был этот водитель Мерседеса? – спросил он. – Мужчина? Женщина? Вы помните его лицо? Его имя?

Виолетта закрыла глаза и напряжённо наморщила лоб, прокручивая в памяти образы кошмарного сна, но потом отрицательно покачала головой.

– Нет. Ничего такого я не помню, – сказала она. – Я никогда не вижу водителя. Он всё время находится в машине, а я гонюсь за ним.

– Вы помните, почему вы хотели его убить?

– Нет.

– Сейчас в вашей жизни есть кто-то, кого вы хотите убить? – снова спросил доктор.

Виолетта открыла глаза и тяжело вздохнула.

– Единственный, кого я хочу убить сейчас, это я сама. Я хочу закончить свою бессмысленную жизнь…

– Вот видите, вы испытываете желание убить, и во сне оно проецируется на водителя Мерседеса. Возможно, вы и есть тот самый водитель.

– Подождите, ничего не понимаю, – Виолетта с сомнением посмотрела на доктора, – получается, я гналась за самой собой?

– Законы реальной жизни не работают в сновидениях. В них работает мистическая составляющая нашего подсознания.

Доктор Шульц снял очки и положил их перед собой на стол. Часы на стене показывали шесть тридцать вечера.

– Постарайтесь побольше отдыхать и думать о том, что вам доставляет удовольствие. Займитесь спортом, йогой, найдите себе увлекательное занятие, – он многозначительно посмотрел на Виолетту. – Вы понимаете, что я имею в виду?

– Не совсем…

– Я вижу, что вы человек эмоциональный, – продолжал доктор. – Сейчас ваша эмоциональность не находит выхода. Ваш творческий и душевный потенциал стагнирует, вызывая подавленное психическое состояние. Я могу, конечно, прописать вам антидепрессанты, но должен предупредить: как большинство препаратов, антидепрессанты и транквилизаторы вызывают привыкание. По возможности лучше обходиться без них. Найдите себе что-нибудь, что будет вас отвлекать, что-то, в чём вы сможете себя реализовывать. Это может быть творческая или общественная деятельность, а возможно – и здесь я прошу понять меня правильно – возможно, вам просто нужен хороший любовник.

– Любовник? – переспросила Виолетта, и её брови удивлённо поползли вверх.

– Да, романтические отношения, наполненные сексом – прекрасный способ дать выход своим эмоциям. Но опять же, прошу понять меня правильно: это просто одно из средств избавиться от депрессии.

– Вообще, вы должны давать советы как улучшить отношения с супругом, – подметила Виолетта с плохо скрываемой обидой в голосе.

– Если вы желаете наладить супружескую жизнь, вам лучше обратиться к семейному психотерапевту. Это не мой профиль. Я работаю индивидуально.

И тут Виолетта не сдержалась.

– Это уже десятый сеанс, и вы только сейчас мне говорите про любовника? – возмущённо воскликнула она. – Могли бы сказать и на первом сеансе! Да, конечно, я понимаю. Если бы вы мне сказали об этом сразу, я бы к вам больше не пришла.

Доктор Шульц растянул губы в многозначительной улыбке.

– Если бы это было моим мотивом, я бы вообще вам об этом не сказал. Решение посещать мои сеансы принадлежит исключительно вам. Я говорю вам то, что вижу рациональным для вашей ситуации. Кстати, это проверено на практике. Сколько вы прожили со своим мужем?

Виолетта нахмурилась.

– Двенадцать лет.

– Двенадцать лет, – повторил доктор. – Это долгий срок, достаточный для того, чтобы чувства остыли, если они и были когда-то. Вы можете потратить время и деньги на семейную терапию, но я сомневаюсь, что между вами и вашим супругом после этого вспыхнет огонь страсти. Страсть – это короткое, зачастую одноразовое явление, которое длится от нескольких месяцев до двух-трёх лет и имеет под собой биологическую подоплёку. Известный факт, что многие браки держатся исключительно на том, что один из супругов реализует свои эмоциональные и сексуальные потребности не дома, – доктор снова посмотрел на часы. – На сегодня время истекло.

Виолетта поднялась с кушетки и, достав из сумочки несколько купюр, положила их на стол. Дойдя до двери, она взялась за ручку и повернулась.

– Хорошо. Если я не найду любовника, я снова приду к вам, – сказала она и вышла из кабинета.

– Какой он всё-таки скользкий этот доктор Шульц, – пробормотала она себе под нос, нервно нажимая на кнопку вызова лифта.

Наконец двери лифта открылись, и Виолетта шагнула внутрь. В огромном зеркале она увидела своё бледное и расстроенное лицо. «Ещё пару сеансов и всё, – подумала она. – Пора завязывать с этой бесполезной тратой времени».

Оказавшись на улице, Виолетта быстро дошла до своего Кадиллака и села в машину. На лобовое стекло упали первые мелкие капли. Сработал датчик дождя, дворники с легким жужжанием поползли вверх, потом вернулись обратно и замерли. Виолетта закурила сигарету и, опустив стекло, некоторое время смотрела, как дым тонкой струйкой утекает через щель на холодный воздух. Первая реакция возмущения на слова доктора прошла, и теперь она видела в них рациональное зерно. Романтические отношения, наполненные сексом… Прекрасный совет для замужней женщины. Она усмехнулась, затушила окурок в пепельнице и повернула ключ зажигания.

***

Галерея Лефу находилась в частном особняке, принадлежащем Марго Дрошевич – известной художнице, светской львице, жене банкира и давней подруге Виолетты. Марго использовала особняк для своих выставок, сдавала его в аренду под корпоративные вечеринки, благотворительные ивенты и пьяные оргии своих многочисленных гламурных знакомых. В тот вечер в галерее Лефу она представляла свои новые работы, часть из которых должна была быть продана.

На выставку приехало так много гостей, что Виолетта не смогла найти парковочное место около особняка, и ей пришлось покрутиться по узким переулкам в своём большом автомобиле. Наконец, она нашла свободное место, втиснула Кадиллак между Фольксвагеном и Тойотой и, обхватив руль руками, задумалась. С одной стороны, она была не в настроении для фальшивого общения, которое всегда имело место в модных кругах. С другой стороны, ей не хотелось возвращаться в свой пустой дом, где её не ждал никто, кроме безмолвных стен и бутылки коньяка. Некоторое время Виолетта обдумывала, идти ей на выставку или не идти, и, в конце концов приняв решение в пользу выставки, она вышла из Кадиллака и направилась к особняку.

Помимо художницы, светской львицы и жены банкира, Марго также являлась дочерью ныне покойного, а при жизни известного театрального режиссера Ильи Дрошевича, который, кроме искусства, ещё и успешно занимался бизнесом. Захватив во времена «большого хапка» несколько обширных помещений в центре Москвы, он переоборудовал их под киностудии и, создав свой продакшн, занялся производством фильмов, сериалов, рекламы и видеоклипов. За несколько лет став известной медиа-персоной и обзаведясь жирным банковским счетом, Илья Дрошевич умер от острого сердечного приступа в объятиях молодого любовника в фешенебельном лондонском отеле. Несмотря на то, что все близкое окружение Дрошевича знало о его сексуальных предпочтениях, его дочь Марго тщательно скрывала этот факт, и ей пришлось отстегнуть крупную сумму одному из бойфрендов отца, который шантажировал её, угрожая вынести на публику подробности их связи.

Получив наследство, Марго вышла замуж за некого Казимира Виндмана, или просто Казика, как она его называла – экспата с еврейскими корнями, чьи родители эмигрировали в Америку ещё в семидесятых. Не найдя себе достойного применения на новой родине, в девяностые он вернулся в Россию и стал развивать инвестиционный бизнес на постсоветском пространстве. Пообещав Марго золотые горы, он убедил её продать бизнес отца и вложить деньги в строительную компанию, банк и что-то ещё, во что Марго не утруждала себя вникать. В общем, ее брак с Виндманом носил скорее деловой характер, и её нисколько не волновало, знает он или нет о том, чем она занимается в своей уютной студии, так же, как и её не волновало, находится он на деловом ужине или отдыхает с проституткой в элитном борделе. За долгие годы дружбы с Марго Виолетта видела её супруга не больше десяти раз. Последний раз был несколько лет назад. И, наверное, она не сразу узнала бы его, если бы случайно столкнулась с ним на улице. Сама Марго в последнее время редко о нём говорила, отчасти потому что не хотела лишних упоминаний и вопросов про скандал, в котором он оказался замешан пару лет назад. Банк «Глобал Инвест», где Виндман был председателем совета директоров и держателем мажоритарного пакета акций, обвинялся в отмывании денег и махинациях с ценными бумагами. Дело дошло до расследования, и Виндман чуть не угодил за решетку. Однако, ему удалось решить вопрос с помощью взяток, и скандал был замят. Эта история бросила тень и на Марго, и с тех пор она предпочитала как можно меньше упоминать своего благоверного в досужих разговорах, а тем более в его обществе выходить в свет.

Марго Дрошевич работала в стиле пост-контемпорари (post contemporary – англ., прим. автора) и в своих работах часто сочетала фотографию и живопись, причем особенностью её творчества стало использование различных оптических эффектов. Узнаваемость своих работ и их коммерческий успех в мире искусства Марго получала благодаря пиару, который она устраивала для своих выставок. Она приглашала журналистов, критиков, арт-дилеров (агентов по продаже картин), агентов по продаже антиквариата и просто богатых знакомых, кто готов был платить за её работы. Иногда она даже возила свои выставки в Европу и находила покупателей там, в основном среди богатых русских иммигрантов. Сегодняшняя выставка не стала исключением в смысле пиара: зал был заполнен самыми разными гостями, в том числе, и представителями прессы. В тот момент, когда Виолетта вошла в галерею, Марго как раз давала интервью двум журналистам телеканала Модерн-Арт. Она была великолепна: в длинном платье гранатового цвета с низким декольте и провокационным разрезом, поднимающимся вдоль правой ноги почти до самого бедра, со сверкающими на шее бриллиантами и уложенными на бок локонами Марго напоминала классическую женщину-вамп.

– Прекрасно выглядишь, Марго, – сказала Виолетта, взяв подругу за руки и поцеловав её.

– Ты тоже неплохо, – подмигнула ей Марго. – Спасибо, что приехала.

– У тебя сегодня много гостей! – воскликнула Виолетта, оглядывая зал.

– Да, я должна оставаться в бизнесе, – Марго непринужденно пожала плечами. – Пойдем покажу тебе свою гордость.

Она схватила Виолетту за запястье и увлекла за собой вглубь галереи.

– Вот, смотри, – торжественно сказала она, остановившись напротив последней от входа картины.

Картина представляла из себя черное полотно с кроваво-красным кругом в центре.

– На первый взгляд обычный красный круг на чёрном, не так ли? – сказала Марго. – Но это только на первый взгляд. Посмотри подольше и увидишь, что будет.

Виолетта скрестила руки на груди и устремила взор на картину. Сначала фон действительно показался ей совершенно ровным, но через какое-то время зрение стало улавливать едва заметную тонкую нить, которая спиралью закручивалась от внешних краев к красному кругу и продолжалась в нем, превращаясь в точку в центре. Далее становились различимы перепады насыщенности тона краски, которые вместе с незримой нитью создавали образ воронки. Виолетта смотрела на картину несколько минут, и у нее возникло отчетливое ощущение, что ее медленно затягивает внутрь. Впечатление было двойственное: с одной стороны, красный круг казался мистическим и пугающим, с другой стороны, от него невозможно было оторвать глаз, как будто он был заколдован. Виолетте стало не по себе. Она передёрнула плечами.

– Ну и как? – спросила Марго.

– Не знаю, как-то страшновато, – ответила Виолетта и нахмурилась. – Странную картину ты написала. Как она называется?

– Кровавая Луна.

– Кровавая Луна? – переспросила Виолетта.

– Да, это такое астрономическое явление, – пояснила Марго. – Иногда его называют «красная луна». Ты никогда не видела кровавую луну в ночном небе?

– Нет, – Виолетта покачала головой, – но я много раз видела оранжевую луну, почти красную. Огромная и тяжелая, она висит над горизонтом, а в безоблачные ночи её контуры идеально чёткие, отчего она кажется нарисованной. Такая луна часто бывает в конце лета или в начале осени.

– Знаю, о чём ты говоришь, но это не то, – сказала Марго. – Настоящая кровавая луна бывает во время затмения, когда сама луна ещё не полностью закрыта тенью Земли. Я видела кровавую луну в прошлом году во время путешествия по Индонезии. Никогда не забуду ту ночь. Я стояла на балконе отельного номера и смотрела на светящийся красный диск в чёрном небе. Сначала мне показалось, что в нём было что-то бесовское, и мне стало немного страшно. Знаешь, такой необъяснимый, мистический страх, словно я коснулась потустороннего мира. Я не могла пошевелиться – стояла, словно заворожённая, и смотрела в небо, пока красный диск не исчез. Впечатление было настолько сильным, что у меня родилась идея для этой картины, – Марго помолчала немного. – Говорят, что кровавая луна – плохое знамение.

Виолетта нахмурилась и тяжело вздохнула. Неприятное ощущение поселилось у неё внутри. Ей захотелось побыстрее закончить этот разговор.

– У тебя уже есть покупатели на эту работу? – спросила Виолетта.

– Я не буду её продавать. Хочу оставить её себе, – сказала Марго серьёзным тоном и взяла Виолетту за руку. – Пойдём я покажу тебе кое-что ещё. Кстати, а почему ты без Николаса?

– Он улетел в Лондон. Сегодня возвращается.

За их спинами раздался экзальтированный возглас. Это был Андрей Грин, фотограф, визажист и открытый гомосексуалист.

– Марго, дорогая! Ты как всегда неподражаема! – он поцеловал Марго, закатил глаза и всплеснул руками.

– Я этого не выдержу, – шепнула Виолетта на ухо Марго.

– Я так рад, что попал к тебе! – продолжал Андрей Грин. – Еле вырвался с фотосессии! О! Я в восторге от твоих новых работ… Новый фурор! Ты повезешь эту выставку в Амстердам?

Марго широко улыбнулась.

– Послушай, приезжай завтра ко мне в студию, – обратилась она к Виолетте, – здесь нам не дадут поболтать.

– С удовольствием. Во сколько?

– Я буду там завтра весь день.

– Договорились.

Оставив Марго на растерзание Андрею Грину, Виолетта подошла к бару. Она взяла бокал шампанского, сделала глоток и снова посмотрела на Кровавую Луну. Действительно, в ней было что-то бесовское. Виолетта невольно вспомнила свой сон. Плохое знамение. Плохое предчувствие. А может, просто Марго талантливая художница? Виолетта допила шампанское, поздоровалась ещё с несколькими знакомыми лицами и поехала домой.