Читать книгу: «Дети меланхолии»

Зов из прошлого

– Я же вижу вы не хотите со мной говорить!

Карина отвернулась от клиента и посмотрела на часы. Еще пять минут говорила она себе, и он все поймет. Мужчина внезапно вскочил, схватил свой зонт, чемодан и выбежал.

Карина вздохнула, встала и повернулась к окну. За окном виднелся большой город, высокие огромные здания, которые Карине в первые годы здесь казались прекрасным архитектурным снаряжением. А вдалеке виднеется океан.

Когда ее пригласили на стажировку, Карина сразу же согласилась, и светилась от счастья после подписания контракта. Но прошло время, вернулись воспоминания, сны. И опять начались, как и на родине проблемы с клиентами.

У нее не было семьи, и Карина не позволяла себе сближаться с людьми и поэтому ее прошлое настойчиво прорывалось через других людей. Приходил человек похожий на ее отца, на мачеху, старших братьев. Повторяли манеры одеваться, говорить, поправлять волосы, оплачивать счет за ее услугу.

И Карина знала, что будет дальше. Все повторится, и она опять сбежит, и забудет. И люди, события вернутся вновь.

***

Виталий вышел во двор. Было темно как может быть темно на хуторе, где нет фонарей, плохо работает электричество и интернет. И магазин, автолавка приезжает раз в неделю, и каждый раз совсем несимпатичная продавщица пытается тебя обсчитать. Виталий не обращал внимание на летающих комариков и непонятные шорохи в кустах. Сны его пугали больше чем реальность. Из-за них он сбежал из города, бросил жену и маленького сына, и высокооплачиваемую работу.

Но каждую ночь ему снились плачущие дети, кровь, умирающий старик. Виталий обращался к психологу, пил таблетки, ложился в больницу. Он боялся, что сойдет с ума, причинит боль себе и близким. Как же он ненавидел ночи!

И как любил утро! На рассвете многое казалось просто красивым, трогательным, безопасным. Утром к нему постучалась девушка. Виталий услышал стук, потом лай своего мохнатого дружка, попискивание котят которых недавно принесла кошка.

Девушка была милой и приветливой, говорила с легким акцентом.

– А вы откуда? – спросил Виталий, рассматривая ее небольшой чемоданчик, джинсы, кроссовки, рубашку, светлые волосы.

– США. Нью-Йорк, просто и буднично сказала она как будто сейчас не стояла на белорусской земле небольшого домика.

– Ого! Понятно. Хотите борщ?

– Конечно. И драники, и квас, и кефир, – она опять улыбнулась и поправила волосы.

От этого жеста сердце Виталия отчаянно заколотилось.

– Что с вами? – спросила она.

– Не знаю. Я плохо сплю уже очень много лет.

– Я тоже. Вы обещали мне борщ.

Карина уже через три дня общения с Виталием перестала ругать себя за нечаянный отпуск, выброшенные деньги, свой порыв приехать сюда и к нему. Виталий был интересным собеседником, хорошо готовил, рассказывал про травы и деревья, сынишку. Про сына говорил очень мало, как будто не имел право.

Одиночество может быть нужным, необходимым и даже полезным чтобы разобраться, сложить, отдохнуть от суеты и будней. Но Карина понимала, что у нее и Виталия одиночество вынужденное.

В одну из ночей, когда Виталию показалось что он заснул и очень крепко проснулся от того что кто-то его тряс за плечо. Сначала он решил, что жена. И Карина это почувствовала.

– Виталий, я не совсем была с тобой честной.

– Ты сейчас, о чем?

– Я приехала к тебе. Мы знакомы.

Виталий окончательно проснулся. Карина взяла его за руку. Он вспомнил тот кошмарный день. Родители снова ругаются. А если быть точнее мать кричит, отец молчит. Братья и сестра разбежались кто куда чтобы не попадаться на глаза обоим. Отец доел суп и вышел на улицу. Мать продолжала орать ему в окно, не обращая внимания на соседей и детей.

Отец не вернулся ни в ту ночь, ни в последующую. Он бросился под колеса машины.

Мать продолжала кричать уже на детей, била нещадно за каждую двойку, неправильный взгляд, вздох, плохо помытую посуду. Дети выли от боли. Один из братьев сбежал из дома, его искали несколько дней и нашли в речке. Их семьей заинтересовались органы опеки. Детей забрали в разные детдомы.

Они никогда не виделись.

– Ты моя сестра? – Виталий крепко сжимал руку Карины.

«Теоретически нет», – хотела сказать Карина. Когда ее отец женился на матери Виталия, у нее было четверо сыновей, а у него лапочка-дочка. И Карина нашла их всех, никто не остался в живых кроме Виталия, его матери и Карины.

– Да, Виталий, я твоя сестра, – и она наклонилась к нему и прижалась щекой.

Они оба приехали в небольшой городок под Москвой где жила их мать, мачеха. Она снова вышла замуж и вполне удачно за отставного генерала с дачей, квартирой и прочими заслугами перед Родиной. Родила ему дочь, у нее росли внуки. Была вечеринка, много гостей, младшей внучке было три года.

Виталий и Карина купили большую куклу и сразу же подарили девочке, и она улыбнувшись взяла подарок. И Карина увидела, как малышка похожа на Виталия, а тот на свою мать. Но только внешне.

Женщина смеялась, улыбалась, приветствовала гостей. А Виталий просто молча наблюдал.

– Ты хотела ее убить? – тихо спросил он у Карины.

– И не раз. И ее мужа, и рассказать ему и ее дочке кто она. У меня были возможности, поверь.

– А что помешало?

– Я сама. Я поняла, что не смогу с этим жить. И прошлое от этого не изменится. Но сейчас мне легче. Я вижу человека, женщину, мать, бабушку. она не монстр. Я хочу и могу жить дальше. А ты как?

– Я хочу к сыну.

Они улыбнулись друг другу.

***

Тот же мужчина сидел у нее в кабинете. Он опять был последним, с зонтом, хотя дождя уже давно не было.

– Вы не понимаете, что я пережил.

– Пока вы молчите ваши монстры живут внутри вас.

– Вы не знаете, о чем говорите, – и он посмотрел в ее глаза, потом на стол.

На столе появились фотографии мужчины с семьей.

– Похож на вас. Брат? – спросил он Карину.

– Да, брат. Он живет в Беларуси.

– А вы здесь?

– Я сбежала сюда от своих чудовищ. Пришлось вернуться, они оказались маленькими и ничтожными.

Мужчина помедлил.

– Иногда мне хочется уйти из дома и не вернуться. Что тогда сделает моя жена?

– Не знаю. Возможно замучает ваших детей или сойдет с ума от горя, чувства вины. Или снова выйдет замуж и будет жить дальше.

Карина прокашлялась и спросила:» Скажите, может вы хотели бы подумать, что и как у вас может измениться в вашей жизни? А?»

Просто длинная дорога

На семью Кожевниковых одни за другими сыпались несчастья.

Заболел дед, и его четверо детей при его жизни стали делить дом, сбережения, ругаться между собой и с его женой. После смерти дедушки погиб старший сын. Задохнулся угарным газом в доме куда уже приезжали только его дети. Дочки деда развелись, оказалось у обеих браки давно были только для виду.

Одна уже лет десять жила с другим, а вторая знала, что у мужа есть фактически другая семья. Четвертый ребенок, ещё один сын, пытался все время отстраниться то от болезни отца, то от разногласий старших.

Он приезжал иногда в дом после смерти отца и старшего брата, чинил ставни, красил окна, садил деревья, готовил еду для приезжающих племянников.

Его звали Сашка, ему уже было тридцать пять. У него не было постоянного места жительства, работы, в неизвестном ему направлении жили бывшие жена номер один, жена номер два. От каждой был ребенок с которыми он не общался.

Зато Сашка легко соглашался нянчится с племянниками пока сам был малой, со старшими детьми у него была разница от десяти до пятнадцати лет. И с племянниками у него сложились отношения лучше, чем с родителями, братьями и сестрами.

Одна из них Лиза, на днях ей исполнилось восемнадцать приехала в опустевший дом и увидела Сашу, произнесла: «А я вот надеялась на одиночество. Так нет же ты тут торчишь»

Девушка переоделась в старые джинсы и свитер и ушла копаться в огороде, который садила до сих пор бабушка, проживающая у дочери. Лиза не появилась даже когда Саша специально открыл все окна чтобы приманить ее вкусными запахами вареной картошки с луком и омлетом. Все как любила Лиза.

Девушка не пришла и позже, попить чаю с печенками, и не вышла потрепаться с двоюродными братом и сестрой которые приехали на два часика, взяли картошки с собой, рассказали последние новости и уехали.

Потом Сашка как настоящий шпион засек что девушка в туалет ходит, в кустах у нее сумка, и оттуда она иногда достает бутылку с водой, свои печенки и книгу. Вечером Саша решил уехать домой, печка нетопленая, весной тут холодно ночевать. Он был уверен, что девушка уже уехала.

Но Лиза сидела около сарайчика, в котором, когда-то жили курочки, коровка.

– Ты всё ещё хочешь одиночества?

– Ты же тоже заметил, что после его смерти все разладилось? – сказала Лиза как будто они не молчали весь день, а продолжали беседу.

– Ты про деда, или Севу?

– А мы с дядей Севой общались? – Лиза фыркнула, – я помню только как он орал на нас тут всех, когда мы бегали во дворе. И как показывал пальцем как надо работать. Он, кстати больше остальных похож был на деда. Только дед меня любил и замечал, а дядя Сева нет. Потому что не любил мою маму.

Саша уставился на девушку, встал вспоминать.

– Сева был старший, родители много работали и часто он оставался с нами. С него всегда был большой спрос. Дед ремнем наказывал Севу за любой его и наш проступок. Твоя мать была обычным ребенком, но очень любопытным. Бывало, придет с работы, сядет с нами и слушает что рассказывает именно она. Сева мог ей завидовать. Но и ей было не сладко.

– В каком смысле? И откуда ты все это помнишь, ты младше их и намного.

– Мама говорила, и они. И помню. Мы все отца боялись. Твоя мама часто врала на счет оценок, боялась принести двойку. Отец ее не бил, просто не брал на колени, игнорировал.

Лиза посмотрела на свои кроссовки и потом на солнечный свет угасающий в кроне деревьев.

– С отцом у нее тоже так было. Такое ощущение что она все время чувствовала, что недостаточно хороша для него. Хотя знала про его семью на стороне, и все равно до сих пор считает себя виноватой.

Саша присел рядом с Лизой и обнял за плечи.

– Никто никого не любит, дядя Саша. И дом этот тоже никому не нужен. Понимаешь? – тихо как потерянный котенок сказала Лиза, не глядя на Сашу, – Их не научили, вот и они не умеют. Наверное, и деда ремнем или игнорировали.

– Лиза, но было и есть не только это – ремень и молчание. И твоя мать по-своему счастлива. У нее есть ты.

– Я не очень ее радую. Учусь так себе, кавалер – Лиза поморщилась, и повторила, пытаясь подражать голосу матери, – никудышный.

– А тебе нравится учиться? А кавалер?

– Вообще-то да, я люблю учиться. А парень нет, не нравится, но другого нет. Все уже в отношениях, а я вот нет.

Саша не очень хотел продолжать про отношения, он же не мать. Но сейчас понимал, как девочка открывается, почувствовал не получится отойти в сторонку.

– Он тебя принуждает делать то что ты не хочешь?

Лиза быстро кивнула головой и быстро попросила: «Позвони ему? Скажи, что-угодно только бы отстал. А то я сама не могу. И мысли такие идиотские. И по деду скучаю очень, может он и не умел любить как мне нужно было. Но он меня слушал как ты сейчас, верил, что я стану хорошим музыкантом. Мать плачет в последнее время много, его вспоминает, говорит если бы не он все у нее по-другому сложилось. Я от нее такого при жизни деда ни разу не слышала. И отца она ненавидит, и себя.

Лиза уткнулась в плечо Саши и заплакала. Саша молча гладил ее по голове. И подумал о своей жизни в которой он не живет, а так бегает по краешку. И заболело внутри. Ведь где-то у него есть такая же дочь как Лиза, и он никогда ее не видел, не общался, а о ее возрасте узнал потому что перестал приходить исполнительный лист. Ее зовут Оля.

Лиза успокоилась, отстранилась.

– Саша какой смысл в жизни? Не только твоей, каждого человека.

Саша задумался.

– Не знаю.

– И я не знаю. Бабушка сказала растить детей и кормить мужа. Про любовь тоже ни слова.

Они замолчали.

Лиза первая опять заговорила:

– А ведь ты мог уехать сегодня домой, и я бы тут сидела, и думала, и ревела сама с собой.

– Не, я не мог.

– Почему?

Саша улыбнулся, прислушался к себе:

– Потому что я люблю тебя Лиза. И мне важно, что происходит с тобой.

– А если бы я послала тебя?

– Я бы не ушел.

– Убежала?

– Догнал бы и не отпустил.

– Обзывалась, билась, тоже бы не ушел?

– Остался бы. И ты ведь не убежала. Слушаешь, спрашиваешь мнение. Ты почему сейчас здесь и со мной?

Лиза помолчала секунду и заплакала, обняла Сашу: «Потому что и я тебя люблю»

Они опоздали на автобус, но их подвезли соседи на своей машине.

Лиза сама рассталась со своим парнем. А Саша поехал искать свою старшую дочь, и затем младшую. Мама Лизы снова вышла замуж. В дом Кожевниковых заселился сын Севы с семьей, остальные приезжали редко.

Возьми меня за руку

– Нелепая, нелепая проносилось в толпе. И какая молодая, – пронеслось в толпе.

Света хотела сказать, что с ней все в порядке, и вы можете разойтись. Но встать и сказать она уже не могла.

Свете еще не было пяти лет, когда она поняла, что она не такая как мама и папа, и тетенька, которая каждый раз улыбается ей, когда у нее покупают мороженое.

На днях умерла бабушка и Света чтобы успокоить грустную и плачущую маму сказала, что у бабушки все хорошо, она с ней говорила, та передает привет. Никто не обратил внимание на слова ребенка.

Но потом некоторые взрослые стали побаиваться сначала Светиных слов, которые сбывались и перестали приходить к ее родителям. Те ругались день и ночь. Светина мама водила дочку к психологу, та говорила, что ребенок очень одаренный и просто у нее богатая фантазия.

Но девочка рассказала про ее погибшую сестру, и что та кушала сегодня утром, и психолог посмотрела на Свету другими глазами. И Анна Ивановна стала ее первым другом.

– Приходи и рассказывай все что вспомнишь, записывай. Просто у тебя такой дар, как у кого-то рисовать, вышивать, писать стихи. Многие не понимают ни картин, ни книг, ни стихов, но все равно все эти прекрасные вещи существуют. Как и твои миры.

– Или жизни. Мне кажется многое из того что я помню уже проживала или даже проживаю.

– Возможно. Доверяй своим ощущениям.

– Я хотела бы быть как все, или просто хорошо рисовать, учится. Иногда я вижу человека и понимаю от чего он умрет, что сделает через пять минут.

– А варианты возможностей? Вдруг твои видения не сбываются.

Светка моргнула, задумалась, ей уже было пятнадцать лет, но иногда она чувствовала себя старушкой, перевидавшей все. И она выбрала три объекта для слежки. Выбор был очевиден.

Бывший папа, его новая жена и их пасынок Вова.

Пасынок был ее ровесником и более зловредным чем она. Светка видела, как он огрызался и со своей матерью, и с отчимом, и с соседями.

– Тебе чего надо? Папаша придет через час, – он хмуро смотрел на нее через длинную челку и не уходил.

В это мгновение Света была не с ним, а в другом городе, где была катастрофа. Океан вышел из берегов и волной сносил здание за зданием, людей. Были слышны крики. Света закрыла уши и присела на корточки. Вова подошел к ней и сел рядом.

Через пару минут Света встала, и они молча пошли вместе.

Теперь почему-то отец стал чаще приходить к матери, вовремя платить алименты, стал более приветливым. Иногда с ним приходил Вова. Он ни о чем не говорил и не спрашивал, просто сидел рядом, помогал делать алгебру.

После школы Света поступила в медицинский, Вова уехал в другой город, он хотел быть художником. Они молча прощались на перроне, его мать, ее отец, Вова и Света. И перед самым отъездом Вова запрыгнул на подножку, отдал билет проводнице, а потом спрыгнул и поцеловал Свету.

– Я женюсь на тебе. Слышишь?

Девушка изумленно смотрела на Вову, уходящий поезд и прислушивалась к себе. И она поняла и тихо сказала, а ей показалось закричала: «Я согласна». Потом были письма, он ей три слова, и она ему пять. Звонки. Вова молчит, и она тоже. Но молчание было наполняющим.

Пациенты к Светке тянулись как цветы к солнышку. Иногда она путала имена, но никогда то что было для них важным. Один хочет утешения и поддержки, другой чтобы с ним посидели рядом, третий чтобы оставили в покое. Врачи боялись. Она уже не говорила о том, что видит, только диагнозы и ощущения. И тут она часто оказывалась права. Такая молоденькая, а опыт и знания как у профессора.

В нее влюблялись, но Света умела отгонять ненужное как мух.

Анна Ивановна оказалась права были варианты возможностей, люди избегали смерти, выздоравливали, мирились, наоборот шли к верной гибели. Многое зависело от выбора человека.

Мать прятала письма Вовы, была против их отношений. Но Света чувствовала это и звонила ему в тот же день.

Вова учился, работал, организовал выставку таких же как он начинающих и приехал домой.

– Соскучился?

– Очень, – теперь Вова уже смелее брал ее руки в свои.

И они гуляли от рассвета до заката. Обе матери встречали их с рыданиями и причитаниями.

Детям надо учиться. «Дети» смеялись, но так без злобы, понимали страхи взрослых.

Последний день был особенный. И ночь была сладкой. Света проснулась рядом с ним от ужаса. Она опять видела смерть, погибают люди.

– Солнце, – Вова вздохнул, и так тихо сказал, как никогда не говорил, – мы оба уже понимаем, что умирает только тело. А душа будет жить вечно.

Света внимательно слушала Вову и осознавала смысл его признания.

– Ты тоже чувствуешь, да?

Вова кивнул. Светка обняла его крепко. Какая же я дура? Какой же ты идиот! Вова рассмеялся.

Оба хороши. Подходящая пара.

Ей позвонили ночью, очень быстро говорили. Света положила трубку, она пришла с ночного дежурства и долго не могла понять или принять сказанное. А потом села, рухнула как он когда-то с ней, на колени.

И вспомнила их последний разговор. И запела то ли колыбельную, то ли что-то похожее, почему-то показалось что ему эта мелодия нравилась.

А через пару дней Светка переходила дорогу и на проезжую часть выбежала собака. Она металась, машины объезжали, гудели, люди фотографировали. И только одна маленькая девочка вырвала руку у мамы и побежала к собаке.

Света увидела, как девочка умрет, страдания ее матери и знала, что уже сделает и как будет болеть сердце и ее матери, и мамы Вовы, отца. Ну ничего.

И Света быстро побежала вперед, заслонив собой девочку с собакой. Нелепая смерть. Какая молодая.

«Со мной все в порядке, я уже с тем, кого люблю больше жизни». Но она не сказала, и люди не услышали.

Вера Петровна

Вера Петровна сидела на скамеечке и смотрела на проходящих людей, боялась пропустить внучку. В прошлый раз та под предлогом того, что не заметила бабушку сказала, что долго звонила в дверь, а потом ушла.

Что-то прошелестело рядом с ней. Как хорошо подуло свежим ветерком в такую жаркую погоду.

Тогда тоже солнце палило.

Земля казалось, разрывалась от снарядов, стонов умирающих и раненых. Она в далеком сорок третьем была санитаркой молоденькой, но крепкой.

Вся в отца пошла, тот мальчика хотел, а родилась пятая девка. Да как пацан, по деревьям лазила, отцу кузнецу помогала его железки таскать, с ним на охоту ходила, роды у коров помогала принимать. Вот и пригодилась ее силушка на войне таскать солдат на себе, делать перевязки, а иногда закрывать собой. Закрыла одного такого, а он плачет, просится домой, к маме, ногу ему оторвало. Вера говорила, шептала ему, и сама боялась заплакать. Ненавидела она эту проклятую войну всей душой.

А однажды спасла немца, непонятно как он оказался в том лесу, хотели сразу его убить как шпиона, потом приказа ждали от высшего начальства. А он воды принес девчонкам и кашу всем приготовил. Многие боялись есть, но голод победил и после его первой ложки набросились на еду. Так и остался с ними он, пока за ним не приехали. Потом солдаты узнавали про него, но все в пустую.

Вера после Победы возвращалась в пустой дом, знала, что все ее погибли, кто от голода, кто от болезни, отца убили. Дома было сыро и холодно, она присела на лавочку и не выходила. Ждала и сама не знала чего.

Через пару дней над поселком заиграли колокола церковные. Люди выбежали на улицу, крестились даже партийные и радовались. И Вера прибежала, и увидела того солдатика одноного.

Опять плакал и смотрел на нее не отрываясь. Поженились они и поехали в город. Тяжело было и грязно. Аресты, сиди тихо.

Непонятно где враг, где свой. Детей у них не было своих, и они взяли троих беспризорников. Дети выросли и разлетелись дальше как птицы, но возвращались иногда и ненадолго.

Вера работала учительницей русского языка и литературы. И к ним приехала делегация для поддержки межнациональных связей. Были и немцы. Вера не могла с ними находиться в одной комнате, болели сразу старые раны. Она понимала, что эти ни в чем не виноваты, как и те на войне.

Но не могла переступить через себя.

Муж умер в дороге. Ехал к одному из сыновей, сердце остановилось. Вера плакала, вспоминала их первую и вторую встречу и понимала да есть за что благодарить даже в самые печальные дни.

Но вот приехал средний сын и привез с собой девочку. Он женился в третий раз, а жена, мать девочки и вовсе сбежала в неизвестном направлении. Попросил мать присмотреть за Аленкой.

И осталась Алена на долгие годы с ней.

И силы в ней появились как в ее двадцать лет, только не нужно было железки таскать, а за ребенком бегать то в садик, школу. Когда выросла Алена, Вера быстро поняла, что не нужна.

Почувствовала, что стесняется ее девочка. И правильно, ведь стара и не помнит многого, и не понимает.

Вера Петровна схватилась за палку и попробовала встать, да покачнулась.

Очнулась она в больнице, смотрит на нее молодой парень:

– Ты не Вася?

– Нет, а кто это?

– Муж, думал пришел меня забрать к себе. Умер он, я хочу к нему.

Парень рассмеялся:

– Баба Вера, я на вашей внучке хочу жениться. А у нас ребенок будет, помощь ваша нужна очень. Так что пусть дед Василий подождет.

Баба Вера заплакала и сказала: «Ладно, соколик, уговорил, Васька у меня терпеливый».