Читать книгу: «Чарана»
Цыганка
Цыганки вольная душа, стремится тоже быть счастливой.
Вмиг отречётся, от отца, умчавшись в даль полей – с любимым.
Пусть бьётся сердце и дрожит, не удержать коней ретивых.
Коль полюбила, так беги, ничто невзгоды, если рядом милый.
Раз счастлива лишь с ним, то Богом будь хранима
И сила рода твоего во век пусть будет невредима.
Кузьмина Наталия Азъ
Эта история началась встарь, ещё до революции в Царской России.
Босоногий мальчишка, вместе со всей деревенской детворой играл в салки, колядовал, ходил по праздникам в церковь, воровал соседские яблоки, словом шалил и хулиганил как и все его сверстники. Когда Илья подрос, родители отдали его в церковно-приходскую школу, планируя что в будущем, он станет большим человеком в деревне – священником. Семья Ильи относилась к зажиточным кулакам. Со временем, в нашем обществе возникло отрицательное мнение о таких семьях. Но я не вижу ничего дурного в том, что работая от восхода солнца до его заката, люд не профукивал пятаки и копейки, а вкладывали их в хозяйство. Сначала тёлочку купили, потом козлят с гусятами. Далее у них появилась возможность даже нанимать работников в помощь своему хозяйству, ведь рук на всё не хватало. Ключевое слово – нанимать, то есть работая самому, давать возможность заработать копейку и другим. Платили наёмным работникам весьма неплохо, поэтому желающих было хоть отбавляй. Вот и была у семьи отличная возможность дать старшему сыну образование, одновременно с этим приобщив к Богу.
Илья был смуглым, голубоглазым брюнетом. От отца перенял навык работы руками. Мог смастерить или починить почитай любую вещицу. Про таких говаривали – «рукастый парень». Только внешность его была испорчена небольшим горбиком на спине, но как говаривал отец:
– Ты ж не селезень, чтоб красотой ослеплять. У мужика ум важнее портков.
Закончив три класса, Илья уже было раздумывал о своём будущем в роли духовника. В отличие от сегодняшней системы образования, один класс обучения в церковно-приходской школе, длился два года, а три класса – более 5 лет. Так что образование по тем временам, он получил превосходное. Но грянула революция, она перевернула всё с ног на голову. Начались гонения на религию, глумление над духовностью, стали жечь церкви, иконы, убивать священников. Когда явились раскулачивать их семью, казалось что это просто уравниловка и ничего до конца отбирать не станут. Однако, дом обобрали до нитки, было вынесено всё мало-мальски справное и стало ясно чем всё закончится. Крохоборы забрали всё – скотину, птицу, прялку, кочергу, новые половики. Шестнадцатилетний Илья понимал, что борьба с новой властью бессмысленна. Начиная борьбу, нужно понимать против кого, с кем. Не было понятно с людьми или с властью вступать в противоборство. Не найдя выхода и верного решения, парень пустился в путь, подальше от неприятностей, став на какое-то время отшельником, скитальцем. По молодости лет он надеялся на то, что родителей с его младшими братьями и сестрами, в лучшем случае пустят по миру, ветром вслед за ним. Но всё обернулось гораздо хуже – ссылкой. Для чего? Ведь всё что хотели уже забрали, никто не противодействовал. Дети, братья и сестры Ильи, оказались в приюте. В итоге он потерял связь с родными и ничего о них наверняка не знал.
Долго ли, коротко ли бродил Илья по родной земле Матушке, я не ведаю, только однажды набрёл он на табор цыган кочевых. Спросил дозволения у костра обогреться, да со сбором хвороста подсобил. После чего, став почётным гостем у костра, получил похлёбку, да парочку бараньих рёбер к ужину. Удостоился Илья и ночлега под открытым небом. Парня восхитили свободные нравы этого народа, их раскованность, отсутствие манерности, жеманства. А полуночный танец, и смелые прыжки через костёр с цыганской девушкой, и вовсе покорили его сердце.
Илья и раньше то никогда не был открытым человеком, а обучение и проживание в церковной школе, регулярные молитвы, посты, сделали его более замкнутым. Уйдя из отчего дома, ему не раз приходилось ночевать где Бог даст и под открытым небом в том числе. Но так весело, словно нет в мире горя и забот, он никогда не жил. Вольные люди, бегущие от забот и перескакивающие беды, покорили его сердце. Моя Бабка Ганна, была его дочерью. Сказывала она что у Ильи в роду были греки и даже поляки, наверное, поэтому чернявый хлопчик приглянулся всему табору.
Утром, он проснулся от громких окриков шумного, кочевого, неунывающего и неугомонного народа. Они, вновь собирались в путь.
– Я с вами!
– Да? А ты уверен?
– Возьмите меня с собой, я постараюсь вам пригодиться. Мне всё равно куда вы идёте, ведь мне, тоже идти некуда. Я много чего умею.
– Добро. Оставайся чужак Иля, коли желание маешь. Только Златку не тронь, видел я вчера ночью, ваш горячий танец у костра.
– Договорились, – уверенно пообещал Илья старшему цыгану.
Несколько дней табор шёл вперёд, останавливаясь для ночёвки в поле. Вновь были песни, танцы, жареное на костре мясо и печёная картошка. За это время, как удалось заметить Илье, табун таборных лошадей пополнился. Задавать вопросы по этому поводу, ему было не с руки, его в принципе это не касалось. Но не поинтересоваться тем, куда они направляются, с его стороны было глупо.
– К Карпатам идём Иля, но тебе с нами не к чему, ищи другой путь. Время на раздумье ещё маешь. Маешь – старорусское имеешь.
В Карпатах Илье действительно делать было нечего. За прошедшие несколько дней, он слишком привык к тому, что этот цыганский клан заботится о нём и за какие-то пару недель, начал считать и себя членом их большой семьи. Но эта семья, не приняла его, они были гостеприимны, улыбчивы с ним, но не посвящали в свои дела. Говор их, по большей части, Илья не понимал, а чем больше внимания он уделял цыганской принцессе Злате, тем хуже становилось отношение к нему, со стороны всего табора. Вначале его называли коротко – Иля, затем, просто окриком – эгей, хлопец. У Златы был брат близнец Петша, вернее они были двойней. В один из дней подойдя к Илье он сказал:
– Завтра на рассвете, пойдёшь туда куда глаза твои глядят, иначе глотку перережу. Понял?
– Петша, дорогой мой друг, – ответил Илья, – позволь мне идти с вами. Я очень привязался к Злате, ко всем вам. Ни о чём дурном я не мыслю. Если я не стою мизинца Златы, разреши мне просто следовать за ней холопом. Прошу тебя.
– Ха-ха. Златку в жены взять хошь?
– В жёны бы взял! – поторопился заверить Илья, пока не передумали. Вид его говорил о серьёзных намерениях, о которых он, впрочем, и не думать не мечтал. Но раз предложили, грех отказываться от такой царевны лебедь.
– Не обнаглел ли ты паря? У цыган две жилы, а у тебя одна. Не два сапога пара вы. Ты Златке со своей холодной змеиной кровью, не подходишь. А коли упёртый как баран, то к батьке баро ступай, да поклонись ниже – за Златку. Не я решаю, он голова.
– Зачем обижаешь Петша? Кровь моя, погорячей твоей будет. Был я с поклоном у баро, сказывал он что цыганский костёр всем бездомным светит, но не каждого греет.
– Ещё раз иди, руки целуй, в ноги падай. Не мне же надо – тебе, вот и ищи способ. Златка избрана стать ведуньей, лечить будет, способная она. Никто её с тобой не отпустит. Ежели только золотом дашь…
И Петша пошёл прочь, лукаво улыбаясь.
Улучил Илья момент когда глава цыганской семьи был в добром расположении духа и вновь с разговором к нему. В ноги кинулся, умоляя не гнать из табора.
– Да накой ты нам сдался, чужак?
– Баро дорогой, выслушай прошу тебя. Я так люблю Злату, позволь нам быть вместе. Кончится эта канитель революционная я её самой счастливой сделаю. Дом у неё богатый будет, прислуга, наряды лучшие, в золоте купаться станет. Молю тебя батька. В Великих Луках богаче дома не сыщешь, гостями дорогими у нас будете. С почётом встречать и жаловать станем.
– Это, теперь не кончится, брат Иля. Да и нужен ли Злате терем твой? Ты её спрашивал? Не положено по нашим законам кровь мешать, да в кров спешить. Какой из тебя муж? Невесту в день свадьбы Золотом выкупают. У тебя есть золото? У тебя одни слова красивые, пустой ты, как горшок.
– Есть! У меня много золота, только оно в схроне. Клянусь баро, я сделаю Злату самой счастливой.
– Клянёшься? Во гробу клясться станешь?
– В гроб лечь?! Лягу, коли нужно!
Для цыган невероятно важен ритуал клятвы. До сих пор, у некоторых кланов, существует клятва в гробу. Если цыган хочет доказать, своё слово или правоту, то ему делают специальный гроб, в который он должен лечь и произнести клятву. В ней говорится о том, что если он в данный момент лжет, то лежать ему скоро в этом самом гробу. Цыгане вообще любят клясться детьми, жизнью, здоровьем, матерью, а потом каются, Бога о прощении молят.
Мы с цыганами, в чём-то схожи. Во Христа веруем, крест свой неся, в церковь белокаменную ходим, но языческие традиции не забываем. Молитвы знаем и речём, наряду с заговорами «…с гуся вода, с меня худоба…», каждый ведь на себя примерил.
Одну из таких клятв языческих, цыганских и предстояло дать Илье. Он был к ней совершенно готов и на всё согласен, ради задорной, загорелой девчонки-стрекозы. Злата тоже влюбившись по уши, не желала видеть желанного ей Илюшу во гробе том. Она знала чем клятва та чревата, поэтому сама предложила ему сбежать, без благословения родительского. Илья был воспитан в традициях православных христиан и для него это было неприемлемо. Ясно что дозволения на брак им никто не даст, а коли даст, то жизнь в таборе будет им не мила, даже несмотря на титул Златы. К тому же зима на носу. Беря ответственность за вольную душу цыганки, нужно научить её вести оседлый образ жизни. Лишь так Илья сможет выжить рядом с любимой женщиной, не замёрзнув как пёс в степи. И Илья убедил Златку в том, что она имеет право быть хозяйкой своей жизни, а не ловить по свету цыганскую птицу удачи Чарану. Злата понимала, что покинув табор скорее всего, она его уже никогда не встретит, а значит не будет в её жизни больше отца – дадо, матки – дае, сестёр и братьёв. Быть сироткой отдав свою судьбу пришлому боголюбцу, было для неё слишком большим риском. Семья для цыган самое ценное. Вот только время, оно не давало шансов на долгие размышления. Злата знала куда направляются ромалэ, поэтому оставила себе один шаг для отступления.
Бог хранит
Хранит тебя Бог, от тернистых дорог,
От взглядов недобрых, и от злословия.
Покинув однажды свой табор не в срок,
Храни своё сердце от хладнокровия.
А если позволишь ты сердцу остыть,
И впустишь в него осколков сомнения.
То веру с надеждой, ты можешь забыть,
Любовь твоя, будет томиться в забвении.
Пусть сердце тревожится, бьётся в груди,
Не знает пусть боли и равнодушия.
За счастьем, ты только вперёд иди,
Живи по душе, никого не слушая.
Кузьмина Наталия Азъ
Чем меньше привязанностей, тем меньше боли. Так утверждает буддизм и каббала. Именно по такому принципу живёт и странствующий цыганский народ. В традициях этих людей смешались устои и религиозные каноны многих конфессий. Сегодня, большинство цыган ведут оседлый образ жизни, но свободу из них не способен выветрить ни один ураган.
Побег
Глубокой ночью, Злата взяла у сродников двух лучших коней, пошептала у каждого над ухом, да похлопала по бокам заговорив на добрый путь. Защитив коней, она была готова к дальней дороге и тем самым подписала себе приговор быть изгоем в мире греховных страстей и кровавой революции, в мире голодных рабочих и подневольных колхозников. Злата отдала свою судьбу и жизнь в руки Ильи, а он направил коней в сторону своей родины, туда где родная земля была его сторонницей и подмогой. Вырос он в небольшой деревне Лычёво, близ града Великие Луки. Деревню преобразовали в колхоз и кулацкому сыну там делать было уже нечего. Опасно было даже мимо проезжать, мало ли кто узнает. Но Илья знал место, где был спрятан родительский схрон. Драгоценности и златые монеты ценились всегда, поэтому ему нужно было улучить момент чтобы забрать их. Но сначала следовало «зацепиться» в городе, найти жильё, получить работу. Как это сделать без документов, Илья пока не придумал. Родителей его раскулачили, скорее всего сослав в Сибирь, сестер и братьев, наверняка отдали в приют. Естественно, что сам Илья как кулацкий сын был в опале и вернуться в родные места не мог. Они со Златкой решили попробовать осесть в большом городе, в Великих Луках.
Идя сквозь лесные заросли, чаще всего коней вели под узду. Златка на ходу собирала в тряпицу и за пазуху травки. Нужно сказать что лес в тех местах довольно сырой и мрачный, в нём водится много змей.
Злата с Ильёй выработали свою тактику преодоления лесного маршрута. Останавливаясь на отдых, разведя костёр, Илья готовил то что удалось раздобыть. Он был неплохим охотником, а молодая ведунья шептала над травами слова тайные, сокровенные. Травы измельчала, да с пеплом смешивала. Пепел издревле используют создавая защитный барьер от врагов. Он помогает стать недосягаемым и невидимым в тяжёлом пути. Травы же, усиливают и активируют силу пепла. Плюс ко всему, пепел это прах, слуга её величества Смерти. Таким образом, встретив в пути смерть, вы будете признаны ею за своего и она точно пройдёт мимо. Мешочек с магическими травами, является весьма действенным оберегом.
Златка собрав все нужные ингредиенты в тряпицу, перевязав бечёвкой, водрузила их на шею себе и суженому. Таким образом, цыганская магическая защита была поставлена. Злата ведала множество защитных слов лихо отводящих, да благо дарующих.
«… Двери заперты во всех мирах, ото зла от врага, от сущности, от гнусности. Ключ спрятан мной Златой. Пока не разрешу, зло не впущу. Слово моё крепко, да лепко. Никому его не перебить. Да будет так…»
Перекрестившись, она громко крикнула:
– Помоги нам Господи. Благослови детей своих грешных.
После совершённого ритуала, можно было с лёгким сердцем следовать следом за любимым.
Днём согреваемые солнцем, они спали в тенистом лесу, лучи которого робко проникали сквозь еловые ветви. А сырыми, промозглыми ночами, шли вперёд к своей мечте, к новой жизни. Время от времени согревались страстными поцелуями в объятьях друг друга. Сон средь бела дня, был более комфортен нежели ночью. Ведь в лесу полно хищников, различного гнуса. Дневной отдых таил больше гарантий выжить, не замёрзнув в чаще леса ночью. Илье, путешествие давалось тяжело, а для кочевой цыганки, было образом жизни. Она привыкла выживать, учила этому и любимого мужчину, учила всему что умела сама. Просто удивительно, но в свои четырнадцать лет она ведала более чем деревенская знахарка, жившая на краю деревни, поди что 100 лет. Была такая старушенция на памяти Ильи. Крайний дом в деревне где вырос Илья, всегда славился мистикой. Не с проста Злате сулили знатную, безбедную жизнь в таборе. Она могла содержать всех своих родственников без труда, могла обеспечить доход, вылечить, поставить защиту, нашептать удачу. Никто этому её не учил, это врождённая мудрость.
Раньше, я часто задумывалась об этом. Вот откуда я знаю, что сказать и как сделать? Зов крови. Злата моя пра-бабка. Но я не имею никакого отношения к цыганам, даже имея пару капель их горячей, мистической крови, я другая. Совершенно другая.
Путники
В один из дней, ранним утром, остановившись отдохнуть да коней напоить, после непростого ночного перехода, на них и набрели такие же неприкаянные путники как и они сами. Звали путешествующих Гавриилом да Марфой. Оказались они молодой семьёй. Пара учителей, держала свой путь в Великие Луки, к родственникам. Поженились недавно, а в дорогу из Ростова их сподвигло приглашение на хорошую должность. Вот так, встретившись в лесу, семьи и познакомились. Останавливаться на постой Марфе да Гавриилу было некогда, они слишком спешили в комфорт, поэтому покушав с общего стола тем что Бог послал, они отправились дальше. А Илья со Златой остались переждать пока вновь не начнёт смеркаться и задремали в тени раскидистого клёна, под журчание быстрого ручейка и щебет галдящих птиц. Солнечная поляна у ручья была сплошь усыпана цветущей земляникой, земля была тёплой как матушка в детстве, она словно питала своими соками, добавляя сил.
Пробудившись отдохнувшими, словно родившись заново, они ещё немного понежились. Солнце сказочными предзакатными лучами одарило их негой. Тишина и покой возбуждали молодые тела, распаляя меж ними страсть пылающую жаром костра. Знали бы вы как прекрасно слияние тел в одно целое на лоне матери природы. Само мироздание благоволит этому, заряжая жизнью и даруя новую энергию. Будь возможность жить так сегодня, не было бы таких понятий как стресс или депрессия. Вся нечисть сгорает в момент слияния с мирозданием. Существует некоторый ритуал. Покатавшись по земле нагишом, желательно на утренней росе, скинешь с плеч несколько лет. А коли покататься по нагретой солнцем земле, то на хвори запрет наложишь.
Не торопясь никуда, даруя друг другу страсть и кипящие поцелуи на грани безумия, они слегка задержались, но ведь их никто нигде не ждал. После сладострастия, наполнив до краёв свои молодые тела любовным напитком они наскоро собрались, ведь нищему собраться только подпоясаться. Вспрыгнув на выносливых и резвых коней, неспешно побрели по начинающему входить в сумрак лесу, не догадываясь о том что ожидает их в эту невероятно знойную ночь. Злата была уверена в молодых скакунах, способных чуять опасность за версту. Девушка понимала их с полуслова, а они казалось разбирали каждый её шёпот, жадно ловя ушами команды. В дебри лесные пара не лезла, обходя заросли стороной. Злата словно кобылица чувствовала опасность, она время от времени замирала на месте озиралась и прислушивалась. Ночь шла к исходу, на небе блеснула зарница. Там далеко на линии горизонта была гроза, сверкали молнии и пахло дождём, поднялся небольшой ветерок. Судя по всему, им оставалось идти пару дней. Если поспешить не отдыхая днём, то до города можно было добраться уже к вечеру. Страх и тревога не покидали ребят, ведь они даже не имели плана, которого надлежало держаться. Ну дойдут они до города, что дальше? Где найдут ночлег, работу? Только молодость способна на такое безрассудство. Да и не могли они предугадать развитие событий? Они знали, что Бог на их стороне были и уверены в благополучном исходе своих приключений. Ведь на всякую беду, страху не напасёшься.
Вдруг кони встали как вкопанные. Лес ещё был покрыт мглой и различить что-либо было практически невозможно. Вокруг пахло тревогой и опасностью. Но что могло подстерегать их ночью в непролазной лесной чаще? Доверившись чутью коней Илья спешился ведя обоих под уздцы. Злата молча сидела верхом, продолжая слушать ветер. Оставив Злату с лошадьми на опушке возле кустов, Илья пошёл вперёд один. Стоило осмотреться и убедиться в том, что опасности нет. Там где лес переходил в болото, он разглядел заметное весьма странное нагромождение. Медленно исследуя местность стараясь не издавать лишних звуков, подойдя ближе, Илья понял что это тела и вероятнее всего, люди уже давно мертвы. Чтобы убедиться в этом и рассмотреть их лица, он подошёл ещё ближе. Он узнал их, это были утренние путники. Те самые знакомцы молодожёны.
– Злата помоги!
Цыганка, словно давно почуяв опасность, тут же оказалась подле него. Кони будто собаки следовали за ней по пятам, почти не издавая звуков.
– Поздно Илья, они ледяные как лёд. Люди лихие пытались их ограбить, да видно нечего с них взять. А может быть и взяли чего хотели, гляди, все вещи разбросаны и документы какие-то.
– Да, вижу Златонька. Документы это хорошо. Прости нас Господи, но ты же видишь как жизнь нас топчет.
С этими словами Илья собрал с земли документы. Раздумывать долго, что делать с телами он не стал. Хоронить, задача для двух подростков непосильная, а более того – опасная. Поэтому, прочитав молитву об упокоении души, покрыв одеялом, спросив прощения у молодой пары, ребята оставили их на том же месте, отправившись дальше. Зато теперь у них были документы и они могли идти в город по дороге, а не пробираться ночами сквозь валежник и болото, подвергая себюя опасности. Теперь они имели шанс выжить, получив место в этом жестоком мире кровавой, разгульной революционной свободы.
Илья теперь звался Гавриилом Ардалионовичем, так было писано в метриках, Злата – Марфой Егоровной. Фамилия которую даровал им небесный покровитель, была вполне достойна – Евдокимовы. По документам об образовании, оба закончили университет и являлись педагогами. На деле Злата даже читать не умела, поэтому диплом её не радовал, а вот метрики были весьма уместны. В реальности Илье было шестнадцать, Злате четырнадцать, по новым документам им двоим было уже девятнадцать. Не случись в лесу эта трагедия, унёсшая две жизни, то наверняка неминуемая смерть грозила бы и моим предкам.
Злата взяв грех на душу прихватила некоторые вещи Марфы. В поисках наживы, убийцы разбросали нехитрый скарб молодожёнов по округе. Никому не были нужны ни документы, ни старое вещитряпьё. Возможно забрали ценности или деньги, но мы никогда этого не узнаем. Дабы не бросаться в глаза своими колоритными цыганскими юбками, Злата переоделась в простую, неприметную одёжу. Это была её последняя в жизни кража, да и кражей это назвать, язык не повернётся. Злата поклялась Илье, что впредь этого не повторится и всю жизнь держала своё слово. Льняное платье вышитое крестиком, красный платок – туго стянувший непослушные чёрные пряди волос, сделали из смуглянки колхозницу. Вправду говорят, что встречают по одёже. Лишь статная выправка и горделивый взгляд, выдавали в ней не умеющую приклонять колено вольную, непокорную цыганку.
Теперь Илью мы будем называть Гавриилом, а вот Злата, Златой так и осталась. Даже будучи в документах Марфой, для Ильи до конца его короткой жизни, она осталась цыганкой Златонькой. Но это уже звучало не как её имя собственное, а нежно и ласково, словно – золотце моё и особого внимания к её персоне не привлекало. У посторонних людей, в течении всей жизни, данная нестыковка не порождала вопросов на эту тему. Моя бабушка – Ганна Гаврииловна, всю жизнь испытывала комичные ситуации по поводу отчества. Её называли Говориловна, Гориловна, Гриловна. В паспорте записана она как Гавриловна, с одной буквой «и».
