Читать книгу: «Mint»

© Натали Пономаренко, 2022

ISBN 978-5-0056-3991-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Привычки отцов, и дурные  и хорошие, превращаются в пороки детей.

Демокрит».

Англия, ХХ в.

– Дорогая, надеюсь, в этом году без приключений? – подняв ладонью подбородок юной дочери, поинтересовался темно-волосый мужчина в сюртуке. – В прошлом году ты нас сильно огорчила с матерью.

Каштановые локоны миниатюрной девушки развевались от порыва ветра, исходящего от пассажирского поезда, а лакированные ботинки смирно прижимались друг к другу. Ее глаза блестели под бликом от газового фонаря на перроне и выдавали затаившуюся вину и нарастающий страх перед отцом.

– Веди себя благородно, как подобает представительнице нашей уважаемой семьи, – с наставлением и неким давлением продолжил мужчина, а девушка сильнее сжала край своего пальто, ощущая, что вот-вот дрогнет тоненькая ладонь. – Учись хорошо, не перечь преподавателям, общайся с достойными сокурсниками. Я не потерплю плохого известия из гимназии, – она внимательно всматривалась в голубые глаза главы Рода, которые от уличного полумрака казались ей ещё более пугающими.

«Поскорее бы закончились эти нравоучения, каждый год одно и то же» – промелькнула в голове мысль, которая тут же улетучилась, стоило ей услышать нежный голос матери:

– Томас, думаю, Джейн достаточно поняла наши пожелания ещё дома, – легкой улыбкой женщина развеяла нарастающее напряжение в воздухе и нервно поправила свою уложенную причёску в низкий пучок под шляпой. Но съедающий страх семнадцатилетней Джейн никуда не испарился, отчего она скорее хотела закончить долгие прощания с отцом и матерью и скрыться в прохладном купе.

Перрон отбывающего поезда из графства Уилтшир заполнялся суматошными подростками в лёгких пальто. Юноши и девушки несли в руках сумки и чемоданы с вещами, а сопровождали их обеспокоенные родители, на лицах которых читалась гордость за своё чадо, в перемешку с волнением перед новым учебным годом в гимназии для состоятельных семей.

Для Джейн эта картина суматохи перед отправлением – не в диковинку, впрочем, как и вечные наставления отца и матери, от которых хотелось скрыться. Второй год подряд девушка только и мечтает поскорее запрыгнуть в поезд и не видеться с семьей до летних каникул. Любые слова отца об учебе и хорошем поведении давили на нее с неимоверной силой, ведь большая часть разговоров дома приводила к ссорам и истерикам со стороны Джейн, а маленькая, но такая удручающая тайна ее семьи вынуждала просыпаться посреди ночи в холодном поту из-за кошмаров.

– Мой старый друг, приветствую вас! – среди толпы Томас увидел приближающихся к ним чету Маккарти, и девушка облегченно выдохнула, когда отец переключил своё внимание на них. Он крепко пожал руку давнему другу и дружелюбным жестом поздоровался с его женой и сыном. – Рад видеть.

– Взаимно, – слегка улыбнувшись всей семье Крофтон, он поприветствовал в ответ. – Время идёт, а место встречи не меняется. Давно вы не заглядывали к нам в поместье. Живем так близко, а видимся только на перроне, когда провожаем детей в гимназию.

Джейн устремила взгляд на довольного встречей белобрысого и симпатичного юношу, с прямой осанкой и тонкими чертами лица, но не смела перебивать разговор взрослых. Он дружелюбно подмигнул подруге, и она расплылась в улыбке.

– Да, нам стоит провести вместе уикенд, я могу испечь малиновый пирог к чаю с мятой, заходите в гости, – вежливо отозвалась мать и почувствовала, как Томас с любовью приобнял ее за плечи.

«Снова эта противная дружелюбная маска отца. Как же тошнит от его игр!» – Джейн обратила внимание на то, как резко ее отец изменился в лице и фразах перед старыми друзьями.

Светловолосый юноша в дорогом чёрном пиджаке, одетый, как с иголочки, подошёл ближе к своей давней подруге, дабы не мешать двум семьям строить планы на предстоящие выходные.

– Выглядишь чересчур довольным, – не сдерживая искренней улыбки, отметила Джейн и скрестила руки на груди.

– Уже представляю, как весело пройдёт этот год в школе. Я планирую мало учиться и чаще веселиться. Мне этого не хватало целых три месяца, – не скрывая ехидной ухмылки на бледном лице, поделился он. И Джейн, наконец, полностью расслабилась, ведь понимала, что ближайший год она проведёт в компании друга детства, с которым, и посмеяться, и поплакать можно, не нося на себе маску идеальной леди, как подобает обычаям ее семьи.

Впрочем, эта взбалмошная девчонка никогда не считалась с нормами и правилами, которые установил отец в их доме. А Томас, наоборот, возомнил себя центром мира, для которого важно было сохранить исконно-английские обычая некогда процветающего рода их семьи, несмотря на развивающийся и прогрессивный век, в котором давно отходят на второй план старые «замашки». Но как тут можно перечить главе их Рода?

– Поезд отправляется, – обратился к подросткам Томас после продолжительного гудка состава и поднявшегося шума посетителей платформы.

«Ну, неужели, это закончится. Хотя.. впереди ещё год астрономии» – мысль заставила девушку скривиться, а сердце застучало с новой силой, отбивая такт в груди.

– Да, отец, мы уже идём, – Джейн замешкалась и схватила свой маленький кожаный чемоданчик с каменного пола.

– Удачной учебы, – с тёплой улыбкой пожелала мать, смотря вслед убегающим подросткам.

Чета Маккарти и Крофтон провожали взглядами своих подрастающих детей. Их тёмные силуэты скрылись в растерянной толпе таких же студентов и родителей, провожающих своё чадо на поезд. Одни обнимались, другие плакали, а третьи – забегали внутрь, снося на своём пути все вокруг.

Продолжительный рёв гудка и длинный состав с противным скрипом тронулся с места. Одинокие фонари освещали небольшие островки пространства, подсвечивая фигуры собравшихся, а в воздухе витал сырой запах после дождя и дурманил горько-сладкий аромат шпал и рельсов. Через минуту поезд уже скрылся из поля зрения, и толпа начала расходиться.

Джейн в предвкушении ждала приезда в гимназию, однако смущал единственный момент: теперь она будет вынуждена весь год терпеть колкие и едкие фразы строгого преподавателя астрономии, который изрядно выводил ее из себя, заставлял кровь в жилах девушки течь с бешеной скоростью от злости и ненависти к нему.

«Год обещает быть сложным» – устало вздохнула Джейн, глядя на сменяющиеся холмы и кроны деревьев, ярко светившиеся под лунным светом, за окном поезда.

И до чего же она была права!

От Уилтшира до Бристоля, где находилась гимназия, ехать предстояло около часа. Школа располагалась в отдаленном месте этого города, с собственным небольшим садом, закрывающий величественные колоны на главном фасаде. Гимназия состояла из пяти каменных этажей, с библиотекой, астрономической открытой башней и террасой, общими спальнями для трёх факультетов, а сам фасад выполнен в помпезном стиле модерн – здесь обязательны огромные окна и многоцветные витражи на первом этаже. Все соответствует ученикам этой школы – состоятельным выходцам из обеспеченных семей. Но программа в учебном заведении не отличалась современными стандартами. Этакая школа с уклоном на сохранение этики, чистоты аристократической крови в родовых семьях – все, как любил мистер Томас и, как ненавидела сама Джейн.

– Как ты провела летние каникулы? – Маккарти, разместившийся в купе напротив неё, внимательно рассматривал вдумчивый и грустный взгляд своей подруги.

– Да как обычно. Очень печально и одиноко, – она поджала свои покусанные губы и перевела взор с пейзажа на любопытного блондина. – Спасибо, что ты иногда спасал меня от этой бытовой жизни и писал письма. И извини, что даже не виделись за все время каникул, совершенно не было времени на развлечения.

– Я привык, что мы чаще видимся в школе, чем в Уилтшире. Но как только мы отъехали от перрона, ты не сказала ни слова, пока я сам не начал разговор, – он с осторожностью попытался узнать, в чем причина ее грусти. – Что-то случилось?

– Все в порядке, Мэт. Я просто устала, – соврала Джейн и вяло улыбнулась, но получилось не убедительно. – В любом случае, я рада новому учебному году. Со мной будешь ты и мне этого достаточно.

Мэт поднялся с мягкого, обшитого бархатной тканью, сиденья и потянулся, чтобы открыть окно. Поток грязного городского воздуха, пыли завода и выхлопного дыма, ворвался в купе и колыхнул каштановые волосы девушки, потому чувство одиночества сильнее взяло над слегка обеспокоенной студенткой.

Они подъезжали к гимназии, а значит, совсем скоро их ждал праздничный ужин, встреча с однокурсниками и приятные хлопоты в распаковке вещей. Все бы ничего, если бы ни одно «но». С завтрашнего дня начнётся новый учебный год с самым ненавистным преподавателем, от одной мысли о котором Джейн кидало в дрожь.

Глава 2

Как и полагалось всем безупречным по крови, к тому же выходцам из обеспеченных семей, учиться на гуманитарном факультете Бристольской гимназии, так и Джейн попала на него год назад за все вышеупомянутые особенности жизни и биологические достоинства.

Здесь по-настоящему был ее дом, эмоционально намного ближе и роднее своего отчего. Этакая глубокая норка, где можно спрятаться от токсичных родственников. И даже если бы стоял выбор: весь год изучать астрономию со строгим профессором в гимназии или же провести целый год в родном доме, девушка без малейших запинки и раздумий выкрикнула бы первое.

В общей спальне, в женской части которой располагалась сырая, темная комнатушка, рассчитанная на трех девушек, вместе с ней проживали ещё две соседки, с одной из них у Джейн сложились довольно неплохие отношения, чего не скажешь о другой, которую за глаза называли «мопсом» из-за грубых черт лица и скверного характера.

В целом, в школе Джейн тесно не общалась ни с кем, кроме Мэта, который был для неё, как брат, а женскую дружбу она пресекала, считая, что за каждым углом найдутся предатели, да и не было желающих, ведь характер у этой буйной девицы был похлеще вихря торнадо, сметавшего все вокруг.

Покидав вещи возле деревянной кровати, ученица глянула на своё отражение в зеркале. Три месяца в отчем доме не прошли бесследно. Стресс и потеря аппетита сделали своё дело, и теперь на неё глядела не та жизнерадостная семнадцатилетняя девчушка с каштановыми волосами и янтарно-карими глазами, доставшиеся от матери, а побледневшая, с искусанными до крови губами, студентка.

Она вертелась у зеркала и внимательно рассматривала свой внешний вид: белая рубашка сочеталась с ее бледным, как смерть, лицом, а клетчатая юбка выше колен, выглаженная до идеала, струилась вниз. Хоть что-то безупречное в этом отражении.

Джейн достала небольшую косметичку из бархата и улучшила свой макияж, по крайней мере, убрала синюшные круги под глазами от вечных бессонниц, и отправилась в Обеденный Зал на праздничный ужин в честь начала нового учебного года.

Не успела девушка переступить порог огромного и шумного Зала, с высокими потолками по пять метров и богатым убранством из дерева и камня, как аромат ужина одурманил ее, заставляя прибавить шаг к столикам ее факультета. Лакированные ботинки клацали по светлой плитке, а глаза бегло перескакивали с макушек присутствующих, в надежде найти светловолосого парня. Косые и осуждающие взгляды однокурсников она игнорировала, впрочем, как и все то, что они считали «нормами поведения для истинных аристократов», включающие главное правило: «Держи осанку и невозмутимое лицо!».

«Плевать я хотела на их мнение. И мне даже все равно, что думает отец» – с этими мыслями девушка уселась за круглый стол, рассчитанный на пять персон, рядом с Мэтом, молча глянула на длинный преподавательский стол, в самом конце помещения и увидела его, в чёрном костюме и с фирменным равнодушным выражением лица, ставшее его визитной карточкой.

«Ну, здравствуйте, сэр. Вы все также наводите ужас… Брр».

От мыслей о преподавателе по астрономии и, по совместительству, декане ее факультета, девушку отвлек Маккарти, который, по-видимому, звал ее не первый раз.

– Ты что-то сказал? – она обернулась к нему и положила подбородок на сцепленные в замок ладони.

– Говорю, неважно выглядишь. Все в порядке?

– В полном, – раздраженно выдавила девушка, прожигая пустым взглядом дырку в столе. – Это я ещё полчаса перед зеркалом прихорашивалась, но и на том спасибо.

– Я рад приветствовать вас, дорогие студенты, в новом учебном году. Занятия начнутся завтра, согласно расписанию, которое выдадут ваши старосты, – мужчина средних лет, в очках и сером сюртуке приподнялся с места и обратился к студентам. Своей речью директор гимназии открыл праздничный ужин, сообщив о небольших изменениях в преподавательском составе.

«Лучше бы Вы поменяли профессора по астрономии» – с ухмылкой отреагировала Джейн на слова мужчины и потянулась к тарелке с запеченным картофелем. Столы студентов ломились от разнообразия вкусной еды: мяса, салатов из свежих овощей, дурманящие запахом ягодные пироги и апельсиновый сок.

Добродушный директор продолжил свою речь, после того, как новый профессор по фармакологии кивнул всем присутствующим в знак приветствия:

– В этом году в нашей Школе пройдёт Рождественский Бал! – торжественно заявил мужчина и развёл руками в сторону. Звук разносился по всему залу и возвращался эхом, придавая его словам ещё большей зачарованности. – Совет директоров решил, что мероприятие поднимет дух гимназии и сблизит студентов всех факультетов. Вам необязательно выбирать образ средневековых лет, достаточно хорошо подготовиться и продумать образ, в соотвествии с вашими предпочтениями.

В зале послышались перешёптывания, все обсуждали предстоящее мероприятие, которое за много лет впервые будет проходить в стенах школы. Общее напряжение в помещении достигло своего апогея. Мужская часть присутствующих то и дело поглядывала на очаровательных молоденьких студенток, решая, какую из них пригласить на Бал, в качестве пары.

Одной только Джейн было глубоко плевать, и на происходящее вокруг, и на мужские взгляды со стороны, и на Бал, поэтому она даже не вслушивалась в слова директора, а неохотно ковыряла вилкой картофель в своей тарелке. Все ее мысли были заполнены предстоящим учебным днём, встречей с ненавистным преподавателем на уроке астрономии и планом выживания с ним на одной территории школы.

Ее неприязнь к декану появилась ещё на первом курсе, в шестнадцать лет, когда он слишком часто задирал ее за плохо выполненное задание или неподобающее поведение, а характер Джейн никак нельзя назвать снисходительным. Она отстаивала свою честь и не позволяла едким фразам Ужаса всех студентов долетать до ее ранимой натуры.

Впрочем, защитная реакция ей не помогала, преподаватель очень расчётливый и непробиваемый мужчина, держащий в страхе из-за своей агрессивности чуть ли не всю школу, в том числе и юную студентку. Его безупречный и строгий внешний вид, состоящий исключительно из чёрной одежды, придающей ту неповторимую суровость и ледяной отрешенный голос, заставлял внутренности сжиматься в одночасье.

Он работал в гимназии многие годы и в свои тридцать лет плотно заработал репутацию самого враждебного и скрытого преподавателя, у которого были индивидуальные, строгие методы обучения, с которыми, как вы поняли, не согласна Джейн. Она вообще ни с кем не была согласна, потому за время учебы друзей не завела. Ее мировоззрение подобно розе среди ромашек – полная противоположность тому, к чему привыкли многие собравшиеся здесь.

«Слава всему живому, уроки начинаются с завтрашнего дня. Надеюсь, отосплюсь нормально впервые за три месяца» – рассуждала девушка, надкусывая картофель с ароматными специями.

– Джейн, держи, – Мэт протянул свернутый пергамент, который он секундой ранее забрал из рук старосты факультета, и девушка задержала дыхание в предвкушении. – Наше расписание на неделю.

Она с отвращением развернула лист и пробежала глазами по строчкам, оставленные чернилами каллиграфическим почерком. Изучив таблицу с предметами, опустила руки и на одном дыхании жалко вымолвила:

– Первым уроком совмещённая астрономия.

– Да ладно тебе, не паникуй, – юноша усмехнулся из-за реакции подруги на расписание и сделал глоток апельсинового сока из гранённого железного стакана.

«А вот мне плакать хочется…»

Свернув пергамент пополам, она встала из-за стола и направилась к выходу, окинув взглядом весь просторный Обеденный Зал.

Студентке хотелось поскорее разложить вещи в своей комнате, в спокойствии почитать книгу и отдохнуть перед предстоящей учебной неделей. Что-то внутри неё сжималось, вызывая чувство тошноты, то ли от волнения, то ли от съеденного ужина в Зале.

В мрачных коридорах здания веяло запахом сырости, который так нравился Джейн. Она неспешно переставляла ноги по тёмному полу первого этажа и всматривалась в большие арочные окна с маленьким узором витража, через которые пробивался лунный свет, и тень повторяла очертания решёток на полу. Нет, решетки совсем не выглядели вычурно, словно в тюрьмах, наоборот, придавали атмосфере коридоров эффект готического стиля. Девушка ощутила чувство спокойствия, наконец оказавшись вдали от дома. И даже хмурая обстановка гимназии ее не пугала, скорее, подчеркивала ее душевное состояние.

Общая гостиная ее факультета располагалась в дальнем крыле первого этажа, где не ступала нога других учеников смежной специальности. Эта часть здания была ещё мрачнее остальных, сам декан выбрал такое недоступное расположение для собственного кабинета и, чуть дальше по коридору, комнат учащихся, подбирая все исключительно по вкусу и настроению.

Крыло гуманитария состояло из двух частей спален, мужской и женской, и общей гостиной с большим кирпичным камином, кожаным диваном, креслами и прилегающим столиком, где часто собирались студенты и проводили тёплые вечера за книгами или душевными разговорами. Но сегодня Джейн хотелось поскорее завалиться в тёплую и мягкую кровать и погрузиться в бессознательный сон. Распахнув дверь женской спальни, она увидела, что соседки ещё не вернулись с ужина, а значит есть время неспешно разложить вещи из чемодана, минуя лишние и бессмысленные разговоры.

Она потянула за ползунок молнии, и тот с громким звуком распахнул чемодан. Внутри аккуратно были сложены повседневные вещи, несколько вариантов школьной формы, рубашки, тёмные юбки, да пара книг, которые отец ей отдал в руки ещё дома, чтобы свободное время в школе зря не проходило. Однако читать их Джейн даже не планировала, абсурдное название «Почему важно сохранить чистоту крови» и «Пять шагов к богатой жизни» не вызывали никакого доверия, отчего она оставила их пылиться в чемодане, а вещи аккуратно разложила в деревянный низкий комод возле стены.

«Спать. Обо всем другом поволнуюсь завтра» – с этими мыслями, не желая отвлекаться на переживания о предстоящем дне, она завалилась в мягкую кровать, укрылась с головой под одеяло и закрыла глаза в наслаждении, погружаясь в мир грёз.

Глава 3

«Истинный источник агрессии человека к

человеку – способность чувствовать».

«Хорошая идея – не пойти сегодня на завтрак».

Сырые стены первого этажа мелькали перед глазами бежавшей студентки, потому чувство тошноты подступало к горлу все сильнее, а лямка сумки на ее плече предательски стремилась спасть вниз от резких движений.

«Я буду громко смеяться, если опоздаю на первый урок в этом году, да ещё и по астрономии».

Но веселого здесь было катастрофически мало. Все сонное утро Джейн воротило от волнения, неприятно подступающего к горлу. Тревога и желание скрыться в дальнем уголке своей спальни не покидали ее до самой двери кабинета по звездам. Ощущение, будто вот-вот произойдёт нечто ужасное. Конечно, она ловила себя на мысли о том, что это – обычное самовнушение. Но как тут успокоишься, когда опаздываешь на урок самого нелюбимого преподавателя?

– Успела! – первое, что выпалила ученица, распахнув двери и переводя сбившееся дыхание. На неё покосились не одобряющие взгляды учеников. Студенты из двух факультетов сидели по парам за деревянными партами, и Джейн с облегчением выдохнула, не увидев в темном кабинете сурового декана.

– А почему так тихо? – не унималась девушка, стоя в проходе, и недоумевающе разглядывала застывшие и каменные лица сокурсников, в которых читался страх. – Хендерсон вам языки отморозил?

– Как отморозить язык я могу продемонстрировать на вас, мисс Крофтон, – низкий грудной голос, наводящий ужас, раздался из другого угла кабинета, и в полумраке показалась темная фигура преподавателя Скотта Хендерсона.

– С-сэр, – от паники студентка вздрогнула и крепче сжала лямку сумки на своём плече. – Я не вид..

– Молчать!

Преподаватель тяжёлыми размеренными шагами ступал на деревянный пол, и от томительного ожидания и неопределённости дыхание Джейн остановилось, а звук его черных туфель отбивал разрывающие удары в ее ушах. Он будто играл на нервах своих учеников, получая удовольствие от их нарастающего страха. Острые щетинистые скулы мужчины подсвечивались под единственным пробившимся лучом света из завешенного окна, а тонкие, почти лишённые цвета, губы сжимались, выдавая вырывающийся гнев. Ком в горле подступил вплотную, когда Хендерсон угрожающе навис над миниатюрной девушкой, которая была на десять дюймов ниже него.

– Ещё одно опоздание и вы будете драить всю гимназию до конца этого года, не разгибаясь, – выплюнул преподаватель, прожигая своими чёрными бездонными глазами дрожащую от страха студентку. – Немедленно займите своё место!

Джейн поспешила к свободной парте в конце кабинета, все ещё прибывая в шоке, и, разместившись, достала из сумки учебник по астрономии в твёрдом переплёте.

– Вам он не понадобится, – холодно произнёс декан и сложил руки на груди. – Сегодня мы проходим практическую работу за прошлый год. Задание у меня на столе, но из-за вашей безответственности и глупости вы этого, конечно же, не знали.

Весь класс с осторожностью наблюдал, как профессору Хендерсону доставляло удовольствие глумиться над студенткой второго курса. Дайте ему только повод. Никто не смел произнести даже малейшего писка, и от этой удручающей обстановки становилось настолько душно, что хотелось выпрыгнуть в окно.

«Держись, Джейн, держись» — ладонь непроизвольно сжалась в кулак под столом, впивая ногти в нежную кожу, но ее лицо оставалось все таким же невозмутимым, повторяя мимику преподавателя.

– Могу я взять задание со стола? – поинтересовалась студентка, будто проигнорировав колкую фразу, и наблюдала за его реакцией.

– Разумеется, – протянул он, смакуя каждую букву в этом слове, и направился к своему рабочему столу фирменной тяжёлой походкой, а его чёрный пиджак слился с полумраком помещения.

Было понятно – Ужас всех студентов в ярости. Скрытой. Пассивной. Непоколебимой. А попасться под горячую руку – не хотелось никому.

Джейн осторожно встала и направилась к его столу, все ещё держа себя в руках, чтобы не выплюнуть в лицо ответную едкую фразу. Ведь задета ее честь, терпеть было невыносимо, но останавливало только одно: не хотелось в первый день, на первом уроке разругаться в пух и прах, пошатнув и без того нестабильное эмоциональное состояние. Она взяла пергамент со стола и заняла своё место за партой. Профессор Хендерсон дал задание описать созвездие Пегаса, проговаривая последовательность действий.

У Мэта, сидевшего вместе с Дафной, соседкой по комнате Джейн, уже был исписан весь лист вдоль и поперёк. Пара хорошо ладила, перешёптывалась, рассуждая над заданием и совместной работой, отчего Дафна заигрывающе улыбалась блондину, заставляя его бледное лицо наливаться розовым румянцем.

У однокурсника справа шло не все так гладко. Пергамент залился чернилами из-за его неаккуратности, и было очевидно, что придётся начинать заново, за что парень отхватил от декана смачный подзатыльник учебником.

У Джейн было написано всего три строчки, время поджимало, а мысли путались, теряя в памяти то, что проходили по созвездиям в прошлом году.

– И это результат студентки второго курса? – профессор с усмешкой взглянул на неудавшееся задание и издевательски вздёрнул бровь. – Вы безнадёжны и бездарны, поэтому могли спокойно досматривать сны, а не лететь, сломя голову, на урок.

– Знаете что! – не выдержав оскорбления, девушка подорвалась с места и злобно сверкнула прищуренными глазами. – Даже кошмары смотреть приятнее, чем находиться с вами в одном помещении!

Это было так смело, так самоуверенно, что половина студентов открыла рты от удивления, но непоколебимый Хендерсон все так же равнодушно и наблюдал за нарастающей яростью его ученицы.

– Значит, вы решили продемонстрировать ваш характер, мисс Крофтон? – его лицо оставалось невозмутимым и на нем не читалось ни одной эмоции, как обычно. – Отработка у завхоза гимназии выбьет всю дурь из вашей головы.

«Это я легко отделалась».

Облокотившись на парту двумя руками, Джейн повысила тон и выпалила в след уходящему мужчине:

– Вы не имеете право меня оскорблять!

– Я имею право вас выставить за дверь этого кабинета. Выметайтесь! – он кинул прожигающий взгляд на студентку и леденящим тоном ответил, развернувшись у своего рабочего стола.

Ученики двух факультетов с ужасом поворачивали головы, то на смелую однокурсницу, то на устрашающего профессора, внимая каждому их слову.

Джейн схватила сумку, вылетела из кабинета, как гром среди ясного неба, и, кусая губы до крови, сдерживала наворачивающиеся слёзы от обиды и унижения. Причина ее неуспеваемости по астрономии и не любви к предмету – невыносимый преподаватель! С шестнадцати лет, с самого первого курса! Он никогда не давал возможности проникнуться его предметом, получать хорошие отметки или взахлёб читать о звёздах. К нему нельзя было подойти с вопросом, ведь сразу будь готов получить волну унижения из-за собственной невнимательности.

«Я больше не пойду на занятия. Не зайду в этот чертов кабинет! Пусть он горит и полыхает пламенем, ни ногой!»

Джейн добежала до гостиной факультета, распахнула тяжёлые двери и устремились в женскую часть комнат, не замечая никого внутри, словно мир для униженной студентки рухнул, оставив ее одну на развалинах оскорбленной чести.

Швырнув сумку на пол, она упала лицом в мягкую подушку и дала волю своим накопившемся чувствам. Горячие слёзы лились рекой, пропитывая чёрную наволочку солоноватой жидкостью.

«Невыносимый!»

Время для ревущей девушки остановилась, и она не заметила, как почувствовала облегчение, выплакав все слёзы до единой, оставляя на подушке всю свою горечь. Жуткая, приносящая боль, обида незаметно ушла, оставляя после себя только твёрдую ненависть, раздражение и желание никогда отныне не видеть декана. Джейн собрала растерянные силы и, перевернувшись на спину, уткнулась взглядом в мрачный, местами с паутиной, потолок.

«Давай! Как учила мама: поплакала, вытерла слёзы, натянула улыбку и пошла покорять этот мир!»

Только покорять было некого, кроме завхоза Бристольской гимназии, который будет ждать ее вечером на отработке. Все провинившиеся студенты от первого до третьего курса «отбывали у него срок» за проступки перед школой или преподавателями, за дисциплинарные осечки. И для девушки этот «аттракцион» – не впервой. Однажды, на первом курсе, после того, как Джейн в очередной раз нахамила декану, он отправил ее на «исправительный срок» к завхозу, на целую неделю по вечерам. И в какой-то момент заметила, как нашла общий язык с угрюмым и сумасшедшим старичком. Она принесла ему книгу в мягком переплете о жизни кентавров, фэнтези, не иначе, которую он с интересом начал читать, пока дежурил на посту школы.

Поэтому, наказание от профессора Хендерсона ее никак не смутило, а, наоборот, позабавило.

– Ты как? – от неожиданности Джейн подскочила с кровати и развеяла все воспоминания о первом курсе. В проходе стояла соседка по комнате Дафна, вернувшаяся с урока по звёздам.

– Как видишь, жива и здорова, – невесело улыбнулась девушка и поджала покусанные губы. – Вы, наверно, в шоке от этого концерта?

– Шутишь? – удивленная Дафна присела на кровать рядом с однокурсницей. – Мы думали, он тебя убьёт! – впечатлительно сделала акцент на последнем слове и выпучила большие выразительные глаза.

– Вы – это ты и Мэт? – заулыбалась Джейн и взглянула на порозовевшее лицо своей соседки по комнате. – С каких пор вы так тесно общаетесь? – игриво поинтересовалась она и слегка пнула локтем в бок Дафны.

– Недавно, – от смущения она опустила взгляд, закрывая лицо русыми кудрявыми волосами. – Но! Это ничего не значит, мы просто друзья, – она неопределённо пожала плечами, и Джейн заулыбалась ещё шире, оголяя белые зубы.

– А он тебе нравится? – не успела Крофтон получить ответ на свой вопрос, как дверь в комнату с грохотом открылась и внутрь вбежала ещё одна раздражённая соседка, та самая, с грубыми чертами лица «мопса».

Влетевшая девушка на секунду кинула свой злой взгляд на перешёптывающихся соседок и быстрым шагом направилась к своей кровати, куда плюхнулась прямо в уличной обуви.

– Что такое, Пэнс? – наигранно дружелюбно поинтересовалась Джейн и рассмотрела соседку с ног до головы, отмечая ее стервозность. – И тебе от Хендерсона досталось? – съязвила она.

– Не ваше дело! – угрюмо пробурчала Пэнси и накрыла своё лицо подушкой.

Джейн с Дафной довольно переглянулись и не стали допытывать соседку, которой, видимо, изрядно помотали нервы на астрономии. Однокурсницы разбрелись по кроватям, и каждая занялась своими делами. Разговора с Дафной об общении с лучшим другом так и не состоялось, потому любопытство ещё больше взяло вверх, но выпытывать пикантные подробности в присутствии других Джейн не стала, считая, что рано или поздно все узнаёт сама или спросит Мэта напрямую. В такого красавчика, как он, сложно было не влюбиться, только эта история не для неё, ведь Крофтон и Маккарти – друзья с самого детства, где нет места романтическим отношениям. И между ними всегда была та поддержка и взаимопомощь, присуще брату и сестре.

***

С самого утра она и крошки в рот не положила, а это сильно сказывалось на общее самочувствие. Когда последний кусок огурца отправился в рот, девушка спешно встала из-за скамьи и покинула Зал, не желая даже на минуту задержаться на одной территории с преподавателем, который без аппетита попивал сок из гранённого стакана за своим столом.

«Отработка у завхоза ждать не будет».

С этими мыслями ученица побрела в сторону библиотеки, где ее уже встречал криво улыбающийся и оголяющий пространство меж зубов неухоженный мужчина. Завхоз вручил ей ведро и тряпку и приказал драить деревянные полы четвёртого этажа. И время пролетело незаметно, ибо когда в голове идёт внутренний диалог с самим собой, пространство и время стирается и становится вне законов Вселенной.