Читать книгу: «Десятилетие»
Смиренно надеюсь, что моя история найдет отклик в чьем-то сердце…
© Н. Бетельгейзе, 2020
ISBN 978-5-4498-3091-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Я еще долго сидел на перроне
Я еще долго сидел на перроне. Темнота, поглотившая город пару часов назад, начала рассеиваться. Стали появляться первые блики на воде. А это значит, что быть одному в самую тяжелую для меня ночь оставалось совсем недолго. Вот уже, кажется, я слышу стук каблучков какой-то дамы пожилых лет, за ней идет важный господин в лакированных туфлях, а за ними еще и еще люди. Я слышу, как они топчут асфальт, как они безжалостно топчут то место, где всего пару часов назад… А собственно, о чем это я. Так вам будет совсем непонятно.
Меня зовут Фридрих Норман. Привычнее, когда меня называют Норманом. Через час я покину этот город. Надеюсь, что уже никогда не вернусь сюда больше. Ничего о себе я рассказывать не стану, да и нечего мне сказать. Я один из тех людей, кто прожил свою жизнь, кочуя из одного города в другой. У меня нет ни жены, ни детей, ни даже малейшего капитала. Все деньги, как говорится, при мне. Хоть и прожил я уже полвека, все же не могу назвать себя одиноким человеком. В моей жизни были люди, которые меня любили, но счастье куда-то быстро испарялось. Мою первую жену звали Андреа. Она была безумно красивой женщиной. В день нашей свадьбы я изрядно перебрал с алкоголем и изменил ей. Так наша совместная счастливая жизнь продлилась всего пару часов. Следующую мою любимую женщину звали Елена. Она была русской балериной. Ради нее я был готов отказаться от всего на свете. Это была сильная страстная связь… Пока она не сбежала с молоденьким и перспективным танцором. Остальных своих женщин я даже вспоминать не стану. Видимо, я весь свой любовный порыв уже растратил. Последние 15 лет прошли в скитаниях. Я подрабатывал художником. Талант, конечно, был, но вот кисть я уже не мог держать так уверенно, как в юности.
Получив удачный гонорар за последнюю работу, я отправился в местный кабак, где и познакомился с Оскаром Деловеге. В этом пропитом месте можно было встретить весь «свет» нашего города: сюда захаживали судьи, артисты, бандиты и местные пьянчужки. Еще в этом кабаке всегда были неплохие ставки на покерном столе. Увеличив алкоголь в крови, я почувствовал, что именно сегодня мне должно повезти. Но деньги уходили в никуда. И за пару часов я уже успел проиграть все, что пылилось в моих рваных карманах. Затем меня вышвырнули из игры, а мое место занял какой-то юнец. Наверное, только что выпорхнул из-под маминого крылышка, а уже туда же. Такой расклад дел меня просто взбесил. Поэтому я отправился за барную стойку продолжать топить свою неудачу в стакане чего-нибудь покрепче. В этот самый момент я и познакомился с Оскаром. Он сидел рядом и выпивал. А точнее, как принято говорить в кабаках, мусолил свой стакан уже который час. Он был не похож на посетителя таких мест. Всем своим видом старался показать, что его лучше оставить в покое. Но я все же рискнул с ним заговорить. Черт знает, откуда такой порыв возник во мне.
– Ну что, дружище, тоже не повезло тебе сегодня?
– Я не играю, – скупо ответил Оскар.
– А чего не играешь-то?
– Я не игрок.
– Может, ты псих?
– Я обычный человек, – помолчав немного, он продолжил. – Может, и псих.
– Ааа.… Ну, тогда я тоже. Меня зовут Норман.
– Оскар Деловеге.
– Я тут частый гость, а вот тебя вижу впервые. Ты, видимо, не местный?
– Я приплыл с города «Д».
– Точно, вот откуда мне знаком твой акцент. Отличный город. Я жил там пару лет назад. Что стряслось? Ты этот стакан уже час в руках держишь. Может, лучше я уже допью?
– Если тебе так хочется. Держи.
Оскар толкнул стакан в мою сторону, а сам склонился еще ниже.
– Ты что, все проиграл? – спросил Оскар.
– И такое бывает. Но я еще свое возьму.
Вот, собственно, и вся наша первая беседа. Пропустив еще по бокалу, мы стали чувствовать какую-то незримую дружескую связь между собой. Хотя Оскар так и оставался немногословным. За весь вечер я узнал лишь то, что он едет к жене и дочери.
– Ты думаешь, что я простой игрок? Что покер – это всего лишь баловство? – неожиданно даже для самого себя я снова начал разговор. – Да это целое искусство.
– Искусство?! – воскликнул Оскар. – Что за вздор!
– А ты дай мне деньги, и я покажу, как прекрасно ощущение азарта.
– Да ты пьян, – не успокаивался Оскар.
– Ты боишься, что сам втянешься.
Оскар, не желая больше продолжать диалог, кинул на стол заветную монету и сказал: «Я же хочу увидеть результат».
За покерный стол сам он сесть не решился, но зато всю игру стоял позади. Странное ощущение не покидало меня: с одной стороны, я чувствовал огромную ответственность – теперь я мог подвести не только себя, с другой же – было как-то спокойно на душе.
При первой же раздаче мне повезло. Я наконец-то смог отыграться. Не знаю, что мне так помогло: то ли адреналин, который подскочил до предела в моей крови, то ли страх разочаровать своего нового друга. Так или иначе, я был очень горд успехом.
– Видишь? А ведь это только начало!
– Да, что-то в этом определенно есть.
Всю игру он был немногословен, да мне и не нужны были его слова. Я и так ощущал поддержку этого человека, как говорится, спиной чувствовал.
Но моя новоиспеченная удача, как подлая воровка, начала скрываться из виду. Я понимал, что еще одна раздача – и я буду полностью разгромлен. Знаете, это чувство для меня не ново. Я, можно сказать, периодически нахожусь в нем, но вот сейчас это состояние было совершенно невыносимо. У меня закончились деньги… Игра закончилась…
Парализующее чувство стыда пронзило мое тело. Я сидел не шевелясь. Боже мой, в ту самую секунду я совершил самый ужасный поступок в своей жизни.
Моя подлая душонка начала быстро перебирать в голове способы отыграться, выйти сухим из воды. Вы думаете, что я расстроился из-за денег? Нет, все было намного хуже. Я расстроился из-за него. Он так и стоял надо мной молча, и его немой укор был куда больнее самых гневных слов.
Если бы только у меня была возможность все исправить. Если бы только…
Почему-то я решил, что не все потеряно, что удача вернется ко мне, нужен только еще один шанс. Денег не было, поэтому нужна была какая-нибудь хитрость, которая смогла бы спасти ситуацию. Что-что, а искусно врать у меня получалось всегда. Я с каменным выражением лица или даже немного с каким-то пафосом достал из кармана старые часы, которые недавно случайно нашел, и швырнул их на игровой стол в качестве ставки.
Если уж я начал говорить вам всю правду, то, наверное, стоит признаться, что часы эти я не случайно нашел, а взял, так сказать, в аренду на неопределенный срок. Я писал картину для одного зажиточного господина, а точнее, для его жены. И пока он находился в неведении, я успел закрутить роман со своей новой музой – его женой. Хоть я и частенько бываю пьян, женщины всегда были не прочь провести со мной время. Наверное, какая-то необъяснимая романтика есть в художниках, какого бы возраста они не были. Ну а позже вернулся ее муж. Как вы уже успели догадаться, такое положение дел его не устроило совершенно, и он вышиб меня за дверь, так и не заплатив за работу. Хорошо, что моя интуиция заранее подсказала мне забрать эти часы. Хоть какая-то плата за неблагодарную работу.
Так вот, этот жест с часами означал только одно – это моя высокая ставка. О подлинной стоимости этой вещицы я не знал. Но учитывая, что после того случая с картиной меня никто не искал, значит, стоили они сущую мелочь.
За столом все переглянулись. Недоверие, непонимание читалось в глазах моих соперников. Кто-то, не выдержав сиюминутного молчания, выкрикнул: «Что еще за дешевку ты тут бросил?» Времени не было, пришлось придумывать правдоподобную историю этих часов на ходу. Азарт и страх переплелись в моей голове. Думаю, именно это и подействовало на них – украденные часы подняли ставку. А мне только это и было нужно. Игра началась, но удачи мне не принесла. Второй раз за ночь меня вышвырнули из игры. Оскар молчал. На его лице не было ни единой эмоции, которая хоть как-то выдавала бы его. Я впервые в жизни видел такого человека: вот он вроде бы стоит рядом с тобой и смотрит прямо в глаза, но его взгляд не говорит ни о чем, совершенно ни о чем. Его не удивила и не расстроила эта ситуация. Он будто уже проживал что-то подобное. Молчал и я.
– Что это еще за трюк с дешевыми часами? – уже более заинтересованно спросил он.
– Откуда ты знаешь, что они дешевые? Может, часы стоят еще в тысячу раз дороже ставки?
– Да если бы они не были так пьяны, то тоже бы догадались. Где ты их взял? – укоризненно спросил он.
– А может, мне их подарили?
Я старался как-то оправдаться в его глазах. Но это было ни к чему. Во-первых, он меня ни в чем не обвинял, а во-вторых, мне кажется, что он видел меня насквозь.
– Да, ты прав, я и сам подозревал, что они почти ничего не стоят. Но ведь никто ни о чем не узнал. А так была возможность отыграться, – продолжал я.
– Но ведь мы ничего не выиграли? Хотя тебе надо отдать должное, ты бился до последнего. Хоть и сомнительными методами, но бился.
Он похлопал меня по плечу в знак одобрения. Мне даже показалось, что легкая улыбка пробежала по его лицу.
– Это было интересно. Может быть, и я когда-то увлекался этой забавой, только вот забыл, – продолжил он. – Послушай, я не в праве тебя учить, но тебе лучше бросить это занятие. Оно не доведет до добра.
– Да я знаю. Хочу бросить, но… Как тут бросишь, когда это единственное место, где еще живет какая-то моя надежда.
– Думаю, надо убираться отсюда, пока они не отрезвели.
Эти слова стали в каком-то смысле знаменательными. Только мы вышли на улицу, как на нас набросились люди хозяина кабака – Бреда Тернера. Так сильно меня не били давно. Я закрывал лицо руками, старался прижимать колени ближе к телу, но все бесполезно. Резкими ударами они били точно в голову, печень, почки. Я одним еще не полностью закрывшимся глазом видел, что Оскару досталось не меньше моего. За что его трогать?! За что?!
Тернер тыкал в мое лицо часами и что-то орал. У меня заложило уши, но даже в таком состоянии я понимал, что он требует денег. Выплюнув лишнюю кровь изо рта, я попытался объяснить, что деньги принесу позже, что я смогу найти их до вечера. А главное, я хотел, чтобы они отпустили Оскара.
Я не рассказал вам еще об одной детали нашего знакомства. Когда я только подошел к нему, он смотрел в свой бокал и ни с кем не разговаривал. Но, как я уже говорил, между нами возникла какая-то незримая связь. Как будто мы старые приятели, которые случайно встретились в баре. Бывает же такое. Как сейчас помню, Оскар сказал: «Как страшно однажды проснуться и не знать, кто ты есть на самом деле. Вот только вчера, да нет, даже сегодня утром было ощущение, что ты живешь: правильно или неправильно, это уже другой вопрос, но живешь. И вот судьба преподносит тебе откровенную пакость… Или, может, наоборот, открывает глаза на твою жизнь. А знаешь, я ведь к жене и дочке еду».
Стоило догадаться, что Тернера не устроит мой ответ. Они отшвырнули Оскара в сторону, а меня, схватив за обе руки, потащили к реке. Я думаю, не стоит объяснять, как с подобными должниками поступают такие люди. Счет пошел на минуты. Вот они тащат меня, а я пытаюсь увидеть, где Оскар. Говорят, что в таких ситуациях у людей вся жизнь пролетает перед глазами – я не стал исключением. Только пролетать было нечему. Сплошные диафильмы моего существования: юность, загубленная молодость, кабаки, картины, женщины. Я, быть может, и не любил никогда по-настоящему, у меня, быть может, и друзей-то не было никогда настоящих…
Мои мысли прервали брызги воды. Как оказалось, я уже лежал в реке. Вода покрывала и больно щипала мои раны.
Тернер направил на меня револьвер.
«Ну, вот и все», – твердило мое сознание.
Я зажмурился и ждал, когда это все закончится. Раздался выстрел, но я остался жив.
Это был Оскар! Оскар! А что здесь понимать? Он собрал все свои силы и попытался накинуться на Тернера, сбить его с ног. Все произошло в одно мгновение, и моя пуля досталась ему. Больше они не сделали ничего. Развернулись и ушли. В этом городе творилось беззаконие. Подобные хозяева заведений чувствовали себя абсолютно защищено. Оскар не шевелился. Пуля пришлась прямо в сердце.
Мне не хватит сил объяснить, что я чувствовал в этот момент… Никогда не хватит сил. Думаю, прошло уже несколько часов, а я все сидел в реке рядом с окровавленным трупом моего друга.
Мысли путались в моей голове. Уши были все еще заложены, но я мог разобрать слабый вой сирены. Это утренний патруль. Они каждый день делали обход по городу и собирали трупы людей. Как они любят говорить: «Есть и дело, и тело, и виновный».
Времени оставалось мало, мне нужно было убираться. Я попытался тащить тело друга за собой. Я хотел похоронить его как следует, а не так, чтобы его свалили к остальным. Но мой организм был слишком истощен и изранен. Я делал пару шагов и падал. Пытался тащить друга, вставал и снова падал. В этот момент патруль подъехал уже совсем близко, и мне ничего не оставалось, как попытаться где-то спрятаться. Я сидел неподалеку от пристани и видел, как они равнодушно погрузили тело в машину и уехали. Стараясь заглушить свою боль, я кусал кулак, кусал его больно, чтобы не слышать себя. Рядом с кабаком я обнаружил сумку Оскара – это единственная вещь, которая осталась от него. Это единственная зацепка. Я подумал, что, возможно, какие-то личные вещи смогут рассказать мне хоть что-то о нем. Взяв сумку, я пошел к пристани. Только там в такое раннее утро я мог остаться один на один с самим собой.
Сумка моего друга была почти пустой: там лежала лишь какая-то толстая тетрадь в переплете, письмо с фотографией и небольшой мешочек, в котором хранилось немного денег. Письмо было от его жены. Прочитав его, я понял, что Оскар очень давно не видел своей семьи по каким-то непонятным для меня причинам. Но они ждут его, очень ждут и надеются на скорую встречу. Мне стало тошно от самого себя.
«Мой малознакомый друг не успел к своим родным, а я остался жить. Они надеются, ждут его, а он так и не сможет их увидеть. Я должен рассказать им обо всем, что произошло в эту ночь. Я должен рассказать, что он спешил к ним, что он их любил. Я должен вынести свою жизнь на их суд», – твердило мое сознание.
Было решено ехать в другую страну, туда – где живет его семья. Деньги в мешочке оказались вовсе не лишними. На них я смог купить себе самый дешевый билет. И вот уже через час, ровно в 8:30, я отправился на корабле в страну «Л».
Мое тело продолжало ныть от ночных потрясений. Пройдя в одну из кают, я машинально улегся на кровать и попытался как можно скорее заснуть. Можно подумать, будто во сне закончились бы мои мучения.
Прошло всего пару минут, а я уже находился в каком-то незнакомом доме. В оцепенении я всматривался в каждый уголок этого места. Здесь было так уютно, что мне удалось ненадолго расслабиться. Я старался вглядываться во все вещи, чтобы найти хоть какой-то отклик в своих воспоминаниях, но все было бесполезно. Еще через пару минут в комнату вошла женщина. Я не мог разглядеть ее лица. Сначала подумал, что эти проблемы у меня возникли от ночной бойни, но, взглянув на свои руки, ноги, тело, я не обнаружил никаких ран. Что-то было явно не так. Я не видел ее лица, но чувствовал, что она очень красива. Она подошла и своей нежной рукой коснулась меня. Ее тепло и ласка отдались в моем сердце тысячами импульсов. Я хотел прикоснуться к ней, но тело меня совершенно не слушалось. Я стоял, словно запечатленный на какой-то картине.
«А я тебя ждала. Все время ждала. Мне нагадали, что ты не вернешься ко мне, а я не верила. Представляешь, какие злые люди», – произносила она.
Но ее голос был совсем не четким. Я старался прислушиваться к каждому звуку. Было ощущение, что я нахожусь где-то глубоко под водой, а она на поверхности.
«Ну, идем же. Почему ты стоишь?» – всхлипывая, она начала тащить меня за собой. Но я не шевелился.
«Нет, ты не пропадешь снова. Только не сейчас», – уже чуть не плача, уговаривала она меня.
А я не мог даже пошевелить губами. Она опустила голову и покорно вышла из комнаты. Я видел страх в ее глазах, я видел отчаяние. Мне хотелось помочь ей, но я не знал как. Когда она захлопнула за собой дверь, мое оцепенение закончилось. Вдруг я почувствовал сверлящую боль в теле. Прикоснувшись к своей грудной клетке, я увидел кровоточащую рану. Все руки мои были в крови. Я поднял голову и в отражении окна увидел вместо себя Оскара. Я прикасался к сердцу, и он повторял то же самое.
«Что происходит?» – промелькнуло в моей голове.
– Эй, эй, ты живой?
Я открыл глаза. Надо мной стоял какой-то тучный мужик с засаленными волосами. Он дергал меня за плечо. Вот и снова все раны на моем теле напомнили о себе.
– Что? Да, все в порядке, – пытаясь отмахнуться, отвечал я.
– А я уж подумал, не помер ли ты? Вид у тебя так себе. А нам плыть еще долго.
– Я уснул, видимо.
– Что с лицом-то? Вот, возьми, – он протянул мне какой-то сверток.
– Что это?
– Я всегда его ношу с собой. Тут несколько лекарств. Жена кладет мне это, когда я уезжаю на работу.
Мне хотелось побыстрее отделаться от него и вспомнить свой сон. Но я понимал, что он прав.
– Спасибо. Мне нужно было какое-то лекарство. Ты мой сосед?
– Да, меня зовут Оливер. Я возвращаюсь с работы домой.
– А я Норман. Который сейчас час?
– Так уже глубокий вечер. Ты проспал, кажись, весь день.
– Лучше б и не просыпался, – тихо произнес я.
В туалете я распотрошил сверток своего соседа. Там действительно были какие-то бинты и лекарства. В зеркало мне смотреться не хотелось. Нет, мне не было страшно, мне скорее было противно от самого себя. Умывшись ледяной водой, я обработал самые болезненные раны на своем теле.
«Сон, мне же снился сон», – вдруг вспомнил я. Этот сосед своими резкими движениями выбил из меня его окончательно.
Вернувшись в каюту, я был ужасно рад, что Оливер крепко спал. Мне хотелось побыть одному, в тишине.
Я забрался обратно в кровать и принялся рассматривать вещи Оскара. «Сейчас голова немного яснее, нужно перечитать письмо еще раз», – подумал я.
Но темнота уже полностью поглотила пространство каюты. Не видно было ничего. Спать мне не хотелось, поэтому я решил подняться на палубу. Там все-таки освещение куда лучше. Корабль спал. Наверху я встретил только одного матроса, который, видимо, следил за всем. Я устроился возле мачты корабля. До меня периодически долетали брызги воды, холодный воздух сильно бил в лицо, но этого мне как раз и не хватало. Не знаю, что за лекарство дал мне сосед, но все тело моё ужасно ныло. Так что такая прохлада оказалась как раз кстати. Я открыл его сумку и достал письмо. Оно было изрядно потёрто и помято. Видимо, Оскар перечитывал его ежедневно. Эта мысль вызвала во мне тревогу.
«А что если письмо было отправлено очень давно? Вдруг они уже не живут там? Или их нет вообще?» – спрашивал я самого себя.
На обратной стороне конверта я смог разглядеть полустертую дату. Письмо было написано около двадцати лет назад.
«Не может быть!» – воскликнул я.
Мысли путались в моей голове. Одна часть меня говорила, что это все бесполезно, что зря я поехал, но другая была более убедительной.
«Если уж Оскар говорил, что он едет к жене и ребенку, значит, они ждут его до сих пор».
В конверте помимо письма лежала еще старая фотокарточка. На ней была изображена молодая женщина с маленьким ребенком. Лицо было сложно разглядеть: вся фотография была в сплошных изломах. Даже не видя их лиц, я почувствовал какую-то теплоту от карточки. И на душе стало немного легче.
«О, милый, как же я была не права. Если бы у меня была возможность все исправить, вернуть тот проклятый день, я бы никогда не посмела сказать тебе такие ужасные вещи. Тогда я испугалась, я не знала, не понимала, что мне делать дальше. Я надеялась, что если тебя не будет рядом, я смогу спокойно расстаться… с жизнью».
Этот кусок письма первым кинулся мне в глаза. В этот момент я испытал и страх, и смятение одновременно. Мне хотелось знать, что произошло с бедной девушкой, что заставило поселиться в ее голове таким страшным мыслям. Но чувствовал я себя ужасно неловко, будто заглядываю в замочную скважину какого-то дома. Ведь это не мое дело. Более того, я даже не имею никакого права читать это письмо. Но я понимал, что если не узнаю правды, то этот вопрос будет мучить меня всю жизнь.
«Зачем нужны такие доказательства? Зачем ты послушал меня? Я жалею об этом каждый божий день. Я не смогла сказать тебе правду, пока ты был рядом, поэтому напишу всё в письме. Когда ты предложил быть навсегда с тобой, я испугалась. Нет, ты не подумай, я тебя любила и люблю. Я не знала, как тебе сказать, я не знала твоей реакции».
«Вот женщины, как много воды, как мало сути. Я сейчас уже получу инфаркт, пока дождусь, когда она расскажет», – проворчал я. Была уже глубокая ночь, и на палубе становилось очень холодно. Я чувствовал, как дрожь пробирается по всему моему телу. Но в каюту идти не хотелось. Мне было важно узнать, что произошло между ними 20 лет назад.
«Я беременна, а ведь мне всего 18 лет. Ты предлагал мне быть всегда рядом с тобой, уехать куда-нибудь далеко-далеко. А потом эта ужасная ночь… Ну как я могла признаться тебе, что у нас будет ребенок? Я испугалась, что ты меня бросишь, если узнаешь об этом. Поэтому я так и поступила».
Письмо было просто огромным. Ранее, когда я брал его в руки, оно не вызывало у меня столько негативных чувств, не казалось мне гигантским. А теперь каждая буква вызывала все больше и больше эмоций. Я будто переживаю все это сам. Будто я сижу с ней рядом, даже держу ее за руки и вижу все ее страдания.
«Ох, женщины, почему вы так все усложняете, почему нельзя сразу рассказать всю правду. Что она такого сказала, что перевернуло всю их жизнь?» – размышлял я, прислонившись лицом к железным перилам. Наверное, у меня уже поднялась температура. Тело было ледяным, а внутри все горело.
Так я и просидел до рассвета. Меня мучили мысли, воспоминания. Я думал, сколько же сейчас лет ребенку? Жив ли он? Как сложилась судьба его жены? Мыслей было много, а вот ответов мало. Мое внутреннее волнение прервали шумы, которые доносились с разных концов палубы. Корабль начал просыпаться. Наверное, со стороны я похож на какого-то сумасшедшего: у меня избитое опухшее лицо, красные и безумные глаза и израненное тело. Я решил, что будет лучше, если я вернусь в свою каюту. Мой сосед уже не спал. Он пытливо перебирал свои вещи.
– Где ты был? Я просыпался пару раз, но тебя не видел.
– Я сидел на палубе. Мне что-то не спалось.
– Ааа. Ну, чем сегодня займемся? Нельзя просто так терять время даром.
– Я, пожалуй, лягу спать. Всю ночь сидел, читал. Теперь мне нужно отдохнуть.
Это был единственный способ остаться одному.
– Ну, как знаешь. А как же еда? Или ты уже поел?
– Да, я уже поел, – на эту ложь в моем желудке сразу произошла реакция. На самом деле, я уже не помню, когда в последний раз ел. Все как-то не удавалось. Но побыть одному мне хотелось больше, чем есть. Поэтому я быстро улегся и попытался заснуть.
Сон настиг меня в ту же секунду. Мое тело пронзило успокоение, я наслаждался этим чувством. Но оно быстро закончилось. Мой сосед не рассчитал силы и громко хлопнул дверью, когда уходил. Сон покинул меня. Я возлагал большие надежды на содержание письма. А на деле получилось, что я еще больше запутался. Убрав конверт обратно в сумку, я достал толстую тетрадь в переплете. Она вся была покрыта какими-то записями. Это было больше похоже на дневник.
«Боже, это же дневник Оскара».
