Читать книгу: «Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3», страница 2

По правде говоря, Шэнь Цинцю никак не ожидал, что его атака достигнет цели, и всё же он испытал немалое удовлетворение, когда наконец выплеснул всё негодование и недовольство, что копились эти дни.

Внезапно Система пиликнула, пробуждаясь к жизни, чтобы возвестить:

【*★°.*☆(￣▽￣)//*.°★*. Примите наши поздравления~~ Начислено 500 баллов крутости!】

Ну, знаете…

Ло Бинхэ воистину заслуживает звания мазохиста! Выходит, он не ощутит себя по-настоящему счастливым, пока ему хорошенько не всыплешь! Подумать только – на сей раз Система мало того, что одарила его целым водопадом очков крутости, но ещё и разродилась вместо обычного напоминания этим фривольным вырвиглазным эмодзи! Да и на парочку тильд (~~) расщедрилась впервые на его памяти! Шэнь Цинцю сроду не доводилось видеть подобной дичи – и от осознания того, что эта дичь взращена его собственными руками, радостнее не становилось.

Он всё ещё мысленно оплакивал своё педагогическое фиаско, когда Ло Бинхэ решил, что время игр кончилось. Одно движение правой руки – и Шэнь Цинцю нечаянно высвободил копившийся в ладони заряд духовной энергии, а в содрогнувшемся потолке появилась выбоина идеально ровных очертаний. Сверху с тихим шорохом посыпалась пыль, оседая на спине Ло Бинхэ. Обеими руками вцепившись в верхнее одеяние Шэнь Цинцю, он одним движением разорвал ткань.

– Можете не сдерживаться – меня это не убьёт! – со смехом бросил Ло Бинхэ. – Этому ученику любые наставления учителя будут в радость!

Уловив в исказившей лицо улыбке оттенок безмолвной скорби, Шэнь Цинцю поневоле ощутил укол жалости и замер, позабыв, что этот самый послушный ученик только что разорвал на нём одежду. Однако Ло Бинхэ не дал ему времени проникнуться состраданием: он столь же варварски поступил и с нижними одеждами Шэнь Цинцю и коснулся обнажённой поясницы.

На мгновение Шэнь Цинцю оторопел, но, придя в себя, тотчас треснул Ло Бинхэ рукоятью Сюя по лбу, проревев:

– Ах ты, скотина!

Но Ло Бинхэ, похоже, и сам махнул на себя рукой:

– Раз уж в глазах учителя я и так ничем не отличаюсь от скотины, то буду вести себя соответственно.

Шэнь Цинцю хотел было язвительно рассмеяться ему в лицо, но тут перед его глазами замелькали цветные пятна, а тело обмякло – Сюя со звоном выпал из руки на пол.

Его атаковала необоримая сила, словно собирающаяся вытряхнуть душу из тела. Заметив, что учитель внезапно застыл, Ло Бинхэ также остановился, ошеломлённо наблюдая за ним. В мгновение ока голову Шэнь Цинцю охватила такая боль, что, казалось, мозг вот-вот взорвётся.

Перед глазами вспыхивали тысячи разрозненных фрагментов, с головокружительной быстротой сменяющих друг друга: вот пустое пространство, а вот непроглядная тьма; время от времени Шэнь Цинцю мерещилось, что он видит расплывчатые человеческие фигуры. В ушах раздавался пронзительный звон такой мощи, что от него едва не лопались барабанные перепонки.

У Ло Бинхэ не было времени даже испугаться как следует: перекатившись в сидячее положение, он попытался удержать учителя на месте, однако тот, вырвавшись из его рук, принялся яростно кататься по полу, обхватив голову.

Шэнь Цинцю все явственнее ощущал, как чья-то неумолимая воля грубо тянет его душу и разум прочь из нового тела. Со всех сторон к нему протянулись бесплотные руки и, вцепившись в его душу, принялись рвать её под пронзительные вопли.

– Учитель, – запаниковал Ло Бинхэ, – я… я всего лишь хотел немного припугнуть вас! Не стоит принимать это так близко к сердцу! Да что с вами такое?

Тело учителя сотрясалось в его объятиях, будто в припадке. Поддерживая его одной рукой, стоящий на одном колене Ло Бинхэ влил в него духовную энергию. Проверка не выявила никаких отклонений от нормы, и всё же Шэнь Цинцю кричал так жутко, словно ему в мозг втыкали раскалённые докрасна иглы. Что бы ни пробовал Ло Бинхэ, ничего не помогало.

По мере того, как слабел пульс учителя, охватившая Ло Бинхэ дрожь нарастала, пока он не начал содрогаться в конвульсиях. Не в силах удержаться, он хлопнулся на колени.

– Эй, вы! Все сюда! – в исступлении проревел он.

Глава 15
Гробница непревзойдённых

Глаза Шэнь Цинцю внезапно распахнулись.

Вокруг было черным-черно.

В ушах всё ещё отдавался бешеный стук сердца. Чтобы убедиться, что действительно очутился в кромешной тьме, а не ослеп, Шэнь Цинцю вытянул руку.

Его пальцы тотчас уткнулись во что-то твёрдое. Озадаченный Шэнь Цинцю принялся медленно ощупывать пространство вокруг себя.

Вскоре он в общих чертах понял, где находится: судя по ощущениям, он лежал в каком-то длинном, узком каменном ящике. Легонько похлопав по стенкам, Шэнь Цинцю убедился, что они сделаны из холодного гладкого материала, похожего на мрамор. Их толщина достигала где-то четырёх цуней²² – не такие уж и массивные, как он выяснил, изучив ящик с помощью духовной энергии.

Покончив с исследованием, Шэнь Цинцю задержал дыхание и нанёс резкий удар ладонью в центр крышки, высвободив духовную энергию. Ему пришлось повторить это дважды, прежде чем темноту наконец прорезали лучи света. Их сопровождал шорох осыпающейся каменной крошки.

Шэнь Цинцю рывком сел, жадно втягивая устремившийся внутрь свежий воздух. Правда, «свежим» его можно было признать весьма условно: скорее всего, это помещение годами не проветривалось. Более того, на поверку этот воздух был весьма разреженным. Опустив взгляд, Шэнь Цинцю обнаружил, что всё это время лежал в гробу.

Весьма недурном, впрочем, гробу – его изукрашенная тонкой резьбой поверхность блестела подобно драгоценному белому нефриту.

Шэнь Цинцю опёрся на край гроба и легко выскочил наружу. Он очутился в скудно освещённом помещении с каменными стенами. Гроб, крышку которого он только что расколотил, покоился на алтаре в центре комнаты. По углам в беспорядке громоздилась всевозможная утварь – от оружия и драгоценных камней до кувшинов и свитков. Тусклое мерцание самоцветов и холодный блеск металла проникали даже сквозь толстый слой пыли. Стены покрывали фрески с застывшими в неистовой пляске демонами, которые словно бы наступали на него со всех направлений.

«Гробница непревзойдённых демонических родов», – догадался Шэнь Цинцю.

Он не успел толком переварить эту информацию, когда, невзначай опустив взгляд, был ошарашен ещё одним открытием.

Его тело больше не было продуктом растительного происхождения от гриба солнечной и лунной росы – он вновь очутился в изначальном теле Шэнь Цинцю!

Выходит, слухи о том, что в Гробнице непревзойдённых есть артефакт, способный вернуть мёртвого к жизни, и впрямь имеют под собой почву. И похоже, кто-то додумался воспользоваться этим способом: сперва умыкнул и тайком доставил сюда тело Шэнь Цинцю, а затем провёл ритуал призыва души, который вырвал его из нового тела и в мгновение ока переправил в старое.

Гробница непревзойдённых была запретной зоной мира демонов, где покоились верховные владыки прошлого, – не достигнув самого высокого положения, нечего было даже думать о том, чтобы попасть в неё живым. Однако же Шэнь Цинцю оказался здесь будучи мертвецом, а потом его душа перенеслась сюда отдельно от тела, и он вновь ожил – можно сказать, воспользовался лазейкой, благодаря которой ему представился уникальный случай обозреть местные достопримечательности.

Проверив циркуляцию духовной энергии, Шэнь Цинцю убедился, что ей ничто не препятствует. Выходит, слова Ло Бинхэ о том, что он потратил пять лет на полное восстановление системы меридианов учителя, не были пустым бахвальством. Что же до Неисцелимого яда, то он пока не давал о себе знать, однако это вовсе не значило, что он оставил тело Шэнь Цинцю.

Перемещение души должно было вызвать незамедлительное отмирание тела, выращенного из «гриба бессмертия», и Шэнь Цинцю не мог даже представить, какими глазами Ло Бинхэ сейчас смотрит на его увядающий, стремительно засыхающий труп…

Однако не успел он толком это обдумать, как с мелодичным сигналом пришло новое уведомление от Системы:

【Дружеское напоминание: вы только что приступили к высокоуровневой сюжетной арке «Гробница непревзойдённых». Запущена миссия «Заполнение сюжетных дыр». Пожалуйста, проявите инициативу, произведя активную разведку.】

«Гм», – отозвался Шэнь Цинцю, сидя на корточках.

【Пожалуйста, проявите инициативу, произведя активную разведку.】 – продолжала настаивать Система.

Шэнь Цинцю не шелохнулся.

【Предупреждение: пожалуйста, проявите…】

– Да понял я, понял! – не выдержал Шэнь Цинцю. – Захлопнись!

Кипя от раздражения, он силился припомнить всё, что знал об арке Гробницы непревзойдённых из книги, а ноги уже несли его к выходу из погребальной камеры. В противоположность обычным жилищам мира демонов, укрытым под землёй, их гробницы возводились на её поверхности – короче говоря, у демонов по сравнению с людьми всё было шиворот-навыворот. Помимо множества опаснейших ловушек лабиринт этой гробницы кишел демоническими тварями, которые хранили покой усопших. Они прятались по тёмным углам и поджидали беспечного вторженца.

Если бы не злостные домогательства Системы, Шэнь Цинцю осмелился бы на прогулку по этим склепам разве что обдолбавшись вусмерть!

В коридоре было темно хоть глаз выколи, однако Шэнь Цинцю не решался вызвать даже искорку огня. Задерживая дыхание, он бесшумно двинулся во тьму.

Впрочем, его одиночеству не суждено было продлиться долго: вскоре его ухо различило неровные, затруднённые вздохи.

На самом деле больше всего эти звуки походили не на дыхание, а на предсмертные хрипы. Шэнь Цинцю застыл.

Как это они его так быстро нашли?

Во тьме постепенно проступили очертания сиротливой худощавой фигуры; за ней виднелись вторая и третья – казалось, они медленно плыли по воздуху, будто неприкаянные души.

Покачиваясь на каждом шагу, они неуклонно приближались. Не меняясь в лице, Шэнь Цинцю убрался с их пути, замедлив дыхание до предела.

Итак, познакомьтесь с самыми примитивными и по совместительству наиболее часто встречающимися стражами Гробницы непревзойдённых: Незрячими остовами.

В глазах-то у этих созданий недостатка явно не было: бесчисленные зенки сплошь усеивали лица тварей, благодаря чему они представляли собой весьма причудливое зрелище, а также сущий кошмар трипофоба²³, – вот только толку от них было мало. Хоть эти неусыпные стражи денно и нощно шатались (в буквальном смысле слова) по Гробнице непревзойдённых, их эффективность была чрезвычайно низка. Теснящиеся на лице большие глаза деградировали до крайности, реагируя лишь на свет – но зато это они делали в совершенстве, моментально улавливая даже самый слабый отблеск.

Получив световой сигнал, из следующих друг за дружкой апатичных созданий они мигом преображались в жаждущих крови монстров, которые яростно бросались на источник света. Однако сами по себе они были не столь уж опасны; Шэнь Цинцю страшился не их, а того, что последует за ними.

Стоило ему подумать об этом, как один из Незрячих остовов склонился к нему. Шэнь Цинцю тотчас скользнул в сторону, и тут кромешную тьму озарила слабая вспышка.

Тускло-изумрудное пламя разгоралось, превращая коридор в гротескные декорации подводного царства. Незрячие остовы, которые уже собирались было пройти мимо, разом повернули головы, и с каждой из них на Шэнь Цинцю в упор уставилось по четыре-пять пар огромных налитых кровью глаз.

Свеча последнего вздоха!

Не теряя времени даром, Шэнь Цинцю в мгновение ока умчался в другой конец коридора, однако, как бы он ни петлял, слабый зелёный огонёк неотрывно следовал за ним, не позволяя ему скрыться. Сколь бы быстро он ни бежал, растревоженные источником света Незрячие остовы были ещё быстрее!

Несколько тварей набросились на Шэнь Цинцю, и он тут же отправил их в полёт. Свечи последнего вздоха подпитываются жизненной энергией и дыханием, так что они сами собой загораются, едва рядом появляется живое существо. Возможно, со стороны покажется, что эти зелёные огоньки сгодятся разве что на потребу мошенникам из мира цзянху, однако стоит Свече последнего вздоха объединить усилия с Незрячими остовами, как эффект превзойдёт все ожидания. А вы как думали: куда бы ни забился вторженец, он не может не дышать, а значит, неизбежно пробудит Свечу последнего вздоха, которую не загасить никакими силами: прицепившись к тебе, она уже не отстанет. При этом в каждом тёмном углу Гробницы непревзойдённых может крыться целый пучок таких вот «свечек», каждая из которых мигом привлечёт толпу озверевших Незрячих остовов. Лишь когда жертва испустит последний вздох, зловещий свет погаснет. Воистину, Свеча последнего вздоха – удачное название для этой штуковины!

Ну вот, пожалуйста – на свет прибывало всё больше Незрячих остовов, и от них уже в прямом смысле слова шагу ступить было некуда!

Пулей выскочив из коридора, Шэнь Цинцю влетел в просторный, не без вкуса декорированный зал с высоким сводом, посередине которого на алтаре покоился величественный гроб. Запрыгнув на платформу, Шэнь Цинцю попытался было приподнять крышку, но не преуспел. Тогда он ударил по крышке со всей силы – та отозвалась глухим звуком, при этом не подавшись ни на волос: видимо, материал этого гроба был ещё более капитальным, чем того, в котором очнулся он сам. Подумав, что внутри этого ящика также может оказаться обитатель, Шэнь Цинцю тактично постучал по крышке:

– Могу я попросить о временном укрытии в вашей драгоценной обители?

Сказать по правде, он просто дурачился, меньше всего на свете ожидая услышать в ответ произнесённое словно бы с улыбкой:

– Прошу, располагайтесь.

Голос явно доносился из гроба, однако звучал столь отчётливо, будто говорящий стоял рядом с ним.

Настоящий оживший труп!!!

Сковавший сердце Шэнь Цинцю первородный ужас не помешал ему, развернувшись, пинком отшвырнуть нескольких устремившихся к гробу Незрячих остовов. Спрыгнув с крышки, он послал критический удар прямиком в потолок – сверху посыпались камни. Чувствуя, что тот легко поддаётся, Шэнь Цинцю возобновил удары: он рассчитывал, обрушив потолок на Незрячих остовов и этого жуткого живого мертвеца, под шумок смыться. Но в самый разгар его усилий по радикальной смене дизайна из-за стены раздалось зловещее шипение.

Подняв голову, Шэнь Цинцю узрел два ярко-жёлтых светильника у входа в погребальную камеру. Подобные бронзовым колокольцам глаза, которым нитевидный вертикальный зрачок придавал необычайно свирепый вид, уставились прямо на Шэнь Цинцю.

Казалось, Незрячие остовы присмирели от одного звука этого шипения: всего мгновение назад они бросались и клацали зубами в отчаянных попытках добраться до Шэнь Цинцю, а тут – опустили головы, ссутулились, сбились в плотную кучку и, дрожа, удалились в коридор.

Огромные, источающие золотистый свет глаза какое-то время созерцали Шэнь Цинцю, а потом внезапно исчезли из поля зрения; пару секунд спустя в дверном проёме показалась человеческая фигура. Шэнь Цинцю поприветствовал вошедшего, ничуть не удивлённый его появлением:

– Желейка²⁴!

От такого обращения Чжучжи-лан чуть не упал. Однако он вовремя вспомнил о манерах и, смущённо потирая переносицу, с улыбкой ответил:

– Если мастер Шэнь желает называть меня подобным образом, он может делать так и впредь.

– Так это ты стащил моё тело из Главного зала пика Цюндин? – без обиняков спросил Шэнь Цинцю.

Тёмно-синий оттенок кожи охранявших тело адептов говорил об отравлении ядом лазурной змеи – вероятно, Му Цинфан не смог обнаружить никаких ранений при поверхностном осмотре, потому что клыки змеи слишком тонки, чтобы оставить видимый след укуса. Наверняка, обследовав тела повнимательнее, можно было бы заприметить крохотные отметинки на кончиках пальцев, пятках и тому подобных местах.

– События развивались чересчур быстро, – уклончиво ответил Чжучжи-лан. – А потому пришлось пойти на крайние меры. Надеюсь, что мастер Шэнь проявит снисхождение.

Шэнь Цинцю поневоле закашлялся. Как ни посмотри, а это «чересчур быстрое развитие событий» было его рук делом: он мало того, что использовал реальгар, чтобы одурманить Чжучжи-лана, заставив его принять изначальную форму, так ещё и проехал на нём верхом приличный отрезок пути.

– Призвав мою душу в Гробницу непревзойдённых, ты, можно сказать, избавил меня от одного… затруднения, – наконец признал Шэнь Цинцю. – Прежде ты упоминал, что хочешь препроводить меня в мир демонов. Ну вот я и здесь – теперь-то ты можешь наконец приоткрыть завесу над своими целями?

– Первую из них я уже изложил мастеру Шэню, – начал Чжучжи-лан. – Я чувствую себя обязанным отплатить фонтаном благодарности за единую каплю вашего милосердия. Что же до второй… Строго говоря, за призыв души мастера Шэня в ответе не эта скромная персона. Так что полагаю, об этом вам лучше спросить напрямую самого Цзюнь-шана.

– Ладно, – согласился Шэнь Цинцю. – Ну и где же Тяньлан-цзюнь?

– Но я думал, что мастер Шэнь уже удостоился аудиенции Цзюнь-шана, – непонимающе воззрился на него Чжучжи-лан.

Удостоился аудиенции?!

Шэнь Цинцю опустил голову и уставился на каменный гроб.

Возможно ли, что внутри… сам Тяньлан-цзюнь?

Да даже если так, едва ли это можно счесть «аудиенцией»!

Крышка гроба, которую он перед этим безрезультатно пытался открыть, внезапно задрожала, а затем сама собой медленно отъехала в сторону. Лежавшая под ней фигура неторопливо приняла сидячее положение.

Опираясь локтем на край гроба, его обитатель склонил голову набок и послал Шэнь Цинцю слабую улыбку:

– Глава пика Цинцзин, я давно искал случая познакомиться с вами лично.

Сказать, что это окончательно добило Шэнь Цинцю, значило не сказать ничего.

Сколь бы разнообразными ни были хобби и пристрастия этой семейки, в этих вариациях всё же прослеживалась общая тема²⁵, придавая всем её членам… некоторую эксцентричность. Сынок коротает время обжимаясь с трупом, папаша – полёживая в гробу…

Что до внешности, то в большей степени Ло Бинхэ унаследовал её от матери, Су Сиянь. Однако теперь, глядя на Тяньлан-цзюня, Шэнь Цинцю видел, что кое-что от отца его ученику также перепало: к примеру, глаза.

Бездонный взгляд больших глаз и решительный разлёт бровей Тяньлан-цзюня говорили об отваге и недюжинной силе характера, обсидиановые зрачки смотрели тёмными омутами – в точности как у сына. Ло Бинхэ, без сомнения, был прелестным юношей, но, передайся ему наряду с прочими чертами и глаза матери, это сделало бы его чересчур женственным, так что весь эффект пошёл бы насмарку.

Сходство с отцом прослеживалось и в улыбке: при едином взгляде на неё в сердце Шэнь Цинцю зарождалось дурное предчувствие.

– Я не так уж долго занимаю этот пост, – наконец опасливо отозвался он.

– Однако я уже давно всей душой восхищаюсь главой пика Цинцзин, – в ответ расплылся в улыбке Тяньлан-цзюнь.

Обменявшись с ним парой фраз, Шэнь Цинцю сполна проникся осознанием того, что столь царственная манера держаться происходит не только от благородства крови – она прививается воспитанием с малолетства.

Взять хоть эту парочку, отца и сына: первый восседает в гробу со столь внушительным видом, словно возвышается на драконьем престоле; если же посадить в гроб Ло Бинхэ… что ж, остаётся признать, что при всех своих внешних данных выглядел бы он просто-напросто сидящим в гробу красивым парнем. Неудивительно, что Сян Тянь Да Фэйцзи, почуяв в Тяньлан-цзюне угрозу гегемонии главного героя, недрогнувшей рукой выпилил его из сюжета.

В присутствии двух наследников крови небесных демонов, а также прочей опочившей демонической аристократии – эти цзунцзы на разных стадиях «готовности» ²⁶ окружали его со всех сторон, будто зеваки, – Шэнь Цинцю ощутил, что на него чересчур давит торжественность момента.

– Право, я не заслуживаю подобной чести, – натянув на лицо фальшивую улыбку, отозвался он. – Но, раз уж ваша милость желала встречи с моей скромной персоной в течение столь долгого времени, почему бы вам… не выйти ко мне?

Как бы ни старался Тяньлан-цзюнь пустить ему пыль в глаза, сидеть при этом в гробу всё-таки чересчур странно. Разве что…

Он не может встать.

В зрачках Тяньлан-цзюня заплясали ядовито-зелёные огни погребальной камеры. Неторопливо постукивая пальцем по краю гроба, он с готовностью отозвался:

– Хорошо. Могу я попросить главу пика помочь мне?

Даже если он задумал какую-то каверзу, Шэнь Цинцю ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Скрепя сердце он склонился над гробом и протянул руку:

– Прошу вас.

Придерживаясь за неё, Тяньлан-цзюнь поднялся на ноги. «Выходит, дело отнюдь не в скрытой слабости», – разочарованно подумал Шэнь Цинцю.

И тут до него дошло, что его движение не встречает сопротивления, словно он хватается за пустоту.

Однако его пальцы совершенно определённо сжимали предплечье Тяньлан-цзюня. Опустив взгляд, Шэнь Цинцю обнаружил, что рука ниже локтя ни к чему не присоединяется.

Его лицо окаменело.

Самого же оставшегося с пустым рукавом Тяньлан-цзюня это, казалось, ничуть не смутило:

– Ну вот, опять отвалилась, – с вежливым смешком отозвался он. – Могу я затруднить главу пика просьбой подать её мне?

У Шэнь Цинцю при виде всего этого на время пропал дар речи. По счастью, его пальцам не передалось дрожи, что охватила его душу, так что он как ни в чём не бывало протянул руку владельцу. Очутившийся за его спиной Чжучжи-лан приделал её обратно со щелчком – нет, правда, с натуральным щелчком, – как будто это было как для него, так и для Тяньлан-цзюня самым что ни на есть обычным делом.

Приделал, вашу мать!

«Ты что, типа, шарнирная кукла?!»

Присмотревшись повнимательнее, Шэнь Цинцю заметил, что не только место соединения руки, но и сосуды на других участках кожи приобрели нездоровый тёмно-фиолетовый оттенок, создавая пугающий контраст с белой кожей демона. Из-под ворота одеяния также выглядывали тёмно-серые пятна.

Поколебавшись какое-то время, Шэнь Цинцю благоразумно решил ни о чём не спрашивать.

Похоже, на сей раз взмах крыльев бабочки породил нечто большее, чем ураган. Первая догадка Шэнь Цинцю о том, что Чжучжи-лан использовал гриб солнечной и лунной росы, чтобы создать новое тело для Тяньлан-цзюня, была абсолютно верной, вот только «гриб бессмертия» оказался не слишком совместим с телом демона.

У души Шэнь Цинцю не возникало затруднений с новым телом, потому что, во-первых, гриб солнечной и лунной росы был взращён на его собственной крови и энергии, а во-вторых, субстратом для существования этого гриба была та самая духовная энергия, которая и служила основой совершенствования Шэнь Цинцю. Иными словами, они с грибом идеально подходили друг другу.

Ну а с Тяньлан-цзюнем всё было иначе. Будучи демоном, в своих практиках он использовал демоническую энергию – ничего удивительного, что «гриб бессмертия» естественным образом его отторгал. Тут ни о какой сохранности тела и речи быть не может – скажите спасибо, что оно не разлагается на ходу.

Тяньлан-цзюнь пошевелил новообретённой конечностью и с улыбкой произнёс:

– Право, как неловко. А ведь в том, что мы оба смогли покинуть гору Байлу, есть немалая заслуга главы пика Шэня.

Шэнь Цинцю украдкой бросил взгляд на безмолвно стоящего рядом с гробом Чжучжи-лана. Когда они впервые встретились в лесу Байлу, на него в змеиной форме невозможно было смотреть без содрогания. И всё же за все те долгие годы, что Тяньлан-цзюнь томился под горой, он ни на миг не покидал его, а заполучив «гриб бессмертия», без малейших колебаний использовал, чтобы сотворить новое тело для своего господина, даже не помышляя о собственной выгоде.

Что за воплощённая ода преданности!

– Вам следует благодарить за это Же… Чжучжи-лана, – отстранённо бросил Шэнь Цинцю, украдкой рассматривая фрески на стенах погребальной камеры. – Подумать только, столько лет прозябать отшельником на горе Байлу, тщетно ожидая возможности, которая может никогда и не представиться; воистину Тяньлан-цзюню можно только позавидовать – подобную верность нечасто встретишь.

– Разве вы не слышали девиз моего племянника? – спросил Тяньлан-цзюнь.

– Слышал, слышал. «За единую каплю милосердия вам воздастся фонтаном благодарности».

Чжучжи-лан тут же зарделся – в царящем здесь тёмно-зелёном свете это смотрелось довольно причудливо.

– Зачем Цзюнь-шан с мастером Шэнем поднимают меня на смех? – смущённо пробормотал он.

Однако Шэнь Цинцю вовсе не собирался его высмеивать: по правде говоря, в настоящий момент всё его внимание без остатка поглотила одна из фресок.

От прочих её отличали прямо-таки кричащие краски и до того небрежные мазки, будто творец малевал её в исступлении, и всё же Шэнь Цинцю различил обращённое ко входу в зал огромное лицо женщины. В уголках её глаз собрались морщинки, а уголки губ приподнялись, будто она не в силах сдержать ликующую улыбку. Выходит, он очутился в Зале восторгов – одной из трёх главных погребальных камер Гробницы непревзойдённых, наряду с Залами ярости и сожалений.

– Таким уж он уродился, упрямым и твердолобым, – продолжал Тяньлан-цзюнь, не замечая, что собеседник отвлёкся. – Потому-то он и умолил меня залучить вас в мир демонов.

По правде говоря, именно это оставалось для Шэнь Цинцю самым непостижимым. Собравшись с мыслями, он перевёл взгляд на Чжучжи-лана:

– И как моё пребывание в мире демонов связано с благодарностью, позвольте поинтересоваться?

– Самым что ни на есть прямым образом, – невозмутимо отозвался Тяньлан-цзюнь. – Четырём великим школам уготован неотвратимый конец. Останься глава пика Шэнь на хребте Цанцюн, он разделил бы участь своей школы. Само собой, Чжучжи-лан не желает этого.

Сам глава пика Шэнь не знал, что на такое можно ответить.

А ведь до этого момента Тяньлан-цзюнь казался ему вполне здравомыслящей личностью – и вот тебе, оказывается, что он ничем не лучше всех этих разнокалиберных боссов с их извечным девизом: «Уничтожить мир, истребить всех праведных!»

Хотя, если подумать, стоит ли удивляться тому, что прекрасный молодой человек благородной крови и высокого положения, долгие годы протомившись под горой, куда его заточила шайка совершенствующихся, в конечном счёте преисполнится к ним лютой ненависти?

Какое-то время Шэнь Цинцю не мог подобрать слов, но в конце концов, стараясь не противоречить ему, спросил:

– А следующим вашим шагом станет истребление всего человеческого рода?

– Что навело вас на эту мысль? – не на шутку удивился Тяньлан-цзюнь. – Разумеется, нет. Люди как таковые мне симпатичны, в отличие от четырёх великих школ. – Затем он с улыбкой добавил: – Напротив, для человеческой расы я приготовил великий дар.

Что бы он ни имел в виду под этим «великим даром», это едва ли будет перевязанный шёлковой ленточкой свёрток, который наполнит любое сердце ликованием!

Шэнь Цинцю открыл было рот, чтобы выпалить несколько не соответствующее его утончённому образу «Бля!», от которого его язык уже успел отвыкнуть, когда стены зала внезапно содрогнулись.

С купола вновь посыпались мелкие камни и пыль. Хоть Шэнь Цинцю удалось удержаться на ногах, его зашатало, словно пьяного. Издалека до него донёсся приглушённый вопль неведомого зверя, способный всколыхнуть небо и сотрясти землю.

– Что это? – опасливо поинтересовался Шэнь Цинцю.

– А они явились быстрее, чем я ожидал, – прислушавшись, пробормотал Тяньлан-цзюнь, а затем развернулся к Чжучжи-лану. – Сколько их?

– По меньшей мере сотни две, – ответил тот.

– Даже чтобы изловить десяток, нужно немало помучиться, – усмехнулся Тяньлан-цзюнь. – Он воистину сил не жалеет.

Шэнь Цинцю совершенно не понимал, о чём они, и, похоже, старейшины демонов не горели желанием его просвещать.

– Глава пика Шэнь, – вновь обратился к нему Тяньлан-цзюнь, смахивая с плеча горстку пыли, – в течение долгих пяти лет мой племянник делал всё возможное, чтобы заставить вас порвать с хребтом Цанцюн²⁷. И что вы думаете на этот счёт? Готовы вы последовать за ним по доброй воле?

«Раз уж вы меня уже затащили в свой семейный склеп, какого фига спрашивать меня об этом сейчас? Хотя постойте-ка, пять лет назад?..»

Сердце Шэнь Цинцю гулко стукнуло в груди.

– Сеятели в Цзиньлане, – вырвалось у него. – Они и были ключевым пунктом вашего плана, согласно которому я должен был порвать с родной школой?

Ведь, как ни посмотри, тот случай и впрямь положил начало цепи событий, в результате которых он не смог вернуться на хребет Цанцюн.

– Тот сеятель, который тогда указал на меня, – это вы его подучили? – в лоб спросил он.

Чжучжи-лан понурился.

– На самом деле изначально это должно было стать небольшим экспериментом по решению продовольственной проблемы южных племён, – ответил за него Тяньлан-цзюнь, ободряюще похлопывая племянника по плечу. – Просто так уж совпало, что там весьма кстати очутился глава пика Шэнь. Чжучжи-лан хотел, чтобы вы сами больше не пожелали возвращаться в мир людей, только и всего.

Шэнь Цинцю устремил негодующий взгляд на Чжучжи-лана. Вот тебе и «фонтан благодарности»: натравил на него сеятеля, который тонким слоем размазал его репутацию по всей площади, – вам не кажется, что это чересчур? Увольте меня от змеиной благодарности, право слово!

– Мастер Шэнь, – еле слышно обратился к нему Чжучжи-лан, – Цзюнь-шан ведь сказал, что желает стереть с лица земли четыре великие школы, истребив всех их адептов до единого… а ваш покорный слуга правда не в силах был ждать, пока…

– А явление Цю Хайтан – тоже твоих рук дело? – процедил Шэнь Цинцю, усилием воли подавив гнев.

– А кто это? – с любопытством отозвался Тяньлан-цзюнь, устремив взгляд на Чжучжи-лана, который, в свою очередь, непонимающе воззрился на Шэнь Цинцю.

– Ваш покорный слуга правда не имеет к этому никакого отношения! – поспешил он внести ясность.

И что же, скажешь, что обвинение сеятеля и внезапное явление Цю Хайтан, из-за которых Шэнь Цинцю вынужден был сдаться добровольно и угодил в Водную тюрьму дворца Хуаньхуа, – не более чем совпадение? Впрочем, в сложившихся обстоятельствах это уже не имело никакого значения.

– А что насчёт второй причины, по которой я здесь очутился? – нетерпеливо спросил Шэнь Цинцю.

На сей раз ему ответил Тяньлан-цзюнь:

– Призывая главу пика Шэня в мою скромную обитель, я руководствовался также и собственными эгоистическими целями. Это всё мой сын, – неторопливо продолжил он, – должно быть, забота о нём стоила главе пика Шэню немалых трудов.

Хоть Шэнь Цинцю с самого начала подозревал, что всё это как-то связано с Ло Бинхэ, при этих словах его сердце тревожно сжалось. Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с духом, прежде чем он спросил:

– Вы о Ло Бинхэ? И какое это имеет отношение к нему?

– Как бы вам сказать?.. – хмыкнул Тяньлан-цзюнь, опустив голову. – От меня не укрылось, что по отношению к главе пика Шэню он питает определённые…