Дневники и письма

И как странно вот так исчезнуть, ведь неминуемо придет час, когда ты скажешь самому себе: вот и осталось десять… пять минут, а потом будешь чувствовать, как малопомалу ты превращаешься в ничто. И ты больше никогда не увидишь зелени лесов и полей. Так странно, что на свете столько прекрасного, но ты должен все это покинуть.

Для чего работать? В чем смысл? Пожертвовать столь многим, чтобы стать великим художником? Смеху подобно! Ясно, как божий день, это же смешно! В конце концов все равно будешь лежать, уперев нос в потолок, мертвый. Что, черт возьми, ты будешь с этого иметь?.. Посмертную славу? Смех, да и только. Тебя же уже не будет, ты превратишься в ничто!

Он отправился в «Гранд» 34 и занял место у углового окна. Вошел Е. 35 – кривая ухмылка, трость под мышкой – и сел к нему за столик. – Официант, пьолтер 36 ! Как скверно ты выглядишь, чистый скелет. Потухший взгляд, совсем потухший. Выпей, парень!

Из двери в сад вид открывался величественный – море, синее-синее. Воздух, пейзаж, вода контрастировали с желтым светом лампы. Желтый свет ярко освещал головы, бросал золотистый отблеск на тарелки и скатерть. В тени прятался синий, чисто синий.

Окутанный чадом и пылью под палящим июльским солнцем белел город. А с другой стороны раскинулся фьорд, он серебрился на солнце и манил своей прохладой. Всего через каких-то пару минут спертый городской воздух останется в прошлом – только бы они поторапливались.

Кроме того, я совершенно не согласен с мнением, будто фриз должен состоять из картин одинакового формата. Напротив, я считаю, что разность форматов делает его более живым. Кроме того, для наддверного и надоконного пространства часто бывают необходимы картины иных форматов.

Фриз, как мне кажется, вполне может иметь воздействие, аналогичное воздействию симфонии. Он может взмывать к свету и нырять в темные глубины. Его сила может местами расти, местами падать. И все равно сквозь все картины могут раздаваться и отражаться друг в друге одни и те же звуки, и там и тут могут прорываться пронзительные ноты, барабанные дроби

Своим искусством я пытался объяснить жизнь и ее смысл самому себе – и хотел помочь разобраться в жизни другим. – Мне всегда лучше работалось над картинами о себе. — Я выставлял их вместе и чувствовал, что отдельные картины связаны друг с другом содержанием. – Когда их выставляешь вместе, они сразу начинают звучать и воспринимаются по-другому, нежели по отдельности. Они образуют симфонию. Так я решил писать фризы.

Фриз задуман как серия декоративных картин, которые в целом должны представить образ жизни как таковой. Сквозь них тянется изогнутая линия побережья, за которым лежит море, вечно находящееся в движении, а под кронами деревьев разворачивается многообразие жизни, с ее радостями и печалями.

Само эмоциональное содержание различных частей фриза напрямую вытекает из переломной эпохи восьмидесятых годов и возникло как реакция на преобладавший в те годы реализм.