Читать книгу: «Нарисованная реальность. Путь к неизбежности»

Шрифт:

ISBN 978-5-4496-1300-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Отойди от нее! – строго сказала Амелия. Парень повернул голову на голос и улыбнулся. Светловолосая, приятной внешности девушка лет двадцати стояла в нескольких метрах от него. – Я сказала, отойди от кроватки!

– А то что? – усмехнулся юноша в плаще. Его глаза насмешливо сверкнули в тусклом свете ночника. С волос стекала вода.

– В доме полно охраны. Я закричу, и сюда сбегутся человек десять.

– Что же ты их не зовешь? – понял он брови.

– Я не хочу будить ребенка. Она заснула впервые за сутки, – с тревогой взглянула няня на спящего в кроватке младенца.

– Раз не хочешь ее будить, не мешай мне, – ответил юноша и отвернулся назад к кроватке. – Я все равно ее заберу.

– Не надо, – взмолилась Амелия. – Это ничего не изменит. Ты не сможешь.

– Это не тебе решать, – резко ответил парень. – Я исполню пророчество.

– Ты не в себе.

– Я изменю ее, – поворачиваясь обратно к кроватке, прошептал он

– Нет! – чуть не крича, метнулась к кроватке Амелия, но юноша легким движением руки отбросил ее назад. Упав, она ударилась головой о стену и потеряла сознание.

– Я же говорил, не мешай мне, – оскалился гость в улыбке.

Он наклонился к ребенку и прикоснулся пальцем к мочке левого уха, оставив след, похожий на шрам. Вдруг он резко выпрямился и оглянулся на дверь. За ней раздались шаги и голоса.

– Я заберу тебя, – наклонился он опять к ребенку. – Обязательно заберу, но не сегодня. Прощай!

Он быстро подошел к окну, и в эту минуту в комнату вбежали пятеро мужчин. Они заметили его, но гость лишь улыбнулся им и шагнул в распахнутое окно. Мужчины подбежали к подоконнику, но никого внизу так и не увидели. Сквозь пелену дождя до них долетел громкий смех, превратившийся в гром.

В углу зашевелилась Амелия, и они помогли ей встать.

– Нам срочно нужно уехать отсюда, – заговорила Амелия, убедившись, что ребенок на месте. – Он не остановится. Хватит того, что Селена пропала. Я не отдам девочку.

– Хорошо. Я все подготовлю, – отозвался пожилой седовласый мужчина.

Она наклонилась к годовалому ребенку и укрыла ее. Девочка улыбнулась во сне.

* * *

Мила сидела за столиком в кафе и рассматривала проходящих мимо окна людей. Ее кофе давно остыл, и она лениво мешала его ложкой, просто так, чтобы руки занять. Все ее мысли сейчас находились там, на улице, между пробегающими мимо людьми. Перед ней лежала открытая тетрадь, а из нее на Милу смотрели красивые глаза юноши. Она никогда его не видела, но знала, что он где-то есть.

Мила посмотрела на часы: половина девятого вечера. Оглядевшись, она увидела официанту и позвала ее движением руки. Немолодая женщина в переднике неспешно подошла к ее столику.

– Что-то еще? – спросила она неприятным, слегка скрипучим голосом.

– Счет, пожалуйста, – ответила Мила, теребя рукой мочку левого уха, которую практически закрывала большая круглая сережка с нарисованным иероглифом.

Женщина кивнула, удалилась к стойке и вернулась через минуту с чеком. Мила вытащила из кармана пару долларов, собралась и пошла к выходу. Возле двери висело небольшое зеркало. Она остановилась перед ним, поправляя шарф. Из зеркала на нее смотрела юная, симпатичная девушка шестнадцати лет с бледной кожей, маленьким, чуть вздернутым носом и слегка раскосыми глазами яркого зеленого цвета.

«Челка опять отросла, – подумала она. – А так вроде ничего!»

И, перекинув через голову сумку, она вышла на улицу. Холодный ветер тут же ударил ей в лицо, отбрасывая назад черные, волнистые волосы. Мила уткнулась поглубже в широкий, мягкий шарф, надела капюшон и отправилась на остановку. В этом году выдалась очень холодная и снежная зима. На улице уже стемнело. Вокруг было много людей, спешивших попасть в магазины до закрытия. У них осталось всего полтора часа для того, чтобы купить подарки на Рождество. Снег крупными хлопьями падал на город, укутывая всех своей белоснежной пеленой. Кругом все пестрило яркими вывесками, предложениями и рекламой. Через витрины магазинов, залитые светом, можно было увидеть, как суетятся внутри люди в поисках подарков для своих близких. Из динамиков неслись объявления о распродажах и новых поступлениях.

Мила дошла до остановки, но, постояв минутку, решила еще пройтись. Она прощалась этим большим, шумным городом. «Это мое последнее Рождество в Нью-Йорке, – думала она. – И как бы мне не хотелось уезжать, все равно придется. Это уже решено».

И, правда, отец Милы работал в полиции и его перевели в небольшой город в штате Висконсин в качестве повышения, и он был вынужден переехать туда. Он часто ездил в командировку в этот городок, каждый раз привозя с собой уйму положительных эмоций. Но юную девушку, привыкшую к шумному мегаполису, окруженный лесами и болотами городок явно не привлекал. Матери у нее не было.

Еще одна остановка позади – до дома осталось всего пара кварталов. В кармане раздался звонок. Мила вытащила старенький мобильник: папа.

– Алло.

– Мила, где ты ходишь? – раздался в трубке мужской обеспокоенный голос. – На улице уже так темно, тем более, сегодня канун Рождества.

– Я уже иду домой, – успокоила она отца. – Буду минут через пятнадцать.

Она отключила телефон и сунула его обратно в карман джинсов. Прогуливаясь по вечернему Стетен-Айленду, Мила думала о том, что может ожидать ее в новом городе, сможет ли она там прижиться, или даже завести друзей? Друзья… В этом отношении Миле было даже очень легко покинуть это место, так как друзей у нее не было никогда. Все считали ее странной, антисоциальной и закомплексованной. Да, в чем-то они были правы. Но Мила никогда не страдала от отсутствия друзей. Она была одиночкой, замкнутой в своем мире грез и не допускала туда никого. Собственно, туда особо никто и не рвался.

Мила с отцом жили в квартире на четвертом этаже небольшого, немного потрепанного дома. Поднявшись на свой этаж, она достала из кармана ключи с забавным брелоком в виде улыбающейся желтой звезды и открыла дверь. В квартире вкусно пахло, как поняла Мила, ее любимым грушевым пирогом и свежей елкой. Мила полной грудью втянула этот запах и улыбнулась. Скинув куртку, она вошла в комнату, где горел тусклый свет настольной лампы. Посреди комнаты стоял накрытый праздничный стол, возле окна сияла наряженная елка, а в углу в своем любимом кресле с газетой на коленях дремал ее отец – Джон Вебстер. Мила подошла к нему и присела на подлокотник

– С Рождеством, папа, – тихо сказала Мила и сняла с отца сползшие на кончик носа очки.

– Ты пришла, – проговорил он сонным голосом и открыл глаза. – А я вот задремал.

– Все нормально, – положила руку ему на плечо дочь.

– Сколько времени? – спросил он, убирая газету с колен.

– Десять часов. Сколько раз я просила тебя не читать при таком тусклом свете, – встала Мила.

– Я больше не буду, – как всегда ответил мистер Вебстер.

– Знаю я твое «не буду», – улыбнулась Мила.

– Ладно, – вставая, сказал он. – Давай садиться за стол, а то все совсем остынет. А Амелия так старалась!

– Давай. А почему ты не оставил ее у нас встречать Рождество?

– Да ее уже кто-то пригласил. Она так спешила, что оставила меня сервировать стол самому, – усмехнулся Джон.

– Ну, надо же хоть что-то и тебе делать, – беря в руки вилку, сказала Мила.

– Тем более что это Рождество я хотел провести с тобой. Последнее Рождество на старом месте, – он окинул комнату взглядом.

Мила опустила глаза и молча включила телевизор. Джон понял, что сказал лишнее и тоже слегка расстроился.

– Тебе положить твой любимый грушевый пирог? – спросил он, переводя тему. – Сегодня он особенно получился. Амелия постаралась.

– Давай, – пожала плечами Мила.

По телевизору шел благотворительный концерт к Рождеству. Огромная елка в центре Манхеттена вся была завешана подарками для детей из малообеспеченных семей и детских домов.

– Все было очень вкусно, – сказала Мила после ужина.

– Может, посмотрим старые записи? – спросил Джон.

– Давай, – натянуто улыбнулась она.

Мила не любила пересматривать то, как неловко танцевала в детском саду какой-то безумный танец на очередном утреннике, или как они с папой сидели в кафе, и бедная Мила вся замазалась мороженным, а Джон снимал все это на видео и смеялся. Целый час просмотров старых кассет с дней рождений и прогулок в парке действовали лучше любого снотворного. Мила поняла, что еще несколько минут, и она уснет прямо здесь, на диване. Она зевнула и встала.

– Ладно, я сегодня устала, так что пойду спать, если ты не против.

– Конечно, – кивнул Джон. – А утром под елкой тебя будет ждать подарок от Санта Клауса!

– Папа… – откинула она назад голову. – Мне не пять лет и я отлично знакома с этим Сантой!

– Ладно-ладно, – засмеялся Джон. – Иди спать.

Комната Милы, как и любого подростка, была завешана плакатами, но не поп-звезд или рок-групп, а какими-то узорами и портретами. Вернее, это были не плакаты, а рисунки. Она рисовала то, что видела во сне, и самые удачные вешала на стены. Тот, что висел над кроватью, напоминал солнце с ломаными лучами, разбитое на тысячу кусочков и склеенных обратно. Некоторые рисунки были цветными, но в основном все были нарисованы карандашом. Мила практически никогда не видела цветных снов. Несколько раз она замечала, что ее сны сбывались, но никогда не придавала этому особого внимания.

У Милы не было друзей. Она училась в старших классах элитного лицея для девочек, но ее не очень-то принимали в коллективе. Все девочки в этом лицее были дочками богатых родителей, а Мила попала туда совершенно случайно и после сдачи определенных экзаменов. Она не ходила на вечеринки к одноклассницам, предпочитая им уединенные прогулки в парке. Она записалась в кружок рисования, проводя свободное время не в магазинах, а с карандашом или красками в руках. Иногда она брала планшет с собой в парк и рисовала отдыхающих там людей. Но всегда пририсовывала к ним, то крылья, то рога и хвост, то еще что-нибудь так, что люди становились похожими скорее на персонажей мифов и легенд, чем на себя. Просто она видела людей по-другому.

Что же касалось общения с противоположным полом, то этого не было вообще. У нее не хватало времени на все эти гонки по свиданиям. Были ли у нее ухажеры? Были, но все их намерения в тот же час разбивались о немой отказ во взгляде. Ее зеленые глаза, часто прятавшиеся за слишком длинной челкой, не оставляли шансов ни одному, даже самому настойчивому парню. Хотя, в ее возрасте все девчонки только и думают, что о парнях.

Мила быстро переоделась и села на кровать. Включив настольную лампу, она вытащила из сумки тетрадь с рисунками. Сегодня она нарисовала его. Того, кого видела во сне на кануне. Нарисовала только глаза, ведь больше она ничего не запомнила. Еще во сне были бабочки, деревья и звук. Звук, который невозможно услышать. Его надо почувствовать, пропустив через сердце. Она последний раз посмотрела в эти глаза и убрала тетрадь под подушку, как всегда. Затем выключила свет и уснула.

* * *

Чистый воздух, мягкая трава и теплое солнце: так приятно ощущать все это своим телом. Мила распахнула ресницы и села. Солнечный луч ударил ей в глаза. Она прищурилась, привыкая к свету. Потерев тыльной стороной ладони глаза, она открыла их и оглянулась. Вроде бы вокруг трава и цветы, но все серого цвета. Даже солнце. Она поднялась на ноги и огляделась по сторонам: с одной стороны продолжался луг, а с другой высокой стеной стоял лес. Обратив на себя внимание, она заметила, что стоит босая, в белом сарафане, а на руке повязана красная ленточка – единственное цветное пятно в этом черно-белом царстве. Вокруг не было ни души. Всей своей кожей Мила ощущала жар палящего солнца. Ей казалось, что еще минута под этим пеклом, и она сгорит. Мила побежала в лес, ища спасительную тень под кронами деревьев. Как только она пересекла границу леса, за ее спиной раздался оглушительный гром. Мила обернулась, и волна света ослепила ее. Она упала в мягкую траву.

Мила открыла глаза и уткнулась взглядом в распахнутое окно, сквозь которое в комнату лился лунный свет. Сев на кровати, она опустила ноги на пол. Пол оказался обжигающе холодным. Ветер, ворвавшийся в комнату, сорвал несколько рисунков, листал тетрадки на столе. Мила встала на ноги и медленно пошла к окну. Ветер развивал ее волосы, обжигая своим ледяным дыханием. Она подошла к подоконнику и выглянула на улицу – никого. Только ветер и снег. Но вот внизу, под своим окном она увидела юношу. Она опять не увидела ничего, кроме глаз. Но и они показались ей очень знакомыми. Она начала перебирать в мыслях всех своих знакомых, потом метнулась к кровати, вытащила из-под подушки тетрадь и открыла вчерашний рисунок.

– Это он! – воскликнула Мила и побежала обратно к окну. Но там уже никого не было.

Она посмотрела по сторонам и отошла от окна. Тетрадь выпала у нее из рук.

* * *

Мила проснулась и резко села на кровати. В руках у нее была красная ленточка, а на коленях лежала открытая тетрадь. Она провела рукой по щеке, пытаясь прийти в себя.

– Что это было? – тихо спросила она сама себя.

В комнате все было точно так же, как когда она засыпала: все рисунки на своих местах, окно закрыто, а шторы задернуты. У кровати ждали ее пушистые тапочки, а волосы, как всегда заплетены. Посидев так несколько минут, Мила взглянула на часы, стоявшие на тумбочке: пятнадцать минут седьмого.

– Рано, – заметила Мила. – Особенно для Рождественского утра.

Повалявшись в кровати еще полчаса, но, так и не уснув, Мила встала и пошла в ванную.

Ровно в девять часов в квартире раздался телефонный звонок.

– Алло, – взяла трубку Мила.

– Здравствуйте, – раздался в трубке незнакомый мужской голос. – А можно мне услышать Джона Вебстера?

– Одну минутку. Папа! – крикнула Мила. Джон отозвался недовольным возгласом из ванной. – Тебя к телефону. Не знаю кто. Ты подойдешь?

– Да, – высунул голову из-за двери Джон. – Алло, я слушаю.

И голова исчезла за дверью в ванную. Через несколько минут Джон вышел из ванной с весьма озабоченным видом.

– Что-то случилось? – спросила Мила.

– Да, – ответил отец. – Нам надо выехать сегодня же.

– Что? Но, зачем так рано?

– Там что-то произошло, – озадаченно проговорил Джон. – Куда-то пропал заместитель шерифа.

– А без тебя не справятся? Ты говорил, что нас ждут там только к середине января. Тем более, скоро Новый год, а я хотела его отметить здесь.

– Прости, милая, но, видимо, Новый год нам придется отмечать на новом месте, – положил он руку на плечо дочери. – Собирай вещи. Вечером у нас самолет.

И Джон ушел на службу. Мила только развела руками и расстроенная побрела в свою комнату.

Мила не особенно рвалась собирать вещи, но другого выхода у нее не было. Документы из ее лицея уже переведены в местную школу. Она медленно и аккуратно снимала свои рисунки со стен, складывая их в большую папку. Квартиру было решено не продавать, а оставить в ней за главную Амелию – тетю Милы. Она была рядом все время, сколько Мила себя помнила. Своей семьи у нее не было, так что все свое свободное время, и даже больше, Амелия уделяла любимой племяннице.

«Как-то не хорошо, получается, – думала Мила. – Мы уезжаем, а Амелию с собой не берем. Она всегда так о нас заботилась. Как же она останется здесь совсем одна? У нее же кроме нас никого больше нет…»

Вытащив вещи в коридор, Мила вернулась в опустевшую комнату и села на кровать. Голые стены навивали тоску. Она уже скучала по дому, хоть и никогда не любила это место. Джон уже собирал последний чемодан, когда в дверь позвонили. Мила вздрогнула.

– Так рано, – проворчал Джон, открывая дверь. – Амелия! А я решил, что ты уже не придешь попрощаться.

– Как ты мог так подумать, – ответил приятный женский голос. – Мила дома?

– Я здесь, – выглянула из комнаты грустная и задумчивая Мила. – Привет.

– Здравствуй, дорогая, – Амелия подошла и обняла племянницу.

Светлые волосы, как всегда собранные на затылке, чуть подернулись сединой, в голубых, немного выцветших от времени больших глазах, стояли слезы, голос дрожал. Она еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Для нее это было самым жестоким наказанием на свете. Как у матери отнимают ребенка, так и у нее отнимали сейчас смысл ее жизни.

– Ты собрала все вещи? – спросила Амелия.

– Да, – махнула рукой Мила в сторону стоящих чемоданов. – Думаю, что все нужное точно собрала.

Амелия улыбнулась и закрыла руками лицо. Ее тело содрогнулось, и слезы полились из глаз.

– Прости меня, Мила, я не хотела так прощаться, – сквозь слезы проговорила Амелия. – Не забывай меня.

– Ну, что ты! – обняла тетю Мила. – Как я могу тебя забыть! Я буду приезжать на каникулах. Мы вместе будем приезжать. Только не расстраивайся, а то я тоже заплачу. Я никогда тебя не забуду!

Амелия была немного ниже ростом, чем Мила, поэтому она уткнулась лицом ей в плечо и продолжала плакать. Мила несколько минут успокаивала тетю.

Ровно в восемь часов в дверь опять позвонили. На сей раз это был уже шофер такси.

– Мила, у нас самолет через полтора часа. Давай быстрее. Я жду тебя внизу.

И Джон понес последние сумки к машине. Через пять минут Мила и Амелия вышли на улицу. Амелия у подъезда еще раз обняла племянницу и протянула ей сверток.

– Я знаю, что поздравлять раньше времени нельзя, но потом у меня не будет такой возможности. Пообещай, что откроешь это только в день рождения.

– Хорошо, – взяла в руки сверток Мила. – Я обещаю.

– Я впервые расстаюсь с тобой так надолго. Прошу, береги себя. И Джона тоже. Звони мне.

– Хорошо. Пока.

И Мила пошла к машине. Джон открыл ей дверь. Она в последний раз оглянулась на Амелию, помахала ей рукой и села в машину. Джон попрощался с Амелией и тоже скрылся за дверью автомобиля. И они уехали в аэропорт.

Глава 2

Мила первый раз летела на самолете. Ее немного укачало, но в целом полет прошел нормально. Два часа в воздухе и вот они уже приземляются в аэропорте города Сьюпириор. Там их ждала машина из соседнего маленького городка Ашленд, в котором им теперь предстояло жить. Когда Мила вышла из аэропорта, она встала в ступоре: вокруг был лес. Она оглянулась кругом, но везде было то же самое. Отец окликнул ее уже стоя у машины. Езда от аэропорта до их нового места жительства заняла еще полтора часа. Пустое шоссе, сугробы по краям дороги и непроглядный и нескончаемый лес: вот что она видела в окно машины все это время. Маленький город встретил Милу и ее отца холодным, пронизывающим ветром и полным отсутствием осадков, хотя снега вокруг и так хватало с лихвой. Над городом светила почти полная Луна, заливая безлюдные улицы серебряным светом. Машина остановилась у небольшого уютного домика. Как потом узнала Мила, это была гостиница. Дело в том, что в их новом доме совсем не было мебели. Мила зашла в номер, огляделась и подошла к окну. К ее удивлению там ничего не было: ни леса, ни домов, ни даже дороги. Просто огромная территория, покрытая снегом.

– Папа, – позвала она Джона. – Что это?

– Это озеро «Верхнее», – ответил Джон. – Летом тут удивительно красиво! Но до лета еще далеко, а сейчас пора ложиться спать.

Миле очень хотелось принять душ, но сил хватило только на то, что бы переодеться и лечь в кровать. Она запрыгнула под одеяло и тут же уснула.

* * *

Небольшой дом, окруженный деревьями, гараж, задний двор и сарай: здесь теперь жила семья Вебстер. На первом этаже размещалась кухня, гостиная с камином и чулан. На втором – две спальни и ванная. Мила поднялась по лестнице наверх и зашла в свою новую комнату. В два раза меньше, чем раньше. Она вздохнула и поставила сумку на пол. Следом за ней вошел Джон.

– Ну, как тебе?

– Она и пустая-то маленькая, а что тут будет, когда привезут мебель? – повернулась к отцу Мила.

– Моя комната не на много больше, – ответил Джон. – Зато в гостиной есть камин! И лес близко.

– Он тут везде близко, – пробубнила Мила. – Если ты не заметил, то этот город вообще стоит в лесу! А тут всегда так мрачно?

– Нет. Просто погода плохая. А когда выглядывает солнце, становится очень красиво.

– Что-то верится с трудом. А когда будет мебель?

– Когда мы ее купим, – улыбнулся Джон. – Тут была какая-то мебель, но она тебе бы не понравилась.

– Понятно.… Ну, а вода-то хоть есть? И свет.

– Конечно. Располагайся! – выходя, сказал Джон.

Мила обошла комнату и подошла к окну. Вид выходил на задний двор.

«Ничего особенного, – подумала Мила. – Везде только снег. И деревья…»

Вдруг, на нее накатила такая тоска, что руки сами собой потянулись к новенькому смартфону, который ей подарили на Рождество. Ей так захотелось поговорить с Амелией…

– Отлично! – воскликнула Мила. – У меня еще и батарейка села!

– Да? – выглянул из своей комнаты Джон. – Поставь на зарядку.

Мила тяжело вздохнула и спустилась на первый этаж. В доме было холодно. Сразу видно, что здесь давно никто не жил. Весь дом был грязный и как будто заброшенный. Мила попыталась развести огонь в камине, но без опыта это сделать трудно. Тогда она просто села на старый диван, стоявший напротив камина – это единственная мебель, которая осталась в доме. Через несколько минут вниз спустился Джон.

– Может, в магазин съездим? – спросила Мила. – Мне нужна кровать и это как минимум!

– Да, надо. Пошли, – обнял дочь за плечи Джон.

Выйдя из дому, они пошли в центр, чтобы сесть на автобус, который шел в соседний город. Идти было не очень далеко, но Мила успела замерзнуть. Настроение совсем испортилось. Видимо, те теплые вещи, которые она с собой взяла, не совсем то, что надо было.

– Мне холодно, – пробубнила Мила, надевая на голову капюшон. – Я замерзла.

– Да, здесь тебе не Нью-Йорк. Это все-таки север! Немного осталось, – улыбнулся Джон.

– Оптимист, – обижено отвернулась она от отца.

Придя на место, Мила поняла, что настроению еще есть куда падать: перед ней стоял облезлый, покореженный от холода и старости автобус. Он был непонятного цвета, так как краска в некоторых местах облупилась и ее место заняла ржавчина.

– Я туда не зайду, – попятилась назад Мила.

– Почему? – удивился Джон. – Вполне приличный автобус. Ну, немного помятый, но он же на ходу!

Мила метнула в отца грозный взгляд. Джон улыбнулся и пошел в автобус. Мила не двинулась с места. Зайдя, он оглянулся и сказал.

– Обратно мы поедем на машине.

– Обещаешь? – недоверчиво спросила Мила.

– Торжественно клянусь, – поднял он правую руку и засмеялся.

Мила поежилась, но все-таки зашла в автобус. Внутри было не так страшно, как снаружи. Хоть кожаные кресла потрескались, но все, же были мягкими и теплыми. Двери закрылись, и автобус тронулся, издав оглушительный рев. Кроме них в автобусе ехало еще несколько человек, но, как показалось Миле, звук услышала только она, или другие к нему уже привыкли. Автобус, пошатываясь, выехал на шоссе и, набирая скорость, поскакал по дороге. Он именно поскакал, так как на каждой кочке или попавшем под колеса камне автобус подбрасывало вверх. Мила вжалась в кресло и вцепилась руками в отца. Джон тоже ощущал видимый дискомфорт, но все же чувствовал себя более уверенно, чем дочь.

Через два часа ада в трясущемся и рычащем автобусе, Мила заметила табличку: добро пожаловать в Сьюпириор. «Стоило вчера отсюда уезжать, чтобы сегодня вернуться», – подумала Мила. Еще двадцать минут, и автобус остановился на вокзальной площади. Когда открылась дверь, Мила медленно расслабила руки и выпустила рукав куртки Джона. Осторожно оглядываясь, она начала вставать, все еще держась за спинки сидений, и только выйдя из автобуса, облегченно выдохнула.

– Если ты не сдержишь свое обещание, я тебя возненавижу, – злостно прошептала Мила, глядя на отца. – У меня кружится голова, меня тошнит и до сих пор трясет. Я в этот драндулет больше не сяду. Я лучше здесь останусь.

Джон рассмеялся, похлопал дочь по плечу, и они отправились на стоянку искать такси. Уже сидя в машине, Мила успокоилась и почти расслабилась, но ее до сих пор потряхивало. Такого в ее жизни еще никогда не было. Миле этот город показался довольно милым, по сравнению с Ашлендом. Хотя и тут она находила много странностей. Город состоял из отдельно стоящих улиц, соединенных лентами дорог. Вот такси заехало на очередную улицу, состоящую из магазинов, банков и кафе. Машина остановилась в самом конце улицы, напротив большого магазина. Это был автосалон. Зайдя внутрь, они начали выбирать машину. Было решено купить не новую, а подержанную машину, но в хорошем состоянии. Продавец посоветовал им несколько моделей, и Джон остановился на Шевроле Blazer LS серебристого цвета.

Оформив все бумаги, продавец предложил Джону сразу забрать машину. Выйдя на улицу и сев в свою «новую» машину, семья Вебстер решила проехаться по этой улице и посмотреть какие магазины здесь есть.

– А откуда у тебя деньги на машину? – поинтересовалась Мила у отца.

– У меня были кое-какие сбережения. Я рассчитывал потратить их на покупку дома, но раз нам его предоставили даром, я решил купить на них машину. Хотя, насколько мне известно, мне должны выделить полицейскую машину.

Через несколько домов Джон заметил мебельный магазин и остановился возле него. Выбрав нужную мебель, они отправились домой. По пути им несколько раз приходилось останавливаться и спрашивать дорогу. Несмотря на указатели, в этой паутине дорог, оказалось, очень легко потеряться.

Дома их ожидала колоссальная уборка. Мила взяла на себя второй этаж, а Джон надолго застрял в чулане, где нашел много странных предметов. Какие-то старые веники из трав и пузырьки с замутившимися жидкостями. Джон не рискнул их открывать и просто отправил все на мусорку. В своей комнате Мила обнаружила на потолке какие-то звездочки и кружочки. Она попробовала их отодрать, но тщетно. В комнате Джона она нашла старую, запыленную тетрадь с записями на незнакомом ей языке.

– Точно не латынь и не французский, – полистав тетрадку, решила Мила. В школе она изучала эти языки и сразу бы отличила их.

Наконец, закончив уборку и почувствовав жуткую усталость, Вебстеры решили завершить насыщенный день в кафе недалеко от дома.

– А тут вполне прилично кормят, – заметила Мила.

– Да, мне очень нравится это место, – ответил Джон. – Я тут несколько раз бывал. А на днях мы с тобой навестим моего старого друга Ричарда Лептона. Мы вместе начинали работать. Потом я останавливался у него, когда был в командировках. Очень хороший человек. Кстати, он может устроить нам экскурсию по лесу. Он знает местные леса вдоль и поперек. У него есть сын. Правда, он постарше тебя, но все равно вы будете учиться в одной школе.

От этих слов Милу слегка бросило в дрожь. Всю жизнь она училась в школе, где были только девочки, а сейчас ей предстоит ходить в обычную школу и даже возможно сидеть за одной партой с каким-нибудь парнем. В этом, конечно, нет ничего особенного, но для Милы это был весьма серьезный шаг.

Придя домой, Джон развел огонь в камине и достал из коробки электрический чайник и стаканы. Весь оставшийся вечер они сидели перед камином и разговаривали. Кровать им так и не привезли, так что Мила устроилась на стареньком диване, а Джон лег на полу, настелив куртки.

* * *

Наутро привезли часть мебели, и весь день семья Вебстер разбирала вещи. К вечеру привезли мебель для кухни, и Мила начала расставлять по местам кухонную утварь. В одной из коробок она увидела странную вещицу: шкатулку в виде кленового листа. Но она никак не открывалась.

– Что это? – спросила Мила у отца.

– Это шкатулка твоей мамы. Где ты ее взяла?

– Нашла в коробке с посудой.

– Хм.… Дай-ка посмотреть.

Джон покрутил шкатулку в руках, но открыть не смог.

– Тут нужен какой-то ключ, – присмотревшись, пробубнил он. – Может, можно ее взломать…

– Не надо, – остановила его Мила. – Не надо ничего ломать. Пусть останется так. Это всего лишь пустая шкатулка.

Улыбнувшись, Джон отдал шкатулку обратно дочери. Мила убрала вещицу в карман и продолжила разбирать вещи.

После столь продуктивного дня сил для приготовления ужина просто не осталось, и на семейном совете было принято решение вновь поужинать в кафе. В кафе вечером бывает много народу, но в этот раз практически никого не было. К их столику подошел человек в старой куртке, кое-где порванной, как показалось Миле, не просто от старости, а при помощи чего-то очень острого. На голове у него была потрепанная шапка, а на носу очки с толстыми стеклами. Огромные кирзовые сапоги доходили ему до колен, а из-за пояса торчал топор. Мила непроизвольно вжалась в стул, когда этот человек навис над их столиком. Его рука потянулась к Джону и щелкнула того по лбу. Джон резко поднял голову и тут же рассмеялся.

– Ричард! – вскочил он на ноги. – Ричи – старый плут!

– Джонни… – протянул человек в очках. – Сколько лет!

– Да, – обнимая старого друга, сказал Джон. – Ну, года два мы уже не виделись. Хотя я приезжал, но мне сказали, что ты ушел в лес. Я, правда, ничего не понял, но больше мне никто ничего объяснять не захотел. Интересный у тебя прикид.

– Да. Я же теперь лесник, – ответил Лептон, снимая свою шапку и усаживаясь за стол. Его редкие светлые волосы намокли и висели сосульками.

– И давно?

– Да вот уже как раз года два. Нашего старого лесника загрызли звери, вот я и пошел на выручку. Ты же знаешь, я люблю лес. Кстати, сегодня нашли тело нашего Эдисона. Слышал?

– Да, – помрачнел Джон. – Я только вчера приехал, а уже неприятность. У вас тут с полицией напряг?

– Еще какой, – откинулся на спинку стула Ричард. – Все боятся. В лесах появилась агрессивная стая волков.

Его взгляд скользнул за спину Джона, и он увидел Милу.

– Ну, да ладно. Что мы все о делах, да о делах, – махнул рукой Ричард. – Это, наверное, твоя дочка?

– Да! Это Милена. А это мистер Лептон. Помнишь, я говорил тебе о нем вчера?

– Да папа, я помню. Приятно познакомиться.

– Взаимно, юная леди. Джон много мне про тебя рассказывал. А сколько тебе лет, Милена? Какое красивое имя!

– Шестнадцать. И можно просто Мила.

– Чудесный возраст! А ты знаешь, что сокращать свои имена нехорошо. С отрезанными буквами ты теряешь силы. Тем более, что это имя тебе так идет!

Мила на автомате улыбнулась и уставилась в свою тарелку. Она не очень любила имя Милена, считая его слишком официальным и пафосным, но слова мистера Лептона, почему-то несколько смутили ее. Есть совсем расхотелось, и она просто тыкала вилкой в недоеденный салат. Старые друзья болтали, не замечая ее еще полчаса. Потом Мила встала и оделась.

– Ты куда? – спросил ее отец.