Читать книгу: «Отряд Аз»
Любое из существ имеет особое назначение. Благодаря этому, они не только образовывают части вселенной, но и сами по себе есть вселенные, владеющие самобытным значением.
«Закон Синархии». В. Шмаков
Пролог
«Иногда они появляются над домом, и тогда смерть или бедствие непременно посетят этот дом».
Уильям Хендерсон
От автора
В декабре 2005 года перед рождеством я заехал к приятелю – он жил в городке Куопио, Северного Саво, в восточной Финляндии. Городок ничем не примечателен. Ну, не финским же краеведческим музеем и озерами, право. Но рядом с ним на горе, поросшей таежным лесом, проложены отличные горнолыжные и беговые трассы, а на вершине построен трамплин.
Стояли крепкие морозы, мы целые дни проводили на горе. Пьянил кристально чистый воздух. Звенели нарезанные лыжни. Заснеженные ели упирались в небо, как взлетающие баллистические ракеты…
Приятель, у которого я остановился, жил на островке Реке, соединенном с остальным городом дамбой. На острове были только коттеджи, и весь он походил на рождественскую европейскую открытку: с домиками среди сугробов, украшенными елками и огоньками свечей на улицах. По вечерам почти молча мы выпивали по рюмке коньяка у камина.
Как ни было хорошо, через три дня мне надо было отправляться в Хельсинки. Там собиралась большая компания на праздник. Выехал под вечер, но возле центральной площади, напротив рынка, увидел сиявшую желтым витрину кафе, и вдруг захотелось тепла и кофейного аромата.
Я выскочил из машины без пальто и помчался к входу под вывеской. В дверях почти столкнулся с молодым человеком. Он пропустил меня внутрь. Мы уже совсем было разминулись, но, обернувшись, доброжелательно друг другу улыбнулись. С близкого расстояния он напоминал популярного голливудского актера. Мгновением позже наши взгляды встретились, и показалось, что черная пустота его зрачков прожгла дыру в моем сознании или, точнее, во времени. Еще через секунду этого было почти не вспомнить. Осталось только ощущение некоторой странности.
Я сосредоточился на этом ощущении. Странные мелочи несут в себе глубокое содержание, и ими не следует пренебрегать писателю, суть ремесла которого – наблюдательность. Прежде всего, открытая юношеская улыбка человека в дверях контрастировала с его взглядом. Попытался назвать взгляд: тревожный? пустой? И показалось, что на долю секунды потерял ориентировку в пространстве. Следующее, что стало понятно почти сразу: мы должны были столкнуться с ним наверняка, но этого не произошло. Каким-то неестественным образом мы разминулись. И если пытаться представить, как это могло быть, получалось, что причиной тому либо нарушение сил гравитации, либо невероятная скорость реакций этого человека. Я выглянул на улицу. Незнакомца уже не было. Ну что ж…
Кофейня показалась слишком затейливой для финской глубинки. Небольшая комната со старинными креслами. Все три столика заняты. Буфет из резного дуба с медной и глиняной посудой, фото начала прошлого века в рамках, зеркала, довоенные игрушки, птичьи клетки и веера на стенах, бронзовые люстры с оранжевым абажурами. Напротив входа румяный усатый хозяин за стойкой и витрина с невесомыми яблочными штруделями в сахарной пудре. Елка в цветных огоньках.
У кафе был второй этаж – антресоли, и там еще два маленьких стола. Один из них был свободен. Я поторопился занять его, и оказался, как бы на балконе над всем кафе. Убрать официант еще не успел. На скатерти стояла недопитая чашка кофе, и рядом с ней лежал блокнот, открытый будто нарочно. Захотелось заглянуть в него. Несколько фраз на русском языке занимали половину первой страницы. Я прочел их и сразу же подумал, что это блокнот того человека, с которым чуть не столкнулся в дверях. Текст заинтриговал меня еще больше, чем сам незнакомец.
Первая страница дневника
23.12.2005 года.
Меня зовут Тин. Часто удивляются, говорят – странное имя. Ничего странного. Это сокращенное от «Константин». Так называли меня друзья в Германии.
Я решил вести дневник, и начинаю его сегодня, 23 декабря 2005 года, накануне рождества, в маленьком финском городке Коупио. Сижу в холле отеля «Скандик», за столиком у стеклянной стены. За стеклом ясное морозное утро, заснеженное озеро, контур старой мельницы на островке, ели в пушистых снежных шапках, отливающих голубизной.
Характерное для Финляндии ощущение вакуума. Порой кажется, будто глохнешь, или оказался в пустынном краю, от жилья на десятки километров. При этом фактически располагаешься в удобном кресле, в зоне Wi-Fi. Рядом компьютеры, огромный Санта Клаус с кем-то говорит по мобильнику. Борода лопатой, румяные щеки, шуба до пола. Больше похож на нашего Деда Мороза. Из дальних кресел двое детей показывают на него пальцем, смеются. Ни смеха, ни слов не слышно. Настоящая Финляндия. Рождество. Здесь спокойно, как бывает в центральных районах Суоми, в двухстах километрах к северу от стандартных туристических маршрутов.
Покой – единственно нужное мне сейчас состояние. Тишина, неторопливая финская рассудительность, качественный, ненавязчивый сервис. Чего еще может желать человек, оставшийся в живых после Дикой охоты?
Возможно, позже мне придется повторить все еще раз, и я смогу получить ответы на свои вопросы.
Упоминание о Дикой охоте как о чем то настоящем и случившимся в наши дни, напоминало розыгрыш. Я колебался некоторое время, не заехать ли мне с блокнотом в отель, который упоминался в тексте. Показалось, что это возможность познакомиться с чем-то необычным. Но может быть, писал совсем не он, и мне надо было ехать срочно.
Все как всегда… Допил кофе, расплатился и оставил блокнот на стойке у бармена, с обещанием, что он позвонит в отель, если за забытой вещью никто не зайдет. Предварительно сфотографировал отрывок. Текст пополнил коллекцию странных загадочных вещей и памяток о событиях, что представляются мне тропинками из обыденного мира в магическую реальность.
Приблизительно через десять месяцев знакомый (сам чудом выживший) рассказал мне о жуткой передряге, в которую попали двое известных московских литераторов, будучи на отдыхе на Адриатическом побережье. Тогда я начал свои поиски…
Легенда о дикой охоте
07.09.2006 года.
Вечером в начале сентября 2006 года двое сидели на террасе небольшого крытого черепичной крышей коттеджа. Они расположились в плетеных креслах, лениво отхлебывая пиво из массивных запотевших бокалов. Дом стоял на склоне горы и вознесен был высоко над морем и парком, а также крохотной бухтой, в которой живописно смешались игрушечные домики, скалы, небольшой пляж, и на воде замерла стайка моторных лодок.
Высоко над берегом петляла трасса, но дом был еще выше, редкие машины проносились почти беззвучно. Вид с террасы открывался великолепный: зеленые отроги гор, причудливо изрезанный берег. Переливаясь бирюзой и белыми искрами, море уходило к горизонту.
Двое мужчин лет сорока пяти пребывали в состоянии ленивой усталости от удовольствий и обилия приятных впечатлений. Холодное пиво было великолепным завершением дня. Пиво и неторопливый и почти беспредметный разговор.
– Вы знаете Евгений, – произнес один из них. Несмотря на тень от навеса, он сидел в мятой панаме, надвинутой на глаза, был художественно небрит, и его несколько помятое лицо с артистическим выражением, а также брезгливая складка у губ, выдавали в нем сноба.
– Вы знаете, Байрон писал о Черногории как о самом красивом месте, которое он видел. «Когда были рассыпаны жемчужины природы, целые пригоршни упали на эту землю», – вальяжно продекламировал он, и отхлебнул пива.
Второй, коренастый, с крепким животиком, круглым лицом и аккуратной шкиперской бородкой ничего не ответил. Скользнула вялая мысль о манерности собеседника. Но здесь, на отдыхе, в отличие от московских литературных гостиных и заседаний союза писателей в ней не было привычной едкости. Хотелось только продлевать ощущение безмятежности.
Евгений – состоявшийся столичный писатель, а его собеседник – преуспевающий переводчик и критик. А, как известно, нынче, это нелегкая стезя даже для успешного, талантливого человека. Столько нервов и суеты … Что-то в цитировании Байрона, Евгения зацепило. Его мысли потекли в ненужном направлении. Воспоминания о Москве и о работе разрушили ауру покоя. Оттого, возможно, в отместку он неожиданно даже для себя заговорил о последних местных новостях. А новости, как известно, радости и покоя не прибавляют.
– Не слышали, Марк Григорьевич, последних слухов? – спросил он. Получалось, что не в ответ, без связи с предыдущим.
– Нет, а что случилось? – Марк был все так же беспечен и ленив.
– Пишут, недалеко отсюда в Хорватии, в районе Дубровника появилась банда байкеров. В этих краях их раньше не бывало, или почти не бывало. Говорят, хулиганят, шалят сильно, обижают отдыхающих.
– Да, что вы, дорогой, какие банды, помилуйте. Газетчикам писать не о чем, – продолжал благодушествовать Марк.
– И название у них странное: «Псы Аннуина». Одни считают, что это одна из групп «Ангелов Ада», а другие, что вообще новый клуб.
– Евгений, давайте достанем фисташек к пиву. Я в байкерских бандах совсем не разбираюсь. – Марк был непрошибаем. – Но, вы знаете, – он вдруг оживился, – название действительно интересное. Я думал, байкеры люди, в основном, невежественные и древних легенд не знают.
– Вы о Дикой охоте, Марк Григорьевич? – Евгений смирился с тем, что собеседник не хочет волноваться, а старинные легенды ему самому нравились.
– О ней, о самой. Знаете, говорить здесь о таких вещах даже странно. Есть в этом некая неуместность. Дикая охота «обитала» в северных странах или в центральной Европе… И легенда мрачная. А здесь Юг, благодать. Впрочем, как и байкеры здесь не уместны, – строго заметил Марк.
– Насколько я помню, – Евгений задумался, – Дикая охота: отряд призрачных всадников, которые в мрачное время ночью скачут по небу в сопровождении огромных псов. Адских псов. Охота эта порождение Тьмы и Ада, и ведет их по сумрачным тропам сам Дьявол. – Он как будто цитировал, – Еще во многих источниках указано, что встреча с темной охотой сулит беду и смерть.
– В первом приближении так, уважаемый Евгений. Однако христианские переложения легенды являются более поздними. Первичны языческие версии. – Марк комментировал с еле заметной иронией. – В ранних скандинавских сказаниях охоту водит сам Один, владыка Вальхаллы. У кельтов это был рогатый лесной бог Кернуннос. В старой Англии Дикую охоту связывали с именем легендарного короля бриттов Херлы, который побывал в Ином мире в гостях у короля – демона. Позже водчим охоты называли англо-саксонского лорда Эдрика Дикого, человека реально существовавшего. Летописи упоминают о нем в середине XI века. А вот о псах Аннуина говорит валлийская версия. Их часто называют псами Ада. По валлийской легенде Ад это просто Иной мир.
Были и совершенно другие предводители Дикой охоты, – продолжил он. – В более поздних английских вариантах ею управляет Френсис Дрейк. В Северной Германии с призраками мчится языческая богиня Холде, в Норвегии именуемая Фригг. В любом случае Дикая охота приходит из Иного мира, а ее вожак либо темное божество, либо человек, прошедший через Ад или Нижний мир и превратившийся в орудие зла. – Голос Марка звучал гладко, появились лекционная плавность и ритмичность речи. Он входил во вкус, но все же вовремя остановился и, довольный собой, добавил: – А вот «Псы Аннуина» – точно из Валлийской легенды.
За содержательным разговором вечер сгустился, и склоны горы покрыла тень. Потом резко упала ночь, зажглись фонари на трассе и окна домов внизу. Еле слышно играла музыка у пляжа. Взошла огромная полная луна. По морю протянулась расплавленная дорожка. Светло стало почти как днем, только свет был холодный. Пиво кончилось, но уходить с террасы не хотелось. Спускаться к морю тоже. Разговор затих, и они просто смотрели в сторону горизонта.
Зеленые склоны казались почти черными. Море змеилось ночными огнями. В какой-то момент они заметили около Луны серебряные лезвия высоких облаков. Потом совсем низко и очень быстро начали проноситься косматые темные клочья, собираясь в пелену. Дунул резкий холодный ветер. Погода, что ли, меняется?
Неожиданно они услышали низкий вибрирующий звук, и затем как будто Земля вздохнула. Звук был необычный и отчего-то страшный. На мгновение показалось, что скалы задрожали и вот-вот обрушатся. Но показалось. Все замерло. И вдруг на низких тучах замелькали пятна света, пронеслись темные полосы. Услышали они дробную поступь скачущей массы, хрипы и стоны, лязг железа, ржание лошадей.
«Прожекторы от дискотеки, музыка, рок?» – мелькнула у Евгения мысль, – «Нет, не похоже».
Шум нарастал. Со следующим порывом холодного ветра полосы на тучах сместились, и они увидели отчетливо тени скачущих всадников в броне и рогатых шлемах. Перед всадниками стелились в стремительном беге гончие псы ростом почти с лошадь. Охота взвилась, оглушила, ослепила на мгновенье и в этот же миг исчезла. Низкие тучи разбежались в разные стороны стремительно, за минуту. Остались только неподвижно облачные лезвия возле лунного диска. Сразу посветлело.
Литераторы не заметили, как вскочили, и стояли теперь, схватившись руками за перила.
– Все-таки дискотека, лазерное шоу? – растеряно произнес Евгений.
– По легенде, на Дикую охоту смотреть нельзя, – невпопад добавил Марк.
И как бы в ответ им возник быстро нарастающий рев. Новый звук был механический. Потом в свете луны, делающем пейзаж подобием театральной сцены, на изгибах трассы возник серебристый болид гоночного мотоцикла с крохотной прижавшейся к нему фигуркой. А сзади летела стая грохочущих, сияющих никелем чопперов с квадратными седоками в черной коже, куртках-косухах, мотоциклетных очках и старых немецких касках.
Они вместе обтекли два крутых поворота, мелькая среди деревьев и крыш. Сквозь рев, показалось, слышны были крики и стрельба. Затем на самом крутом повороте, над обрывом, на входе в асфальтовую петлю со стаей что-то произошло. Первый из байкеров не вписался в трассу или не увидел на обочине темный силуэт грузовика. Послышался тяжелый удар, за ним еще. С визгом тормозов, колес, лязгом и грохотом врезалось в завал еще несколько и сразу там загорелось. И одновременно с этим литераторы увидели, как болид, будто не замечая поворота, прыгнул в пропасть, взлетел на фоне моря светлым силуэтом. Потом мотоцикл провалился вниз, а его седок оторвался от него и продолжил полет, раскинув руки. Руки превратились в острые туманные крылья, и полет продлился. Фигурка по плавной дуге обогнула скалу и исчезла за ней.
– Что это было? – выдохнули с ужасом Марк с Евгением и, не сговариваясь, бросились к трассе. Через десяток минут, запыхавшись, они выскочили из переулка на шоссе. Дальше шагом уже пошли в сторону аварии. Там стояли скорая и машина полиции, но оцепления еще не было. В свете луны и мигалок они увидели несколько разбитых оплавленных мотоциклов, отдельные языки пламени и темные силуэты полицейских. Оскаленным выглядел развороченный угол дома. Рядом с ним громоздилась темная масса помятого бензовоза. Кучка любопытных перешептывалась недалеко. Они подошли к людям. Услышали обрывки разговоров. Кто-то говорил на русском. Местную речь – смысл тоже можно было понять.
– Байкеры чертовы… Эти псы Аннуина… Доигрались, наконец. Может, здесь их больше не будет теперь.
– Говорят, гнались за кем-то. Стрельбу слышали?
– Никто здесь не выжил. Говорят, девочка с матерью выглянули посмотреть… погибли… вот судьба. Они-то в чем виноваты?
– Отойдите, отойдите, – монотонно повторяли полицейские, но никто не отходил.
Евгений посмотрел на небо. Ни облаков, ни пятен света, и теней на них больше не было. – «Нельзя смотреть на Дикую охоту», – вспомнил он слова Марка. И в этот момент рядом взорвался бензовоз.
«Таксофоны постепенно исчезают, чтобы мы не могли больше выбраться из матрицы».
Шутка в Интернете
Книга первая. Одинокий воин
Эпизод 1. Тин
Город. Предсон. Год 2011
10.05.2011 года.
Она любила смотреть на город сверху, из окон пятого или шестого этажа. Внизу глянцевое стадо машин, однообразная толпа, шум, и не вдохнуть глубоко от выхлопных газов. Тысячи лиц со стеклянными глазами, смеющимися или напряженными лицами. В руки суют рекламные флаеры. Когда смотришь сверху, суета кажется забавной, и только. Она подчеркивает спокойствие нахождения «над». Самые многолюдные и шумные перекрестки при отдалении по вертикали не мешают размышлять или быть безмятежной. Оттого она обычно назначает встречи в кафе на крышах и выбирает для рабочего кабинета верхний этаж. Теперь высота – атрибут повседневности. Только вид с террасы своей квартиры отвлекает ее до сих пор.
Найти жилье с террасой в таком месте – редкая удача. Самый центр, мансардный этаж, и он выше соседних домов. Утром, отодвигая переливающуюся органзу – через нее сочится оранжевый свет – она видит скаты старых крыш, провалы дворов-колодцев, ряды труб, заросли антенн, и среди них и восходящих неизвестно откуда дымков и полотен пара – тусклые золотые купола соборов, острые шпили Адмиралтейства и Петропавловки, и совсем недалеко похожая на вершину горы громада Исаакиевского собора.
Петербург – мистический город. Его, кажется, невозможно любить: бесчувственность, дожди, вечно серое небо. Взгляды на улице равнодушны, жестяные плечи переулков уныло опущены, но итальянские дворцы на фоне северного неба завораживают, от этого города невозможно уехать совсем. Зимой он похож на сон. Зимой и в белые ночи.
Да, кстати о снах… Довольно странный сон случился сегодня под утро.
Она стоит на пороге залы какого-то старинного замка. Скорее всего, это первый этаж: тяжелые крестовые своды, грубая каменная кладка, мощные колонны. Такие замки строили госпитальеры в ХII веке. В зале полумрак. Только один яркий дневной луч освещает постамент в центре и на нем внушительного размера старинную книгу.
Подходит ближе. Книга раскрыта. На первом ее пергаментном листе пером прорисован знак Уробороса. Змея, кусающая свой хвост, изображена странно пугающей: неуклюже начертанный образ рогатого чудовища с клювом и длинным, покрытым чешуей, телом больше похоже на дракона без лап. Ни подписи, ни заголовка. Круглый глаз смотрит на нее, как живой.
Как только она собирается перевернуть страницу, змей будто наливается плотью, приподнимается над листом и повисает в воздухе. Он отплывает к дальней, полностью затененной нише, и там заметна становится темная фигура человека. Это мужчина. Не рыцарь той эпохи, но современный человек, как будто даже в джинсах и футболке. Лица не разглядеть. Человек поднимает руку, и Уробарос, как браслет, надевается ему на запястье. Человек делает шаг навстречу. Сейчас видно будет его лицо.
И… тут она просыпается.
Из дневника. Незваная гостья
11.05.2011 года.
Бывает, иногда не связанные логически события соединяются в сюжет достаточно стройный и последовательный. Меня такие сюжеты настораживают. Это знак прикосновения силы.
Позвонил нежданно Саша Коц, малознакомый редактор газеты «Лечебные письма». Газетка забавная: о здоровье, для старичков. Но тираж, между прочим, полмиллиона экземпляров. Коц спросил о возможности взять интервью. Услышал от приятеля о моих тренингах и, как признался, решил «заткнуть дыру» в очередном номере: материала не хватало. Я согласился и рассказал об основах оздоровительного цикла, между прочим, описал пару приемов управления энергией. Интервью напечатали, а через пару недель с этой газеткой в руках объявилась женщина.
Сначала она, естественно, позвонила и представилась от Саши. Лично мы не встречались, но я о ней слышал: «Известный психолог, на консультации в очередь записываются, автор книжек на женскую тему». Женская тема нынче в моде. К тому прилагались сплетни, что она привлекательна, любит семью, но при этом часто заводит романы на стороне. Забавно, с учетом того, что ей как будто пятьдесят восемь. Впрочем, сплетни…
Она, можно сказать, прибежала, даже запыхалась немного, поднимаясь без лифта на пятый этаж. Невысокая, полная, с красивым лицом. Огромные синие глаза. Зря сказали возраст: все равно трудно поверить. Выглядит на сорок пять, не более.
Как только Татьяна Александровна преступила порог, я сразу увидел, что она не психолог. То есть она скорее всего квалифицированный психотерапевт, но с одного взгляда это не определить – нужно пообщаться. А вот состояние человека «читается» сразу. И если переводить увиденное на обывательский язык, ее можно было бы назвать экстрасенсом. Хотя нет, не точно. Экстрасенс – слабовато будет. Она – ведьма в лучшем смысле этого слова: потенциал в десятки раз выше среднего, все энергетические центры активны и уравновешенны. Нормальная такая тетенька.
Татьяна Александровна на меня потратила минут пятнадцать. В статье ее, конечно, заинтересовали микродозировки. Есть такая техника управления энергией, когда используются очень слабые сигналы: чуть пальчиками пошевелил, несколько секунд на огонь посмотрел, а в теле и сознании происходят значительные изменения. Можно тяжелую болезнь вылечить, можно судьбу человека развернуть. В интервью я такого, конечно, не говорил, рассказал, как можно поправить здоровье с помощью двухминутного комплекса упражнений. Ей было достаточно, чтобы понять о чем речь.
И вот мне предлагается в институте Транскоучинга прочитать вводную лекцию и вести затем спецкурс по данной теме. Преамбула такая. Преподаватели института – между прочим, известные психологические зубры – увлеклись Кеном Уилбером: «Один вкус», «Краткая история всего». Где-то в его книгах вычитали о микродозировках. Кен Уилбер как будто микродозировки одобряет и очень советует использовать в практике. Татьяне Александровне попалась моя статья, и она приглашает меня в институт. Завтра можно встретиться с директором и обо всем договориться. Тут она стрельнула кокетливым синим глазом. Очень внятно излагает…
До чего же кучеряво все устроено в этом городе. Философ и известный американский гуру буддистского толка намекнул Петербургским коучам на метод, в котором он практически ничего не смыслит, и… народ проснулся и побежал учиться секретной магической технике. Я, конечно, стал отпираться: четыре года семинары не провожу, занимаюсь исключительно архитектурой и поэзией. Но она меня все-таки пригласила с директором на дружескую встречу. Не поверила, что я – утомленный творчеством художник. И правильно сделала. Ну, так же, как я не поверил, что все дело в Кене Уилбере, и что слушать меня будут студенты.
Перед уходом, в прихожей, старательно не попадая в рукав – я, как истинный джентльмен, плащ подал – она подбросила еще одну тему.
– Знаете, конечно, по последним научным данным мужская популяция вымирает. Маскулинные качества ослабевают: ранняя смертность, потеря значительных фрагментов мужского гена и так далее… – уже в плаще, продолжила. – Очень актуально сейчас сделать «Мужской клуб». Но не такой, каким обычно его представляют: гламур, экстрим, девочки. То есть мужская и женская энергия: это обязательно. С этим, как понимаете (многозначительный взгляд), толком никто не работает. Но, прежде всего, нужен смысл. Мне кажется, хорошо бы сделать особенный отряд, по духу спецназовский, тайный, и специально для подвигов.
Так и сказала: «для подвигов».
– Вам как тренеру-психологу: по силам, а то простаиваете с вашими возможностями, – еще раз кокетливо глазом стрельнула и ушла.
Да, кисло улыбнулся я закрывшейся двери, интересное было бы предложение, если бы я действительно работал психологом.
С этого все и началось.
Сон. Странная река
12.05.2011 года.
Она плыла по реке. Стоя, в лодке без весел. Стеклянная неподвижная вода. Течение незаметное все-таки было: лодка плавно скользила, как во сне. «Как во сне» – улыбнулась лукаво. Обнаженная полностью. Кожу гладил еле заметный ветерок почти чувственно, любовно. От этого было хорошо, и одновременно тревожила застылая неподвижность пейзажа, безжизненность, безлюдность. Птиц не слышно. Облака остановились ватные в глянцевом синем небе. Тишина. Без стрекотания насекомых. Без плеска воды. Трава на берегу, как причесанная гребенкой, и кустарник…
Захотелось пить. Наклонилась зачерпнуть ладонью. Вода не зачерпнулось: лишь видимость водных струй – пустота. А вместо собственного ее отражения – в реке мужское лицо. Лицо тонкое, глаза черные, тревожные…
Она попыталась изменить пейзаж, как привыкла делать в сновиденьи: осознала с досадой – не получается; вместо обычной радости, легкости волшебства мелькнуло беспокойство. Затем каплей ужаса бухнуло сердце: а вдруг это не сон. Попыталось все же из сновиденья вынырнуть и вдруг почувствовала: держат глаза, острые, как иглы – не отвернуться, не вздохнуть. Плещется в них сила и сияющая черная пустота. Рванулась уже изо всей мочи, преодолевая непомерную тяжесть, ужас и удушье. И вырвалась, наконец, в последний момент. …Проснулась.
Комната в полумраке неплотных штор. За окном, не громко, привычный шум машин. На часах 9:30. Мелькнула автоматическая мысль: пора варить кофе и собираться на работу…
Волна напряжения из сна догнала, ударом в спину посадила тело. Рванулся судорожный вдох, как у тонущего, который вынырнул в последний момент. Поплыли радуги перед глазами, мелькнул на мгновение в них тот взгляд: сила, сияющая черная пустота.
Уф! Ничего себе, приснилось… Встала с ощущением изнеможения. Как будто весь день до ночи тяжести таскала. И побрела в ванну и кофе готовить. Потащилась… чуть живая.
Из дневника. Виргиния Николаевна
12.05.2011 года.
Директора института я чем-то напугал. Виргиния Николаевна – женщина очень милая, лет тридцати. Меня увидела, вздрогнула даже. Общалась очень напряженно и формально. Я мысленно примерил на нее военную форму в отместку. Впрочем, форма ей тоже была бы к лицу.
Мы обсуждали Кена Уилбера, а я украдкой любовался. В ее движениях сквозила, прорисовывалась редкая гармоничность линии. Та, что вызывает одновременно эстетический и чувственный интерес, как картина или скульптура, выполненная рукой мастера. При этом, ни толики гламура, искусственности, голливудских поз – чистая женственность. Не всякий сегодня оценит, но для меня нечто сногсшибательное. По сути, дело не в формах: сильный открытый поток женской энергии. Да, это «Ж-ж-ж» – неспроста. Не зря Татьяна Александровна подмигивала шкодным глазом.
С другой стороны сейчас собеседница напоминала мне стакан в подстаканнике. Если стакан с чаем – женская энергия, то подстаканник, жесткая металлическая оболочка – это социальные ожидания. Нравственность, карьера, деньги, правильные манеры и прочая чепуха. Такие дамочки могут засушить себя полностью, имеют хорошие шансы на несчастную личную жизнь. Может быть, как раз такой случай. Впрочем, подобная скованность в сочетании с освобожденной силой иногда производит особое впечатление.
Пожалуй, я слишком увлекся исследованием очаровательного директора. Но, будучи не совсем рефлекторным существом, одновременно с созерцанием вел вполне разумные рациональные переговоры о формате учебного курса для студентов. Впрочем, мы ни до чего не договорились. После двадцатиминутной светской беседы обменялись визитками, обещаниями, если что-то сложится, созвониться, и затем расстались.
На улице вспомнил ее испуг в первое мгновение встречи и подумал: что-то я в ней все-таки не разглядел. Что-то важное не увидел, а это само по себе уже загадка!
Институт
12.05.2011 года.
Ванна. Макияж. Завтрак. Она так и не восстановила душевные силы после кошмарного сна. Чувствовала усталость, даже какую-то дрожь в теле. Дорога на работу. Пробки. День начинался обычно. Блестящий и уютный бордовый Пежо 308 принял, как старый друг. Во время остановок она прикрывала глаза и как бы задремывала на мгновение. Механическая жизнь большого города захватывала ее своим обыденным ритмом. Сегодня успокаивало то, что обычно раздражает: сутолока машин, бестолковость пешеходов, серые плоскости домов и неба. Она поняла, что цепляется за привычное в надежде защититься от того взгляда из сна, как будто он все еще не отпускал ее. «Все хорошо», – сказала она себе и улыбнулась, подъезжая к офису. Начинался рабочий день. Письма. Несколько звонков. На двенадцать назначена незначительная деловая встреча.
В холле на стульях пара студентов с гаджетами ждут зама. В приемной невыспавшийся курьер. Секретарша Людочка заходит в кабинет со списками новых групп. В 11.00, «шествуя важно», появляется пафосный трансперсональщик Григорянц с авторской программой и сладкой улыбкой. Затем суровый и аутичный Бородкевич с вечными претензиями к коллегам и расписанию: психологам часто самим лечиться надо. Заглянул улыбчивый Букин, похожий на домашнего медведя, принес экземпляр своей новой книги с дарственной подписью. Пять минут поговорили: и мил, и точен, и не крут – настоящий профи, и человек тоже…
Без минуты двенадцать она выглянула из кабинета и увидела входившего в холл мужчину. Среднего роста, худощавый. Яркий солнечный свет падал из-за его спины. Виден был только темный контур его фигуры. Лицо совершенно неразличимо.
Он шагнул навстречу и в тень одновременно, и она разглядела тонкое лицо (напоминает какого-то актера) и глаза… которые видела сегодня во сне. Сияющая черная сила, пустота смяла все ее существо, замуровала в неподъемную тяжесть, и через мгновение отпустила. Она будто вновь вынырнула из сна. Он стоял рядом, смотрел совершенно обычно и выговаривал стандартные фразы знакомства.
Она почувствовала себя нелепо, подавила в себе приступ паники и пригласила в кабинет. Походкой деревянной куклы на шарнирах прошла вслед.
Тин Полянский был мил в общении и не навязчив. Точно удерживался на грани делового и неформального тона. С такими приятно иметь дело, приятно пококетничать чуть-чуть. Но сейчас невнятный холодный шепоток страха расползался по закоулкам, казалось… тела, заставлял общаться предельно сухо. Впрочем, ощущалось: опасности нет, достоверно нет. В какой-то момент она успокоилась. Тин ей даже понравился. Вспомнила, на кого он показался похож. Как будто на известного аргентинского футболиста (Хи-хикс Букина по поводу ее интереса к футболу), а глаза, как у героев фильмов Джармуша – темные, тревожные. Передернула плечами.
Не будь того сна, он вызвал бы доверие и симпатию. Она даже, хотела спросить о сне в какой-то момент, но не решилась. Через двадцать минут он ушел. Взгляд его ни разу более не плеснул этой безумной пустотой, даже в момент прощания. Ну и славу Богу!
Разгром
Суматра. Паданг. 12.02.2007 года.
