Читать книгу: «Под сияньем Северной Пальмиры»

Шрифт:

ISBN 978-5-0050-4994-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На Грибоедовском канале

На Грибоедовском канале тишина
и солнце распахнуло в счастье двери,
природа подарила мне тебя
и продолжает награждать без меры.

Пальмиры Северной я тайны обрету
и, следуя великому владыке,
в миру беспечном поселил мечту,
преображая россыпи открытий.

А в круговерти беспокойных дней
я мчусь в погоне за делами жизни,
и сердцем чувствую дыхание твоей
души, заполненной волненьем чистым.

Нас Балтика с тобою обручила

Нас Балтика с тобою обручила,
кольцом ветров соединила мир.
жемчужным светом души озарила
небесной радугой звучали струны лир.

Среди следов самбийского песка
затихнет шорох медленных шагов,
и наших рук касания слегка
Всё выскажут сердцам двоим без слов.

Янтарики игрались под волной,
танцуя вальс за миллионы лет.
в потоке жизни вместе мы с тобой
спешим делиться тем, что лучше нет.

Зимний шёпот

Нам в глубинах сознанья
лунный чудится свет,
освещая любые дороги,
шёпот зимний подарит
на тысячу лет
этот день, что прожили с тобою.

Снежный плен, как цепями
деревья сковал,
покрывая их тело до дрожи,
и не спросишь у них,
здесь никто не устал,
и от стужи подняться не может.

Солнце яркой мечтой
засияло в ветвях,
и снежинки мелькают искрою,
мы с тобой в этом парке
у чуда в гостях,
и глубокую радость не скроем.

Мой лев

Мой мирный лев,
тебя нельзя покинуть,
и небо Гданьска всё тому виной,
ты защити меня
своей могучей силой,
и город как свидетель вновь.

Брусчатки вечной
жизненная метка
шагов хранит
незримые следы,
и капли неба —
тонкая примета
в душе согреет
все мои мечты.

Ты нужна мне всегда

Ты нужна мне всегда,
улетевшая облаком летним,
солнца зимней искрой,
растворённая в снежном краю.

Ты нужна мне всегда,
принесённая Балтики ветром,
светом невских каналов,
их зарёю тебя сберегу.

Аничков мост

Рукой волшебной вознесённый,
он встал над невскою водой,
и мощь коней обожествлённых
летит, спасая мир земной.

В них время радости и счастья,
под гнётом страсти роковой,
стремленье обуздать ненастье
могучей твёрдою рукой.

Они таят секрет ваянья,
что мастер миру подарил,
из чувства мести и страданья
за чудо, что он сотворил.

Творение

Я чувствую, я помню, я люблю,
твои глаза и рук волшебный танец,
и словом светлым радость создаю,
твоей душе от всех миров посланец.

Зовущее

Впереди – океан ощущений,
позади – распростёртая жизнь,
и в душе моей шорох сомнений,
рвётся нервами из глубины..

Мрачной тучи рассеялось прошлое,
только горечи сладкая новь
кипятком по сосудам клокочет,
исповедуя новую кровь.

Круг земной впереди разомкнулся,
ветры Балтики сердце зовут,
я в минувшее взглядом вернулся,
пусть все дни мне святые зачтут…

Князю Н. Трубецкому

Тумана клочья леденят с Невы,
светило декабря седою мглой закрыто,
а в космосе безмолвной синевы
царь россиян зовёт на путь великий.

И памятник царю – как роковой рубеж,
где преступить решили все невзгоды,
тугим квадратом встали для надежд,
желая перемен под знаменем свободы.

А роты, батальоны шли и шли,
минуты площадей раскачивая судьбы,
что думал князь, когда команда: «Пли!»
остановила жизнь свинцовой пулей?

Ты сделал выбор, непонятный всем,
и царской волей сосланный в рудник,
но жизнь борца не отвечает тем,
кто в час борьбы изменит хоть на миг.

Мы знаем, князь, ты захотел свобод,
но силы духа оказалось мало,
она и цену высоко берёт,
ведь за неё бороться – путь кровавый..

На Сенатской

На Сенатской и кровь и туман,
правда времени заблудилась,
но державной рукой великан
распростёр свою волю, как милость.

А тогда, в лихом декабре,
небо скупо слезу обронило,
ровным строем застыли в карЕ
те, в ком счастье мечтою застыло.

Ранним утром, заветной мечтой,
они время заставили течь,
Конституцию ждали душой,
а в ответ получили картечь.

Власть не терпит борцов,
излучающих свет,
и не знает пощады и чести,
и кто лёг в декабре, сказали ей: «Нет!»,
призывая бороться всем вместе.

Летний сад

Холодный свет растаял без следа
под солнечным теплом
полдневного светила
в глазах твоих вся радость, что судьба
нас в том саду навек соединила.

Деревья стынут в холоде снегов,
а души согреваются надеждой,
что Летний сад избавит от следов
минувших лет изношенной одежды.

Я верю в красоту его миров,
что сердце заставляют встрепенуться,
и электричеством от вещих снов
твой образ попрошу вернуться.

У сфинкса

Могучим телом попирая лёд,
владыка Нила смотрит на Неву,
где волею судьбы преодолел полёт
от жарких берегов до Балтики во льду.

Хранитель древностей и тайн веков,
он Северной Пальмиры стал дозорным,
неся в глазах признания богов,
и таинству судьбы не стал покорным.

И, пережив лихие времена,
смещая лики судеб во вселенной
он сохранил надежду на века,
немой свидетель, избежавший тлена.

И взор его, зовущий на Восток,
гласит о твёрдости и созиданье слуха,
взывая к тем, кто потерял исток
всей жизни, совести и чести духа.

Как много надо жить

Полёт руки,
движенье пальцев чутких,
как много надо жить
и чувствовать душой
и песни ангелов,
в которых жизнь минутой,
блеснёт острее бритвы палашом.

Пронизаны ветрами параллелей,
и болью жизни песни о тоске,
по радости и женщине в аллеях,
что видел он на стороне своей.

И звуками, рождёнными душою,
он пел счастливый, то, чего хотел
всей родине, что почитал святою,
которую никто отнять не смел..

Я в сумерках внимаю музе,
и удивляюсь вечной красоте,
труда титана песенного чуда,
рождённого на свете для людей

Но в славе не нуждаясь вечной,
она за ним бежала по пятам,
и, не желая выглядеть беспечным,
весь свой талант он подарил богам.

Нам бы песни Вертинского петь…

Я кабацкий не жду ураган,
и не буду ни пьяным, ни сложным,
и никто не найдёт мне изъян
в жизни строгой до мути и дрожи.

Нам бы песни Вертинского петь,
содрогаясь под тяжестью века,
и никто не посмеет согреть
рук красивых под танцами света.

Мы запомним его красоту
звуков, речи, что в песнях отлиты,
и не надо хвалить наготу,
ту, что совестью напрочь убита.

Он вернулся, как праздник весны,
подарив людям свет и надежду,
его песни без теней тоски
одевали на душу одежды.