© ООО «Садра», 2016
Во имя Бога
Трагическая гибель Хусейна ибн Али и его сподвижников в жестоком бою, произошедшем в 61 году хиджры (680 г. н. э.) в пустынном иракском местечке Кербела (носившем ранее название Найнава), – неутихающая боль в сердце любого мусульманина. Совсем немного времени понадобилось умме Мухаммада, чтобы забыть заветы своего Пророка, отстранить от власти его наследников и развязать кровавую вражду с потомками того, кто принес людям свет истинной религии. Апофеозом этой вражды стало сражение на берегах Евфрата, в котором сошлись с одной стороны – несметные полчища правителя Йазида ибн Муавийи, а с другой – крошечный отряд Хусейна ибн Али, любимого внука Посланника Аллаха: 72 преданных соратника, до последнего вздоха сражавшихся плечом к плечу со своим предводителем, защищая дело Дома Пророка. Не зря многие говорят: если бы не героическое самопожертвование Хусейна, ислам в своем чистом, незапятнанном виде перестал бы существовать.
Яркая, светлая книга Мехди Газали – это рассказ о том, что предшествовало тем событиям, о том, как они развивались, о страшной и героической битве, ставшей их венцом. И, конечно, в первую очередь – о людях, чьими руками вершилась история. О Хусей – не, сыне Имама Али и внуке Пророка Мухаммада. О его семье и сподвижниках – и о его врагах. Это – рассказ о подвиге, который не будет забыт до тех пор, пока существует род человеческий.
Иногда так бывает, что какое-то событие в жизни человека происходит исподволь, тихо и незаметно. И если бы оно не протекало именно так – неторопливо и плавно, то в него никто бы и не поверил. А если такое событие привлечет всеобщее внимание, то никому бы не захотелось, чтобы оно имело место в действительности. Однако оно происходит на самом деле. Более того, иногда сам человек принимает в нем самое непосредственное участие.
И то, что случилось на шестьдесят первый год по хиджре в Кербеле, относится как раз к разряду таких событий. Корни его уходят в невежество жителей Аравийского полуострова, как, впрочем, и в миссию Пророка ислама, последнего из пророков, в невозможность отрицать ислам и существование Пророка, халифата, завоевания, искренность Али, его смелость и справедливость, его право на халифат, вероломство одних и благородство других, волю Господа и повиновение ей Хусейна, друга Господа.
События в Кербеле более всего похожи на легенду. И как бы хотелось, чтобы всё это было лишь легендой, и не более! Но это – быль, хотя в нее и трудно поверить.
В этой книге мы попытались описать те дни просто, откровенно и полно. Наш рассказ – в виде отдельных, но взаимосвязанных историй.
Хусейн. Он всегда и во всем был впереди других. Когда нужно было слушаться Имама Хасана, своего брата, и подчиняться ему, он был самым покладистым из всех. Когда нужно было молчать, он был тише всех, и молчание его было пугающим. А когда произошло восстание, он оказался самым решительным. Хусейн всегда был предводителем для остальных и никогда не прятался ни у кого за спиной. Он всегда был убежищем для других, сам же никогда и ни у кого не искал убежища. Именно таким и полагалось быть настоящему Имаму.
Когда разразилась беда при Кербеле, каждый из его сподвижников, умирая, звал Хусейна. Все они хотели склонить голову к ногам того, кто всегда и во всем был предводителем.
Но кого же должен был звать он сам, когда, израненный, рухнул наземь: «Господи, я доволен тем, чем Ты доволен, и сдаюсь я на Твою милость и суд. Нет бога, кроме Тебя…»
Хотя мы и старались рассказать в этой главе всё, что относится к жизни Хусейна, Господина мучеников, но, волей-неволей, подробности, касающиеся его семейства и сподвижников, выделены в отдельные главы, чтобы не допустить повторений.
В любом случае, эта глава сказаний о Кербеле – о том, кто не прятался за спинами своих сподвижников и возглавлял свой народ, как и подобает настоящему Имаму. Эта глава – об Имаме.
Когда до рождения Хусейна оставались считаные дни, Пророк пожелал отправиться в поездку из Медины в другой город. Тогда он пришел к Фатиме и сказал ей: «Джабраил поведал мне, что вскоре у тебя появится сын. Не давай ему молока, пока я не вернусь, даже если я задержусь на целый месяц».
Он говорил то же самое и тогда, когда на свет появился Хасан. Однако материнская любовь заставила Фатиму нарушить обещание и накормить его своим молоком уже через три дня после рождения.
А когда родился Хусейн, Фатима ждала, когда приедет ее отец. Когда Пророк прибыл, он просунул язык в ротик Хасана, а потом и Хусейна, и те стали сосать живительную влагу изо рта Пророка, своего деда.
Он повторял это много раз. Иногда даже засовывал палец обоим братьям в рот, чтобы они сосали его. И Хусейн рос и развивался благодаря деду своему, Мухаммаду.
Новорожденного принесли к Пророку, чтобы тот выбрал для него имя. Посланник Аллаха сказал: «Я не буду опережать Господа в выборе имени для этого ребенка».
Вскоре ему явился Джабраил и сказал: «Место Али рядом с тобой – как место Харуна рядом с Мусой, так дай сыну Али то имя, которым звали сына Харуна».
Мухаммад спросил: «А как звали сына Харуна?»
Джабраил ответил: «Шабир».
Мухаммад сказал: «Но мой родной язык – арабский».
Тогда Джабраил сказал: «Назовите его Хусейном!»
И так ребенок стал зваться Хусейном.
Мухаммад прочитал в его правое ухо азан, а в левое – икамат. Когда ребенку было только семь дней от роду, его дедушка сказал: «Сбрейте ему волосы и раздайте столько же милостыни, сколько весят его волосы». Из стада выбрали одного барана, и Пророк отправил его в дар повитухе, ведь Посланник Аллаха заботился обо всех земных надобностях новорожденного.
Асма, служанка в доме Фатимы Захры и Али, принесла новорожденного Пророку. Когда тот увидел ребенка, то заплакал и сказал: «О Господь, прокляни его убийцу!»
Асма носила его Пророку второй раз, когда ребенку было всего семь дней от роду. Но Пророк снова заплакал и сказал: «Горестно мне».
Асма спросила его: «Ты плакал и сегодня, и в первый день. Да будут мои родители жертвой за тебя. Скажи, почему ты заплакал?»
Пророк ответил: «Я плачу из-за внука своего, которого убьют тираны из племени Омейядов. Да проклянет их Аллах, да не получат они моего заступничества… Господь мой! Люби этих двух мальчиков – Хасана и Хусейна, люби тех, кто их любит, и прокляни врагов их!»
Один человек пригласил Пророка и нескольких его сподвижников на обед в свой дом. По дороге они заметили Хусейна, игравшего на улице. Пророк отошел от своих сподвижников и пошел к Хусейну, раскинув руки, чтобы обнять его. Но мальчик всякий раз убегал от него то в одну сторону, то в другую, вызывая этим смех Пророка. Наконец Мухаммад поймал его. Прижался лицом к лицу ребенка и сказал: «Хусейн от меня, а я – от Хусейна. Да возлюбит Господь каждого, кто любит Хусейна!»
Он усадил Хусейна к себе на шею, прижимая руками к своей груди его ножки, и так подошел к сподвижникам. Те увидели, что Хусейн сидит на шее у Пророка. Мухаммад обратился к ним с таким словами: «Люди! Это – Хусейн, сын Али, его родители – самые лучшие родители на свете. То, что Господь дал Хусейну, Он не давал ни одному другому из потомков пророков, за исключением Йусуфа».
Пророк столь часто повторял эти слова, что их знали все. Знали и печалились. Пророк говорил: «Хасан и Хусейн – предводители юношей рая». Он уже тогда называл их предводителями.
Мухаммад посадил Хусейна к себе на плечи и пошел с ним по улице. Один человек увидел их и сказал Хусейну: «Мальчик, какого же хорошего коня ты оседлал!»
На что Мухаммад ответил: «Он еще и всадник отличный!»
Однажды люди читали намаз вместе с Пророком. Один из его земных поклонов очень затянулся, и некоторые даже стали думать, что с Пророком что-то случилось. Как только намаз подошел к концу, они спросили: «О Посланник Аллаха, почему так затянулся твой земной поклон, что-то случилось?»
Пророк ответил: «Когда я делал земной поклон, ко мне подбежал мой внук Хусейн и забрался ко мне на шею. Я не хотел торопиться и подождал, когда он закончит игру».
Однажды Джабраил спустился на землю и протянул Пророку горсть земли, затем что-то сказал ему и удалился. Пророк понюхал ту землю и заплакал, прижав к груди Хусейна.
Умм Салама встревожилась, но Пророк обратился к ней: «Умм Салама, Джабраил сказал мне, что это земля из Кербелы, из того места, где убьют после моей смерти Хусейна. Пусть она хранится у тебя. И как только она превратится в кровь, внук мой погибнет как мученик».
Умм Салама поместила ту землю в стеклянный сосуд и каждый день смотрела на нее. Она говорила: «Земля, тот день, когда ты превратишься в кровь, будет великим днем».
Когда Хасан и Хусейн зашли в дом, то удивились: их мать спала, а покрыта она была какой-то тканью. Они сказали Асме: «Наша мать днем в такой час обычно не почивает!»
И тут Асма разрыдалась и сказала им: «Ваша мать не спит!»
Хасан бросился на грудь матери и, весь в слезах, воскликнул: «Мамочка, заговори же со мной до того, как душа моя отделится от тела!»
Хусейн припал к ногам матери, целовал их и плакал, приговаривая: «Мамочка, заговори со мной, прежде чем сердце мое остановится и смерть моя придет!»
В ту пору Хусейну было восемь лет, и он уже успел потерять и дедушку своего, Посланника Аллаха, и мать утратил, став сиротой.
Усман терпеть не мог Абу Зарра и в конце концов отправил его в ссылку в Рабазу. Он приказал, чтобы никто не сопровождал его, чтобы он покинул город подобно преступнику.
Однако Али проигнорировал этот указ Усмана и отправился проводить Абу Зарра вместе со своими сыновьями, Хасаном и Хусейном, братом Акилем и зятем Абдуллой, а также помощником Аммаром.
Хусейн попрощался с Абу Зарром. Он сказал ему: «Дядюшка! Господь может изменить твое положение… Эти люди больше, чем ты, привязаны к этому миру. Ты не нуждаешься в том, чего у них нет, а им нужно то, от чего ты отказался… Потерпи, не волнуйся. Терпение и выдержка – это атрибуты набожности, а нетерпение все равно не отсрочит смерть человека…»
Так Абу Зарр, один из великих сподвижников Посланника Аллаха, был выслан в Рабазу.
Во время битвы при Сиффине Али позвал к себе сына, Мухаммада Ханафийю, и сказал ему: «Атакуй правый фланг вражеского отряда». Мухаммад вместе со своими воинами напал на отряд врага, отбросил его и вернулся назад. Он сказал отцу: «Отец, воды!»
Али подал сыну воды и побрызгал немного на его тело и доспехи. Капли крови сочились из-под звеньев кольчуги Мухаммада. Али дал Мухаммаду немного передохнуть, а потом снова сказал: «А теперь напади на левый фланг вражеского отряда».
Как и в первый раз, Мухаммад со своими воинами напал на вражеский отряд и рассеял его. И снова вернулся, но уже раненый. И только и смог произнести, что: «Воды…»
Али, как и в первый раз, подал ему напиться и вылил немного воды на его доспехи. И снова сказал: «Атакуй центр вражеского войска».
Мухаммад и на этот раз напал на врага и когда возвращался в свой стан, у него уже было множество ранений, к тому же он плакал. Али сказал ему: «Да будет твой отец жертвой за тебя! Ты обрадовал меня. Но почему ты плачешь? От радости или от страха?»
Мухаммад ответил: «Почему бы мне не плакать? Ты три раза посылал меня на смерть, и Господь возвращал меня целым и невредимым. И каждый раз, когда я возвращался, ты не давал мне передышки и снова отправлял меня в бой, а моим братьям, Хасану и Хусейну, ты не приказал сражаться ни разу. Почему?»
Али поцеловал Мухаммада в голову и сказал: «Ты мой сын, а эти двое – внуки Пророка Божьего. Разве я не должен охранять внуков Посланника Аллаха?»
Мухаммад смутился и произнес: «Да, отец, ты прав. Да отдам я за тебя и за них жизнь свою».
Вскоре к Мухаммаду подошел один человек и спросил: «Почему Али только тебя отправляет на верную смерть, а Хасана с Хусейном – нет?»
На это Мухаммад ответил: «Хасан и Хусейн – очи отца моего, а я – его правая рука. Отец мой сделал руку свою щитом, что прикрывает глаза его!»
Всякий раз, когда он становился прочитать намаз, Хусейн бледнел. Когда у него спросили о причине этого, он ответил: «Разве вы не знаете, пред Кем я собираюсь предстать?»
Он увидел однажды трех нищих, что сидели на земле, расстелив на ней кафтан, и ели кусок хлеба. Заметив Хусейна, они пригласили его присоединиться к ним. Хусейн прочитал им айат из Корана, где говорилось о том, что Господь не любит высокомерных людей, затем присел рядом с ними и отведал их угощения. И сказал: «Я принял ваше приглашение, а теперь ваша очередь принять мое приглашение». Имам повел их к себе домой, и всё, что было у него из еды, выложил перед ними на стол, и все вместе они поели.
Одна из невольниц в доме Имама Хусейна подарила ему букет цветов. Хусейн взял букет и сказал: «Я освобожу тебя ради Господа».
Кто-то из тех, кто видел такое его обращение с прислугой, удивился и сказал: «Как же так, вы освободили ее из-за одного букета цветов, который ничего не стоит?»
Имам улыбнулся и сказал: «Такое воспитание дал нам Господь. Ведь сказано же в Коране: “Если кто-то сделал для вас благое дело, ответьте на это большим благом”».
Это случилось незадолго до мученической гибели Имама Хасана. Он слег в постель у себя дома, и Хусейн, увидевший его в таком состоянии, заплакал. Имам сказал ему: «Милый Хусейн, почему ты плачешь?»
Хусейн ответил: «Из-за твоего состояния!»
Хасан сказал: «Это был яд, который отправит меня на тот свет, но нет ни одного дня, который был бы похож на день твоей смерти. Тридцать тысяч человек, заявляющих, будто принадлежат к умме Мухаммада, нападут на тебя, чтобы убить, и прольют твою кровь, и честь твою уничтожат, и семью твою заберут в плен, и имущество твое растащат. В тот момент с небес вместо дождя пойдет кровь и посыплется земля, и каждое живое существо будет плакать и скорбеть по тебе, даже пустынные гады и рыбы морские».
Ни один день не был и не будет похож на день гибели Имама Хусейна.
Джа’ба, сын Хабиры, сын тети Хусейна по отцу и муж его сестры, написал ему из Куфы письмо: «Здесь все взгляды обращены к тебе… Здесь уже настолько хорошо тебя знают, что если ты захочешь по праву сражаться с врагами и дружить с верными тебе друзьями, приезжай сюда, ибо мы готовы жизнь свою отдать за тебя».
В ответ на это Хусейн написал письмо: «Да поможет Господь брату моему, но сейчас я не собираюсь устраивать мятеж… Да помилует вас Аллах. Оставайтесь дома… и будьте осторожны, пока Муавийа в живых, чтобы он не усомнился в вас. А как только он умрет, то если я еще буду жив, то напишу вам о своем мнении».
После мученической смерти Имама Хасана несколько шиитов написали письмо Имаму Хусей – ну, чтобы он приехал к ним и помог организовать восстание против Муавийи.
Но вот каков был ответ Имама Хусейна: «У нас с Муавийей имеется договоренность, и мы придерживаемся ее. Как только он умрет, то мы поступим так, как должны».
Хусейн был не из тех, кто стал бы попирать мирный договор, заключенный его братом.
Один караван вез из Йемена в Сирию товары для Муавийи. Путь каравана пролегал через Медину. Хусейн приказал перехватить эти товары, а потом распределил их между нуждающимися и некоторыми своими родственниками. Он написал Муавийе такое письмо: «Это письмо Хусейна ибн Али Муавийе ибн Абу Суфйану. Караван из Йемена проходил через город, чтобы доставить тебе деньги, одежду, благовония, янтарь, чтобы ты сложил их в сокровищницах Дамаска, и твои братья и семейство все до единого могли пользоваться ими. Мне они были нужны, и я их взял. Мир тебе».
Один араб-кочевник пришел в Медину и спросил: «Я очень беден и нуждаюсь. Кто в этом городе самый щедрый и великодушный человек?»
Все направляли его к Хусейну, сыну Али.
В мечети тот араб, наконец, обнаружил Хусейна. Он прочитал оду, прославляющую доброту и щедрость Имама и его семейства, и рассказал о своей нужде.
Когда Имам закончил намаз, он вернулся домой и спросил у Канбара: «Осталось ли что-нибудь из трофеев из Хиджаза?»
Канбар ответил ему: «Да, осталось четыре тысячи динаров».
Имам сказал ему: «Отдадим эти деньги тому, что более нас нуждается в них, он только что прибыл».
Он взял деньги, завернул их в свой кафтан и протянул за дверь тому бедуину. Он не хотел выходить к просителю и смотреть на него, ибо стыдился. Он сказал: «У нас было только это, больше нет. Если бы были лучшие дни, то я дал бы тебе больше. Но извини, у нас в карманах пусто».
Араб взял деньги и заплакал. И когда Имам спросил его, почему он плачет, тот ответил: «Я плачу из-за того, что горюю: как же земля может забрать себе эти щедрые руки?»
Некто пришел к Имаму и сказал ему: «Я должен расплатиться за пролитую кровь, но у меня нет денег, и я сказал себе, что попрошу их у самых добрых людей».
Имам сказал ему: «Я задам тебе три вопроса. И если ты ответишь на каждый, то я оплачу треть твоего долга».
Человек сказал: «Неужели может такой ученый человек, как вы, спрашивать что-то у такого неграмотного бедуина, как я?»
Имам сказал ему: «Мой дед, Посланник Аллаха, сказал: “Добрые деяния нужно совершать по степени познания своего”».
Человек сказал: «Ну, раз так, тогда задавайте вопросы. Даже если я не знаю на них ответы, научусь у вас».
Тогда Имам спросил его: «Каково самое лучшее деяние?»
Бедуин ответил: «Вера в Господа».
Имам снова спросил: «Что спасает человека от гибели?»
Бедуин сказал: «Упование на Господа».
Имам спросил: «Что украшает человека?»
Араб ответил: «Знание, спутник которого – дело».
Имам снова спросил: «А если его нет?»
Бедуин ответил: «Богатство, что соединено с великодушием».
Имам спросил: «А если нет и его?»
Тогда бедуин сказал: «Бедность, с которой приходит терпение».
Имам спросил: «А если и этого нет?»
Араб подумал и сказал: «Тогда огонь небесный сожжет этого человека, раз он заслужил такое наказание!»
Имам засмеялся и дал этому человеку тысячу динаров для уплаты долга. А еще подарил собственное кольцо, чтобы тот мог продать его и потратить эти деньги на себя.
Один человек пришел к Имаму Хусейну и сказал ему: «Я грешник и не могу удержаться от греха, посоветуй мне, как быть!»
Имам ответил: «Выполни пять дел, потом уже можешь совершать любой грех, какой захочешь: во-первых, не ешь хлеб насущный, что Господь тебе дает, и можешь грешить, как угодно; во-вторых, покинь Божьи владения, и можешь грешить, сколько тебе захочется; в-третьих, найди такое место, где бы Господь не видел тебя, и греши, сколько тебе вздумается; в-четвертых, когда за тобой придет Ангел смерти, чтобы забрать твою душу, отвергни его и совершай любой грех, какой захочешь; в-пятых, когда тебя захотят кинуть в ад, не входи туда и греши, сколько тебе захочется».
Услышав это, тот человек грустно повесил голову.
Муавийа написал письмо Марвану, сыну Хакама, который был градоначальником Медины, чтобы тот принял у людей присягу верности Йазиду. Марван выступил перед народом и рассказал об этом. Многие богатые и именитые горожане дали присягу или по крайней мере промолчали. Против были только четверо: Хусейн ибн Али, Абдулла ибн Зубайр, Абдулла ибн Умар, Абдуррахман ибн Абу Бакр. Марван обо всем этом доложил Муавийе. Тот собрал войско из тысячи воинов и направился в сторону Медины, чтобы расквитаться с этими четырьмя.
Хусейн, Абдуррахман и Абдулла увидели за городом сына Абу Суфйана, и тот очень грубо обошелся с ними. Прибыв в Медину, он взошел на минарет и оттуда стал прославлять достоинства Йазида и запугивать народ. Затем Муавийа поехал в Мекку. Хусейн, Абдулла ибн Зубайр и Абдуррахман направились туда же. Но Муавийа, в отличие от прошлого раза, обошелся с ними приветливо и вежливо. Он сказал им: «Выскажите свое мнение». Абдулла ибн Зубайр сказал: «Позволь народу самому выбрать себе халифа или, по примеру Абу Бакра, назначь сам кого-то не из числа своих родственников или своего клана, либо, как Умар, подними восстание».
Услышав такие слова, Муавийа пришел в ярость и сказал: «Те люди – великие мусульмане, и ничего не делается в городе без их мнения. Они присягнули Йазиду, и вы четверо должны поступить так же!»
Народ же, видя всё это, дал присягу на верность Йазиду. После собрания у Имама Хусейна спросили: «Зачем же вы присягнули ему?» Он ответил: «Я не присягнул». У него спросили: «Почему же вы тогда не сказали об этом?» Он ответил: «Если бы я это сказал, то меня бы убили».
После того, как Муавийа заручился клятвой верности народа его сыну Йазиду, Хусейн стал протестовать всё более рьяно и открыто. На частных и общих собраниях он рассказывал народу о несправедливостях, творимых Омейядами и Муавийей, и все противники Муавийи, шииты, посещали его дом.
Но шпионы Муавийи были повсюду и донесли ему о том, что творилось в городе. Муавийа колебался, не зная, что же ему предпринять. Он решил спросить мнения Марвана ибн Хаккама, градоначальника Медины. И тот предложил ему выслать Хусейна подальше из города, в Сирию, и держать его под контролем. Муавийа ответил ему: «Ей-Богу, ты пытаешься освободиться от Хусейна, а на меня повесить эту заботу!»
Вскоре Марван написал письмо Муавийе о том, что Хусейн расширил свою пропагандистскую деятельность, и хотя он пока ничего не предпринял, но в городе уже попахивает мятежом. Однако Муавийа боялся Хусейна и ответил, что пока Хусейн не сделал конкретных шагов, ничего с ним делать не нужно. Он просил Марвана лишь позаботиться о себе самом и быть настороже.
Все шпионские замыслы Муавийи рассыпались в прах. В конце концов он решил написать Имаму письмо: «От тебя доходят известия, и если они верны, то я не ручаюсь, что у тебя всё будет хорошо, но если это ложь, тебе следует устраниться подальше от них, ибо ты был верен уговору и своей клятве… Не делай ничего такого, что бы заставило меня поступить с тобой плохо, ибо если ты отречешься от меня, я сделаю то же самое и с тобой, а если ты что-нибудь станешь замышлять, то и я поступлю так же и устрою заговор. Я слышал, что некоторые жители Ирака пригласили тебя организовать восстание. Но помни о том, что и отец твой, и мать испытали уже однажды от этого народа!… Берегись, если ты посеешь среди этих людей смуту и раскол!»
Имам Хусейн написал ответное письмо Муавийе как великодушный человек: «То, о чем ты сообщил, тебе рассказали льстецы, которые хотят посеять раздор… Я не намерен вести с тобой войну… но ты, конечно же, не прекратишь это… после того, как ты дал клятву и пообещал пощадить их. Разве не ты убил Амра, сына Хамака Хазаи, сподвижника Посланника Аллаха? И это после того, как ты обещал пощадить его. Если бы ты дал такое обещание горным козам, и те бы спустились с безопасных вершин своих. Разве ты не был знаком с Зийадом, сыном Сумайи, который появился на свет в доме Убайда, твоего брата? Ведь сам Пророк сказал: “Новорожденный пусть спит в колыбели, где родился, а наказание за прелюбодеяние – побивание камнями”. Разве ты сделал Зийада главой мусульман, чтобы он убивал и калечил их? Разве не ты убийца того человека, Хазрами, о котором Зийад написал тебе, что он – из шиитов Али, и потому его нужно убить? Ты ответил тогда: “Убивай каждого, кто из партии Али”. А ведь путь Али – тот же самый путь, по которому следовал его двоюродный брат по отцу, Мухаммад, Посланник Аллаха, благодаря которому ты сейчас находишься на своем посту. Ты сам говорил: “Я отстранюсь от смуты подальше”, но я не вижу ни одной другой смуты в этой умме, что была бы больше той, что устроил ты. Ты сам говорил: “Если я совершу предательство, то и ты со мной вероломным будешь, и устрой любой заговор, какой только в голову тебе придет”. Я уверен, что он никакого вреда не причинит мне, ибо ты неграмотный и жаждешь нарушить уговор… ты не был верен ни одному обязательству, что заключил, и с людьми ты расправляешься только потому, что они говорят хорошо обо мне. И я тебе сообщу радостную весть о возмездии, что грядет в День расчета… помни, что Господь не забудет о тебе… Ты принимаешь у народа присягу на верность своему сыну, а между тем он вино пьет и играет с собаками… Ты сам своими руками ведешь себя на погибель… запугиваешь верующих и набожных людей словами глупцов и невежд. От письма твоего веет кровью».
Когда Муавийа умер, Йазид сам написал письмо своему двоюродному брату, Валиду ибн Утбе, тогдашнему правителю Медины, чтобы тот принял у Хусейна ибн Али и Абдуллы ибн Зубайра присягу на верность ему, а если они откажутся присягать, то убил бы их.
Валид позвал к себе Марвана ибн Хаккама и посоветовался с ним. Марван сказал ему: «До того, как до Хусейна и Абдуллы дойдет весть о смерти Муавийи, позови их сюда и прими у них присягу. А если они не согласятся на это, то прямо сегодня вечером голову им с плеч долой. Если не сделаешь так, то увидишь войну, смерть и большое кровопролитие впереди».
Валида опечалили эти слова. Марван оскорбил его, высмеял, напомнил о его вражде с Али. Но после совета Валид послал одного человека к Хусейну и Абдулле. Абдулла спросил Хусейна: «Как по-твоему, что в такой поздний час нужно от нас этому Валиду?» Имам ответил: «Наверняка Муавийа умер, и он теперь хочет потребовать с нас присягу на верность Йазиду».
Абдулла сказал: «И что же ты теперь будешь делать? Я беспокоюсь о тебе».
Хусейн ответил: «Я отправлюсь к нему со своими людьми».
Он собрал молодежь из своего семейства, и все вместе они пошли к дому Валида. Усадив их за дверью дома, Имам сказал им: «Если я повышу голос, входите внутрь», – и зашел в дом.
Валид читал письмо Йазида. Хусейн обратился к нему: «Моя тайная присяга Йазиду не годится ни тебе, ни ему. И завтра, когда ты соберешь народ, то позови и нас тоже».
Валид согласился, однако Марван заметил: «Если Хусейн уйдет, то больше ты его не найдешь. Отруби ему голову прямо сейчас».
Хусейн разгневался и воскликнул: «Ни ты, ни Валид не сможете меня убить!» Молодые люди из племени Бани Хашим, услыхав голос Хусейна, бросились в дом с мечами наперевес и вывели оттуда Хусейна.
Уже уходя из дома, Имам сказал: «Йазид – развратник и пьяница. Такой, как я, не дает присягу такому, как он».
Весть об отказе Хусейна присягнуть Йазиду долетела в месяц Рамадан до Басры и Куфы. Многие слали Имаму письма и приглашали к себе, в Куфу. К десятому числу того же месяца этих писем уже насчитывалось двенадцать тысяч. И вот, наконец, пятнадцатого Рамадана Имам отправил Муслима в качестве своего посла в Куфу.
Это наказ Хусейна ибн Али его брату, Мухаммаду Ханафийе. Хусейн свидетельствует, что нет Бога, кроме Аллаха Единого, и нет у Него соучастников, а Мухаммад – Его раб и Посланник. Я не поднимал мятежа по своей прихоти, ради тирании и пороков. Мятеж был поднят ради исправления состояния уммы моего деда, я лишь хочу призывать к одобряемому, и удержать от порицаемого, и двигаться по пути моего деда, Мухаммада, и отца, Али. И всякий, кто согласится со мной, тот будет больше всех достоин истины, а всякий, кто отвергнет меня, то я подожду, пока Господь сам не рассудит между мной и им, ведь Господь – наилучший Судья».
Среди всех братьев, кузенов, детей и других родственников Хусейна только Мухаммад Ханафийа остался в Медине, так как был болен. Остальные же направились вместе с Хусейном в Мекку.
Хусейн выехал из Медины и поехал в Мекку по главной дороге. Некоторые из его спутников сказали ему: «Лучше уж идти по бездорожью, как и Абдулла ибн Зубайр, чтобы не нажить себе проблем с наместниками».
Но Имам ответил им: «Нет, ей-Богу, не буду я так поступать, ведь чего Господь захочет, то и повелит».
После того как Имам вышел из Медины и направился в Мекку, Йазид первым же делом сместил с поста Валида ибн Утбу, правителя Медины, ибо тот не был готов принять суровые меры к Имаму. И после Валида правителем Медины стал Амр ибн Саид Ашрак, который тут же приказал наказать плетьми нескольких противников Йазида в городе, дабы застращать народ.
Йазид написал письмо Абдулле ибн Аббасу, внуку Абд аль-Муталлиба, в котором попросил его вразумить Хусейна наставлением. Он писал, что в том случае, если Хусейн извинится перед Абдуллой ибн Аббасом, тот должен пощадить его и предоставить ему безопасность, и всё то имущество, что его отец, Муавийа, дал Хасану, он отдаст Хусейну.
Но одного Йазид не понимал: не ради всех этих даров, сокровищ, денег или власти Имам поднял мятеж.
Хусейн пришел домой к Аббасу ибн Абд аль-Муталлибу, своему двоюродному деду. Мекканцы и жители других городов, пришедшие на малое паломничество, умру, тоже заходили туда, чтобы увидеться с Имамом. Абдулла ибн Зубайр также отправился к нему вместе с остальными людьми и виделся с ним, но он был недоволен тем, что Хусейн находится в Мекке. Он знал, что, пока Хусейн остается там, никто не будет держаться от него в стороне.
Абдулла ибн Аббас, двоюродный брат Хусейна, изо всех сил старался удержать его в Мекке. Он говорил ему: «Если бы я знал, что смогу удержать тебя, даже если мне придется схватить тебя за волосы, чтобы люди могли собраться подле тебя, и ты вынужден был бы тогда остаться здесь, то непременно сделал бы это».
Но Имам не мог остаться в Мекке, он отправился туда, куда было уготовано ему Богом.
Абдулла ибн Зубайр сказал Имаму: «Если ты останешься в Мекке, тогда я присягну тебе на верность, иншалла. Ты более достоин власти, чем Йазид. И если бы у меня были такие друзья-шииты, как ты, я никогда бы не остался здесь». Несмотря на присутствие рядом Имама, Ибн Зубайр тосковал по своему дому в Мекке и хотел, чтобы Имам уехал из Хиджаза.
В ответ на такую вежливость с его стороны, Имам сказал: «Ей-Богу, если меня убьют на пядь дальше Мекки, это будет милее моему сердцу, чем спрятаться в какой-нибудь дыре. Эти дикари прогоняют меня отсюда, чтобы добиться своей цели. Они-то и станут тиранами и врагами моими, прямо как иудеи, которые в субботу нарушили заповедь Господню».
Пока Имам находился в Мекке, правитель города написал такое письмо Йазиду: «Йазиду ибн Муавийе, повелителю правоверных, от Валида ибн Утбы, внука Абу Суфйана. Хусейн ибн Али не признаёт тебя на посту халифа и не дает тебе присягу на верность. Выскажи мне свое мнение. Мир тебе».
И вот какой ответ написал ему Йазид: «Когда мое письмо окажется в твоих руках, то поторопись и напиши мне, кто мне повинуется и кто уклоняется. Вместе с ответным письмом пришли мне голову Хусейна. Мир тебе».
Вести о событиях в Мекке встревожили Йазида. Он назначил ответственным за паломников Амра ибн Саида Аса Омейяда и отдал ему приказ начать войну с Имамом и убить его. Амр собрал войско и двинулся на Мекку. У тридцати человек под паломнической одеждой – ихрамом – были спрятаны сабли и мечи. Им было приказано убить Хусейна в любом случае, даже если он схватится за покрывало Каабы.