Читать книгу: «Третья дочь»

Глава первая

Снова огненная бездна, и я в нее падаю. Да сколько можно, в самом деле? Кожу жжет раскаленным воздухом, дышать больно. Ярким пламенем вспыхнула одежда, непроизвольный вдох обжигает легкие. Вместо крика – хрип. Когда это закончится?

Подскакиваю и судорожно хватаю ртом воздух. К счастью, самый обычный, прохладный. Все позади, это просто кошмар. Каждый раз один и тот же. Что было до падения? В памяти всплывает старик. Опять этот страшный старик с длинной белой бородой. Чтоб его. Протягивает два камня, я должна сделать выбор. Сколько лет одно и то же! Прочитала много статей, даже на тренинги по осознанным сновидениям ходила, что-то вроде «Стань хозяйкой своего сна». И в какой-то степени стала. До определенного момента.

Два камня: один синий, другой красный. Я и так, и так пробовала. Выберу синий, и тут же пол под ногами исчезает, а я лечу в кипящую лаву. Горячо, больно, сгораю. Выберу красный, тот же результат. Вообще ничего не выбираю, просто стою. До десяти не успеваю досчитать, падаю. А уйти нельзя. Стоит открыть дверь в комнату со стариком, как моментально оказываюсь перед ним, а двери исчезают.

Психолог, который консультирует по снам, посоветовал вообще не открывать ту дверь. О, как я старалась. Ходила по лабиринтам коридоров, игнорируя эту злополучную дверь, но она снова и снова появлялась за каждым поворотом. Рано или поздно что-то вынуждало браться за ручку, а там – старик.

– Хорошо, – сказал психолог, – давайте попробуем замещение. Подумайте, какую дверь в реальной жизни вам не хочется открывать?

– В кабинет директора, когда вызывают, – ответила.

– Почему?

– Так по хорошему поводу не позовут. Это или нагрузку хотят увеличить, или кто-нибудь жалобу написал.

Психолог задумался.

– Возможно, эта повышенная тревожность и является отправной для ваших кошмаров. Вам надо поработать со своими страхами. Оттолкнемся от сна. Открывая дверь, представите за нею директора школы.

Попробовала. Только вместо выбора между классным руководством и пятью часами кружка Валентин Игоревич предложил выбрать один из двух камней. Подозрительно знакомым голосом. А дальше – по накатанной.

– Так-так, – протянул многозначительно психолог, потирая подбородок, – а у вас бывают какие-нибудь другие кошмары?

– Бывают, когда снится, будто не могу вести урок, потому что дети шумят и не слушаются.

– Вот и замечательно. Попробуем проработать этот сюжет.

Только и это не помогло. Да, стоило теперь попасть в сумеречный коридор, как я усилием воли вызывала в памяти звонок на урок, и вот уже за дверью оказывался настоящий балаган из моих восьмиклассников. А я должна вести не математику, а почему-то литературу. И, понятное дело, не готова. Вот уж кошмар так кошмар, да только все лучше, чем гореть. Звонок с урока, выхожу из класса… в комнату.

– Сделай выбор, – угрожающе рявкает старик.

– Вам следует обратиться к психотерапевту, тут только медикаменты подключать, – резюмировал психолог, разводя руками.

Потянулась за телефоном, три часа ночи. Опять голова весь день болеть будет. Но пусть лучше болит, чем снова гореть. Хватит с меня на сегодня. Наверное, и правда стоит попросить выписать какие-нибудь снотворные таблетки.

Нащупала любимый тепленький халат на стуле, закуталась. Под ногами нашелся только один пушистый тапочек, кажется, второй снова под кровать запнула. Вспомнила совет тетушки, повернулась на одной ноге к окну и прошептала: «Куда ночь, туда и сон». Говорит, должно помогать, чтобы плохие сны не сбывались. Только применять это надо утром, а сейчас еще совсем темно. Но на всякий случай пусть.

Лезть за вторым тапком не рискнула, пришлось добираться до ванной комнаты в одном. Пол холодный, той ногой, что без тапка, стараюсь наступать как можно меньше. Сейчас бы в душ, да воду отключили еще с вечера, так и не дали, добрые люди. Хорошо еще, в чате предупредили, заранее воды в тазик набрала. Умылась, вроде легче стало. Из зеркала смотрит на меня нечто опухшее и лохматое. Ужас-ужас.

Причесалась и похромала на кухню ставить чайник. А пока он греется, решила попытать Яндекс, к чему все это наприснилось. Итак, падение. Хм, обещают потери. Ладно, посмотрим, что значит увидеть во сне старика. Злой старик, – «вас хотят наставить на путь истинный». Ну, так себе. Камни во сне к стабильности, огонь к мировой катастрофе. Как всегда, ничего нового. Завариваю пакетик гринфилда, три сахара. Нога замерзла. Не очень хорошо пить чай в постели, но не лезть же за вторым тапком посреди ночи? Подкроватной темноты не то, чтобы боюсь, но опасаюсь, мало ли. Раньше утра не полезу. А постель еще тепленькая, бедной ножке надо отогреться.

Душа замирает, глаза слипаются, но встречаться со стариком еще раз не хочется. Значит, почитаю учебники, всегда полезно.

Иногда мне кажется, что я единственная в классе готовлюсь к урокам. Но мне нельзя иначе, я ведь учительница. Поступила зачем-то в пед, потом пошла работать в школу и теперь второй год пытаюсь объять необъятное. Бабуля отговаривала, иди, советовала, на бухгалтера или экономиста, в худшем случае, юриста. Но это все не по мне, как-то скучно. Хотя, в выбранной профессии тоже разочаровалась. Где бы найти такую работу, чтобы нервов поменьше, а финансов побольше?

Как там в сказке: «у старинушки три сына: старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». Мой случай, только нас у мамы три дочери. Старшая на крутой фирме коммерческим директором работает, уже весь мир посмотрела, в инсте такие фоточки, дух захватывает. Средняя замуж хорошо вышла. Муж ее любит, балует, от дочери без ума, сейчас еще одна появится. А на меня смотрят все родственники сочувственно, да деньжат регулярно подбрасывают. И то верно, сама я разве что квартиру могу оплатить. С холодным полом. Вот такая сказка.

Замуж, говорят, тебе надо. Но я и не против, только за кого? Что-то в нашей школе женихи не попадаются, а больше нигде и не бываю. По вечерам тетрадки проверяю, да в интернете сижу. Ой, что-то в школьный чат давно не заглядывала. Упс… Сегодня последний день дистанционного обучения. Придется лезть за ноутбуком. Вообще ноутбук – это хорошо, ты вроде и за компьютером, но в то же время в теплой постельке.

«Выберите один из предложенных вариантов»… тьфу ты, и здесь все то же. Ладно, сейчас загуглим, что значит «модели образовательной инклюзии». Что это в общих чертах я, конечно, понимаю, но здесь нужны точные формулировки. Ага, нашла. И кто это все напридумывал? Язык сломаешь.

Люблю проходить тесты при хорошем интернете. При плохом слишком много времени уходит на отзыв поисковиков. Коллега говорит, что вообще Алисой пользуется для этих тестов. Но я пока как-то не очень доверяю искусственному интеллекту. Предубеждение, что ли.

Жму «отправить ответы», колечко закрутилось… И вдруг на весь экран красный баннер: «Сделай правильный выбор». Что за больная фантазия у специалистов этого учебного центра? С минуту полюбовалась надписью, ничего не меняется. Интересно, а тест-то я прошла? Поклацала мышкой, ноль реакции, ноут завис. Странно. Между прочим, новенький, на день рождения подарили. Ладно, подождем.

Чай допила, но вспомнились печеньки вчерашние. Может, еще кружечку, с печенюшками? Шесть утра – это уже время законного завтрака. В комнате немного посветлело, второй тапок обнаружился в дальнем углу у шкафа. Интересно, как это я его туда смогла затфутболить? Но хорошо, что нашелся, и под кровать не надо лезть как прошлый раз. Пора вставать и собираться на работу.

Перед уходом заглянула в ноутбук – все тот же баннер. Наверное, вирус словила. Попробовала выключить принудительно, не работает. Да ладно, значит, переходим к крайним мерам. Выдернула вилку из розетки, затем стала разбираться с аккумулятором. Только отсоединила, экран погас, злополучная надпись исчезла. Решила нести ноутбук с собой на работу, просить Богдана Петровича посмотреть что с ним. Богдан Петрович даром, что физрук, в современной технике понимает не хуже специалистов из конторок по ремонту. На все руки мастер, одним словом. Некоторые коллеги этим злоупотребляют, но я пока еще ни о чем не просила. Первый раз. А если откажет, значит, отнесу в сервис-центр.

***

…Автобус катится по асфальту, пассажиры тихонько переговариваются между собой. Эти выходные моя очередь гостить у бабули, решила поехать сразу после работы. Дома все равно дел никаких особо нет, заскочила только сумку с ноутбуком положить и переодеться. С техникой все оказалось в порядке, кроме толстого слоя пыли внутри, за который поворчал на меня физрук. Говорит, такое бывает, когда ставят ноутбук на одеяло. Хм. Ладно, куплю столик специальный.

Перед автобусом успела заскочить в магазин, всяких вкусняшек и полезностей набраться. У бабули в деревне магазин только один, и ассортимент в нем тоскливый.

Еду и размышляю, а что-то в этом есть, в сказке про трех сыновей. Не на пустом ведь месте их придумывали, сказки эти. Старший умный, младший неудачник. А у нас в семье эта напасть просто наследственная какая-то. Где моя старшая сестренка, и где я. Или возьмем тетушек. У бабушки три дочери. Старшая сейчас в Америке живет, важная из себя такая дама. Мама моя – средняя дочь. А младшая их сестра не от мира сего. Что-то у нее с головой, странная она какая-то. Тетю Софию я и не помню почти, еще маленькой была, когда ее в пансионат поместили.

Раньше не особо об этом задумывалась, а сейчас вспомнила про нее, и даже как-то нехорошо стало. Что же такое получается, у бабушки три дочери, из которых старшая бездетная, но очень обеспеченная, средняя трех дочерей родила, а младшая в психушке. Но ведь у ее средней дочери, моей мамы, точно так же все складывается: старшая никогда не сможет родить, это ей даже в израильской клинике сказали, у средней скоро вторая девочка родится, а там и третья, возможно. И остаюсь я. Ой, что творится. Эти сны… неужели? Так, без паники. Надо хорошенько обо всем бабулю расспросить.

В последний Новый год мама немного выпила, разговорилась. А я возьми да и спроси, чего это у нас мальчишек в роду не водится, все по три дочки выходит. Мама выпила еще рюмочку, да и сказала, что меня вообще рожать не собиралась. Что-то не срослось у них с мужем, младшей было четыре, как разбежались они. Алименты шли неплохие, но она и сама без дела не сидела, цветами занялась. Ей еще один ребенок никак не нужен был, да и мужчин сторонилась. А потом случилось, что случилось, курортный роман. Так что сестры мои своего отца знают, общаются, а кто мой папаша – даже для мамы секрет, удачно так в Египет съездила. Говорит, бабуля строго настрого запретила от ребеночка избавляться. Эх, спасибо тебе, бабулечка, за мою светлую жизнь.

Вышла из автобуса, иду по заледенелой тропинке. Тут бы думать о том, как со всеми этими пакетами не расстелиться на всю улицу, а у меня тетя София из головы не идет. Бабуля меня в окно увидела, выскочила, сумки из рук берет, а сама старую песню заводит, мол, как похудела ее внученька, один нос на лице остался, а она котлеток напекла. Знаем мы эти котлетки. После выходных у бабушки мои джинсы и без того немаленького размера не застегиваются, в трикотажных штаниках домой уезжаю. Но отказываться нельзя, обижается сильно, даже плачет. Такого я вынести точно не смогу, потому не спорю.

Помыла руки, села за стол, мне тут же три котлетки, к ним толченка с маслом, компотик домашний. Рассказываю обо всем, что на работе, что у сестёр, как мама поживает. А сама думаю, как бы про тетушку аккуратно спросить. Наконец, осмелилась.

– Бабуль, – говорю, – а что с тетушкой Софией такое приключилось, как она в пансионате оказалась?

Бабуля глянула на меня недовольно и губы поджала. А потом и вовсе поднялась из-за стола, дела у нее важные оказались. Да знаю, что больная тема, но просто так не спросила бы.

– Бабуль, – тоненьким голосочком тяну, – мне один и тот же кошмар все время снится, теперь уже каждую неделю, а вдруг я тоже в тот пансионат, в соседнюю палату к тете Софии попаду?

Тут моя бабуля замерла. Прислонилась к дверному косяку.

– Да как так, – говорит, – ведь ты… ведь это…

И вижу, что еле на ногах держится моя дорогая. Подскочила, быстренько ее усадила, валокордину накапала. Бабулечка лекарство выпила, а ничего не рассказывает. Тут я и в самом деле перепугалась. Что же это за секреты такие, неужели и правда к тетушке отправлюсь со дня на день?

Накапала себе тоже валокордину, выпила и сижу, носом хлюпаю. Бабуля тут встрепенулась, даже румянец на лицо вернулся.

– Да что же ты, маленькая моя, что же ты выдумываешь себе?

А я еще горше плачу.

– Старик, – рыдаю, – страшный такой, каждую… ночь… снится. Ыыыы.. Выбор, говорит, выбор, а какой выбор? Ыыыы… А потом в огонь, вся горю, больно так, как на самом деле… Ыыыы… Сил моих больше нет, с ума сойду я… ой, бабуля, свихнусь… Ыыыы…

Смотрю, притихла моя дорогая, задумалась. Так и я быстренько слезы вытерла, слушать приготовилась.

– Олечка, кровиночка моя, – говорит бабуля, – знаю я совсем немного, поможет ли тебе это.

Взяла я бабулечку за руку и говорю ласково:

– Родная моя, рассказывай, не томи.

И рассказывает мне бабуля, что есть в нашей семье большая тайна, по женской линии передается, и касается она третьих дочерей. Проклятье третьей дочери. Только сама бабуля толком ничего не знает, потому что ее бабушка когда-то решила, что все это глупости. В те времена революция была, всех правильно жить учили, а всякие такие предрассудки называли пережитком прошлого и боролись нещадно. Младшая сестра той бабушки в первую мировую медсестрой на фронт пошла, там и погибла от вражеской пули, что косвенно подтвердило мысль о надуманности этого проклятья.

– Бабуль, – не удержалась я, – как-то это странно про надуманность. Раз погибла, значит, оно есть и работает.

Сказала, а у самой мураши по коже. Как-то не хочется умирать молодой.

Призадумалась моя бабулечка.

– Так, – говорит, – да не так. Что-то там такое случилось с нашими предками, с тех пор каждая третья дочь должна уходить куда-то. Вроде как замуж, но никто женихов никогда не видел. Наряжали невестой, оставляли в комнате, а наутро уже никого не было.

– Так, может, сбегали? – мелькнула догадка.

– Может и сбегали, – говорит бабуля, – кто бы мне что подробно разъяснил, бабка моя ярой атеисткой была.

– А дальше?

– Дальше родилось у нее три дочери, но пошел мор большой, то ли тиф, то ли холера, много детей умирало, коснулось и ее дочерей.

– Все умерли? – ужаснулась я.

А бабуля посмотрела на меня так странно.

– Да нет, говорит, только старшая.

Тут у меня колесики-шестеренки в голове, конечно, щелкнули: если бы все погибли, бабуля откуда тогда?

– Средняя дочь, это твоя мама получается?

– Получается, – сказала бабуля.

Вот она жизнь какая, думаю, только ты с мамкой идешь маленькая девочка, оглянуться не успеешь – уже внучке истории рассказываешь.

– Бабуль, а младшая?

– Вторая война случилась, и пошла она на фронт, не смогли удержать.

– Медсестрой, – догадалась я.

– На снайпера выучилась, два письма только и пришло, пропала без вести.

У меня мураши по коже вторым кругом пошли.

– Бабуль, а у тебя была младшая сестра?

– Была, но ее еще маленькой не уберегли, электричеством убило. Воду в ведре грели кипятильником, она возьми, да и сунься в него. Моя вина, не досмотрела.

Бедная моя бабуля. Обняла ее крепко.

Посидели тихонько, бабуля достала платочек, глаза вытирает. Сижу и думаю, вот зачем пристала с расспросами?

– Моей бабке почти девяносто было, когда Сонечка родилась. С роддома принесли, все честь по чести, родственникам показали. А бабка посмотрела на нее и говорит, мол, придется отдавать, слишком долг большой накопился. Я тогда подумала, что с ума она выжила. Мне бы глупой расспросить ее как следует. Спохватилась, когда у Сонечки проблемы начались, только бабки в живых уже не было, а матушка и сама ничего почти не знала. Считай, все, что тебе рассказала.

Каким кругом мураши по мне бегали, уже и не знаю, со счета сбилась.

– Так что с тетей Софией? – опять спрашиваю.

Накапала еще валокордину на всякий случай, только бабуля пить не стала.

– Сонечка моя в школе отличницей была, активисткой, на всяких собраниях выступала, грамоты домой постоянно носила. Потом в город в институт поступила. Вдруг смотрю, чахнуть начала. Первым делом по врачам, здоровье проверить. Все нормально, говорят. Тогда я решила, что безответная любовь у моей девочки случилась, оттого и вид болезненный. Стала расспрашивать, что и как.

И тут посмотрела на меня бабуля как-то жалостливо, чувствую, что-то ужасное скажет. И точно.

– Рассказала, что кошмарные сны стали сниться. Старик заставляет один из двух камней выбрать, а потом ее в огонь бросает.

– Бабуль, ты меня нарочно разыгрываешь? – спрашиваю, а у самой даже зубы застучали.

Только бабуля как не слышит.

– Сонечка тогда стала какие-то таблетки для сна пить, чтобы без сновидений обходилось. И вроде как наладилось все, но только потом чудачить она начала. Огонь горит, а Сонечка в него руки опускает и улыбается. Потом очнется, вся кожа в волдырях, а вспомнить ничего не может. Тут уж какой институт, забрала ее домой голубушку.  А ее все к огню тянет, только глаз да глаз. Потом и вовсе чуть пожар не устроила. Хорошо, соседи увидели, помогли затушить. А Сонечку положили в больницу. Вот уже лет семнадцать как она там, и никак не вылечат.

Обняла я бабулечку, так жалко ее стало. А сама думаю, ничего себе напасть. Нет, таблеток пить не собираюсь, зря, что ли, половину зарплаты за эти тренинги по осознанным сновидениям отдала. Ну, держись у меня, старик. Не на ту вы напали.

Бабулю успокоила как могла, а тут и ночь подобралась. Вспомнила бабулечка, что баньку топила для меня, да за разговорами забыла совсем. Баня – это очень хорошо. Пошла проверить, ничего так, жарко еще. Подкинула дровишек березовых, да и напарилась от души. Домой приползла еле живая, чайку попила и спать.

Утром проснулась, как на свет заново народилась, бодрости – хоть марафон беги. Бабулечка встревоженная, спрашивает, что да как. Да никак, не было никакого старика. Притаился, гад. Чует, видимо, что ничего хорошего от меня не будет. Я теперь обязательно что-нибудь придумаю, и не только за меня, я ему еще и за тетю Соню отомщу.

Выходные пролетели незаметно. Побелили кухню с печкой, пирогов напекли, передачи интересные по телеку посмотрели. В телефон с интернетом и глянуть было некогда. Вечером в воскресенье провожает меня бабуля, вроде как плакать опять собралась. А я ей:

– Не переживай. Не знаю, чем там и кому наши предки задолжали, только со мной такие штуки не пройдут, не на ту напали. Вот увидишь, сделаю так, что оставят нас в покое.

У бабули даже брови вверх полезли.

– Ну, Ольга, – говорит, – и в кого же ты такая уродилась-то?

– Так в нашу родову и уродилась, – отвечаю, – вон какие девчата знатные были, на войну не побоялись пойти. А тут всего-то сны неприятные, даже сравнить стыдно.

Села в автобус, бодро машу бабуле ручкой, мол, все отлично. А как выехали за деревню, так и приуныла. Угораздило же меня третьей родиться.

Глава вторая

Начались рабочие будни. Уроки, совещания, тестирования, анкетирования, все как обычно. Голова к вечеру просто пухнет, нет сил даже книжку почитать, хоть как-то отвлечься. Сплю крепко, почти без сновидений. Если и есть кошмары, то обычные: дети на уроке на ушах стоят, я нервничаю, что-то пытаюсь объяснять. В реальности все, конечно, не так. Терпеть не могу шума, потому на уроке все сидят, пыхтят, пишут как миленькие. Хотя, домашку так и не делают, в лучшем случае с интернета списывают. Собственно, варюсь в этом всем, про старика уже и думать забыла. Как вдруг в ночь на пятницу вижу знакомые коридоры.

Наконец-то. Открываю ту самую дверь, всё на месте. Большая комната, старик в середине. Смотрит на меня сердито, так и жжет глазами.

– Сон мой, правила мои, – объявляю сразу от порога.

Старик замер, осмысливает. Жду.

– Ты должна сделать выбор, – произносит набившую оскомину фразу и протягивает ладони с камнями, синим и красным.

Нет, мне определенно надо сломать систему.

– Знаем мы ваш выбор, проходили, – говорю строго, – только тут что не выбери, а все к одному сводится. Лучше расскажите, что мы вам такого сделали? За что это все?

Старик хмурит свои лохматые брови и повторяет сердито:

– Сделай правильный выбор.

И все эти камни на весу держит.

– Из чего выбирать? – спрашиваю с намеком, что разницы-то нет, все одно в огонь лететь.

– Что же так не везет, – вздыхает вдруг старик, – когда уже мучения мои закончатся, чем прогневил я священного дракона…

И снова за прежнее:

– Сделай выбор, синий или красный?

Тут меня прорвало:

– Слушайте, дедушка, – рычу в ответ, – я сегодня у двух классов контрольные работы проверила, и там столько «двоек», ни в одном страшном сне не приснится. Так что я очень не в настроении. Потому прекращайте морочить мне голову и говорите прямо, зачем я здесь.

– Синий или красный?

– Так, все понятно, желаю разговаривать с главным. До подробных разъяснений выбор делать отказываюсь, – говорю, а у самой сердце замирает от мысли, что сейчас полечу в огонь.

– Нельзя отказаться от выбора.

– Кто сказал? – спрашиваю, поднимая бровь.

– Так положено. Не нами придумано, не нам отменять. Синий. Или. Красный.

И появилось у меня ощущение, будто я в игрушке компьютерной застряла и никак не могу пройти первый уровень. Но сдаваться не собираюсь.

– Послушайте, я ведь уже тысячу раз выбирала, то синий камень, то красный, но вы каждый раз меня сжигаете. Что я делаю не так? И что не так делала моя тетя София, которой вы жизнь загубили? Что смотрите? Давайте, кидайте снова в свой огонь, добивайте и меня.

На самом деле мне совершенно не хочется мучений, но как-то подумалось пойти от обратного, вдруг сработает. И угадала.

– В огонь? – старик делает вид, будто удивился.

– А то вы не знаете? – усмехаюсь в ответ. – В огонь, прямо в жерло вулкана, не меньше. Я ведь вся обгораю до того, как проснусь. Знаете, это как-то неприятно.

– Погоди… – задумался.

А потом растаял. Только был, и нет. Хотя, что такого, это ведь сон.

Огляделась по сторонам, ни одной двери. Но и не падаю, что радует. Жду минут пять, десять… А ноги, между прочим, гудят, набегалась за день по этажам. Захотелось сесть на что-нибудь, да только комната совершенно пустая, не на пол же. С другой стороны, как там учили, на этих тренингах? Вспомнила кресло массажное, что в МЕГЕ постоянно рекламируют. Сосредоточилась, представила… и оп-ля, вот оно, новехонькое. Села поудобнее, массаж сам включился, приятно по спине шариками водит. Хорошо так. Расслабилась, да и задремала. Как Золушка в сказке говорила, устает так, что во сне засыпает? Мой случай.

– Госпожа, извините за ожидание.

Открываю глаза, вижу, старик вернулся.  Интересно, с чего это вдруг «госпожа»?

– Я вся во внимании, – отвечаю.

– Не могли бы вы пойти со мной и рассказать об огне заинтересованным лицам?

Ушам своим не верю! Меня допустили ко второму уровню.

– Куда идти? – бодренько поднимаюсь.

Кивнул мне старик, подошел к стене, а там дверь проявилась. Выхожу и ахаю: это ведь дворец самый настоящий! Все пространство вокруг сияет позолотой, все такое вычурное, помпезное. По ширине школьный коридор напоминает, только потолки намного выше. С одной стороны огромные окна с витражами, с другой стена. И вместо наших скучных стендов висят здесь картины, изображающие разные случаи из жизни дворян. Да тут даже пол как произведение искусства, выложен резными узорами, еще и блестит. По такому и ходить как-то неловко.

– Вас ждут, – напоминает старик.

И показывает рукой, куда идти надо. Но не так просто, а почтительно, с поклоном. Странно это все, с чего такие перемены? На всякий случай оглядываюсь, чтобы запомнить место. Мало ли, возвращаться придется.  Хотя, понимаю, что все равно в своей кровати проснусь. Но на всякий случай. И направо, и налево отделка одна и та же повторяется. Разные только сюжеты картин и витражей. Например, напротив нашей двери витраж с изображением рыцаря с розой в руке. Вполне приметно.

Иду за стариком, а сама головой верчу, хочется все рассмотреть.  Одно окно особенно поразило, там во всю высоту огромного огнедышащего дракона разместили. Разноцветные стекла так ловко подобраны, что пламя живым кажется. Засмотрелась, стою как завороженная.

– Мы пришли, госпожа, проходите, – оказывается, нам надо в дверь, что напротив этого красавца.

Попала я в большую комнату, не менее помпезную и позолоченную. А в ней на креслах полукругом  человек пятнадцать сидят, все разодеты на старинный манер. Словно я в кино попала про дворцовую жизнь. Смотрю, вот вроде и мужчины передо мной, а на них панталончики, колготочки, еще и лица явно припудренные. Белые парики на головах. Ни один не поднялся, сидят вальяжно, рассматривают мою персону.

И тут дошло до меня, что я-то в пижаме. В чем уснула, в том и вижу себя во сне. Стало мне неловко. С другой стороны, это ведь только сон, зачем нервничаю? Да и пижамка симпатичная, пушистенькая, под единорожка.

– Ты кого привел? – спрашивает сидящий в центре самый вычурно одетый.

– Третья обещанная дочь, – торжественно объявляет старик.

На лицах скепсис. А мне этот момент не очень понятен.

– Кому это обещанная? И кем? – поворачиваюсь к старику.

Но тот глазами показывает на главного, чтобы я не отвлекалась.

– Да уж, – протянул главный.

У него на пальцах перстней, словно ювелирный магазин ограбил. И пудры на лице слоя три.

– Это вы обо мне так? – уточняю, подняв бровь.

– Может, подождем следующую? – с улыбочкой произносит какой-то неприятный тип слева от главного.

– Ну уж нет, – говорю, – давайте-ка мы с этим вопросом разберемся раз и навсегда.

Легкое удивление.

– Так какой ваш выбор? – спрашивает главный.

Что-то достали меня эти тесты, чувствую, как закипаю.

– Господа хорошие, – говорю им сдержанно, – будьте так добры, поясните, по какому такому праву считаете меня кому-то обещанной? И почему я должна делать выбор?

– Расскажи про огонь! – шепчет в спину старик.

Набираю побольше воздуха и почти рычу:

– И по какому такому праву кидаете меня в огонь каждый раз, по какому праву вы свели с ума мою тетушку? Может, смерть родственниц тоже ваших рук дело? Я требую объяснений.

Звенящая тишина. Напомаженные даже рты пооткрывали.

– Вы предъявили серьезные обвинения, – подумав, отвечает главный, – у вас должны быть веские основания для таких заявлений.

– Да она самозванка! Третьи дочери уже лет сто как не появлялись! – выкрикивает все тот же неприятный тип.

– Кровь! Проверка на крови! – зашевелились остальные.

– Согласны ли вы пройти проверку на крови? – усыпанные перстнями пальцы нетерпеливо тарабанят по затянутой в колготок коленке.

Колготки, парики, теперь еще и крови моей захотели… Но мне нужно во всем разобраться.

– Я согласна пройти любые проверки и подтвердить истинность своих заявлений, –  отчеканиваю, высоко подняв голову.

Главный кивает, неприятный тип выскакивает в коридор, немного погодя возвращается, следом за ним четверо слуг вносят резной золотой столик с лежащим на нем булыжником. Ставят в центре комнаты.

Еще один слуга подает главному шкатулку длинную. Внутри – кинжал. Мужчина берет его и говорит:

– Подойдите.

Вот это поворот.

Остальные поднялись и полукругом у столика встали, любопытно им.

Я на анализы-то кровь боюсь сдавать, а там совсем маленьких прокол делают. С другой стороны, сон ведь, больно не будет. Тем более, что я хозяйка своего сна, потому точно больно не будет, это ведь… Твою!!!!…

Ладонь ожгло. Не дав опомниться, подлец крепко прижал ее разрезом к камню.

– Повторите все, что вы сказали.

Это у них детектор лжи, что ли? Скулы свело, из глаз слезы вот-вот польются. Но сдаваться точно не собираюсь.

– Я заявляю, что за последние сто лет все третьи дочери моего рода погибали или лишались разума! – проговариваю четко.

Боль утихает, а булыжник начинает обесцвечиваться. Ух ты! Рука лежит на красивейшем прозрачном камне, внутри которого переливается и сверкает радужная сфера. Все вокруг даже ахнули

– Истинная, истинная…. – зашептали восхищенно.

Даже рука главного, прижимающая мою к камню, дрогнула.

– В наших рядах предатели! – крикнул кто-то.

– Правящая династия прогнила насквозь! – вторил ему другой голос.

Поднялся шум, главный отпустил мою руку и теперь схватил кинжал так, будто им нападать собрался. К счастью, не на меня.

– Госпожа, уходим, скорее, – потянул меня за рукав старик.

Мы выскочили в коридор.

Почти бегом вернулись к той двери, из которой вышли. Вот и рыцарь с розой на месте. Старик заталкивает меня в комнату и тут же захлопывает перед носом дверь, оставляя меня одну. Дверь растаяла. Снова серые стены вокруг.

Только… что это? Шум прибоя?… да ну?

Стены подернулись дымкой и исчезли, я оказалась на пустынном пляже.

Море сияет бликами до самого горизонта. Солнце высоко в зените, тепло. Подошла к воде… ммм, как парное молоко. Вот бы искупаться. Жаль, нет купальника. Оглянулась – шикарный белый песок и пальмы. Давно бы так. Постояла, подышала соленым воздухом. Потом навалилась усталость, решила прилечь прямо на песок.

А-а-а-а…

Ну вот, проснулась. Надо же умудриться свежим порезом за подушку зацепиться. Стоп. Каким порезом?

Твою мышь! Через всю ладонь!

Судорожно вспоминаю, где и как вчера  угораздило. Зазвонил будильник в телефоне, потянулась выключать, опять рану разбередила. Больно! Так. На кухню бегом марш.

Все ножи на месте, ничего я вчера не резала, на ужин магазинные пельмени варила. Откуда рана? В голове замелькали события сна. Я даже присела.

Ну, все. Тетя Соня, я иду к тебе, готовьте соседнюю палату.

Заклеила рану и стала на работу собираться, не было времени раздумывать. А там опять уроки, тетрадки, проверки, тесты, в субботу субботник, все воскресенье проект делала, срочно на конкурс надо. Все как обычно. Бабуля каждый вечер звонит, спрашивает, как дела. А что говорить? Про сон сказала, что опять старик явился, а я ему все по полочкам разложила, обещал больше не беспокоить. Мне ведь и правда теперь отличные сны стали сниться, то море, и я в нем плаваю как рыбка, то небо, летаю среди облаков и такая красота внизу, дыхание перехватывает. Даже не знаю, что больше нравится. Просыпаюсь бодрой, как после бабулиной баньки. Зажила лучше прежнего, одним словом.

Правда, без огорчений тоже не обходится. У всех одноклассниц и одногруппниц какой-то бэби-бум начался, как сговорились. В лентах одно и то же: токсикоз, растяжки, где лучше рожать, плюсы и минусы грудного кормления, первые зубики, улыбки. Детишки, детишки, детишки. Каждая считает своим долгом спросить, чего я тяну, это ведь такое неземное счастье. Да замуж меня никто не берет! Но разве так ответишь. Отбрыкиваюсь, отшучиваюсь и отписываюсь от их аккаунтов. Сестры тоже интересуются. Хоть мама помалкивает, видимо, бабуля ей что-то рассказала. Тоже стала звонить каждый вечер, то про то, то про это поговорим.