Читать книгу: «Ноилениум»

Шрифт:

ISBN 978-5-4498-2199-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Лицо в тумане.

Мелкий дождь моросил с утра, раздражая и без того угрюмых прохожих, мягко и часто ложился на шляпы и зонты, глянцевал графитовый асфальт. Саше казалось, что кто-то достал невидимую палитру с одними лишь оттенками серого колера и раскрасил широкой кистью всё вокруг. Порывы ветра сердито подгоняли, развевая полы его плаща, торопили домой в уютное тепло электрочайника, дивана и телевизора.

«Какой бесконечный день», – размышлял он, расплачиваясь в ларьке за печенье «Шахматы» и пачку сигарет.

– Молодой человек, сдачу заберите… Ходют, как лунатики, потом под поезда попадают, а человеку невиноватому в тюрьму садися. О чём только думают? – луноподобная торговка излучала крайнее презрение к человеку, способному забыть сдачу.

«Приду, посмотрю прогноз погоды на завтра. Когда этот дождь закончится? Кофейка глотну, а потом позвоню Максу. Ещё неделю назад обещал электронику в машине глянуть… Главное, не забыть позвонить».

Внезапно поток мыслей прервало странное ощущение. Последний раз с ним происходило нечто подобное в далёком детстве. Саше чудилось, будто он – ничто, пустота. Кто-то безликий, без имени, без дома, без друзей. Растворяется в окружающей серой массе, теряя последнюю частичку своего «Я», забывая всё что относится к нему, Александру Степановичу Чернецову и плывет инертной массой в бесконечном потоке чужих лиц и мыслей.

Тут его блуждающий взгляд задержался на женщине. Ничем не приметная, в чёрной кожаной куртке, она стояла в двадцати-двадцати пяти метрах от Саши и буравила его своими бесцветными глазами. Что-то отличало незнакомку от остальных прохожих. Саша не сразу заметил, что она была без зонта, без головного убора и по её седой чёлке, спадающей почти на самые глаза, бежали тонкие ручейки воды. Они стекали по щекам, падали на одежду, на асфальт. Или это были слёзы? Столько слёз вокруг в этом моросящем дожде, так похожем на туман…

В какой-то момент её лицо показалось до боли знакомым, но очень далёким, будто выплывшим из прошлой жизни. Саша тряхнул головой, пытаясь прогнать невесть откуда подступившую тошноту и когда это удалось, заспешил домой, оглянувшись лишь у подъезда туда, где стояла странная женщина. Она исчезла в пелене дождя бесследно, словно её никогда не существовало. Взгляд Саши остановился на граффити, изображённом на облупившейся стене у которой стояла незнакомка. Чёрный символ в виде меча, окруженного спиралью казался зловещим знаком. Никогда прежде Чернецов такого не видел, и толкования его не знал.

Дома он устало плюхнулся на диван. Когда блаженное тепло от кофе растеклось по венам и озноб перестал выбивать мелкую дрожь в теле, ткнул в кнопку пульта управления телевизором.

– В Петербурге в ближайшие сутки ожидаются проливные дожди и шквалистый ветер. Температура воздуха в дневные часы составит девять – одиннадцать градусов тепла, ночью пять – семь также со знаком плюс. Влажность воздуха девяносто два процента… – монотонно вещала рослая блондинка – метеоролог.

Прогноз погоды сменился каким-то боевиком, название которого Саша не запомнил, впрочем, как и его содержание. Раздражённо переключая каналы он остановился, лишь когда слух резануло название его улицы в криминальной сводке. Телеведущий заметно торопился рассказать о случившемся:

– Около двух часов назад на улице Темирязева из проезжающего джипа автоматной очередью была расстреляна пожилая женщина. Оперативная группа работает на месте преступления. Следствие убедительно просит граждан, имеющих любые сведения о данном происшествии, местонахождении преступника или личности убитой, сообщить в ближайшее отделение милиции или по телефонам, которые вы видите сейчас на экранах ваших телевизоров. Все подробности и обстоятельства преступления у нашего корреспондента, Виталия Ложкина, э-э, простите. Вилкина. Виталий?

На экране появился Виталий Вилкин и затараторил также на одном дыхании:

– Совершенно верно, Игорь. Неизвестные, проезжая по Тимирязева в джипе марки «Ланд Крузер» чёрного цвета, расстреляли женщину и скрылись с места преступления. Номер автомобиля был испачкан грязью и разглядеть его немногочисленным свидетелям не удалось. Мотивы жестокого убийства и личность жертвы, пока не установлены. При женщине не было обнаружено никаких документов. В городе объявлен план «Перехват». А сейчас своими наблюдениями со съёмочной группой нашего канала делится продавец продуктового ларька по улице Тимирязева, Романчук Светлана Викторовна, которая стала невольным свидетелем зверского и бессмысленного преступления!

На экране показалось круглое лицо продавщицы, которая давеча отчитывала Сашу за забытую сдачу. Тётка взахлёб рассказывала подробности, явно потрясенная увиденным и внезапной важностью собственной персоны:

– Ну, значит, вот что… С утра же ж моросило и моросило севодни. Люди по делам торопятся, а эта, ну женщина значит, придёт вон туда, под кафешку «У Пельменя» и стоит. Постоит-постоит и уходит. Потом опять возвращается. Вроде ждала кого. А последний раз как исчезла, так почти сразу же и вернулась обратно. Минут через пять где-то. Тут этот джип и показался. Улица считай, пустая была. Я хорошо видала. Джип блестит под дождём, а номера замызганы. Нарочно, видать. Медленно к ней так подъехал. Она и бежать не собиралась, окаянная, только глядела во все глаза. А потом бах-бах и всё. Нет тётки. Будто только и ждала, чтоб из автомата расстреляли, – выдохнула тётка и полезла в карман за «Валидолом». Немного успокоившись она продолжила. – Лежала убиенная в той же ж луже, что и стояла весь день, только теперь лужа от крови красная стала от ейной. Вот до чего народ довели! – закончила мысль Светлана Викторовна. Тут к журналисту и ларёчнице подошел молодой оперативник и закрыл рукой камеру.

Сашу поразила прозвучавшая новость. В своей памяти он вновь встретился со взглядом седой женщины. Она смотрела на него так, будто знала его. Да и что греха таить, её лицо тоже показалось странно знакомым. Чернецов долго испытывал на прочность свою память, но проиграв эту битву с самим собой, незаметно уснул.

Саше снилась бабушка. Её не стало более десяти лет назад. Горечь утраты первые годы была особенно острой. Но время если не лечит, то размывает границы боли, притупляя её. Так произошло и с Сашей. И вот сейчас она снова ему приснилась.

Бабушка Рита, Маргарита Вульфовна как её звали во дворе, вложила в любимого внука почти все свои знания о жизни, коих имелся солидный багаж. Однако она до самых своих преклонных лет оставалась загадкой для Саши. Была в ней та недосказанность и харизма, которую детское сердце чувствует особенно явно. Некоторые тянулись к ней из-за этой необычной черты, но большинство – опасались. И лишь в последние дни, когда Маргарита совершенно слегла, ей болезненно захотелось о чем-то откровенно поговорить с Сашей.

– Санька, – шептала она кашляя, сбиваясь и долго подбирая слова, – ты мой единственный наследник. Квартира моя твоей будет. Это ты и так знаешь. Делай с ней, что захочешь. И дача в Лисьем Хвосту, дача тоже – твоя. Вот о ней…

– Бабушка, мне ничего не нужно. Постарайся поправиться. Я прошу тебя.

– Александер, не перебивай. Слушай меня внимательно… О чём я говорила сейчас? Не помню… Саша, что я хотела тебе сказать?

Саша глотал слёзы, но бабушка уже не видела этого. Она спала.

– Саш, как она? Что-то нужно? – шёпотом спросила, высунувшись в приоткрывшуюся дверь Розочка, кажется троюродная бабушкина племянница или что-то вроде того. Саша плохо помнил её. Она осталась сиротой ещё в младенчестве. Маргарита Вульфовна всегда помогала девчушке и теперь Роза ухаживала за ней из чувства благодарности. Саша не вникал в их отношения тогда и фактически не общался с ней. Совершенно бесцветная ничем неприметная Роза, была серой, как ушедший день. Ушедший день… Внезапно мозг пронзила дикая догадка: Роза! Это она стояла сегодня под дождём и смотрела на него так пронзительно. Но как же она состарилась! Роза стала похожа на увядший цветок, распространяющий затхлый запах.

Голова во сне звенела, пока Саша не понял что звонит телефон и с трудом нащупывая грань между сном и реальностью, снял трубку:

– Алло! Слушаю!

– Шурик?! Здорово!

– Макс?!

– А кого ты ждал? Фею шёлковых ночей? Я чё, тебя разбудил?

– Ага. Вздремнулось что-то. Погода, наверное.

– Ну, давай, продирай зенки и приезжай. Электронику у твоей милой гляну, если не ревнуешь, – Макс весело расхохотался.

– Да ну тебя. Слушай, давай завтра, а?

– Не, Сань, завтра никак. Завтра с налоговиками бы разобраться, а то век свободы не видать. Ты же сам на сегодня просил… И потом, дела у меня. Давай, не ленись, подгребай. Расскажу тебе кое-что интересное. Я такую плюху снял – обалдеешь.

– Макс, ты хоть половину своих плюх в лицо помнишь?

– Шурик, не брюзжи. Какие наши годы? Эту – точно не забуду. Про таких песни поют. По телефону ничего не скажу, но подвязки у тётки – мама не горюй. Если у нас с ней и дальше будет также офигенно, то моему автосервису никакая налоговая будет не указ, – и Макс радостно хрюкнул.

– Макс, я это уже слышал или память скверно шутит со мной? Когда ты в прошлый раз завел шашни с генеральской дочкой, этой, как её…

– С Маленковой, что ль?

– Ну да, с Маленковой. Так вот не она ли тебе обещала отмазку от налоговой на долгие года? И не её ли брутальный папенька чуть не потопил твой автосервис с тобой вместе в глубокой речке под названием «Дерьмо»?

– Эх, Саня… Злопамятный ты… Малолетняя потаскушка – прошлогодний снег. Моя нынешняя гёрла – не сопливая девка, а крутая тётя с большими бабками. Всё. Больше ничего не скажу. Приезжай, – отрезал Макс и в трубке раздались частые гудки.

Лучший друг Саши Максим Капралов был парнем видным. Из данного обстоятельства без особого стеснения он выжимал колоссальную выгоду. Например, несколько лет Макс получил небольшое наследство от одной из своих пассий весьма элегантного возраста и к изумлению Чернецова не потратил эти деньги на гулянки с девочками, новую тачку или шмотки, а открыл небольшой автосервис. «Надо думать о завтрашнем дне. Стареем, Саня», – объяснил он тогда, чем ещё больше обескуражил приятеля. Таким был Макс. Непредсказуемым…

Глава 2

Макс.

Превозмогая себя, Саша выбрался из-под тёплого пледа, плеснул в лицо ледяной водой и сменил джемпер. Ещё через десять минут он завёл любимую «Тойоту» и двинул к Максу в автосервис.

Дождь по-прежнему частил, но дворники прилежно разносили блестящие капли по стеклу. Город подсвечивал фонарями, неоновыми рекламами и уныние казалось не таким тягостным. Саша поймал себя на мысли, что этой осенью Петербург стал похож на декорацию к странному фильму. А может быть он был таким всегда, но рутина так закрутила в своём монотонном ритме, что Чернецов этого не замечал. Жил здесь почти все тридцать лет своей сознательной жизни и не замечал.

Саша пропитался мятежным питерским духом и сквозняками его переулков ещё в раннем детстве. Всё здесь было знакомо: город рос и менялся вместе с ним. Потом была учёба в институте, где Саша сдружился с Максом. Новоиспечённый приятель уже в те годы виртуозно кружил головы всем особам женского пола, попадающим в поле его зрения. Ему было совершенно неважно: красива ли очередная его пассия, молода ли, провинциалка ли, петербурженка ли… «Надо совершенствовать и оттачивать мастерство. И вообще, Шурик, запомни: с женщинами, понты дороже денег…», – частенько поучал он друга.

Благодаря этой нехитрой науке немало слёзных, а порой и совсем нелицеприятных инцидентов было на совести Максима Капралова, однако ему удивительно везло и он всегда выходил сухим из воды. Не обладай Макс этим счастливым качеством, полный геныхт, как сказала бы Сашина бухгалтер Фаина Аркадьевна, ему пришел бы уже давно.

Чернецов подобным везением похвастаться не мог даже при том, что слыл симпатичным парнем. Глубина его синих глаз и мягкость тёмных вьющихся волос привлекали только особенных девушек. Правда с красавицей-однокурсницей Аллочкой Болдиной у Саши даже случился краткосрочный брак. Однако супруге в пугающе возрастающей прогрессии требовались новые платья, шубки и что ещё хуже, обустройство её многочисленной родни из Липецка в Питере. «Желательно в бабушкиной квартире. Она ужасно большая. Напрасно пустует», – вздыхала Аллочка. Саше всегда хотелось осмысленных и философских отношений. Увы, в супруге эти качества найти было невозможно, даже вооружившись самым серьёзным оптическим прибором и ангельским терпением. Так и завершилась их ветреная интрижка…

Рассказать ли Максу о сегодняшнем происшествии, машинально поворачивая руль размышлял Чернецов. А может логичнее обратиться в милицию и честно сообщить, что узнал женщину, убитую накануне? Легко представить как друг, возмущаясь и матерясь, будет отговаривать от этой затеи. И правда, к чему лишние неприятности? Розе он уже ничем не поможет, а себе жизнь наверняка усложнит. Нет, с милицией лучше не торопиться. А если оперативники раскопают их родство самостоятельно? Ну и что? Не видел, не знаю. И даже если видел… Что странного в том, что он не узнал Розу, приходившуюся ему седьмой водой на киселе?

Таким образом, почти успокоив себя, Саша подъезжал к автосервису. Это «почти» точило и не позволяло расслабиться ибо в глубине души Саша понимал, что видел именно Розу и остро чувствовал, что странная встреча служила лишь началом ниточки в большом клубке неприятных событий, которые поджидали его в недалеком будущем.

– Здорово! – Макс вышел навстречу. Приятели обменялись рукопожатием. – Молодец, что приехал. Я бы завтра не смог организовать. И потом тоже хрен знает, когда освободился бы. Закроюсь на недельку – другую. Такую лав стори замутил!

Саша сразу отметил про себя, что друг выглядит слегка потускневшим и постаревшим. Женщины любили его и прозвали Солнышком за яркие глаза, белёсые волосы и ослепительную улыбку, из-за которой казалось, что Макс снисходительно распространяет вокруг себя благодатное сияние. Но сегодня благодать была на нуле.

– Выглядишь ты, Макс, хм… прямо скажу, не блестяще. Заездила новая подружка?

– Не парься, Саня. Она того стоит. Ты и сам кстати, угрюмый, больше чем обычно. С Людкой что ли поцапались?

– Да нет. Чего с ней цапаться? Она совершенно нейтральное создание. Уже второй год ждёт, что я на ней женюсь и считай без единой истерики. Почти идеальная женщина.

– Ну, так у вас всё честно. Ты ж её предупреждал, что не имеешь такого идиотского намерения.

– Ага, но вот чую я, что на нашем корабле зреет бунт. Ладно, проехали. Так что у тебя за лав стори?

– Пошли ко мне, перетрём. Витёк, иди проверяй «Тойоту»! Я потом и сам гляну. Свистнешь.

Кабинет Макса был обставлен в минималистическом стиле, но он был удобен как для работы, так и для отдыха.

– Коньяк будешь? Ах, да! Ты за рулем. А я хлебну, пожалуй, – Макс плеснул себе спиртное в фужер. Затем вальяжно затянувшись сигаретой и устроившись на кожаном диване, повёл свой рассказ: – Помнишь мою предыдущую гёрлфренду? Ну, Леру. Рыжая такая. Кстати, это миф на счет рыжих. Они такие же, как и все. Или я уже говорил об этом раньше? Ну да неважно. Короче, потащила она меня пару недель назад на открытие нового ресторана. Сначала мне было в лом идти, но потом подумал, что Лера уже утомила меня хуже зубной боли и на этой тусовке можно подцепить кого-нибудь посвежее. Ну я навёл лоску и отправился под руку с конопатой в этот кабак. Открыл его кстати, никто иной как сам великий и ужасный Керич. В курсе, кто такой?

Саша отрицательно покачал головой.

– Ну ты даёшь! Он же знаковая фигура в Питере… Значит, рассказываю: Керчинский Виктор Станиславович. Заседает в Думе, штаны протирает, а между заседательствами занимается делами куда более полезными для его благополучия, чем порча портков. Прикольно, правда?

– Очень.

– Ну так вот. Керчинский со своей супругой присутствовали на открытии. Очень видная дамочка. Когда нас познакомили, между нами сразу проскочил огонёк. Я такие вещи секу, ты же знаешь. Мужу до неё дела нет. Тоскует она. Короче, я удачно выбрал момент, подкатил к ней, а дальше – дело техники, – и Макс самодовольно ухмыльнулся. – Теперь мадам Керчинская, она же супруга авторитета Керича, уже три недели тает от моего личного обаяния, как пломбир на пляже. Кстати о пляжах… Мы собираемся на недельку махнуть на острова. Вытрясу из неё всё, что пожелаю. Ну как? Я король?

– Хм… Что-то не вдохновляет. Такие чики – непростые бабы. Ты уверен, что её муженёк ничего не знает? А если узнает, то не закатает тебя в асфальт? И если уверен, не слишком ли ты наивен?

– Саня, не боись. Её благоверный содержит несовершеннолетнюю любовницу – тайку. У Линды есть доказательства. Видео – шмидео, там… Короче, стоит ей запустить ролик в Интернет и по крайней мере, политическая карьера Керича завершится бесславным финалом. Оно ему надо?

– И всё-таки не лучшую историю ты мне рассказал, Макс. Ты знаешь, я не люблю копаться в чужом белье. Хотя, если отдаёшь отчёт в том, что делаешь – дерзай.

– Дерзну, Шурик, ещё как дерзну. Но на сегодня – баста. Устал. Пойду только тачку твою гляну, как там справляется Витёк. Подожди меня здесь.

Макс вышел, а Саша задумался: что-то тревожило его в услышанном рассказе. Приятель казался традиционно беспечным, но на сей раз ставки были слишком высоки.

Саша оглядел знакомый кабинет. Стальные тона в сочетании с индиго. Запах сигарет и терпкой туалетной воды. Пузатые бутылки с коньяком и квадратные – с виски… Всё было знакомо до боли, но чувство сожаления о чём-то неуловимом стало только сильнее. Может быть, съездить к Людке? Она своей болтовнёй сумеет отвлечь от гнетущих мыслей, и Саша потянулся за телефоном…

– Алло, Люсь? Я у Макса. Хочу, чтобы он машину глянул. Потом планирую к тебе заехать, ты как?

– Нормально. Приезжай, котик. Только остаться у меня ты сегодня не сможешь, прости. Мне к маме надо, – жалобно протянула Люся. – Она на даче.

– Скоро буду.

Люся чмокнула в трубку и раздались частые гудки.

За спиной пробасил вернувшийся Макс:

– С кем болтал? Судя по умиротворенной физиономии, с Людкой. Слушай, может и правда, женись на ней. Детей нарожаете.

– Отвали, Макс. Мне одного раза хватило, чтобы твёрдо уяснить, что это не моё. Так что с машиной?

– Всё нормально. Езжай. Там по мелочи было.

– Сколько должен?

– Издеваешься? Езжай уже к своей Людмиле, Руслан. Не мозоль глаза, а то опять мозги прочищать начнёшь…

– Не начну. За свою жизнь сам отвечаешь, но история эта дурно пахнет. Попомнишь моё слово.

– О, я так и знал. Держи ключи и ступай себе с Богом. Вернусь с Сейшеллов – позвоню. Если Линда достанет – позвоню оттуда. Кстати, я думаю, это ненастоящее её имя. Что за мода у светских тёлок пошла имена менять: Линда – Белинда? Звалась бы Танькой – было бы проще.

– Макс, они не тёлки светские, они – львицы.

– Саша, тёлка Таня и львица Линда – это один хрен. Поверь боевому товарищу.

– Верю. Ключи давай.

Макс подбросил ключи, Саша легко подхватил их и поехал к Людмиле.

– Привет, котик, – промурлыкала Люся, повисая на шее Саши, когда он появился на пороге её квартиры. – Ну что с твоей первой любовью? Надеюсь, ничего страшного? Макс её полечил?

– Люсь, не начинай.

– Я шучу, – хрипловатый смех Людмилы указал на одно обстоятельство, которое случалось крайне редко, но сулило неприятности: она была пьяна.

– Ты пила?

– А-а, по мелочи. Всего один коктейль. Корпоратив, ё-моё. Иногда даже нас, художников зовут. Сволочи. Но ты, котя, не обращай внимания. Я совсем чуть-чуть. Пойди вымой руки и айда ужинать. Всё уже на столе. Побуду с тобой немного и потом к матери в Ольгино двину. Она очень просила.

Уплетая разогретое в микроволновке жаркое, Саша спросил:

– Как ты машину вести собираешься? Давай, отвезу тебя. До Ольгино же час езды.

– А я не пьяна… – Люся хитро прищурилась, – Санечка, неужели ты за меня беспокоишься? Боже, какое счастье… – она картинно закатила глаза. – Ладно, по такому поводу я возьму такси, а ты дуй домой. Выглядишь совсем уставшим. Лучше приедешь за нами через пару дней и отвезёшь обратно в Питер. Кстати, мама тебя повидать хотела. Заодно и встретитесь.

– Ну, хорошо. Я и правда устал. Рассчитывал отвлечься с тобой, сходить куда-нибудь.

– Прости, миленький. Уже пообещала маме, что приеду. Немного за неё волнуюсь. Дом холодный. Простудилась, наверное. Ну и ты же её знаешь – пару дней в одиночестве и появляется куча несуществующих болячек.

Тут Саше на колени запрыгнул пушистый Барин, кот-сибиряк Люсин питомец. Он был похож на одомашненную рысь, при этом не особо уступая старшему предку в размерах.

– Привет, Барин! Остаёшься один или поедешь на дачу?

Кот мяукнул в ответ.

– Люсь, хочешь, я к себе на пару дней кота заберу?

– Не боишься хлопот? Я лучше его соседке Нине Васильевне оставлю.

– Нормально, Людок, не надо Нине Васильевне. Мы же с Барином холостяки. Всегда общий язык найдем.

– Вот именно – холостяки, – повисла напряжённая пауза, а потом Люда решилась. – Саш, ну почему мы не можем жить вместе, как все люди? Неужели я совсем ничего для тебя не значу?

«Тьфу ты, сам себя сглазил. Пора валить домой, иначе добром это не кончится», – пронеслось в мыслях у Чернецова. Но его девушка была особой проницательной, потому что её глаза, начавшие наполняться слегка пьяными слезами высохли и она неожиданно спокойно произнесла:

– Я слышала в новостях, на твоей улице произошло убийство.

– Да, я тоже слышал, – ответил Саша, хотя по правде сказать, ответить хотелось нечто совершенно иное. Что-то типа: «Час от часу не легче».

– Саша, это ужасно. Я боюсь за тебя. В твоём районе всегда было тихо… Ты не знаешь, кто эта женщина? И за что её убили? Говорят, пожилая. Может из-за наследства? Она не из твоего дома?

– С чего ты взяла, что из моего?

– Не знаю… Просто любопытно.

– Тогда зачем пороть чушь? Я понятия не имею, кто она. Ни разу в глаза её не видел! И почему ты должна за меня бояться? Я никогда не связывался с криминалом и я не наследник Рокфеллера, а простой программист. Кому я нужен? Или моя фирма из четырёх человек? Ты можешь объяснить? – Саша раздражался всё сильнее, новая тема нервировала пуще прежней. – Поеду домой. Устал. Спасибо за ужин.

Людмила, борясь с очередным слёзным приступом, кивнула и перешла почти на шёпот:

– Прости, я не думала, что тебя это так разозлит… Кстати, я сделала тот рекламный баннер, что ты просил.

Люда помогала с дизайнерскими вопросами, периодически возникавшими в Сашиной конторе. Но сегодня Чернецов был непробиваем:

– Спасибо, покажешь, как вернёшься. Не срочно. Сейчас успокойся и поезжай к матери. Позвонишь, когда нужно будет забрать вас, – буркнул он и решительно направился в прихожую. Люся засеменила следом.

– Санечка, ну прости меня неразумную. Глупости говорю. Пьяна всё же, наверно. Я тебя очень люблю и хочу быть с тобой. Я не так молода уже. Деток хочется поняньчить… Давай поженимся, а? Я думаю, нам уже пора, – она положила руки ему на плечи, и заглянула огромными блестящими от слёз глазами, в самую душу.

Саша молча рассматривал её: что-то новое появилось во взгляде. Кроме мольбы, в нём сквозило отчаяние, но отчаяние жёсткое и настойчивое. Людмила была красива и это признавал даже Макс, перепробовавший все виды женской красоты. Сероглазая, с пепельными пушистыми волосами. Саше иногда казалось, что она похожа на Мальвину, необыкновенную девочку из детской сказки. Однако ей будто чего-то не хватало… Тепла или глубины, а может быть и того, и другого. Саша не знал и вполне возможно был слишком придирчив к Люсе, потому что другие мужчины смотрели на него с завистью, когда они появлялись где-либо парой. И сейчас на мгновение даже мелькнула предательская мысль: уступить, сдаться этой женской мольбе, смириться с неизбежным. Но тут же одёрнув себя, Саша убрал её руку с плеча и ровно произнёс:

– Мы обсуждали это много раз, Люда. Я боюсь, что бессмысленные разговоры не приведут ни к чему хорошему. Только к ссоре. Поезжай к матери. Потом поговорим, – и, коснувшись её мокрой щеки губами, захлопнул за собой дверь.