Читать книгу: «Идеальное зеркало», страница 2

Глава 2.

После совещания каждый из нас чувствовал, что это был поворотный момент в истории компании. Куда именно поворачивали пока было сложно сказать. Слишком уж смелое это вмешательство в человеческую жизнь. Если не в промысел божий. Как можно решать, как жить за человека? Будет ли этичным сотрудничать с таким провокационным проектом?

А вот Кристоф был полон воодушевления. Он попросил каждого составить для себя план действий относительно внедрения нового подхода к «дому мечты». «Теперь дом сможет стать вашим вторым «я» в буквальном смысле, – прокомментировал Кристоф на кураже. – Если все функции домашней системы можно будет с точностью выше 98% адаптировать под индивидуальные желания и активности владельца, его особенности характера и образа жизни, то нужды в дизайнерах интерьера больше не будет. Yellow Bridge захватит и этот рынок тоже. Виталий, блестяще! С нетерпением жду тестовых результатов».

Кристоф очень старался сделать вид, что несказанно рад успехам коллег из российского офиса, но привык сам приносить из Европы новинки в индустрии. Оставалось надеяться, что этот взмах крыльев бабочки не принесёт тайфун на наше побережье. «Всё это не моего ума дело!» – сказала я себе и отправилась за свой стол.

«Ну что, Яндекс, кто такая Кларис Морель?», – спросила я просыпающийся Mac и потёрла руки в предвкушении интересного расследования.

Именно это лицо интересовало меня больше всего. Что с ней стало после визита в Агентство? Забивая в поисковике её имя, я ожидала множество различных Кларис, которых придётся усердно узнавать по фотографиям. Но вышло так, что весь интернет был занят фотографиями и работами той самой Кларис Морель.

«Где такая дама могла ошибиться? Или что, не в деньгах счастье», – посмеялась я про себя.

Что сказать, её работы интриговали. Они были откровенно враждебны человеку. Если она изображала море, то шторм, если сад, то он буйствовал: деревья разбивали стены, будто захватывали пространство человека, желая вытеснить его мир и заменить своим. Гармонично выглядело только здание-дерево, где помещения, словно грозди ягод, свисали на высоте. Смелый замысел. Не знаю, смогла бы я в таком находиться. Покачиваться кистью ягод на ветру в трёхстах метрах над землей…

Так или иначе, девушка добилась больших результатов. Здесь и реализованные проекты Storm waves house в Лондоне, офисный объект Ashberry в Леоне, строящаяся клиника доктора Франсуа Мизонье в пригороде Парижа, которая была похожа на маяк среди скал, превращённых в лабиринт текучих фонтанов, поросших хвойными деревьями, кустарниками и цветами разных оттенков. Хотела бы я там полечиться.

Кларис Морель окончила Национальную архитектурную школу в Нормандии, много стажировалась, и, наконец, стала свободным архитектором. Работа-море удостоена архитектурной премии Миса ван дер Роэ, ежегодно ее проекты входили в шорт-листы многих конкурсов. Удалось найти и более свежие данные об архитекторе.

В конце страницы поисковика вывалился заголовок «Кларис Морель уходит из архитектуры». Наконец! Что же случилось? Ссылка открылась криво, а чего ждать от Яндекс.Переводчика. Материал-перепост. Пока искала оригинал наткнулась на ещё четыре подобные публикации и это только большие издания. «Кларис Морель сообщила об окончании своей архитектурной карьеры, приступив к «забытым граням своего любимого таланта», – процитировал Architectural Digest героиню статьи, – Известный архитектор и видный деятель программы продвижения образования для женщин в странах третьего мира, на пике своей карьеры решила сменить амплуа и приступить к созданию объектов живописи. По словам Кларис, она всегда мечтала писать картины, но в силу определённых жизненных обстоятельств и серьёзного влияния среды, её увлекла архитектура. Нужно отметить, что признаки художественности натуры Кларис сочились в каждом её объекте, наполняя его маринистскими мотивами (вспомните Storm waves house) или знаменитый «Сад вочеловечшася», где деревья становятся людьми и захватывают планету.

Метаморфоза «архитектор-художник» произошла под воздействием впечатлений, полученных в агентстве Miroir parfait, – продолжал автор статьи. – Основатель компании и ее главный специалист доктор Франсуа Мизонье рассказал о принципе его программы: «На основе максимально подробной информации о вас, вашем детстве и прожитых годах, предпочтениях, окружении и других деталей, программа Miroir parfait выстраивает карту достижения успеха конкретного человека, его предельно вероятного уровня счастья. Программа развивается, сейчас мы работаем над портативными устройствами, которые могли бы помогать на месте делать правильный, эффективный выбор при всех переменных». Да, похоже не долго нам осталось сомневаться в себе, Мизонье взялся решить все наши проблемы. Вы хотели бы принять участие в такой программе?».

Издание объявило конкурс, у кого история наиболее душераздирающая, чтобы вручить «счастливчику» билет в Агентство и исправить его путь раз и навсегда. Реакция на программу читалась противоречивой: кто-то писал, что это вмешательство в дело Божее (но такие люди находятся вообще всегда, даже на открытии какого-нибудь завалящего спортзала), кто-то говорил, что он ждал этого всю жизнь, а кто-то отложил своё самоубийство в надежде что-то наладить, кому-то такие действия представлялись лишением человека права выбора и вкуса к жизни. В итоге даже я захотела принять участие в конкурсе, но, конечно, не стала. Вспомнила, что мне никогда не везёт.

В статье приводился комментарий самой Кларис Морель о принятом решении: «Всю свою жизнь я рассматривала рисование как забавное увлечение, которое помогало мне настроиться на нужный лад и прийти в себя. Но никогда это не было делом жизни, я даже не могла себе представить, что живопись может быть моим истинным талантом. Я всегда любила архитектуру и была уверена, что включение в свои работы элементов картин, которые могла написать в приступе вдохновения, это моя творческая «изюминка», своего рода почерк. Франсуа проделал со мной огромную работу. Поначалу мне казалось, что всё это просто шутка какая-то, я вполне успешный человек, я состоялась в деле, которое выбрала и готова была развивать до самой смерти. Пришла к ним только на доверии к Франсуа, мы подружились, когда я проектировала его клинику. Когда Агентство закончило свои исследования, и они пригласили меня в комнату к miroir parfait… Что ж… Я потеряла дар речи, я не могла, отказывалась смотреть на неё, но это была я. С экрана на меня смотрела я сама, только красивая, что я могу еще сказать, счастливый человек он видим, прежде всего, очень красивым…».

Я закрыла окно публикации. Не хотела читать дальше.

По запросу Miroir parfait выпало всё, что можно, только не французское Агентство. «Ну а сайт же у них должен же быть».

Порывшись ещё немного, нашла некий ресурс по адресу www.lemiroirparfait.fr. Наверное, вариант без «le» был уже занят. Что я искала там? Доказательства эффективности, медицинские исследования? Вряд ли их выкладывают прямо на сайте…

Портал был минималистичным, ничего лишнего, интуитивно просто. На молочном белом фоне, самым простым шрифтом, кажется, Times New Roman, появилось название и ниже несколько пояснительных пунктов, замигала строка загрузки чего-то. Всплывающее окно с запросом разрешения на использование веб-камеры пока работаю с сайтом. ОК. Зачем? Перевод даже на русский. Изображение подёрнулось, как помехи на телевизоре со слабым сигналом, потом ещё раз и исчезло. На экране появилась комната, вся в голубых и белых огоньках, панорамное изображение можно было двигать, словно это я управляю камерой. «Расхаживая» по комнате, я наткнулась на зеркальную стену, в которой… отражалась я сама!

Именно я! Как я была в тот день, даже одета также.

Вскочив на ноги и отпрянув от компьютера, я уронила стул и врезалась в горшки с цветами, что стояли у нас по всему «творческому пространству» (как любил говорить Кристоф). Коллеги всполошились, стали меня поднимать, кто-то даже отряхивать, можно подумать здесь есть пыль с этими неутомимыми роботами-пылесосами. Вырвавшись из заботливых лап сослуживцев, я вернулась к своему рабочему MacBook Air.

Понятно почему сайту было нужно разрешение на использование веб-камеры. Они наверняка сразу проверили и мою страничку в VK, где я сегодня выкладывала фотку в полный рост с бокалом вина. Вот тебе и волшебство. Но первое впечатление определённо шоковое.

«Это моё Идеальное зеркало?»

Но эту мысль я быстро опровергла, уж слишком я была «сегодняшняя», даже хуже.

Пока я рассматривала себя интерактивную, мне становилось всё страшнее и страшнее. Вид у меня был простой, ну совершенно обычный. «Я это специально делаю?» – подумала я. Белая рубашка с крошечными птичками, которой я так гордилась при покупке, что мол такая я вот весёлая, а оказалось, что такие вообще все носят теперь, синие брюки, тёмные лоферы, русые волосы в небрежном пучке на затылке. Наверное, в бедрах можно было бы похудеть несколько, да рубашка милосердно скрывала животик над поясом. Но я-то знала, что он там есть. Вроде накрашенная, а толку? Только ресницы, «чтобы народ не пугать». Всегда смеялась после этой фразы, а здесь почувствовала, как откуда-то изнутри подкатывает ком к горлу. На меня испуганно смотрела постаревшая, с неким серым налётом на лице и потрёпанными волосами, копия меня.

Это была правда я.

Пока смотрелась в зеркало-экран, появился маленький треугольник в правом верхнем углу, призывающий свернуть страницу и прочитать аннотацию к происходящему, либо посмотреть видео. Видео я не поняла, так что читала аннотацию:

«Здравствуй, Мария! Поздравляем тебя с первым шагом на пути к твоему настоящему успеху. Ты увидела себя в зеркале, ты готова к переменам.

Зеркало на этой странице – проекция тебя сегодня, такой, какой тебя видят окружающие, какой ты себя редко можешь заметить, потому как мы не бываем объективны к себе. Изображение собирается по кусочкам из всех ресурсов о тебе, что доступны для общественного пользования. Таким образом, веб-камера компьютера лишь помогает уловить твои движения в момент просмотра страницы, в то время как образ раскрыт из всего объема информации в социальных сетях и на других источниках в интернете.

Добро пожаловать в мир твоих и только твоих возможностей! Настоящее «Идеальное зеркало», в которое ты заглянешь в финале программы Miroir parfait, покажет твой образ в точном соответствии твоих настоящих возможностей и желаний, рвений, намерений, будем честными, твоей мечты и истинного потенциала, при максимальной эффективности твоих действий. Ты получишь дорожную карту собственного успеха, которая учтёт даже лень, недоверие и прокрастинацию твоего характера.

Взгляни на себя подлинную, стань лучшей версией себя».

Они даже имя моё вставили! Текст видео был другой. Мужчина показывал картинки толп людей, разукрашенных девиц, парней с тачками и фальшивыми улыбками, офисных ребят, трудяг на улицах, озабоченные лица в общественном транспорте (вот уж мерило уровня счастья нации), богатых толстяков и устало счастливых женщин на детских площадках. Перечислять можно долго, поэтому картинка увеличила скорость чередования и остановилась на женщине, которая сидит за небольшим столиком и смотрит на себя в овальное зеркало. Теперь я знала, это была Кларис Морель.

Она красивая, взрослая, как я всегда называю людей, больше меня достигших в жизни. То есть почти всех. Ногти накрашены бордовым лаком, в тон губам, плавно сочетающимся с тёмными волосами и охровым платьем. Кларис облокотилась на стол и приблизила лицо к поверхности зеркала. Легкая улыбка сменилась задумчивым выражением. Будто пытаясь разглядеть спрятанное изображение в зеркале, она устало опустила голову на руки. Голос рассказывает о ней, о первой клиентке Агентства, об успешной и состоявшейся женщине, которую жизнь увела от истинного таланта в сторону и даровала много других возможностей, только то счастье всегда было не полным. Невозможно сравнить искренний восторг от воплощения своего дара, реализации своего предназначения, если позволите, с простым достижением успеха в том или ином деле, какое подсунет судьба.

Ненавязчивый перезвон FaceTime вернул меня в офис. Со всё ещё отсутствующим выражением лица я нажала на зеленую кнопку ответа и услышала: «Маша, зайди ко мне сейчас». Это был Виталий, тот самый руководитель направления маркетинга Yellow Bridge в России и стран СНГ. Непосредственно в его подчинении в нашем офисе была Лариса, Таша, я и ещё не знаю сколько специалистов по созданию и продвижению продукта «умный дом» во вверенных ему краях.

Минуя окольными путями широкий угловой стол Ларисы, я доползла до просторного кабинета Виталия. Лариса всегда буйствовала, когда видела, что я иду к Виталию напрямую. Ещё бы, сбрендившая стерва держалась за тёплое местечко в компании каждым ядовитым клыком своей мерзкой пасти.

Как её могли уважать журналисты? За что? Её лицемерие сочилось изо всех мест, желание угодить и вырваться на новый уровень власти и богатства были как будто написаны в её глазах. Она была старой. Или казалась старой. По-моему, воздух холодел в её присутствии, такая она была противная.

«Маша, ты не видишь, что у меня переговоры? Не правда ли, сложно найти адекватных ассистентов в наши дни?» – как-то раз заявила она при всех, когда пила чай с двумя журналистами в переговорной, при том, что сама просила меня занести ей на встречу документы от подрядчика. Кроме того, я не была её ассистентом. Моя должность была менеджерской и не включала в себя кофе или побегушки за прокладками.

Ещё одним любимым способом выставить меня дурой, а себя мученицей, было ворваться в мой уголок и прорычать: «Я говорила, что такие публикации ты должна вставлять в мониторинг сразу по их выходу!». И убегала в болезненном гневе, так ни разу и не сказав какие такие публикации. Плохим была я «ассистентом», мысли не читала.

Мне не хватало уверенности, чтобы противостоять ей. Как правило, моей первой реакцией было принять её обвинения и сделать всё что угодно, только бы она прекратила кричать на меня и скорее ушла. Она это знала и пользовалась. Единожды показав ей свою слабость, я попала в жёсткий капкан подчинения своему прямому начальнику не только профессионально: Лариса любила питаться моей беспомощностью, будто поглощала жизненные силы моего организма. А я верила, что придёт день и я скажу ей всё, что думаю, но пока ком в горле мешал даже пискнуть.

Зашла в кабинет Виталия и села в кресло-чашечку для посетителей. Думаю, что такие крохотные и ограничивающие предметы мебели специально ставятся в кабинетах начальства, чтобы вошедшие долго не засиживались. Виталий всегда настаивал на обращении «ты» к нему с каждым сотрудником, хоть от его «ты» и сквозило таким «вы», что впору было зажмуриться и бежать. Таким же требованием было и присесть в кресло, когда говоришь с ним. Правда я редко бывала у него в кабинете и тем более говорила в его присутствии. Но когда это случалось, я чувствовала неуловимую, труднообъяснимую связь с ним…

Из его кабинета открывался роскошный вид на Москву, словно покорившуюся обладателю комнаты. Виталий стоял у края стены: правой рукой опираясь на стекло, а левой разминая в пальцах какой-то предмет. Кажется, это был его знаменитый каменный нож, который складывался в идеальный экземпляр обычной гальки и спокойно проносился с собой в самолёт. Ходили слухи, что нож – подарок из прошлой жизни этого непостижимого человека. То ли он совершил кругосветку на байдарке, то ли годами жил в лесу… Не буду делиться своими фантазиями на этот счёт, иногда они становились слишком смелыми.

Стоя в своём кабинете у самой стены золотой башни «Меркурий Тауэр», Виталий был олицетворением ценности правильного выбора позиции на игровом поле. Когда ты бежишь в общем потоке, там внизу, среди машин и людей, ты уверен, что надо спешить, надо разогнать к чертям пробки и успеть. Но поднимаясь выше, ты замедляешься. И не потому, что ты вдруг всего добился, просто ты научился думать. Ты понял, что не сотня телодвижений в секунду сделают из тебя успешного человека, а несколько продуманных шагов.

Виталий Баровский был, наверное, самым загадочным персонажем всей нашей компании. Именно его виртуозный профессионализм дал Yellow Bridge необходимый толчок на старте её восхождения в топ производителей систем «умный дом» на российском рынке. Тогда Виталий предложил и осуществил весьма неординарную стратегию развития бренда в России, которая предусматривала защищенный доступ к инновации для других российских компаний или отдельных предпринимателей, чем запустил бизнес-тренд в индустрии дома. Всё началось в Москве, а потом и по всей центральной части страны. Благодаря своим дерзким методам ведения бизнеса Виталий стал консультантом многих национальных бизнес-инициатив, спикером профессиональных форумов по коммуникациям и деловым тенденциям в нашей стране и за её пределами, периодически полностью исчезая в программе тех или иных событий Yellow Bridge.

Иногда, мне казалось, что он уволился, но вдруг он появлялся из неоткуда и демонстрировал потрясающую осведомленность внутренней кухней «желтого моста»¹. Таким образом, он приносил с полей новые идеи для развития организации, которые словно молодые деревья на пепелище старых проектов вырастали в новый лес, не давая компании зациклиться на каком-либо проекте, а показывали стабильный рост по стратегическим направлениям.

Я восхищалась им. Его смелостью и упорством, ярким умом, пронырливостью, стилем, всем подряд. Крутой мужик. Темноволосый красавчик, Виталий был любимцем женщин, но ни разу не был замечен с кем-то из них в близких отношениях, чем породил немало слухов о его личной жизни. Геем он не был, я уверена. Но и отношений, мне казалось, у него не сложилось по-настоящему. Нельзя каждый день столько успевать и ничем за это не платить. Всегда есть «но», считала я.

Тогда я о многом думала иначе, чем сейчас. Тогда я много ошибалась.

Противоречивые ощущения в его обществе я испытывала в первую очередь из-за странных обстоятельств моего приема на работу. Когда я впервые пришла в офис, он как-то по-особому посмотрел на меня и вопрос моего трудоустройства решился очень быстро. Я не знала, что и думать об этом, он даже не проводил со мной собеседования. Точно можно было сказать одно – это никак не было связано с моей привлекательностью. Не потому, что никакой привлекательности не было, а потому что у него была сотня или больше шансов хотя бы заговорить со мной об этом, но нет.

Между нами всегда лежала целая пропасть иерархии. Но он умел её легко преодолеть, когда того требовала работа. Бывали моменты, когда он оказывался рядом, и во мне появлялось чувство, будто я знаю о чём он думает. Всего на секунду я засматривалась на него, и он сразу поворачивался ко мне. Тогда морок исчезал и всё становилось на свои места. А именно «начальник – подчинённый» и не более того.

– Что скажешь? – не поворачиваясь ко мне, спросил директор.

– Шокирующая идея… – немного помявшись, сказала я.

– Ты думаешь это возможно?

– Почему нет? Основатель – доктор наук, психолог. Профессиональный копатель в мозгах, – немного подумав добавила. – Мне нравится.

– Нравится? – он повернулся ко мне с таким азартом в голосе, что я невольно вжалась в кресло.

– Да…

– Ты хотела бы попробовать?

– У меня денег не хватит, – рассмеялась я.

– Ну а если бы хватило, попробовала бы?

– Да, думаю да… – помедлив секунду и вспомнив публикацию Architectural Digest, ответила я.

– Решено! – со всего размаху Виталий хлопнул в ладоши и тем самым оборвал нараставший звон в моих ушах, который я только успела заметить.

– Что? – ещё не понимая в чём дело, я тупо уставилась на него.

– Именно ты посмотришь в «зеркало». Через две недели едем в Париж на переговоры с Франсуа Мизонье, – произнёс босс, усаживаясь в своё кресло.

– Эээ… И как ты собираешься меня протащить в комнату? Ночью пойдём? Моя лыжная маска ярко розовая, с миньонами. Сойдёт? – как всегда, в момент панического приступа я начинаю мелить всякую чушь.

Мне грезилось, что я могла бы изменить свою жизнь раз и навсегда, но не так скоро и резко. Я не была готова!

– Нам потребуется доказательство, наглядная демонстрация процесса, чтобы мы и, в конце концов, технари, смогли придумать как это можно сделать менее пугающим и адаптировать под запрос Yellow Bridge, – проигнорировал он мой искромётный юмор Виталий.

– А как же я?! Я не готова выкладывать всё своё грязное бельё перед коллегами!

– Не бойся, дорогая, твоё бельё увижу только я.

Каждый раз, когда он отпускал такие вот комментарии без тени смеха на лице, я не только краснела и расплывалась в глупой улыбке, но и не знала что ответить. Честно говоря, хотелось прижаться к нему и замурлыкать, потому что, для большинства женщин, подобные фразы, сказанные привлекательным альфа-самцом, означают обещание. Обещание чего-то большего.

– Тогда ладно… – проблеяла я и постаралась изобразить как можно более живой интерес к телефону, предательски отказавшемуся воспринимать моё лицо для разблокировки.

– Пока всё. Сегодня будет общее письмо на всех участников поездки, там будет полная инструкция.

– Подожди. Почему я? Почему не кто-то важный для компании? Это же будет стоить серьёзных денег, – решилась я спросить уходя.

– А почему не ты?

– Я простой менеджер. И вдруг меня берут в такую поездку. Лариса не позволит.

– Ларису я беру на себя. А ты не простой менеджер. Ты можешь стать чемпионом, если поверишь в себя, – повторил Виталий ту фразу, которую часто мне говорил до этого, но я считала, что это он так шутит.

– Откуда тебе это знать?

– Чемпионов видно на старте. – сказал он, откидываясь на спинку кресла. – А ты, почему-то, на старте так и застряла. Хотя всё ещё мигаешь маячком лидера гонки. По-моему, это видно не вооружённым глазом.

– А если я загляну в «Идеальное зеркало» и то, что я там увижу будет не связано с компанией? Не будет ли у тебя проблем от того, что столько денег ушло на неблагонадёжного сотрудника? – обернулась я, уже взявшись за ручку двери.

– Я уверен, что твоё отражение будет совершенно не связано с компанией Yellow Bridge. Скорее всего, и ни с какой другой компанией тоже.

Что было делать с этими словами, я не знала совсем. Поэтому вернулась к своему столу, где захотелось расплакаться. Почему какой-то малознакомый мужик знал обо мне больше, чем я сама? Верил в меня больше, чем я верила? А я вообще верила?

Пока я задумчиво пялилась в спящий экран компьютера, ко мне подошла Таша и все мои мысли одновременно сели на скоростной экспресс «Не парься, пора перекусить».

Подруга была по-настоящему талантливой. Играла в рок-группе на ударных по четвергам. Она утверждала, что каждый предмет во вселенной издаёт свой уникальный звук и, если суметь заговорить с ним на его языке, он будет звучать мелодичнее арфы. Таша регулярно «болтала» с предметами на моём столе. Потому мои карандашница и органайзер для бумаг, порошковый антистресс в шарике и кружка со смешной мордахой стали частью ударного трека для поднятия настроения. Меня удивляло, что она могла точно повторить любую мелодию, что наиграла в тот или иной раз. Супер-способности этой женщины раздражали почти всех вокруг, но против её музыки не возражали.

По пути в Афимолл², я думала не только о замороженном йогурте, который бесспорно заслужила сегодня, но и о предложении Виталия пройти тестирование доктора Мизонье. Заглянуть в «Идеальное зеркало»? Или оставить всё как есть? Но я ведь могла ничего и не менять. Пройти тестирование и оставить свою жизнь в прежнем безмятежном дрейфе. Я так увлеклась потоком своих мыслей, что, минуя стойку контроля пропусков на первом этаже, застряла в турникете. Боль.

– Ты чего такая задумчивая? – спросила Таша.

– Привыкаю к узким пространствам, – сказала я, потирая ушибленный бок.

– В смысле?

– Виталий хочет, чтобы я посмотрела в «Идеальное зеркало» и узнала своё истинное предназначение.

– И при чём здесь узкие пространства? – притормозила подруга.

– Мне представляется это чем-то вроде исследования в аппарате для МРТ…

– Ты ещё скажи, что представляется чем-то вроде «анатомического театра», где тебе мозги будут тонкими слайсами нарезать и искать, где там у тебя записано предназначение! – расхохоталась Таша.

Я стою за стеклянной стеной, прижимаюсь к ней всем телом, лицом. Наблюдаю как запотевает её поверхность от моего дыхания. С другой стороны, к нам со стеной приближается человек и перемешивает потоки энергии в пространстве вокруг себя. Оно больше не белое и гармоничное. Как же это? Я так старалась привести в порядок всё там. Он подходит вплотную к нам. О нет… Это Виталий. Его спокойный взгляд выводит меня из равновесия, излучает сильную энергию, она не подходит мне, она меняет пространство вокруг даже здесь, за стеной.

Я кричу ему: «Что тебе нужно?!». Пошёл дождь, будто душ включили надо мной и над ним тоже. Тёмный человек достал свой складной нож и вонзил его в стену. «Неееееет! – кричу я, – Ты не смеешь так поступать со мной! Это мой мир, мой порядок, моя стена. Кто я без неё? Просто я». Плачу, заливаюсь слезами и всхлипами, вытираю слезы и дождь с лица, пытаюсь остановить пальцами трещины, расходящиеся во все стороны от его ножа. Но стену уже не спасти, и я лишь удерживаю её вертикально, чтобы осколки не разлетелись во все стороны. Их будет очень трудно собрать.

Тёмный человек вытащил нож из стены, и она рассыпалась в пыль, оставив меня одну, в слезах, с дождем на полу. Трудно дышать, горько, страшно, холодно, человек так и стоит напротив. Чего он ждёт? Пусть уже добьёт меня. Что я могу теперь? «Что ты хочешь от меня?» – шепчу ему опустив глаза в мутнеющий пол. Он молчит. Он ждёт, чтобы я встала.

Собрав все оставшиеся на полу силы, я поднялась на колени, закружилась голова. Меня повело в сторону, пришлось приподняться на четвереньках. Скользкий пол. Руки трясутся, ноги холодеют изнутри. Кажется, меня сейчас вырвет. Дождь заливает волосы, и они липнут к лицу. Почему он не поможет мне встать? «Дай мне руку», – прошу я у человека. Он не тронулся с места. Он улыбается. Злорадствует? Его плохо видно, он в каком-то странном пространстве, вокруг всё не так. Не так как я хочу. Мне нравится белый, спокойный мир, где порядок, где всё понятно. Не хочу вставать. Не могу. Нет сил.

Он мне не даст остаться здесь, он пришёл сюда один раз.

Рывком я сажусь на колени, хлестнув себя по лицу волосами. Опираюсь на руки и подтягиваю ступни под себя, чтобы встать сразу и освободиться от него. Приятное напряжение в прессе – моё тело ещё слушается меня. Поднимаюсь словно дерево из земли: я чувствую свои ноги, как ступни соприкасаются с полом и пальцами ищут опору, ноги напрягаются по моему желанию, ощущаю равновесие, которое они держат для меня, выпрямляется спина, она привыкла быть сутулой, но и она старается ради меня, руки будто бы держатся за воздух, мои крылья, шея, смотревшая вниз, направляя взгляд к земле, выпрямляется и гордо заставляет глаза открыться небу. Боже, как высоко.

Всё исчезло: дождь, слёзы, вода, стеклянная пыль, тошнота и головокружение. Пол остался белым, но теперь я могу видеть небо, его рисунок, звёзды, динамику непрекращающейся жизни там наверху. Так было всегда? Человек стоял в окружении тёмного синего с жёлтым, разводами и кругами, расходящимися вокруг. Будто песок раздувает ветром, узор за человеком становился всё ярче, насыщеннее. Поймав его взгляд, мой фокус мгновенно развернулся в сторону вихрей. Потянулась рукой к синему и смогла сделать вдох.

Я проснулась в холодном поту и слезах. Слезах честных, как назвал бы их один мой друг, заливающих всё лицо и подушку. Освобождающих. Я рыдала во сне. Сон был ярким и таким реальным, что, уже проснувшись и сев на кровати, мне всё ещё было не по себе. Что-то мешало в груди.

Душ также не исправил дело, вода из душа лилась словно дождь из сна. Было необходимо что-то сделать, чтобы избавиться от этого шума в голове. Я чувствовала потребность двигаться, будто ломка во всём теле: хотелось гнуться, садиться и ломаться неправильными фигурами. Встать, вытянуть руки вверх, чтобы изогнуться к самому полу и обхватить ноги. Пришлось опереться на что-то, моё тело не было привыкшим к таким действиям. Перебирая руками по стене, я максимально вытянула корпус, его мышцы. Хотела ощущать их. Чувствовать тело. Моё тело. Оно моё, оно верило мне, верило в меня, хотело жить, чувствовать, крепнуть, ощущать свою силу, пользоваться ей.

После ломки на полу, состоящей из ряда асан собственного авторства, я стала отжиматься, качать пресс, стоять в планке, делать бёрпи – всё, что могло прийти в голову мне, совершенно неспортивному человеку. Я повиновалась зову тела, потеряла чувство реальности и была только с ним, делала только то, что нужно было телу сейчас. Через двадцать, наверное, самых активных минут моей жизни, ноги подогнулись без сил и уронили меня на пол. Свело пресс. Голова словно оторвалась от тела и где-то валялась. Задыхалась так, будто весь кислород из комнаты откачали. Но сквозь всю боль пришло то, что надо – свобода. Ощущение счастья. Как я жила без этого?

Я чувствовала своё тело. Я дышала сладким воздухом, проникая с ним через каждую пору в свой организм. Видела радость во всём её многообразии здесь и прямо сейчас. Тогда, незаметно, дождь прекратился.