Читать книгу: «Игры с отчимом»

1.

Меня страшно бесило, когда дядя Леша запирался к нам без стука, а еще бесила его коронная фраза, которую он произносил, уже перейдя порог нашей с Кристиной комнаты: «к вам можно?» Как правило заходил он с той целью, чтобы сказать что-то, что можно было сказать и через шроту. Например: «ужин готов», «тот фильм начался, который вы ждали» или «мы с мамой ненадолго отъедим». Кристине то пофиг, ей всего семь лет, а я давно немаленькая. Часто как раз к его нежданному визиту я могла переодеваться или элементарно валяться в кровати в одних трусах, скинув с себя одеяло. Мне нравится спать раздетой, я любила прохладу, а из-за этого придурка, который любит по поводу и без повода нарушать мое пространство, этой возможности у меня не было.

На этот раз я слышала его шаги, знала, что отчим направляется в нашу комнату и нарочно не стала застегивать лифчик. Кристина бегала на улице: с приходом каникул днем ее практически никогда нельзя было застать дома.

Я знала, что он собирается запереться к нам, но на этот раз решила не спешить одеваться и не стала прятаться за шкафом. С меня довольно. Если он все еще думает, что я такая же маленькая девочка, как и его дочь, то пусть в конце концов увидит, что у меня есть сиськи! Небольшие, единичка, но есть!

Когда шторка дернулась, я отвернулась от зеркала и мои торчащие кверху соски уверенно воззрились на отчима. Ни одна мускула на моем лице не дрогнула. Я была настолько злая и взведенная, что мне было на все плевать! Я жалела только, что успела надеть джинсы. А еще лучше было предстать перед ним абсолютно голой!

Он даже рта не успел открыть. Остановился на пороге, так и замер. Мышцы на его лице напряглись, целюсь пошевелилась, как будто он решил дожевать остатки обеда в своем рту. Ну надо же, негодяй еще несколько секунд пялился на мою грудь, прежде чем прикрыть штору и выйти! Зато теперь я чувствовала удовлетворение и свободу. Я больше не боялась, что этот кретин может войти не вовремя. Теперь даже если зайдет, мне было все ровно!

Как оказалось, отчим заглянул, чтобы позвать меня ужинать. Когда я собралась и вышла из комнаты, они с мамой сидели за столом и неспеша похлебывали горячий борщ.

– Тань, садись, покушай, – позвала меня мама, а этот сидел, уткнувшись лицом в тарелку и даже не решался посмотреть на меня. И поделом!

– Мы с ребятами собрались в город, – напомнила я.

Время было почти шесть часов. Мама разрешила задержаться до одиннадцати, все уже были в сборе и дожидались только меня. Мне не хотелось терять ни минуты.

Скрепя сердцем, мама проводила меня до калитки ненакормленной, чмокнула в щеку и выставила ряд наставлений в дорогу. Это был уже не первый раз, когда мы с друзьями ездили весилиться поближе к цивилизации, поэтому она не шибко за меня переживала, хотя в глазах все же считывалось волнение, которое она старалась не показывать, зная как меня это злит. Сама я считала себя достаточно взрослой – месяц назад мне исполнилось восемнадцать. Вообще-то если бы я не пошла в школу в восемь лет, то сейчас бы жила и училась в городе, как некоторые мои подружки. Я им страшно завидовала. Успокаивало только то, что ждать осталось недолго, всего годик и больше никакой взрослый мужик не будет запираться ко мне в комнату.

Дорога до города с нашего поселка занимала около часа времени. Автобусы тут ходили нечасто и последний возвращался около девяти вечера. Но в нашей компании был мальчик с правами. Кирилл в этом году закончил школу и собирался поступать в институт на врача. Короче, родители ему доверяли и разрешали время от времени пользоваться семейным авто, а был у них семиместный универсал. Нас собралось три парня и четыре девчонки.

Выпивать мы начали уже по дороге, чтобы приехать в приподнятом настроении. Все, за исключением Кирилла. Он вообще не пил.

Мы сразу поехали танцевать в клуб. Я не планировала много выпивать, но в какой-то момент расслабилась и перестала себя контролировать. Короче, в голову мне ударило нормально. Из всей компании я была самая убитая. Когда мы вышли прогуляться по вечернему городу, ребята с обеих сторон поддерживали меня, чтобы я не свалилась с ног. Обратная дорога домой осталась в моей памяти размытым пятном. Помню, что все мы очень громко смеялись и слушали музыку. Потом девочки по очереди начали целовать меня на прощание и выходить: оказалось мы уже приехали в деребас. Затем Кирилл развез по домам парней и я осталась одна. Мне очень сильно хотелось спать, я едва сдерживалась, чтобы не отрубиться, но рассудка хватало, чтобы понять – до дома осталось немного.

Вообще-то тревожная мысль уже успела закрасться ко мне в голову, даже в таком состоянии. Год назад Кирилл бегал за мной, несколько раз предлагал встречаться, но я динамила его. Как парень он меня совершенно не привлекал и не интересовал. Одно время мы даже не общались из-за всей этой истории. А потом был случай, что он как бы в шутку начал ко мне приставать на школьной дискотеке. Я понимала, что в говно и в случае чего не смогу ему сопротивляться.

– Долго еще? ‐ поинтересовалась я где-то через пару минут после того как мы остались одни. А я ко всему прочему сидела рядом с ним, на переднем сидении.

– А чего? Хочешь поскорей от меня сбежать? – хмыкнул он.

– Я хочу скорее обнять подушку.

– Ммммм. А меня обнять не хочешь?

При других обстоятельствах я бы сдерзнула или попросту ответила отказом. Но сейчас мне было совсем не уютно с ним вдвоем, ночью, в его машине, в состоянии нестояния. Я себя ощущала просто какой-то ватой.

– Кирилл, я хочу спать. Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Да отвезу я тебя, не переживай. Уже по твоей улице едим.

Через минуту мы остановились и я почувствовала его дыхание на своей шеи.

– Просто отстегиваю тебя, – объяснил Кирилл и ремень щелкнул.

А затем я почувствовала его язык у себя во рту и горячую руку под топиком. Он опустил спинку сидения и повалился на меня сверху. Я ничего не могла поделать. Как не пыталась скинуть его с себя, сил не хватало. Его наглые руки тем временем добрались до моей груди, он жадно стал наминать каждую по очереди.

– Тебе нравится? – противно прошептал он мне на ухо, высунув язык из моего рта.

Я промычала, чтобы он отстал и дал мне выйти.

– Да чего ты дергаешься, классно же. Тебе понравится. Хочешь я достану его? Ты когда-нибудь трогала мужской член? Давай,

Хотя бы из интереса потрогай его. Я тебе ничего не сделаю, пока ты сама не захочешь, но уверен ты захочешь большего. Ща.

Я услышала, как расстегнулась ширинка. Кирилл слегка поднатужился, видимо стягивая с себя штаны, после чего схватил мою ладонь и потянул вниз. Я приготовилась, но ничего не произошло. Точнее произошло неожиданное. Дверь машина распахнулась и какая-то неведомая сила стянулась парня с меня. Затем я услышала тумаки и голос отчима:

– Ты что, сопля малолетняя, берега попутал?!

– Она сама хотела… – вместе со слюнями или кровь выплюнул Кирилл.

– Маме своей сказки эти рассказывать будешь, гнида. Я стоял во дворе и все слышал. Она не хотела тебя, сопля ты вонючая.

Отчим ударил его еще несколько раз. Затем на пару мгновений все стихло. Я так и лежала, упав на спинку сидения. Моя голова смотрела в противоположном от улицы направлении и я всеми силами старалась не дать глазам сомкнуться. Потом я снова услышала голос отчима, но с этого момента мне стало казаться, что это все всего лишь сон.

–Набралась… – вздохнул он надо мной, очевидно почувствовав запах спиртного. – Татьяна, ты слышешь меня? Идти можешь?

Мне хотелось сказать ему, чтобы не мешал мне спать. В глазах стало совсем темно: мои веки все же захлопнулись. Я еще помнила свою недавнюю злость к отчиму, но теперь ее почему-то перекрывало чувство неописуемой благорадности. Ах, да. В моем сне он ведь спас меня от прыщавого парня со слюнами по уголкам рта. Он меня все таки поцеловал… какая мерзость. Приснится же такое…

–Да она и слова связать не можешь. Как же ты решил, что моя дочь хочет тебя. Застегни ширинку, слюнтяй. За такой поступок ты не имеешь права называть не то что мужчиной, тебя человеком назвать нельзя.

Так ему, – подумала я, – молодец, дядя Леша, все правильно сказал! И надавал ему по роже хоошо!

Он аккуратно приподнял меня с сидения и наудивление в его сильных руках я почувствовала себя уютнее. Все-таки у мамы были основания выйти за него замуж, хоть он и тупица. Тело у него было что надо. Самое то, чтобы строить дом. Который он кстати и строил собственноручно для нашей семьи на втором участке. И руки у него росли откуда надо. Да и пахло от него приятно… чем-то таким, что я могла описать лишь одним словом – безопастность.

Я обхватила его обееми руками за шею и прижалась головой к груди.

– Катись от сюда и чтобы я тебя больше не видел рядом со своей дочерью, – голос отчима был очень сердитым и излучал угрозу, но я чувствовала и понимала, что ко мне эта угроза не имеет отношения. И то что он назвал меня своей дочерью сладким теплом разлилось по моему сердцу. Дядя Леша называл меня так в очень редких случаях. Наверное, всего пару раз за все время. Тогда мне это очень коробило слух, а теперь прозвучало более чем приятно.

Мы вошли в дом и отчим тихонько прошептал мне на ухо:

– Все спят. Кристина сегодня с мамой, но ты все ровно постарайся не шуметь, если вдруг станет плохо. Я принесу тебе воду и тазик, на всякий случай.

По запаху своих ванильных духов я поняла, что мы вошли в мою комнату. Отчим склонился и положил меня на кровать, но мне почему-то совсем не хотелось его отпускать. Я почувствовала горечь и разочарование от того, что меня оторвали от его крепкой и теплой груди. Он попытался разорвать мои руки, но я вцепилась в него что есть силы. Тогда дядя Леша начал разжимать каждый мой пальчик по отдельности, да с таким трепетом, будто боялся их разбудить.

‐ Не уходи, – промычала я, все еще не теряя ощущения сна. Рядом с ним он казался таким сладеньким. – Останся.

После секундой заминки отчим произнес:

– Я схожу за тазиком и за водой.

– Они мне не нужны. Мне нужен ты.

– Таня, ты бредешь. Я – твой отчим, дядя Леша. Засыпай, но скоро может начаться головокружение. Я не смогу находиться рядом всю ночь, поэтому нужно принести тебе тазик.

– Останься со мной на всю ночь…

Он не прекращал попытки оторвать от себя мои пальчики, а я цепляась в него снова и жаждала притянуть к себе. Никогда еще не ипытывала ничего подобного. Это влечение и желание физической близости было для меня первобытным и заманчивым.

– Татьяна, ты уже не маленькая, – сказал он после очередной паузы, – тебе достаточно будет тазика… это не то чтобы болезнь, просто лишнее может пойти нарушу.

– Ты прав, я не маленькая… сегодня…сегодня, ты помнишь, помнишь мои сиськи? – спросила я и рассмеялась. Смех вырвался из меня веселым осознанием, что я могу делать во сне, что хочу, а не наблюдаю, как сторонний зритель. В реальной жизни ничего подобного я бы не решилась произнести вслух, но ведь это сон, а значит можно вытворять всякую дичь! Например, пытаться затащить своего отчима в кровать.

Меня так приятно щекотало внизу живота от того настолько нежным он был со мной и каким был грубым и беспощадным с Кириллом. Надавал ему по морде, несмотря на то, что он для него еще ребенок.

Очевидно мой вопрос ошарашил дядю Лешу настолько, что он размяк и пользуясь моментом я повалила его на себя. Правда, это оказалась плохой затеей, потому что от груза его накаченного тела мне тут же стало тяжело дышать. Но мне все ровно это нравилось. Я сдавленно выдохнула ему в шей остатки воздуха, почти застонала, но вдохнуть его запах мне так и не удалось. Отчим пролежал на мне недолго, каких-то пару мгновений. Мои руки ослабили хватку и он смог встать и уйти из комнаты. Но затем вернулся.

– Тазик я оставлю на полу, рядом с подушкой. Если что просто перевернись на бок и блюй туда. Стакан с водой тоже оставлю на полу, чуть подальше. Ты хочешь пить?

– Мне жарко, – пожаловалась я, ворочась. Одежда на мне была хоть и летняя, но недостаточно легкая для сна. К тому же я вообще любила спать в одних трусах, даже зимой. А сейчас было лето и наша с Кристиной комната почти не продувалась в маленькую форточку на деревянрой раме, которую мама заделала двумя слоями марли. – Раздень меня, пожалуйста.

Мне правда было очень жарко. Не помню, что я думала на тот момент. Меня начало подташнивать и очень сильно клонить в сон. Кажется, теперь я даже не понимала, кто находится со мной в комнате. Это было неважно. Я понимала что сама не смогу снять с себя одежду, а оставаться в ней было невыносимо. По моему телу сверху донизу сбегали крупные капельки пота и мочили постель. Я ворочалась на ней, как уж на сковороде и будто в предсмертной агонии выстанывала молитвы раздеть меня. Дядя Леша не прикасался ко мне, темный рельефный силуэт стоял надо мной, склонив голову над кроватью и если не наслаждался моим мучением, то просто наблюдал. Я слышала его тяжелое дыхание, слышала, как оно учащалось. Наверное свои последние призывы о помощи я произнесла у себя в голове, потому что мне наконец удалось закричать. Ох, эти мучительно жаркие минуты были первым, о чем я вспомнила на утро. В какой момент отчим вышел из комнаты я не знала, может он лишь продолжал мне мерещиться, стоявший рядом?

Но что я точно знаю так это, что в сон я провалилась одетая, а когда открыла глаза – на мне были одни трусики…

Солнечные лучи неторопливо бегали по белой коже, почему-то отдавая предпочтение моим нежно-розовым соскам, пуская на них два отдельных лучика света, как будто-то кто-то нарочно оставил в шторе просветы так, чтобы свет ласкал их в особенности.

Волосы растрепались и разметались по подушке. Память еще не успела вернуться ко мне, когда я бессознательно опустила руку и нащупала на полу стакан с водой. Мне ужасно хотелось пить, в горле пересохло до такой степени, что если бы я начала говорить, мой голос скорее походил на хрип. Осушив его залпом до дна, я вспомнила, что был еще и тазик, которого теперь не наблюдалось…

Воспоминания прошедшего вечера и ночи хоть и смутно настигли меня мгновенно. Вроде бы меня не тошнило и от волос не пахло рвотой. Дядя Леша унес тазик? Ночью? Утром? Если утром, тогда он видел меня почти обнаженной…