Читать книгу: «Быть женщиной из писем»

Севастополь. Когда-то давно

Молодая женщина смотрела в окно огромного дома. В саду, медленно, вместе с медсестрами ходили другие пациенты больницы. Она не могла называть это место никак иначе, как больница. А ведь она планировала все не так. Не страшно. Надо всего лишь переписать план. Переписать…

Соня и Ольга 2020. Калининград

В новую жизнь, Соня взяла с собой только два чемодана, старый ноутбук, который прошел с ней огонь воду и медные трубы, и любимую книгу рассказов О.Генри.

А также внушительный список долгов и один большой порок, но с ними Соня надеялась распрощаться навсегда. Обычно в книгах не раскрывают секреты героев на первых страницах, но так как в этой истории много действующих лиц, то истории некоторых из них можно рассказать сразу.

Можно было смело сказать, что вместе с двумя вполне себе физическими чемоданами, Софья несла еще один иллюзорный. С долгами, виной, памятью и всем тем, что каждый из нас носит с собой.

Соне недавно исполнилось сорок пять. И до начала всей этой истории у нее была удивительно насыщенная с точки зрения обычного обывателя, но крайне скучная с точки зрения ее семьи, жизнь.

Чуть более пяти лет Соня работала на руководящей должности в одной крупной компании, куда пробилась зубами и локтями, как хотели за нее бабушка и мама. Им, на тот момент очень хотелось иметь дома компактную и богатую акулу бизнеса. Еще у Софьи был отец, который появлялся на пороге их с мамой дома набегами, очаровательно улыбался, клялся в любви “своим женщинам”, государственному строю и налоговой инспекции (неизменно не платя при этом налоги). Отъедался, отсыпался и исчезал в неизвестном направлении вместе со всей найденной дома у семьи наличностью. Иногда он прихватывал кое-какие украшения, которые сам и дарил своим дамам в хорошие периоды. А потом приходили письма и долговые квитанции, и выяснялось, что про налоги он тоже отчаянно врал.

В такие минуты Соня вспоминала, что в университете собиралась строить карьеру в науке, и надо был ей там и оставаться. Смогла бы нырнуть с головой в историю каких-нибудь скифов и осталась бы там. Только пузырьки на поверхности современности. В год переезда, Софья провернула сразу несколько дел.

Выгорела на работе, получила тяжелую депрессию, долги, проиграв приличную сумму в казино, где она искала спасение от цифр на работе, приютила отца, после чего он исчез, прихватив все их с мамой украшения и Сонин рабочий ноутбук с документацией, и поняла, что жизнь нужно менять. Хотя вначале, как и полагается женщине, которая осознала, что она наделала со своей жизнью, Соня впала в совершенно непродуктивное отчаяние длиной в несколько месяцев. Больше она себе позволить не могла, нужно было зарабатывать деньги.

Они честно поделили с мамой чемоданы и разъехались в разные стороны как можно дальше от кредиторов отца.

Мама к сестре в Болгарию. Сейчас она вязала, работала в небольшом магазине рукоделия и ухаживала за садом, в котором каждому дереву и цветам дала имена-отчества.

Соня приехала в город, в котором не была ни разу, но всегда откладывала, «на потом» мечтая туда сбежать. Тайны древних племен, мрачные подземелья, янтарь, рыцари, кажется, так было написано в путеводителе, который она купила в магазине в аэропорту, провожая маму. На самом деле, Соня мечтала в свободное время ходить по городу до тех пор, пока в голове не станет тихо от физической усталости и еще жить где-то в центре, среди невысоких домов. Где вокруг нее всегда будет жизнь. В спальных районах любого большого города жизнь по ночам засыпает. И, кажется, что вокруг великаны играли в кубики, поставив один на другой. Только вместо букв алфавита и рисунков на кубиках – окна. И в них живут люди со своими новыми, яркими и чистыми жизнями. Хочешь – начинай ее с белого листа, придумав нового себя, с новыми привычками и возможностями, а хочешь – забери все, что нужно из прошлой жизни, поставь цветы на балконе, натяни веревки сушилки и вот уже вроде бы им не уходил никуда из старой жизни, только все вокруг новое, но уже привычное.

Софья хотела старой жизни. Она хотела дом, у которого было много хозяев и теперь будет она. Она хотела нарядных платьев, старого скрипучего кресла, старой посуды. Как если бы предметы, у которых было много своих жизней смогли бы доказать ей, что и ее жизнь никуда не делась и очень важная. У Сони появилась странная фобия: боязнь спальных районов. Ей хотелось жизни, в которой она сможет оставить след: дружить с соседями, сидеть во дворе на скамейке и читать книги на улице. И самое главное – деревья должны быть выше домов. Соне всегда невероятно везло в быту, повезло и здесь и ей удалось за сравнительно небольшие деньги снять квартиру в старом немецком доме, на две двухэтажные квартиры. С крошечной кухней, второй комнатой на чердаке-мансарде и гостиной. Но зато из ее комнаты был выход на открытый балкон, увитый диким виноградом.

На кухне, под столом кто-то оставил клетку с крысой и, когда Соня попыталась найти ее хозяев, оказалось, что ее оставили специально, хорошо, что Соня вселилась в этот дом чудом через день после того, как жильцы съехали. Хозяйка даже не успела там убраться и выкинуть крысу, и животное за это время не страдало от голода. Жильцы не захотели брать старую крысу в новую жизнь. А вот в новую-старую жизнь Сони она вписалась идеально.

Это было действительно счастливое стечение обстоятельств, потому что Хозяйка квартиры была патологической чистюлей и боялась грызунов. Поэтому крыса Дамба поселилась в квартире нелегально, если хозяйка говорила, что планирует зайти, Соня относила грызуна к себе на вторую работу или прятала в шкафу. Про себя Соня звала ее «санкционной». Зато Дамба приучила ее к режиму, и теперь Соня завтракала и ужинала в одно и тоже время, потому что крыса тоже любила трапезничать в это время и всегда так строго смотрела в тарелку к Соне, словно проверяла, правильно ли она питается. Скоро после переезда у них появился еще один «санкционный» сосед. Ольга. Ольга старалась притвориться тенью и улыбалась крайне редко, она хотела быть полезной, но пока не знала чем. Ольга жила на чердаке, ночуя на старом кресле-кровати и именно благодаря ей вся эта история и случилась. Соня пока не говорила, что они живут в квартире вдвоем. Отчего-то она немного побаивалась Хозяйки дома и старалась общаться с ней как можно меньше.

В отличие от Сони, Ольга оказалась в своей новой жизни с одним чемоданом и по-учительски связанной шпагатом стопкой книг. И ей тоже недавно исполнилось сорок пять.

Раньше она жила в такой же старой немецкой вилле только меньше размером, на одну семью, выше по улице и они с Соней подружились, познакомившись в первый день после переезда Сони в город К. , Ольга подсказала ей дорогу к магазину, а Соня показала ей кафе, где она работала по вечерам.

В день, когда Ольга поменяла свою жизнь Соня шла на вечернюю работу и остановилась, решив поздороваться с соседкой и случайно став свидетелем драмы.

– Тебе уже давно нужно было уйти, разве ты не понимаешь? Не дело это, жить так, ты нам мешаешь, – сказал немолодой мужчина и поставил чемодан Ольги перед ней прямо в лужу. Оглядываясь назад, Соня поняла, что она остановилась именно из-за этого равнодушного чемодана и лужи. Она ненавидела равнодушие.

Ольга стояла, держа стопку книг со все той же идеально прямой спиной, с которой шла всю жизнь и неподвижным взглядом смотрела перед собой сквозь ставшего ей внезапно чужим мужа. Вездесущие соседки, которые вроде бы только что шли по своим очень важным делам, тут же начали что-то возмущенно говорить, как будто вся эта сцена была затеяна специально для них, а Ольга неожиданно заметила Соню. Она стояла посреди дороги и смотрела на бывшую семью и спросила, глядя только на Соню, – ты тоже думаешь, что я мешаю всем и мне нужно уйти?

– Нет, – Соня взяла у Ольги стопку книг, а та подхватила чемодан, пошли. У меня на чердаке есть старый торшер с оранжевым абажуром и кресло-кровать. И невероятное количество книг. Меня можно сказать, что пустили в этот дом, с условием, что я разберу все эти книги и коробки. Тебя это не пугает?

– Это идеально, – без улыбки ответила Ольга.

– Тогда я тебя провожу и пойду на работу, а ты дальше занимайся спокойно своими делами, – решила Соня и проводила Ольгу в их теперь уже общий дом. Ранняя весна, это отличное время перемен для всех.

Когда она убежала Ольга села на стул и призналась крысе Дамбе, что даже и не знала раньше, что у нее могут быть «свои дела», ни работа, ни дом, ни семья, а именно дела для нее. Собственные. Хотя тайна, как и положено всем людям в ее возрасте у нее была. Ольга была уверена, что у всех людей к сорока годам должно быть по паре тайн за душой. А те, кто говорит, что у них их нет либо врут, либо еще не накопили. А она как-то отстала от всех, уверенная, что живет очень счастливой жизнью.

Почти всю свою жизнь Ольга работала на исследовательском судне. И когда уходила в плавание всегда знала, что ей есть куда возвращаться. Дом. Сначала там жила ее бабушка, потом тетя, а потом она с мужем и дочкой. Только каждый раз, когда Оля возвращалась из рейса домой, оказывалось, что ее становилось в этом доме все меньше и меньше, словно кто-то планомерно пытался стереть следы Ольги оттуда. Она думала, что ей только кажется, что нужно бывать дома чаще, а не раз в полгода, а то и реже. Что она просто забыла и так далее. Но оказалось, что нет. Ее убрали, стерли, как лишнюю из ее же дома, а бороться совсем не хотелось.

– Их там больше и мне страшно, – честно сказала Ольга вслух самой себе.

А тут оранжевый абажур, кресло-кровать… В самом деле, идеально.

Сама Соня, благодаря двору и соседями отлично знала историю Ольги. Женщина была исследователем. Не кабинетным, а тем самым, кто до сих отправляется в экспедиции в самые дальние края, казалось бы, нашей уже совсем исследованной всеми спутниками, земли.

В очередной раз, отправившись в экспедицию с одним коммерческим, финансируемым крупной нефтепромышленной компанией рейсом, Ольга застряла в плавание в месте, которое она называла «Земля летающих собак», потому что их там сбивало ветром при прогулке, почти на полгода. И вместо семи месяцев вернулась домой через год с небольшим хвостиком, рейсы там не ходили, самолеты не летали и вообще кругом была вечная мерзлота. А может быть, она просто увлеклась и не заметила, как пролетело время? Именно под этот «небольшой хвостик» и пошла ее жизнь. Муж за это время окончательно перевез в их общий дом другую женщину, которая до этого жила там только набегами. Рейсами.

Новая «мама» перебралась в их дом вместе со своей мамой и вдвоем они смогли легко убедить дочь Ольги, что мама ее не любит, и бросила, а новая мама будет ее любить и теперь они крепкая, правильная семья. Все как у людей. Мужа они тоже в этом очень успешно убедили. Тем более, что новая женщина ждала нового ребенка для их новой успешной семьи. Где мамы будут по вечерам дома, и всегда на плите стоит миска с котлетами. Или что там обычно стоит. Ольга готовить не умела и не особо любила, но, наверное, котлеты, да.

Когда Ольга вернулась, у нее не было ни дома, ни семьи, но какое-то время она еще прожила, по инерции, с ними в своем старом кабинете. По главной иронии судьбы этой истории, дом-то был ее. Еще до свадьбы и муж не мог на него претендовать. Что выводило из себя новую женщину ее мужа и ее маму. Которые, следуя животному инстинкту, смогли полностью стереть ее следы из дома так, словно и не было там никогда тихой, но очень твердой женщины по имени Ольга. Привезя с собой с севера в душе кусочек полярного льда, чтобы показать, какой он красивый на ярком солнце, Ольга позволила ему полностью захватить себя и медленно промораживать изнутри. И не поддавалась давлению, не подписывая никаких документов. Вообще никаких. Даже квитанции на оплату коммунальных услуг, она собрала и оплатила сама, расписываясь в своем праве на этот дом.

Первой переменой в жизни неулыбчивой Ольги стало то, что она перестала бояться крыс, а когда она узнала историю Дамбы, то решила, что теперь у них всех, у Сони, Ольги и Дамбы все будет по-другому.

Тем же вечером, когда Соня пришла с работы, в доме стало как-то ярче. Они вышли на балкон устроили ночной пикник, благо обеим не нужно было завтра на работу.

– Я думала, что так только в кино бывает. Север, корабли, – сказала Соня, когда они с Ольгой пили кофе на балконе.

– А. Я думала ты про мою семью в целом, тоже же, как в кино. Думаешь, я правильно ушла? – Ольга и говорила медленно. Она вообще все делала медленнее Сони. Плавно двигалась, медленно и четко говорила.

Соня налила Ольге еще одну чашку кофе.

– Вот смотри. Твой муж в душе и так знает, что поступил несправедливо, но его это устраивает. Он боится новых гарпий, которых привел в свою жизнь и теперь ему с ними жить. До того, как он произнес это вслух, у него всегда была возможность отступить назад и сохранить ваш брак. Что-то вроде запасной гавани. Они тоже все понимают. Поэтому и стирали так старательно тебя из твоего же дома. От страха. И жить будут теперь с этим страхом. Дом, твоя тетя так хитро оформила на тебя, что не подкопаться. Им всем жить там и знать, что ты можешь выставить их в любой момент, просто попросив освободить твою недвижимость. А ты будешь жить здесь, и они будут видеть тебя каждый день. И никто не сможет запретить тебе видеться с ребенком. Во-первых, потому что вы не разведены официально, развода мужу не давай. Во-вторых, ты его богаче. И в-третьих, я так поняла, что они дочери что—то там наговорили и она хочет жить с ними?

– Ей пятнадцать, имеет право решать сама.

– Подростки – это бомба замедленного действия. Завтра она решит, что-то еще. А потом еще. В любом случае, в этом возрасте никакие решения не бывают окончательными.

Ольга кивнула. Деньги за экспедиции ей платили действительно достаточно хорошие, она особо не думала, куда их тратит. Семью обеспечивал муж, не спрашивая сколько она получает, высокомерно думая, что своими «писульками и путешествиями» жена много не заработает, это же не торговое мореходство, а Ольга и не говорила, озвучивая лишь оклад. Потому что там, на корабле осталась другая жизнь. Этот источник дохода от экспедиции они все на корабле считали почти официальным, каждое судно – отдельное государство, живущее по своим правилам и то, что происходило у них, было, с точки зрения Ольги не самым плохим вариантом. Ее маленькая не совсем законная тайна.

Так она осталась жить у Сони, разбирая чердак и греясь на солнце, сидя на балконе. Соня практические не слышала соседку, целыми днями работая дома сводя длинные бухгалтерские отчеты разных небольших фирм и фирмочек, а по вечерам уходя работать в кафе.

Именно тогда, когда начался карантин, Соня и узнала еще одно преимущество жизни в невысоком доме, не спальном районе с балконом и садом – до природы можно дотронуться. Погладить дерево. Выйти на траву. История с пандемией, как и предыдущие мгновения истории, останется ярким следом и письмах, фильмах, творчестве, пусть и мимолетном, но важным. Соня даже думала начать вести дневник. Потому что, когда в мире происходит такое, нужно обязательно записать, человеческая память не самый надежный в мире жесткий диск. Файлы стираются, заменяются и это еще одно естественное свойство многих людей чуть—чуть корректировать свои воспоминания автоматически в угоду настроению и жизненным обстоятельствам. В этом смысле, по старинке, бумага надежнее. Забегая наперед – записи этого удивительного года она будет перечитывать еще много раз.

Кофе в кафе теперь продавался почти подпольно. Навынос и на заказ и это приводило Соню в такой восторг, что даже Ольга начинала немного оттаивать.

«Почти как во времена сухого закона! Только из-под полы мы продаем кофе!»– Смеялась каждый рабочий вечер Соня. То, что происходит вечером и за плотно закрытыми окнами не считается, как считала она. Как игра, которую можно прожить вот так, с удивлением замечая, что это, оказывается жизнь.

Оля продолжала разбирать коробки с книгами и вещами предыдущих жильцов и однажды, когда Соня пришла домой, то увидела, что в гостиной, которая была же и ее спальней и рабочим местом, появился очень удобный стол. А на нем стояла настоящая старинная швейная машинка! Это была старая мечта Сони, шить платья. Такие, как в кино, с пышными длинным юбками, рукавами-фонарикам, длинные со шлейфами и непрактичными разрезами. Все, родом из прошлого, подчеркивающие красоту и изящество. На вопрос почему она не пробует Соня всегда говорила, что у нее нет вдохновения, выкроек, рабочего стола и машинки.

– Обалдеть, какая красота! – Удивилась Соня. Это было как раз то самое «обалдеть» стол стоял у большого окна и за стеклом как раз только—только начал распускаться листьями красный канадский клен.

– Я подумала, что тебе так будет удобнее работать, но, если не понравится…, – засомневалась Ольга, которая сегодня, обнаружив этот стол под коробками книг решила, что он идеален для старой швейной машинки, которую она нашла там же, на чердаке. У ее мамы была точно такая же машинка немецкой марки «Веритас».

– Ты что! – Восхитилась Соня. С ужасом осознав, что теперь, она может заниматься тем, о чем мечтала. Когда тебе разрешают заниматься тем, что ты хотела, то в самом деле может стать… страшновато.

Ольга принесла две коробки, которые нашла на чердаке и поставила на стол, – смотри, тут какие-то письма. Я подумала, что тебе будет интересно, зачиталась первыми письмами так, что с трудом дождалась тебя.

В одной, письма лежали вперемешку со старыми блокнотами и архивными папками. А в другой, аккуратно рассортированные в старых конвертах, перевязанные лентами.

– Если бы я была Шерлоком Холмсом, то сказала бы, что автор этих писем, – Соня ткнула пальцем в перепутанные письма, – где-то нашел и разобрал эти письма.

Ольга кивнула, а теперь ими займемся мы и разберем окончательно. Я очень люблю старые письма, открытки и записки, написанные от руки. Напомни мне, почему ты выбрала для переезда именно Калининград?

– Потому что ни разу тут не была. Я тоже люблю.

– А не потому, что тут открытая игровая зона? Письма отличная альтернатива рулетке. Тот же азарт, только в конвертах, ты и чердак разбираешь так, как-будто где-то там запрятан джек-пот, – Ольга подвинула стопку писем. Она побаивалась игромании Сони. поэтому решила, что попробует ей помочь. У них были в экипажах такие игроманы, кто спускал все деньги и в пылу азарта были готовы поставить на кон собственную жизнь.

Соня фыркнула, гладя кончиками пальцев письма, – я завязала. Но найти клад буду сильно не против.

Это было почти правдой. Почти. В мыслях она часто оказывалась в одном из любимых казино Москвы, Краков, Праги и могла с легкостью напеть, как звучали ее любимые игровые автоматы. Соня отчаянно скучала по казино. Но боролась.

– Именно поэтому ты постоянно вертишь в руках колоду карт? – Пытливо уточнила Ольга.

– Это для вдохновения, – рассеянно сказала Соня, а потом все еще гладя письма, неожиданно спросила, – как ты думаешь, начать новую жизнь же никогда не поздно?

– Конечно, нет. С какой коробки начнем? – Улыбнулась Ольга.

Вечер после насыщенного дня, когда смутно представляешь, что будешь дальше с твоей жизнью, это отличное время, чтобы начать новую жизнь.

Не с понедельника, без диет и попыток сэкономить, без смены стиля и покупки абонемента в спортзал, а именно тут, здесь и сейчас, над коробкой старых писем.

Они склонились над бумагами, чувствуя себя немного кладоискательницами.

Часть писем была написана на обороте старых немецких бланков, Соня и Ольга опознали в них какую-то книгу учета. Может быть бухгалтерия, или что-то около того.

А более старая часть была разложена по конвертам, но не подписана, только проставлены даты на каждом конверте. И писчая бумага вместе с чернилами так головокружительно пахла. Чем-то сладким и нежным. Как пахнут старые книги.

Соня развернула по одному письму из каждой пачки.

Письма постарше были от мужчины по имени Максим и пока еще не было понятно, кому он их писал. Девушке? Жене? Другу или матери? А письма на старых немецких бланках от некой Виолетты и тоже с первых строчек сложно было понять, кому она их писала.

Кто они такие? Где они жили, чем занимались? Соня и Ольга пока еще не знали, как и то, как сильно повлияют эти двое на их жизни.

– Знаешь, есть даже какая—то прелесть в том, что нам обеим не нужно завтра на работу, – неожиданно сказала Соня.

– Твой оптимизм – это дар, но обычно именно таких людей убивают первыми, потому что они всех раздражают, – улыбнулась Ольга и принесла бутерброды.

Это было еще одно, в чем сходились подруги. Если и начинать интересное приключение и новую жизнь, то нельзя делать это на голодный желудок.