Читать книгу: «Стихи»

Шрифт:

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Синим утром…

А. Ахматовой

Синим утром в далекой стране
Увидала царевна в окне
Странный танец заморских цыган
И беспечных гадалок обман.
Вероломство, свобода и страсть
Здесь имели высшую власть.

…Тусклый месяц горит в вышине,
Но не спится малютке и мне.
Сын, цыганские глазки закрой.
Пусть приснится река за горой,
На горе старый замок стоит
И с рекой о любви говорит.

Май 1988

Не аукнется…

Фицджеральду

Не аукнется – на беду.
Не откликнется – быть тоске.
А к весне я с ума сойду
Иль повешусь на косяке.

Всё опять, всё опять бессмысленно.
И не знаю, чего хочу.
Повторяю черты твои мысленно,
Задуваю к рассвету свечу.

То ли ждать, то ли стать пылинкою…
Удивительно ночь нежна,
Околдована лунною дымкою.
…Знаю: я тебе не нужна.

Не аукнется – быть тоске.
Не откликнется – на беду.
Шепчет месяц замерзшей реке
Будто я без тебя не могу.

19.02.1992

Кривое зеркало

Комнатам смеха посвящается

Тайком усмехается хитрое зеркало,
Всегда наслаждается, лица коверкая,
Меняя характеры, глаз выражение,
Не смех вызывая – печаль унижения.

А сторож гордится, тряся головою:
Не нужно сердиться, оно ведь кривое!
Оно ведь волшебное, глупое, старое.
За раму уплачены деньги немалые.

И снова потоком идут посетители.
Врачи, адвокаты, актёры и зрители.
Святые и грешные, черти и гении…
Окошки завешаны, в лицах смятение.

А зеркало мстит, искажает, смеётся.
Порою грозится, что вдруг разобьется.
И дремлет с лукавой улыбкой бесценною
У зеркала-Времени сторож-Вселенная.

16.04.1992

Летний цикл, утро

Здравствуй, лето величавое!
Здравствуй, лето сумасшедшее!
Бесконечное, лукавое,
За грехи на нас сошедшее…
Ты, повенчанное с дьяволом,
Захмелевшее, оглохшее,
Ты пришло с цыганским табором
Громким гостем и непрошеным.
Ворвалось с бесовским пением,
Прошмыгнуло со свирелями,
И явилось славным гением,
Огласив просторы трелями!
В это утро мрак забудется,
Солнце выйдет на сто лет.
Я подумала: пусть сбудется!
Я действительно поэт!
Пусть шумят рябины тонкие,
Им не скоро вспыхнуть пламенем.
Будут литься песни звонкие
Под пиратским чёрным знаменем!
Что пророчит лето новое,
В наготе своей бесстыжее?
Солнца пляжными оковами
Заковать всех хочет, рыжее.
Ах, как хочется на волю,
В море, в солнце окунуться!
Одурев от тяжкой доли
Разбежаться и… проснуться!
Громко крикнув что-то дикое,
Вдруг вскочить со сна прекрасного.
Света брызгами утыкана
Комната чужая, ясная.
Все такое незнакомое;
Все предметы непонятные:
То ли стульев спинки сломаны,
То ли шорохи занятные…
А за шторами душистыми,
В пене чудного цветения
Ждут мечты мои росистые,
Ошалев от наслаждения.
Может быть, там бродят лешие,
Может быть, там ходит суженый?..
Звезды с солнцем перемешаны,
А русалки все простужены.
Там пираты одноглазые,
Там любови оголтелые.
Черным паруса замазаны,
А мужчины слишком смелые!
Верю я дурным пророчествам,
Верю картам и смятению.
Шалым промышляет зодчеством,
Да с громадным самомнением
Скульптор – время. Лепит, комкает,
А потом вдруг рушит, глупое…
Вот и осень незнакомкою
Все ломать начнет со ступою.
Осень – это ведь не шутка,
Это ведьма молодая!
Одурманит прибауткой,
Захохочет, забодает,
И пойдет плясать, безумная,
В вихре листопада, пьяная.
Бесом ласковым задумана,
Загорится ночь багряная…
А пока метелью сказочной
Вишни, яблони закованы.
Пусть разносится загадочно
Трель, зарею околдована!..

19—20.06.1992

Летний цикл, вечер

Жарким июльским вечером
Я сяду около телефона
В рябчатом пиджаке клетчатом,
Как будто у патефона.

Я буду слушать, а вдруг позвонит,
И послышится чей-то голос.
Чужая печаль в проводах зазвенит,
И поседеет мой один волос.

Вдруг станет всё очень знакомым,
Так было уже много-много раз.
Летом и болью голос закован,
Вообще не надо никаких фраз.

Где-то смолкла гитара. Утро настало.
Рассветает.

Июль 1992

Летний цикл, день

Вот и август. Пыль клубами.
Утром жарко, ночью дождь.
Шмели с черными усами,
А кусачий самый – вождь.

Отцвели дурманом розы,
Птицы молча смотрят сны.
И, похоже, скоро грозы
Тоже смолкнут до весны.

Что мне лето подарило?
Что с собою унесло?
Для меня прекрасным было
Лета светлое крыло.

Словно птица молодая,
То ли сокол, то ли дрозд,
К солнцу кинулось, сверкая,
И раскрылось в полный рост

Это лето. Непонятным,
Невесомым ветерком,
Тихим шепотом невнятным
Оказался летний гром.

И теперь ничуть не страшно
Быть в грозу совсем одной.
Это глупо и пустяшно —
Мир придумывать самой.

В этом мире эфемерном
Слишком много было грёз.
Одиночеством безмерным,
Пустотой ненужных слёз

Он пугал. Так пусть же летом
Я придумаю другой,
Теплый мир: пропитан светом,
Жизнью, солнцем, красотой.

Стоит ли? Пожалуй, стоит.
Мне ведь нечего терять.
Поезд августа отходит.
На перроне я стоять

Не хочу… Пусть будет осень,
Бабье лето, дождь, туман.
Облаков седая просинь,
Так похожих на обман.

08—09.08.1992

Летний цикл, почти осень

В летней комнате, в жаркой комнате,
В душной комнате голоса.
Громко вазочку Вы уроните,
Упадёт на паркет слеза.

«Не расстраивайтесь,» – мне скажете.
«И не стоит так горевать.»
А потом арманьяк закажите,
Пригласите меня танцевать.

Вдруг внезапно, тайком, по-серьёзному
Вы уйдете. Без зла, без следа.
И тогда я пойму: лето звездное
Ускользнуло. И осень пришла.

15—16.08.1992

Сладко дышится мне и легко…

Сладко дышится мне и легко.
Светит месяц шальной, молодой.
А любовь моя далеко,
А любовь моя под звездой.

Та звезда высоко в небесах
Иногда лишь мерцает в ночи.
Всё окошко зачем-то в слезах,
Я прошу у дождя: замолчи.

А кругом всё туман, да туман,
И балкон утонул в молоке.
Кем-то брошен печёный каштан.
Горы тайну хранят вдалеке.

Лишь любви невозможно помочь
Под далёкой и светлой звездой…
А ноябрь усмехается в ночь
И седою трясет бородой.

Загреб, 06.11.1992

Весной совсем не пишутся стихи…

Весной совсем не пишутся стихи.
Быть может, за какие-то грехи.
Быть может, просто не идут слова,
Когда с утра больная голова.

Нет мыслей под звенящий птичий хор,
Когда доводит всех кошачий ор,
Когда кругом апрель, ручьи, вода.
И телефон. Молчащий, как всегда.

Ах, почему не пишется весной,
Такой невинной и такой шальной?
А телефон совсем здесь ни при чём,
Ему скворцы и галки нипочём,

Про лужи ничего не хочет знать.
Мне плакать надо или танцевать?..

……………………

Ах, эта странно-сладкая весна!
Любуясь миром, молится она…

31.03.1993

Мечта

Мне хочется пейзажи рисовать,
Ваять скульптуры, танцевать в балете;
На фортепиано яростно играть,
Сжигать памфлеты и гордиться этим.

Мне хочется суметь найти слова
Для яркого прекрасного романа.
И, чтоб не закружилась голова,
Нырнуть с разбегу в море утром рано

И плыть навстречу солнцу и мечте,
Не думая о страхе и акулах.
Мне хочется увидеть в красоте
Запрятанное в будничных посулах

Изящество момента… Наконец
Стать самою красивой на планете,
Чтоб принцы приглашали под венец
И феей ночи называли дети.

Не ведать нездоровья и потерь…
Но вдруг среди желаний крик проснулся:
Мне хочется открыть однажды дверь
И умереть от счастья – ты вернулся.

14—15.08.1993

Новое лето

Заманит лето закоулками,
Зелёной дымкою, деревьями.
Ночами пряными и гулкими,
Жарой безветренной, сомненьями.

Раскроет крылья, станет маяться
И полетит над летом сказочным
Не ворон – криком разрыдается,
Не чайка – шёпотом загадочным.

Свернётся ёжик куклой плюшевой,
И сосны тишиной порадуют;
Так звезды, сколько не подслушивай,
Безмолвно, плавно в речку падают.

А на поляне странной, сумрачной
Избушка старая почудится.
Окажется всего лишь булочной
И тут же сгинет, позабудется.

Промчится леший над березами,
С собой захватит всё ненужное…
И захлебнется утро грозами,
И выйдет солнце непослушное!

Быть может, колдовство заметила?
Жизнь – не тропинка безмятежная…
Я трубочиста ночью встретила
И окунулась в лето нежное.

24.08.1994

В теплоту…

В теплоту ясных, солнечных глаз
Окунусь и спасусь от беды.
И не надо заученных фраз,
Лишних слов, пустоты, суеты.

В круг родных, жарких, ласковых рук
Упаду и излечится боль.
Станет тихо, уютно вокруг.
И не надо играть чью-то роль.

К сердцу гулкому крепко прижмусь
И застыну, замру на груди.
Пусть когда-нибудь я рассержусь,
Но тебе не скажу «уходи».

24—25.08.1994

На Клязьме
или
Три желанья

Тихо бродят в сумраке туманы.
Ждёт чего-то месяц ясноглазый.
Завтра выйду к синей речке рано,
Повстречаю в роще водолаза.

А ещё мне встретится лягушка,
Обернётся ласковой царевной.
Убегу подальше от квакушки,
Лучше познакомлюсь с рыбкой ценной.

Не простая рыбка, не горбуша,
Не кета, и даже не пиранья.
Золотая рыбка, ты послушай,
Загадаю сразу три желанья.

Пусть, во-первых, утром спозаранку
Я всегда смогу пойти на речку,
Одевать тельняшку наизнанку
И шептать волшебные словечки.

Там болтать с Емелей, с Бабкой-Ёжкой,
Любоваться лампой Алладина.
И смешить под стройною берёзкой
У воды улыбчивого джина.

Так хочу я лазить по деревьям,
С гномами играть до ночи в прятки,
Винни-Пуху подарить варенье
И с Тортиллой спорить без оглядки!

Два других желанья у пучины
Попрошу, как в старой песне прямо:
Я хочу любить и быть любимой,
А еще – чтоб не болела мама…

26.08.1994

У ёлки

Мне двадцать пять. Не важно, если меньше.
Причудливые тени пляшут вскачь.
Узорчатым кокошником увенчан
Мой опыт зимний и весенний плач.

На ёлке снег. Мерцают побрякушки.
В который раз встречаю Новый год.
Снежинки – расставания подружки,
Слезинки – новой встречи дивный взлет.

Склоняются за окнами деревья.
Безмолвие. Пришла пора мечтать.
Так хочется поверить в суеверья,
Желания у ёлки загадать.

Когда-нибудь опять наступит лето,
Вернётся все – надежда и мечта.
Мне двадцать пять. Лишь ночь поверит в это.
Мне двадцать. Остальное – суета.

03.01.1995

Тихая боль…

Тихая боль. Дуновенье
Из-под приспущенных штор.
Может быть, сплин, сожаленье
Или дурной разговор.

Мир заворожен печалью,
Всё как-то глупо, не так.
В прошлом цветет пасторалью
Каждый никчёмный пустяк.

А вот теперь только вечер.
Мысли, ошибки, вино…
Скучно. Наброшу на плечи
С прошлой весны кимоно.

27.07.1995

Рязанский Кремль

Величие есенинской природы.
Блеск куполов и строгость вечных храмов.
Всё восхищает взор. Лихие годы
Не властны здесь. Чудесна панорама:

И море буйной зелени, и речка…
И ароматы трав цветистых… Зорко
Есенин смотрит вдаль. Печальной свечкой
Дрожит краса-берёзка на пригорке.

В лучах далёких жаворонков пенье
Разносится над голубым простором.
Звон колокольни. Солнце, вдохновенье,
Щебечут птицы в поднебесье хором…

Прекрасен мир, поэзия, природа.
Владеют мыслями любви воспоминанья.
Ах, не бежали б только быстро годы,
Да не кончались встречи и свиданья!..

Рязань, 02.08.1995

Париж

Околдован чудесными снами,
В одеяньи готических крыш,
Под танцующими небесами
Спит туманный прекрасный Париж.

Тишина. Лишь зарницы сверкают
Над огнями шикарных витрин.
Над скульптурами звёзды мерцают,
Отражаются в стёклах машин.

Смесь всего: старины и модерна,
Узких улочек, пёстрых садов.
Всё разумно и все равномерно:
Плеск фонтанов, движенье судов

По прозрачной задумчивой Сене,
Окаймлённой сияньем церквей.
Нотр-Дамма немое свеченье
Вдруг напомнит про власть королей,

Отблеск рыцарских войн, гром доспехов,
Крестоносцев далекий поход.
Грандиозность военных успехов
И культуры стремительный взлёт.

Всё в Париже спокойно и смело;
Арки-сёстры величья полны,
Сакре-Кёр на холме присмирела,
Башня видит небесные сны.

Тюильрийский порядок цветами,
Ароматами дышит и спит.
Люксембургский качает главами
Королев неземных. Догорит

Скоро в небе звезда золотая,
Растворится рассветная тишь…
Я пойду по Монмартру, мечтая,
Чтобы снова вернуться в Париж.

20.10.1995

О поэзии

Наверное, я всё сказала миру.
Быть может, только глупые слова.
Забросила обманчивую лиру,
Осталась лишь больная голова.

Проходят быстро страсти, бредни, тайны.
Уйдут мои ненужные стихи.
Однажды вдруг задумалась случайно:
Зачем слова? Безоблачно легки

Они кружАтся в воздухе, витают,
Запутывают ниточки судьбы…
Долой слова! Пусть чувства запылают,
Не будет крика, фальши, ворожбы.

Не станет фраз избитых, пошлой лести,
Забудутся обида и беда.
Нельзя… Померкнет солнце в поднебесье:
Поэзия исчезнет навсегда.

04.03.1996

Декабрьским утром

Можно просто сидеть в тишине
И смотреть на снежинки в окно.
Там деревья мечтают во сне,
Там знакомое с детства кино.

Двадцать лет те же окна вокруг,
Будто старые смотрят глаза.
Тот же двор, тот же снег, тот же круг
Жизни зыбкой… Промчалась гроза

В сентябре – и смешались года:
Всё сверкало, как в пене волны.
Я была еще сильной тогда.
Так ещё далеко до весны…

Этот замкнутый, тягостный круг
Бесконечных потерь и побед…
Через час всё изменится вдруг —
Ты придёшь и подаришь букет.

21.12.1996

Старинный романс

Не пренебрегайте мной, простите
Все мои ненужные слова.
Боль мою руками разведите.
Затопите грусти острова.

Вы меня когда-нибудь поймёте
Через много лет иль через час.
Осознав ошибку, проклянёте
И, быть может, вспомните не раз.

Вы меня тогда не погубите
Снова Вашей страстью роковой.
Прежнюю голубку не зовите,
Стану я тогда совсем другой.

Стану сильной я, не обессудьте.
Гордой будет звать меня молва.
…Не пренебрегайте мной, забудьте
О любви ненужные слова.

14.06.1997

Москва

Тишина. Ощущенье свободы.
Свежесть зелени. Двориков круг.
Защитит от любой непогоды
Светлый город – любовник и друг.

Я в него влюблена безнадежно
Миллион ярких, солнечных лет.
Он прощал, улыбался тревожно,
Вдруг подсказывал верный ответ…

Помогал ждать, любить, восхищаться,
Успокаивал в минуты потерь.
Вместе с ним я не стала бояться
Запирать в одиночестве дверь.

Город – сказка. Огромный и нежный.
Столкновенье контрастов, побед.
Море улиц, просторов безбрежных,
Перекрёстков волшебных планет.

Как прекрасен, масштабен, лоялен
Этот город в сиянье огней!
Сноб великий, всегда пунктуален…
Заблестит куполами церквей,

Околдует загадкою вечной,
Продолжая истории нить…
О Москве можно петь бесконечно,
Но нельзя никогда позабыть!

13.07.1997

Эгоист

Светлый миг Одиночества зыбкого.
Горький ужас промчавшихся лет.
Быть несчастною не привыкла я.
Осчастливь меня! – мой ответ.

Осчастливь меня утонченностью,
Бурным блеском спонтанных слов.
Понимаю с глухой обреченностью:
Ты не можешь дарить любовь.

Не умею, – вдруг скажешь с улыбкою.
Ты достаточен сам себе.
Светлый миг Одиночества зыбкого
Растворится в рассветном сне.

13.07.1997

Аллегории Италии

Венецианское стекло
Моей души давно разбито,
Плыву, и древностью размыто
Гондолы черное крыло.

Моих ошибок вечный Рим
Как Форум, стар и бесконечен,
И Капитолий безупречен,
И Колизей непостижим.

Давида томные глаза
Меня совсем не замечают,
Огня с небес не предвещают,
Как над Флоренцией гроза.

Мой пульс – Неаполя движенье,
Бурлящий ритм морской волны.
Лишь отравляет вкус весны
Везувия предназначенье.

Вся жизнь моя – чреда веков,
Промчавшихся в стране прекрасной.
И верю я, что не напрасно
Молю прощенья у Богов.

03.05.1998

Бабушка

Посвящается Бухиной Ольге Георгиевне
(в девичестве Зерцаловой, из рода
потомственных священнослужителей), моей бабушке

На маленькой кровати, словно кукла,
Спит старенькая бабушка моя.
Калачиком свернулась. Тихо стукнул
Порог. Стою, дыханье затая.

Ей снится дальний северный посёлок.
Ей снятся юность, нежность, яркий свет.
И молодой мой дед, почти ребёнок,
Такой весёлый в двадцать с чем-то лет.

Приснятся дети, первые заботы,
Далёкая советская страна.
И грянувшее по пути с работы
По радио, что к нам пришла война.

И ночи, полные тоски и страха,
Страданья – чем кормить своих детей…
Кровавая бессмысленная плаха,
Бомбёжки, с фронта шквал дурных вестей…

Потом вдруг гром, салют. Вернулся, живы!
Дороги, переезды, города.
Нежданно внуки. Снова перспективы,
Но старость сторожит, и ждёт беда.

Она привыкла нянчить, ждать, лелеять.
Вся жизнь – природная, от Бога, доброта,
Которую не спрятать, не измерить.
В глазах голубеньких простая красота…

Спит бабушка. Подрагивают плечи.
Погаснет робкая вечерняя заря.
Пусть снится: дядя зажигает свечи,
А девочка стоит у алтаря.

Священник ждёт; она еще спросонок,
Волнуется, кудряшки теребя…
На маленькой кровати, как ребёнок,
Спит старенькая бабушка моя.

17.07.1998

Петербург

Ночь. Ветер. Площадь. Саксофон.
Тоска, звенящая до крика.
Державность. След Святого лика
На небе. Петербургский сон.

Всё здесь охвачено величьем,
Размахом, радостью побед
России прежней. Лунный свет
В фонтанах плещет непривычно.

Петра усталый, долгий взгляд
Загадкой, силою тревожит.
Остановить коня не может
Наездник, заглянувший в ад.

Нева спокойствием холодным
Внушает дикий, сладкий страх.
Аврора, рядом царский прах…
Всё здесь уместно и свободно.

Сырое небо, вечный дождь.
Иллюзия былого счастья.
Исаакий, прячась от ненастья,
Уснул. Но мчится русский вождь

На скакуне сквозь боль и стон,
Сквозь ветер к цели изначальной…
Лишь на Дворцовой так печально,
Уныло плачет саксофон.

16.09.1998

Осень занавешивает окна…

Осень занавешивает окна
Разноцветной, солнечной листвой.
Под дождём рябины, липы мокнут.
Лето тёплое сегодня не со мной.

Снятся ночью дальние дороги,
Замки, горы… Только не буди.
Водопадов бурные пороги
Спят. Словения осталась позади.

Всё уже давным-давно известно,
Друг за другом катятся года…
Жизнь щедра, красива, интересна.
Только юность скрылась навсегда.

Иногда так хочется полета.
Вдруг с утра накатит дикий страх,
Словно в сердце надломилось что-то.
Мир иллюзий превратился в прах.

Лишь одну надежду я найду.
Помолюсь на небо, не дыша.
В этом счастье, смысл, тайна. Жду
Своего, родного малыша.

03.10.1998

Есть только видимость…

«Слушайте радио, остальное —
видимость». (Из рекламы)
Посвящается «Бегству от
свободы» Э. Фромма

Есть только видимость в душе.
Обрывки образов и сплетен.
Мир глуп и так же несусветен,
Как рай в холодном шалаше.

Есть только видимость в огне.
Он так силён, так быстр и ярок.
Но капнет дождь, и пепел жалок,
Лишь дым струится в вышине.

Есть только видимость в любви,
И всё совсем не бесконечно.
Лишь расставанье безупречно,
Да страх – печальный визави.

Есть только видимость в весне.
Пьянит подделка декораций.
Молчит и дремлет друг Гораций.
…Не правда ль, истина в вине?

Есть только видимость и сон.
Картинки лживы, фильм напрасен.
Лишь утром, бесподобно ясен,
Разбудит колокольный звон…

06.03.1999