Читать книгу: «Девушки любят похолоднее»
…Я таяла в его руках. Он был неутомим. Его смелые ласки возбуждали новые желания, которые тут же превращались в действительность, но не утоляли жажду удовольствия.
– Еще? – спрашивал он, а я не могла сказать «нет».
И вдруг я поняла, что еще несколько женщин находятся рядом с нами. Они совершенно не претендуют на моего возлюбленного, а чего-то хотят от меня. И им я тоже не могу сказать «нет»…
В общем, проснулась я вся разбитая, словно не отдыхала в собственной спальне, а всю ночь провела в засаде. В моей бурной жизни частного детектива (подчеркнем: лучшего детектива Тарасовской губернии!) бессонная ночь – явление закономерное. Но чтобы еще и в период отдыха так выматываться! Ну ничего, сегодняшний сон – пустой, если не сбудется до обеда. А до обеда никакого романтического свидания у меня точно не предвидится, так что можно расслабиться и не принимать близко к сердцу. Хотя можно проверить, что скажут мои любимые косточки.
Я достала замшевый мешочек с тремя двенадцатигранными костями, сосредоточилась и раскинула их. Сочетание выпавших цифр мне не понравилось:
«6+18+27» – «Неудача в делах, связанных с тем, что вы включитесь в пустые хлопоты».
Ну вот, сон какой-то муторный, кости черт знает что обещают. Не дождетесь! Никогда не шла ни у кого на поводу и сейчас не собираюсь. Для начала взбодримся под контрастным душем, а потом поднимем настроение заветной чашечкой кофе.
Сказано – сделано! И все же, смакуя на кухне после душа божественный напиток, невольно вернулась к утренним тревожным ощущениям. Может быть, они вызваны тем, что последний месяц был довольно урожайным: частный сыщик Татьяна Иванова – человек известный в Тарасове, мои услуги востребованы. В последнее время заказов было много. Едва разобравшись с одним делом, приходилось браться за другое. Вот тело и мозги требуют отдыха. Скорее всего, кошмарный сон – просто реакция усталого организма. Но не будем поддаваться! Сегодня в расписании получасовая пробежка по ближайшему бульвару (так странно ранним утром видеть полупустые улицы Тарасова!), потом полтора часа в ванне, легкий завтрак и поездка за город – давно не бродила по лесу, думая о вечном. Мою привычку «отмокать» мало кто понимает, но я считаю, что раз человечество вышло из моря, то каждый индивидуум должен как можно чаще погружаться в исходную среду. Когда я окажусь на пенсии, куплю себе домик в Болгарии (говорят, что там самая дешевая недвижимость) и буду блаженствовать в море. Но поскольку до пенсии еще далеко (гонорары у меня неплохие, но денег на домик в Болгарии все еще не хватает), блаженство в ванне в течение часа-полутора заменяет мне море. К сожалению, так расслабиться я могу только в перерыве между делами. И уж в эти промежутки всегда стараюсь насладиться жизнью.
Среди предметов, необходимых для наслаждения, – новые диски.
Рядом с моим домом есть замечательный подвальчик, с продавцом мы дружим – я ему неплохую выручку делаю! – он уже знает мои музыкальные пристрастия и всегда «угощает» чем-нибудь новеньким. Вчера я купила у него очередной диск, а он расщедрился и подарил еще один, сказав, что на нем записи клипов недавно созданной нашей тарасовской группы. Скорее всего, ему их дали бесплатно в качестве рекламы – кто же будет покупать кота в мешке, – чтобы любители познакомились с творчеством дебютантов. Как правило, это музыка на уровне самодеятельности, и дальше первого диска дело не идет. Вот и в этот раз мне всучили чистую попсу, но массам это нравится, и, пожалуй, пара песенок найдет поклонников. Больше всего я одобрила оформление: с обложки смотрели пять симпатичных девичьих мордочек, у всех участниц – длинные ноги. Даже если они просто выйдут на сцену и начнут открывать рот, делая ритмичные движения, успех иметь будут, особенно у мужчин. Да-да, кто-то додумался создать чисто женский коллектив, и самое интересное, что девушки не только сами поют, но и играют. Причем соло-гитаристка и барабанщица делали это профессионально, а бас-гитаристка и клавишница – неплохо. Так что выбрасывать диск я не стала, хоть и прослушала только самое начало. Пусть полежит, глядишь, когда-нибудь станет раритетом.
Именно об этом я вспоминала, наматывая по бульвару километры, которые решила сегодня пробежать. Как приятно думать о прекрасном, вместо того чтобы просчитывать комбинации, как поймать очередного злодея.
Как всегда, на нашем месте меня ждал Семен. Не то чтобы ждал, уже вовсю разминался. Я активно подключилась к упражнениям. Вообще-то я принципиальная индивидуалистка, даже из прокуратуры в свое время ушла потому, что не хочу никому подчиняться. Но карате – спорт парный, хочешь – не хочешь, а приемы отрабатываются вдвоем. С Семеном мы познакомились на занятиях в спортклубе, где работает наша секция карате. Оказалось, что живем мы по соседству (конечно, в масштабах Тарасова) и поэтому, встречаясь на утренних пробежках, стали заниматься вместе. Вот и сегодня активно махали руками и ногами, стараясь друг перед другом.
– Ты спешишь? – спросил Семен, отжимаясь от скамейки.
В этот момент я рядом с ним делала растяжку.
– Нет, конечно. Если бы я спешила, меня здесь не было бы, – кажется, я удивилась. Семен должен уже привыкнуть, что на бульваре я появляюсь только в свободное от заказов время, но потом поняла, что так он просто пытается начать разговор.
Я села на скамейку:
– У тебя какие-то проблемы?
Люди, занимающиеся восточными единоборствами, умеют постоять за себя и обычно своими сложностями никого не загружают. Но уж если что-то случилось с другом или хорошим знакомым, не могут не прийти на помощь.
– Скорее да, чем нет, – задумчиво протянул Семен, присаживаясь рядом. – Все дело в дочке. Я совсем ее не понимаю. Чего ей не хватает?
Я знала, что Семен воспитывает дочь один. Его жена, геолог по профессии, погибла в экспедиции, когда девочке было двенадцать. Это случилось лет шесть тому назад.
– Ей восемнадцать-то уже исполнилось? – поинтересовалась я.
– Две недели, – вздохнул партнер.
– Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом! – блеснула я знанием классики. – У твоей доченьки по-явился Молчалин?
– Если бы один Молчалин! – Чувствовалось, что мой партнер на пределе. Поэтому я предложила рассказать все с самого начала.
А началось все с полгода тому назад, когда Женю, студентку консерватории, взяли в группу, которую создавали при филармонии. Девушка уже выступала в школьном ансамбле. Она неплохо пела, но еще лучше у нее получалась игра на ударных инструментах. Отец сначала не понимал дочку, ведь основной специальностью, по которой она занималась в музыкальной школе, была виолончель, и ворчал: «Зачем тебе нужны эти барабаны?!» Но потом, пораскинув мозгами, понял: если у ребенка выдающиеся способности к чему-то, то нужно их развивать, и старался делать для этого все, что мог. Первое время даже встречал дочку с поздних репетиций и концертов, пока та не выставила ультиматум, что уйдет в общежитие, если папаша не избавит ее от излишней опеки.
– Тогда-то я и перестал ее понимать, – принялся вспоминать Семен. – После первого же концерта, на который она не разрешила мне прийти, ее привез на иномарке какой-то прыщавый хлыщ. Потом она принялась менять кавалеров как перчатки. Они начали отираться у нас возле дома. Некоторых она и в квартиру приводила. Правда, только в моем присутствии. Конечно, мне трудно было говорить с дочкой на взрослые темы, и все же, мне кажется, раньше она от меня не скрывала своих проблем. Приходя из школы, рассказывала обо всех событиях, даже самых незначительных. И я старался быть с Женей откровенным, говорил о работе, о решениях, которые принимал, даже советовался с ней. Каждые каникулы мы в поход на байдарках отправлялись – как при Нине было заведено, так и продолжали. Зимой воскресенья на лыжах вместе проводили, по будням – на каток. А какой она хозяйкой в доме стала! Сначала я готовить ее учил, а потом она меня к плите не подпускала: «Я сама!» А когда в этой группе начала выступать, знаешь, как она изменилась? – интонация, с которой Семен произнес вопрос, мне совершенно не понравилась. Трудно было поверить, что это мой всегда спокойный и уверенный в себе спарринг-партнер.
– Теперь слова ей не скажи, – продолжал Семен. – Тут же устроит истерику, хлопнет дверью и исчезнет из дома, отключив телефон. Позавчера вообще не пришла ночевать. Ты знаешь, мне уже и продюсер звонил, жаловался, что она постоянно на репетиции опаздывает, приходит на них с мужчинами. Он одного прогонит – другой появляется. Она обещает исправиться, но тут же все повторяется.
В голосе этого большого и сильного мужчины, ребром ладони разбивающего кирпичи, было столько растерянности, что мне стало его жалко.
– Главное – научи ее предохраняться, – ляпнула я и тут же пожалела: мне смешно, а для Семена по-настоящему серьезно. Сама я уже не помню, когда рассталась с девственностью (кокетничаю, конечно, помнить-то помню, но знаю, что близко к сердцу это событие не приняла, тем более что особой радости не испытала: партнером был мой сверстник. И сам-то немного умевший, и мне ничего, кроме неприятных ощущений, не доставивший. Это потом уже повезло с мужчиной, научившим меня получать чувственные удовольствия).
– Но вообще-то, друг, ты обратился не по адресу, – пришлось признаться мне. – Я довольно нетипичная женщина: ни замужем не была, ни дочек и даже племянниц не имею. Свои первые свидания не помню. Как строить амурные отношения, не знаю, потому что мне неинтересно – для семейной жизни я еще не созрела (если вообще когда-нибудь созрею – ну уж об этом Семену я говорить не буду). Так что ценных советов ни тебе, ни дочке твоей давать не смогу.
– А научи ее так же держаться с мужчинами, как ты сама, – неожиданно выдал Семен.
Задачка из серии неразрешимых.
– Сеня, милый, я никак с ними не держусь, – я даже немного растерялась. – Мне просто от них ничего не надо – мужчины понимают это и слетаются, как мухи на варенье. Но это сейчас, когда мне двадцать семь. В восемнадцать все было по-другому, и ошибок я наделала не меньше, чем любая из девушек. Научить этому невозможно. У каждой из нас своя судьба. Еще никто никогда не научился на чужих ошибках – все предпочитают делать свои.
Семен расстроенно свесил голову. Я тоже задумалась. Спросить его, почему до сих пор не женился? Ведь это мама должна объяснить девочке, как себя вести с противоположным полом. У Жени же в лучшем случае могла бы быть только мачеха.
– После смерти Нины, – Семен как будто прочитал мои мысли, – у нас в доме не было ни одной женщины. Я не встретил такую, что смогла бы заменить девочке мать. Боюсь, Женя не знает, что значит быть женой.
– А ты считаешь, что ей сразу же нужно становиться женой?
– Я был у Нины первым и единственным.
– Ножкин! Это случилось в прошлом веке, – я даже растерялась.
– Вот-вот, и дочь назвала меня динозавром, – в голосе друга звучали грусть и растерянность.
Я попыталась убедить Семена, что не стоит так огорчаться и расстраиваться. И даже согласилась прийти в гости сегодня вечером и попытаться пообщаться с Женей. На этом мы и разошлись, договорившись созвониться часов после восьми.
Уже удалившись на приличное расстояние, я вспомнила утреннее предсказание про пустые хлопоты и расстроилась. Мне искренне хотелось помочь Семену. Но пришлось признаться самой себе, что педагог я никакой, общего языка с молодежью найти не могу, их увлечения мне непонятны и неинтересны, о чем говорить с незнакомой девушкой – не представляю. Зачем я согласилась прийти вечером к Ножкиным? Но ничего не поделаешь, я привыкла держать слово и справляться с самыми неожиданными проблемами. И все же одно дело – просидеть ночь в засаде или положить на лопатки здоровяка-охранника, и совсем другое – убедить молодую девушку в том, что она неправильно себя ведет.
Упражняться больше не хотелось, я повернула по направлению к дому, решив все-таки пробежаться.
Темп я взяла неплохой и, энергично переставляя ноги, чисто автоматически начала прокручивать в голове варианты предстоящей беседы. И вдруг подумала, что если именно это – предстоящие мне пустые хлопоты, то не все так страшно. Ради друга можно и похлопотать. Конечно, в успехе будущей беседы с юной женщиной я сильно сомневаюсь, ну, ничего, от меня не убудет. Поэтому нужно серьезно подумать о том, как все-таки можно помочь.
Посоветоваться с Диной, знакомым психологом? А есть еще Люся, которая преподает в старших классах – уж на ее-то глазах этих девичьих драм произошло видимо-невидимо. Вспомнился случай, про который недавно передавали в новостях: где-то на Урале парень с девушкой спрыгнули с крыши двенадцатиэтажки, потому что родители не разрешали им встречаться. Нет, нужно действительно поговорить – чем черт не шутит, девчонка натворит еще что-нибудь. Итак, план действий на сегодня намечен. Вот только загляну еще в одно место на бульваре, где последнее время особенно полюбила бывать. В прошлом году там были непролазные заросли кустарника и большая куча мусора. А совсем недавно возник оригинальный фонтанчик. Ландшафтный дизайнер, чей замысел воплощен здесь, пошел по пути наименьшего сопротивления: струи разной высоты били из груды дикого камня. Стекая извилистыми ручейками, вода собиралась в небольшой бассейн. Когда-то вытоптанный, неприглядный кусочек бульвара обрел новую жизнь. Фонтанчик и бассейн изменили микроклимат, зазеленела трава, протоптанные горожанами дорожки обложили тротуарной плиткой, вокруг водоемчика разбили несколько клумб, для буйного кустарника устроили «модельную» стрижку, так что теперь глаз радовали краски окружающей зелени, слух услаждало журчание струй. Кто-то из мудрецов сказал, что можно бесконечно долго смотреть на огонь и текущую воду, кто-то из юмористов добавил: и на то, как работают другие. Работать я люблю сама, вот в свободное от работы время с удовольствием и на огонь посмотрю, и на ручеек.
Поэтому порой после пробежки я и заглядываю в это райское место. Иногда встречаю здесь мою соседку по подъезду и тезку Татьяну, студентку экономического университета, подрабатывающую дворником. Во многом благодаря ее стараниям местные дикари еще не изуродовали этот уголок: каждое утро Таня выгребает отсюда мешок бутылок, банок, подметает окурки и другие продукты жизнедеятельности молодежи. Мы здороваемся и иногда перекидываемся парой слов о современных варварах.
Сегодня я позадержалась с Семеном и Татьяну не встретила, зато на моей любимой скамейке сидела, свесив голову на грудь, девушка. Наверное, задумалась о несчастной любви, бедняжка. Ну что ж, скамейка довольно длинная, если я пристроюсь с одной стороны, то не сильно помешаю. В конце концов, если ей не понравится, она может пересесть на соседнюю, а мне нужна именно эта: почему-то только у нее одной из всех ближайших лавочек высокая спинка, на которую очень удобно закидывать ногу для растяжки.
И все же я решила спросить:
– Можно, я составлю вам компанию? Доброе утро!
Ни на вопрос, ни на приветствие мне не ответили.
Уснула, что ли? И сидит как-то странно. Но, в конце-то концов, какое мое дело, пусть сидит как хочет! Пожав плечами, я начала упражнение. При очередном не совсем удачном замахе нога сильно стукнула по спинке скамейки. Краем глаза я увидела, как фигура на противоположном конце наклонилась и упала.
– Вам плохо? – кинулась я к девушке и поняла, что плохо ей уже давно. Настолько давно, что тело уже похолодело.
– Размялись, – вздохнула я и набрала номер службы спасения.
Рассказав о своей страшной находке, сделала еще один звонок.
Мой друг подполковник милиции Кирьянов почему-то не обрадовался, услышав мой голос в такую рань. Когда я сообщила, что нашла очередной труп, совсем не удивился, а только поинтересовался, не могла ли я сделать это попозже, хотя бы после того, как он побывает на планерке у генерала.
Я только вздохнула в ответ. В этот момент появилась милицейская машина. Общение с родной милицией (за исключением отдельных личностей типа Володи Кирьянова и Гарика Папазяна) никогда не доставляло мне большого удовольствия. Почему-то люди в милицейских погонах всегда очень специфически реагируют, узнавая, чем я зарабатываю на жизнь. Профессию частного сыщика они не воспринимают всерьез, а уж если сыском занимается женщина…
Прибывшие милиционеры очень удивились, почему я, выйдя ранним летним утром на пробежку, не взяла с собой пакет документов, удостоверяющих личность. Может быть, их возмутило то, что ни на майке, ни на шортах, и даже на кроссовках нет ни одного кармана, куда можно было бы положить паспорт и лицензию на сыскную деятельность? Они даже обыскали меня и остались недовольны, не найдя при мне ни огнестрельного, ни холодного оружия. Я бы на их месте отправила на исследование ключ от моего дома (во время утренней пробежки я надеваю его на шею на цепочке), чтобы выяснить, не явился ли он орудием преступления. Но чуть позже защитники правопорядка все-таки увидели замаскированную шарфом рану на груди девушки. И сразу же задались вопросом, не я ли ее замаскировала, а заодно спросили, куда я дела нож.
Тут еще нашлась свидетельница, прогуливавшая свою собаку, заявившая, что я была на площадке возле фонтана довольно долго. Оказывается, она шла за мной, в то время как я свернула на фонтанный пятачок, но сама прошла чуть дальше и встретилась с подружкой, с которой и болтала до приезда милицейской машины. Заинтересовавшись происходящим, дамочка тут же возжелала поделиться своими наблюдениями, а именно тем, что, по ее мнению, я провела на пятачке возле фонтана около получаса.
С ее расчетом времени я не была согласна и считала, что обнаружила отсутствие признаков жизни в соседке по лавочке минут через пять.
С неизбежностью провести несколько часов в милиции, отвечая на многочисленные вопросы и подписывая как свидетель, обнаруживший труп, страницы протокола, я смирилась. Ох, если бы при выборе маршрута утренней пробежки я повернула направо, а не налево, я бы уже давно нежилась в ванне. Вот и не верь после этого народной мудрости, советующей не ходить налево!
А вот с тем, что на меня собираются повесить убийство этой девицы, я мириться совершенно не собиралась, хотя следователь, заполнявший протокол, всячески убеждал меня облегчить душу и признаться в том, чего я не делала.
Судя по всему, практики у него было совсем немного, а вот гонора достаточно. Следователь тут же начал применять ко мне все те приемы, которым его учили в институте. Я даже кое в чем узнала себя шестилетней давности – начинающего работника прокуратуры, стремящегося показать, какая я умная и как быстро умею «раскалывать» преступников. Правда, мне кажется, что я в свое время не пыталась при этом унизить подследственного и не обещала сгноить его в тюрьме.
На мои деликатные намеки о том, что если бы я решила зарезать девушку, то постаралась бы и нож спрятать, и алиби себе обеспечить, молодой человек заявил, что, вызвав милицию, я как раз этим и занималась.
– Но я ведь ее даже не знаю! Зачем мне ее было убивать?
– Вот это мы и выясним, – заверил меня следователь и еще раз предложил признаться.
Я еще раз призналась, что все утро беседовала с Семеном Ножкиным, потом трусцой минут пять бежала к фонтанчику и минут пять разминалась рядом с трупом.
– Вы утверждаете, что не заметили, что рядом с вами мертвец?
– Откровенно говоря, я заметила некоторую неестественность ее позы, – сказала я, – но мало ли кто как сидит? Она выглядела как страдающая женщина – согнулась и свесила голову. Может быть, задумалась?
Молодой человек заставил меня еще раз восстановить мои передвижения за утро. Поинтересовался, кого я видела во время пробежки и особенно когда подходила к фонтанчику. Но, повторив свой рассказ в третий раз, ничего нового я не вспомнила. Лейтенант тоже не мог придумать новых вопросов и не знал, что со мной делать – отпускать не хотелось, все-таки какой-никакой подозреваемый, а отправить в камеру не решался, чувствовал, что обвинение в убийстве мне предъявить будет сложновато.
И лейтенанта, и меня спас Киря, который решительным шагом вошел в кабинет и отправил меня в коридор. О том, что он там говорил начинающему следователю, я могу только догадываться. Но после того, как меня пригласили обратно, тот изменил тон и быстренько подписал пропуск. Напоследок все-таки предупредил, что я остаюсь главным подозреваемым.
На мою благодарность за то, что вызволил меня, Кирьянов велел сказать спасибо генералу, который провел утреннюю пятиминутку всего за полтора часа (странно, но они показались мне вечностью). Кирьянов и довез меня до дома – утро было уже не раннее, и в спортивных шортах и маечке на улицах города я чувствовала бы себя не совсем комфортно, хотя в принципе как девушка без комплексов могла бы спокойно пробежаться.
От чашки кофе господин подполковник не отказался. Вкушая наш любимый напиток, я заверила друга, что не следила за пострадавшей и в данный момент нахожусь в отпуске за свой счет. Счет этот неплохо пополнился в результате последнего расследования и позволял теперь не только безбедно прожить пару месяцев, но и отложить некую сумму на домик в Болгарии.
Володя не поверил, что я не стану заниматься расследованием:
– Иванова, я тебя столько лет знаю, что могу поспорить на что угодно: ты обязательно сунешь свой хорошенький носик в это дело!
Его безапелляционность меня несколько разозлила, и я, рассерженная еще и на лейтенанта, проявившего непочтительность к лучшему сыщику Тарасова, поинтересовалась, что Кирьянов рассказал обо мне молодому следаку.
Подполковник заверил, что дал мне блестящую характеристику и порекомендовал поучиться у меня умению анализировать ситуацию и добывать сведения.
– То есть ты действительно считаешь, что я в очередной раз буду делать работу за родную милицию? – решила уточнить я.
Но Кирьянов не обратил внимания на мое возмущение и за-явил, что не может припомнить ни одного случая, чтобы я не ввязалась в расследование, к которому довелось прикоснуться.
– И потом, – подначил меня Кирьянов, – насколько я знаю, лейтенант заверил тебя, что ты остаешься главной подозреваемой.
Ох, зря он это сделал! В свой монолог я вложила все чувства, которые испытывала, наблюдая за потугами неопытного лейтенанта заставить меня признаться в том, чего я не совершала.
– Я, конечно, догадываюсь, милейший господин подполковник, что вы крайне заинтересованы в скорейшем раскрытии и этого преступления. Но во всех случаях, о которых вы вспомнили, я помогала лично вам. Вы согласитесь с тем, что одно дело – помогать вам, мой дражайший друг, и совсем другое – этому молодому нахалу. Сначала он просто брал меня на испуг, обвиняя в убийстве, а узнав, кто я, решил сгрести жар чужими руками. Против меня у него нет ни одной улики, я получила достаточно хорошее юридическое образование, чтобы не обращать внимания на потуги неопытной молодежи. И, кроме того, я бесплатно не работаю!
Мой переход на «вы» показал Кирьянову, что он переборщил с приколами, а я дошла до точки кипения. Посему стоит срочно ретироваться, что он и сделал с достаточной скоростью, напоследок заверив в своей готовности и в дальнейшем вызволять меня из-за решетки (если, конечно, я не совершу убийства).
Я не запустила в него чашкой только потому, что сама пью из той, что привезла из Парижа. Ее, естественно, жалко разбивать, а свою он успел вымыть и убрать на полку.
Интересно, что это я так возбудилась от самых обычных приколов Кири? В первый раз, что ли?
Пожелав мне приятного отдыха, Кирьянов удалился, а я незамедлительно приступила к делу: принялась решать, чем же заняться. Звонить подружкам, с которыми хотела посоветоваться насчет Жени Ножкиной, еще рано, лучше сделать это после обеда. Не придумав ничего оригинальнее водных процедур, я подошла к компьютеру, включила любимый диск (колонки моей новой стереосистемы расположены во всех комнатах) и собралась отправиться в ванную, чтобы пустить воду, когда взгляд остановился на обложке альбома девичьей группы. Блондинка с гитарой была очень похожа на девушку со скамейки, если ту, конечно, соответственно раскрасить и приодеть.
Бывают же совпадения! Я взяла с собой диск и, плескаясь под звуки музыки в морской соли, читала обложку альбома.
Группа «Сочетание чувств». Солистка Алина Светлова, бас-гитара – Даша Разметнова, гитара-соло – Светлана Измайлова (именно Света похожа на мою утреннюю «находку»). Есть еще Гульнара Манарова и Евгения Ножкина – клавишница и ударница.
Так вот в какой группе выступает дочка Семена. Судя по обложке, песен у них пока немного. А если вспомнить три произведения, из интереса прослушанные мною вчера, можно сделать вывод, что их творчество – девичьи сантименты, чистая попса.
Как бабочки на огонь, слетаются девчата на эстрадный блеск. Кто-то исполнит одну-две песенки и пропадает. Кто-то становится «звездочкой», греющейся в лучах настоящих звезд, которых знают и обожают массы. Эстрадных светил, затмевающих всех остальных, совсем немного. А так хотелось бы разнообразия. Любое настоящее творчество, будь то поэзия, изобразительное искусство, музыка – это умение найти свою тему, никем пока не раскрытую, свою интонацию, непохожую на других, способность петь своим, узнаваемым в череде других голосом и сказать то, что до тебя еще никто не сказал.
Однажды судьба свела меня с очень талантливой девушкой, выступавшей на «подпевках» у очередной эстрадной кометы. Девушка обладала таким сильным, красивым голосом, что я, удивившись, спросила ее, почему не она, а это чуть пищащее крашенное с ног до головы существо, стоит в центре сцены у микрофона? Девушка в ответ только усмехнулась: «А кому это надо? У меня же нет спонсора».
Вообще-то я всегда считаю, что профессионал обязательно будет востребован. Нужно только стараться честно и добросовестно делать свое дело, применять все знания, стремиться узнать больше, тогда признание придет, а с ним и достойное вознаграждение. Но, может быть, на эстраде другие законы? И как по этим законам сложится судьба Жени Ножкиной? Смогу ли я помочь ей не сделать первых ошибок, как надеется мой хороший знакомый Семен? Как оправдать его надежды?
Вот о чем я думала, сидя в ванне, когда раздался звонок моего сотового. Женщина, представившаяся Оксаной Чесноковой, попросила о встрече. Я извинилась и отказала – мой настрой на отпуск поколебать было нельзя, и, кроме того, я вроде бы пообещала Семену заняться его дочкой. Хотя, по большому счету, это и не дело вовсе, но заказ может заставить меня помчаться неизвестно куда, а вечером я обещала быть у Ножкиных. Однако сидеть в ванне все-таки расхотелось. Полюбовавшись в очередной раз на свою фигуру в зеркало на двери, я пошла на кухню, чтобы выпить еще одну чашку любимого напитка. Обнаружилось, что его запасы иссякают и настоятельно требуют пополнения, впрочем, как и все остальные – об этом мне сказал холодильник, испугавший пустыми полками. Да, шопингом я не занималась давненько, в последнее время все больше пищу духовную потребляла. Составив список необходимых продуктов, решила съездить на оптовку. Не то чтобы я вынуждена экономить на продуктах – доход у меня, конечно, не стабильный, но зарабатываю не только на хлеб с маслом, но порой и на икру – просто иногда в течение недели мне некогда бывает даже заглянуть в соседний гастроном, поэтому всегда полезно иметь запас консервов и пару лишних банок кофе, ведь, бывает, домой приезжаю только переночевать. И к тому же на оптовке товар посвежее – в округе универсамов развелось больше, чем покупателей. Так что теперь проблема не в том, чтобы купить нечто, а в том, чтобы оно было свежим и качественным.
Что значит правильная организация труда! Благодаря списку поход на оптовку не занял много времени. Вот только моего любимого сорта кофе не было. Так как этот возбуждающий напиток – одна из моих немногих слабостей, на нем я не экономлю, и для того, чтобы купить именно тот сорт, который люблю, готова объехать весь Тарасов. Но несмотря на мою решимость купить заветную пачку, ничего не получилось – этого сорта не было в тех магазинах, куда я заглядывала по дороге. Затащив домой две внушительных сумки с продуктами и определив запасы по местам, я решила прогуляться пешком до специализированного магазина в соседнем квартале. Лето выдалось жаркое, но прошедшая неделя порадовала парочкой гроз, которые обновили запылившуюся листву городских деревьев, и набегавшие время от времени тучки чуть-чуть освежали знойный воздух, так что пешая прогулка обещала некоторое удовольствие.
Выйдя из подъезда, я обратила внимание, что на лавочке рядом с соседкой-пенсионеркой, проводящей здесь весь день, сидит женщина, которую я до сих пор ни разу не видела.
В городских многоэтажках, содержащих в своем чреве количество жителей, сопоставимое с небольшой деревенькой, соседи по площадке не всегда знакомы. Но, тренируя наблюдательность и зрительную память, я заставила себя узнавать всех, кто живет в нашем подъезде. В этом мне как раз и помогла беседовавшая сейчас с незнакомкой Татьяна Никандровна. Уж ей-то каждый известен. Пару лет тому назад эта ярая сторонница организации ТСЖ для борьбы с коммунальными пиратами была частой гостьей в квартирах. Она убеждала нас в том, что хватит ждать милостей от властей и их ставленников в коммунальных службах, а нужно брать власть в доме в свои руки.
Я считаю, что деньги нужно зарабатывать, а не ждать подачек от родного государства в виде льгот на услуги ЖКХ и прочее. Но даже меня удивляют суммы, выставляемые в платежках, и, помнится, раньше я регулярно удивлялась: «За что?» – так как считала, что обозначенная цифра никак не соответствует уровню оказываемых коммунальных услуг. Но благодаря Татьяне Никандровне и еще нескольким активистам теперь управляющая компания отрабатывает каждый наш рубль, заплаченный за коммунальные услуги. Вот уже пару лет у нас в подъезде всегда чисто, вовремя меняются лампочки, вызвать электрика или сантехника не проблема. У нас обновилась детская площадка, заасфальтирована стоянка для машин, даже дворник появился!
Вежливо раскланявшись с соседкой, я направилась в новый магазин. Незнакомка последовала за мной. Не то чтобы я регулярно проверялась, я ведь сегодня не работаю, но привычка есть привычка, и слежку я почувствовала сразу. Точнее, это вовсе не слежка. Просто дама шла вслед за мной и появилась в том же магазинчике, что и я, повертелась у витрины, пока я рассчитывалась за желанную упаковку кофе, и вышла сразу же за мной. Даже не пытаясь скрываться, как и я, направилась обратно в сторону моего дома.
