Читать книгу: «Питер 2070»

Марина Ганзенко

Шрифт:

Корректор Сергей Барханов

Дизайнер обложки Мария Ведищева

ISBN 978-5-0056-6774-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Проект «Флешка»

– Эй, не могу понять, камера уже начала снимать?

Автор видео, худощавый парень с обезображенным лицом, постучал по стеклу айфона пальцем.

– Всем привет, меня зовут Сергей! Это влог номер один. Точнее, это мой первый и, наверное, последний влог. – Голос Сергея дрожал, мобильный ходил ходуном в его руках. – Сегодня я расскажу вам всю правду о проекте «Флешка», правду, которая, кажется, будет стоить мне жизни. Но это, возможно, спасёт кого-то. Если моя история поможет хотя бы одному человеку… Боже, что я пытаюсь сказать? Что моя смерть тогда будет не напрасной? Это же бред… Но, вероятно, она будет чуть менее глупой, если этот контент предостережёт тебя, незнакомый мне человек, от беды.

Паренёк сел на лавочку. Он был в парке. Солнце засвечивало его лицо. Качество видео никуда не годилось – линза камеры треснула. Сочные молодые листья деревьев сливались в одно сплошное зелёное пятно. Мимо мелькали прохожие, закутанные в жакеты и кардиганы.

– Неплохой сегодня денёк. Начало мая – самое приятное время года, – заговорил снова Сергей. – Но я не собираюсь тратить ваши драгоценные минутки, рассуждая о погоде. Вы ведь нажали «плей», чтобы услышать душераздирающую историю, и я её расскажу.

Известно, что первый USB-флеш-накопитель появился в 2000 году, семьдесят лет назад. Последние несколько часов я только и делаю, что задаюсь вопросом, знали ли те учёные, что полвека спустя такая флешка будет вживлена в шею большинства жителей планеты.

Но зачем мне рассказывать о величайшем прорыве в медицине двадцать первого века – о способе лечить деменции, нейродегенеративные заболевания? Это и так общеизвестный факт, что ваша память, драгоценная и уникальная, копируется каждые пять минут на флешку, мало чем отличающуюся от флеш-накопителя для портативного компьютера. Зато исключена возможность забыть про день рождения троюродной тёти Тамары. А если вы, не дай бог, повредите своё тело, добрые доктора пересадят ваш мозг в новое, выращенное в пробирке (при условии, конечно, что вы миллиардер). Разве плохо? Да нет, хорошо. Представляю, как вы сейчас отпрянули от экрана, шокированные тем, что мозг можно переместить в другое, выращенное вместилище. «Флеш Индастри» охраняет этот секрет как раритетную драгоценность. Об этом знают единицы. И я оказался среди «счастливчиков», потому что сам принимал участие в перемещении флеш-накопителей. Но расскажу лучше о себе.

Итак, ещё двое суток назад я был самым обычным жителем Петербурга и работал программистом в корпорации «Флеш Индастри». У меня была девушка, Лена. О любви с моей стороны речи не шло, но большинство мужчин сочли бы её очень привлекательной. Я не был душой компании, но и социопатом меня назвать было нельзя. Пара друзей. Пара шотов вечером в пятницу. Вы, наверное, думаете, я был баловнем судьбы. Престижная работа в одной из топовых компаний мира, красавица-подружка… И, чёрт возьми, так всё и было!

Но мне этого было мало…

В тот день я пришёл на работу, по обыкновению, рано. Андрей, мой коллега, потрёпанный жизнью и заезженный вконец своей властной женой, был, как ни странно, в хорошем настроении.

Я не обращал внимания на его довольный вид. Мы не были друзьями. Да и какая дружба: Андрей был старше меня на добрых двадцать лет. Единственной темой наших редких разговоров было его нытьё про то, как его донимает жена и пьют кровь дети.

Внезапно Андрей начал напевать себе под нос. Игнорировать это было уже недопустимо. Какие песни, мы даже не преступили к первому этапу тестирования антивирусника для банковской карты, которую можно будет вживить в запястье.

– Ты чего такой довольный? – спросил наконец я, когда любопытство стало мешать сосредотачиваться на работе.

– У меня вчера был классный секс с женой, – прямо ответил Андрей.

Я поморщился, представив любовную сцену этих двух непривлекательных людей предпенсионного возраста. Андрей подумал, что на моём лице удивление, и поспешил объяснить:

– Да, молодость давно прошла. В прошлый раз скрипка играла аж десять лет назад. Думаю, ты понимаешь, о чём я. Мы с женой уже и не надеялись послушать музыку. И тут… – Андрей достал из кармана помятую, напечатанную на тонкой дешёвой бумаге визитку. – Посмотри, Серый.

Я неохотно взял визитку. На ней была всего пара слов: «Проект «Флешка» и телефон.

– Что это? – спросил я.

Андрей понизил голос до шёпота и рассказал, как несколько дней назад к нему подошёл мужчина на улице и спросил, не хотел ли бы он получить новое тело на целые сутки, а потом дал ему карточку.

– Ну, я заинтересовался и позвонил. А там мне говорят: «Новое тело не проблема. Приходите к нам по такому-то адресу».

История Андрея шокировала меня. Вырастить новое тело стоило целое состояние и занимало несколько лет напряжённой работы команды высококлассных врачей. Я сомневался в честности коллеги, но продолжал слушать его рассказ.

– Я пришёл, Серёжа, в нужное время, а там у них огромная лаборатория в подвале обычной пятиэтажки. Всё чисто, стерильно, чинно; все вокруг в белых халатах. Сначала подписание документов, потом оплата. Боялся, конечно, безумно. Особенно когда на операционном столе оказался. Но всё прошло как нельзя лучше. Знаешь, этот опыт был самым интересным в моей жизни…

Андрей замолчал. Я уставился на него, как баран.

– Ты хочешь сказать, что твоё сознание пересадили в другое тело, а потом ты пошёл и осчастливил свою жену? – спросил я.

– Ну, типа того, – протянул Андрей.

– А где же они взяли новое тело для тебя?

– О, тут всё просто. С меня сняли слепок, потом залили его какой-то жидкостью. Через тридцать минут она затвердела, потом её пропустили через покрасочный автомат – и вуаля. Моя Светочка готовит для меня иногда желейный десерт. Кажется, технология очень похожа.

Мне довелось побывать однажды в публичном доме, где гостей ублажали девчонки-роботы. Вы осуждаете меня? Соглашусь, это и правда мерзко. Но любопытство – непреодолимая сила. Так вот, тело у этих «работниц древнейшей из профессий» ничем не отличалось от тела обычной женщины. Когда я увидел их впервые – был поражён. Тогда мне кратко объяснили, что это биополимер, он не токсичен и не опасен. Но поместить бесценную «флешку» в такое «желе» – этого я даже представить не мог.

Я взял клочок бумаги и ручку, переписал номер телефона с визитки и засунул в джинсы. А потом уткнулся в свой рабочий ноутбук: слушать подробности ночи любви Андрея в мои планы совсем не входило.

Вскоре мысли о проекте «Флешка» покинули мой и без того захламлённый мозг.

Это был очередной тягучий вечер с моей скучной подружкой. Я заваривал себе чай, как вдруг Лена налетела на меня с криками. Она нашла бумажку с телефоном в кармане (а шариться по моим вещам и копаться в моём телефоне было для неё обычным делом, возможно потому, что она не чувствовала себя любимой). Слёзы, истерика, такси посреди ночи – как я всё это ненавижу. Лена «свалила», сделав, как обычно, неправильные выводы. Да и немудрено: девчонка набрала номер, а автоответчик включил запись женского голоса, обещающего подарить наслаждение.

Наслаждение… Интересное слово, не находите?

…Телефон выпал из рук Сергея. Парень схватился за голову и несколько минут боролся с нахлынувшей болью, а потом поднял айфон и продолжил:

– Наслаждение – интересное слово. Мне было так скучно жить своей размеренной жизнью. Я набрал загадочный номер несколько раз, просто так, от нечего делать. И вдруг заговорила сотрудница той самой лаборатории.

– Чем могу вам помочь? – спросила она. Голос её был немного раздражённым. Кажется, ей не нравились ночные дежурства.

– Мне хочется получить на сутки другое тело, – отозвался я, удивлённый своим собственным ответом.

Девушка продиктовала адрес и сказала, что я могу приехать немедленно. До полуночи оставалось всего пятнадцать минут. Я спешно собрался и помчался по улицам ночного Петербурга, не знающего, что такое сон.

Не знали о сладостном отдыхе и в лаборатории близ станции «Василеостровской». Я бы мог назвать вам адрес и телефон, но в этом уже нет смысла, ведь «кроличья нора» теперь в другом месте. Переехала аппаратура, бочки с биополимером, симпатичная девушка Катя с ресепшн ездит теперь на работу в новое место.

Я вошёл в подвальное помещение. Жизнь вокруг била ключом. Снаружи, в тихом тёмном дворе, было сложно даже предположить, что за этими стенами воздух залит светом и наполнен гомоном людей. Сотрудники, посетители, медсёстры с каталками – всё смешалось вокруг. Я плохо помню, как подписал все бумаги, оплатил кругленький счёт и оказался на снятии слепка.

– Моё восприятие изменится? – спросил я у техника.

– Вы будете чувствовать всё то же, что и всегда, – заверил меня он.

– А моё тело? – уточнил я.

В этом вопросе не было необходимости. На ресепшн мне уже объяснили, что эти сутки оно будет находиться на хранении в лаборатории. Кроме того, я бегло просмотрел договор, в котором было чётко написано: «Компания „Флешка“ берёт на себя полную ответственность за сохранность тела клиента. Договор аннулирует лишь смерть клиента».

– Ваше тело будет у нас. Всё будет хорошо, – отозвался техник.

Только в момент, когда слепок был уже сделан, задумался, зачем я пришёл в лабораторию. С Андреем всё было ясно. Он ненавидел свою жену и обожал её одновременно, пытаясь ей всячески угодить. Но мне-то какой в этом толк? Можно заняться экстремальным спортом, прыгнуть с парашютом… Нет, для этого нет необходимости отдавать сотни тысяч на временное «желейное» тело. Может, наркотики? Я бы никогда не решился проделать такое раньше, но почему бы не попробовать, если у тебя есть запасная оболочка, которую не жалко?

Полчаса спустя на операционном столе страх сковал мою плоть. Зачем я это всё делал? Мне было это не нужно. Теперь знаю ответ: я просто с жиру бесился, был жадным, имел всё и при этом чувствовал потребность в чём-то большем.

Яркий свет стал мутнеть – анестезия потихоньку отключала мозг. Конечности были накрепко пристёгнуты к столу ремнями. Мне безумно захотелось вырваться, дёргаться, кричать, но не было сил. Я отключился.

И вот я уже в новом теле, а медсестричка светит мне в глаза каким-то прибором, похожим на фонарь.

Как во сне иду по коридору. Ноги словно не мои, непослушные, ватные. А ведь говорили, что тактильные ощущения не изменятся. Я чувствую тело, но всё же как-то иначе. На стене висит большое зеркало. Смотрюсь в него: внешне это я, на мне моя одежда, в руках мои кошелёк и айфон. Страх усиливался. Я сослался на вечную боязнь всего нового и отмахнулся от тревоги, как от надоедливой мухи.

Вот жму руку какому-то доктору, одному из тех, кто делал операцию. Вот уже в ночном клубе. Виски без меры, кальян, куча каких-то таблеток, шлюха у меня на коленях.

Проснулся в обшарпанном мотеле на окраине города, осмотрелся. Безвкусный натюрморт «украшал» противные жёлтые стены. Обои отклеивались и бахромились на стыках. В комнатке пахло сыростью. Кажется, ночью я пришёл сюда с той проституткой. Даже в наркотическом угаре специально ехал через весь город, чтобы не встретить никого из знакомых. Удивительная рассудительность для такого болвана!

Теперь я был совсем один. В желейной оболочке пульсировала ненавязчивая боль. Сел на кровать. На полу валялся пустой, не считая какой-то мелочи, на которую не позарилась проститутка, кошелёк. Хорошо, что мобильник не тронула – умная девочка.

Настроение достигло нулевой отметки. Тогда мне казалось, что хуже стать не может.

Я покинул эту вонючую забегаловку, дошёл до ближайшей станции метро и нырнул в вагончик.

Какая-то кроха лет шести, рассматривая меня, сказала своей маме, что я странный. А мать велела ей не пялиться.

Я отвернулся и уставился в стекло поезда – о ужас, кожа под правым глазом немного сползла вниз. На свете нет слов, чтобы описать тот дикий всеобъемлющий страх, что я ощутил. Моя желейная рука дрожала, прикасаясь к лицу. Я думал лишь об одном: скорее забрать своё настоящее тело. Поездка в метро казалась бесконечно долгой. Секунды тянулись слишком медленно.

Но вот наконец-то я на пороге лаборатории «Флешка». Ещё немного – и мои страдания закончатся.

Жму на кнопку звонка – ответа нет. Тарабаню в дверь – тишина. Набираю номер телефона лаборатории – но этот номер больше не обслуживается. Я кричу что-то нечленораздельное, сползая в отчаянии по стене. Что я наделал? Что я наделал?

Кто-то восклицает: «Человеку плохо!» – и вызывает скорую. Вот я в больнице повторяю, как заведённый:

– Моё тело, моё тело, отдайте мне моё тело!

Но в ответ слышу лишь:

– Ложный вызов. Это не человек, а робот из биомассы с повреждённой программой. Позовите айтишника, чтобы его отключил.

Я говорю, что я сам айтишник, но в ответ только смех. Почему они не верят? Я Сергей Петров, сотрудник влиятельной компании. Стоит лишь показать документы, и всё будет хорошо. Но где же мои документы? Где права, паспорт? Куда я их подевал?

Тогда стало ясно, что нужно бежать и поскорее попасть к себе на работу. Там мне точно помогут.

Толкаю противную тётку в белом халате и мчусь к выходу. Охранник пытается меня остановить, но преграждает путь скорее для вида – он не хочет пострадать; для него это просто работа.

Три квартала несусь, падая, поднимаясь, сбивая прохожих. Моя цель – здание «Флеш Индастри». Там меня спасут.

После проходной меня направляют в кабинет зама какого-то зама. Крупная шишка. Раньше с ним не пересекался. Сумбурно рассказываю ему всё, опустив информацию про наркотики (не нужно ему знать это, я ведь не хочу потерять работу).

– Сергей, присядьте, нет смысла так нервничать! – говорит мне зам зама.

Я сажусь. Боль в желейном теле становится всё сильнее.

– Вы поможете мне? – спрашиваю я. – Восемь лет вместе с «Флеш» – это срок. У меня есть полис ДМС.

– Конечно, поможем, – уверяет начальник. Я чувствую ликование и восторг. Они спасут меня, спасут. – Вы немало лет отдали на развитие «Флеш Индастри». – Зам зама делает небольшую паузу, а потом добавляет: – Мы сделаем всё в соответствии с договором.

Я растерян. Зам достаёт из верхнего ящика стола папку-скоросшиватель – это моё личное дело. В нашем офисе работает две с половиной тысячи человек. Почему начальник хранит мои бумаги у себя в столе? Он вытаскивает какой-то документ.

– Вот договор, который вы подписали накануне ночью, – говорит он, протягивая мне бумагу. – Посмотрите на пункт о том, что компания «Флешка», дочерняя компания «Флеш Индастри», берёт полную ответственность за сохранность вашего тела. И мы его сохраним. Теперь оно наше.

В желейном теле нет сердца, но я, кажется, чувствую его стук. Моё дыхание сбивается. Но нужно ли мне дышать вообще?

– Это незаконно. Вы не можете, – процеживаю я.

– Вы подписали это. Значит, мы можем. Всё законно. Мы не позволим вам забрать тело, так как обязаны его хранить. Фразы про то, что компания «Флешка» должна его вам отдать, в договоре нет.

Меня захлёстывает волна отчаяния.

– Не верю. Зачем вам это? – шепчу я.

– Нам нужно ваше тело. У вас четвёртая отрицательная группа крови. Довольно редкое сочетание. Вы молоды. Нашёлся хороший, щедрый покупатель. Он сейчас прикован к коляске, стар и немощен, но это теперь ненадолго.

Я не знаю, что сказать, и лепечу, как школьник:

– Зачем ему моё тело? Ему могут вырастить новое на основании его генов. Я знаю это, сам видел выращенные тела и участвовал в пересадке мозга…

– Клиент уже жил в выращенном теле. Ему есть с чем сравнить. Все ощущения другие. Вы же понимаете.

И тогда я узнал, что меня ждёт, что будет со мной через три часа.

…Сергей снова уронил айфон и скорчился от боли. Его лицо покрылось подтёками.

– Совсем скоро я стану ничем: растаю на солнышке, как самое настоящее желе. – Он нервно рассмеялся. – Теперь я прощаюсь с вами. Уверен, не пройдёт и пятнадцати минут, как это видео забанят. «Флеш Индастри» работает чисто. Это серьёзная компания с «белой» зарплатой и социальными гарантиями. Им не нужна грязь. Так что, если ты посмотрел мой первый и последний влог, прошу тебя, друг, расскажи мою историю кому-нибудь ещё…

Клара

Бесполезная бессонная ночь, наполненная алкоголем, отчаянием и презрением к этому проклятому миру медленно перетекала в заурядное утро. Я нехотя оторвал ватное тело от дивана и поплёлся в ванную – придавать отёкшему, перекошенному лицу презентабельный вид. Собеседование как-никак! Первое за четыре месяца. А всего без работы я почти полтора года. За это время уже привык к отказам, произнесённым вежливым тоном.

Медленно веду бритвой по щеке, получая удовольствие от близости опасного лезвия (ретропредмет – подарок моей бывшей благоверной!). Внезапно мысль: а что, если полоснуть по запястью? Тогда непременно закончится череда моих унижений, я больше никогда не услышу: «Мы с вами свяжемся позже» или «Извините, но в настоящий момент мы не готовы вас принять». В воображении картинка: валяюсь на полу голый в луже крови, проходит день, два, десять… Никто не ищет меня: всем всё равно. А тело при этом медленно разлагается, гниёт, источая смрад. Не лучший способ положить конец унижениям, не правда ли?

Пытаюсь отогнать суицидальные мысли.

Сегодня я могу наконец-то получить работу. В этом мире, который понемногу захватывают чёртовы роботы, может найтись место и для меня, практически обычного, почти не модифицированного человека.

Бежевый костюм. С галстуком или без? Никак не могу определиться. Повяжу всё-таки бордовый: во «Флеш Индастри» должны понять, что я серьёзный человек. Как можно одновременно ненавидеть роботов и вожделеть устроиться на работу в корпорацию, производящую флешки для вживления в шею каждого малыша на свете? Даже у меня, мастодонта, ископаемого, есть такая флешка, на дворе ведь семидесятые! В это же время сто лет назад выпустили первый прототип портативного сотового телефона, а теперь, в двадцать первом веке, настала эпоха айфонов в глазном яблоке.

На нищенское пособие по безработице могу позволить себе только биоеду. Выдавливаю себе в тарелку серовато-коричневую массу из тюбика. Что у нас сегодня на завтрак? Брокколи с говядиной? М-м-м. Объедки со столов более состоятельных членов нашего прекрасного общества, очищенные, обеззараженные и поданные к столу мне. За последний год я успел превратиться в нытика. Кто-нибудь, изобретите уже, наконец, машину времени, отмотайте двадцать пять лет и подскажите мне тогдашнему, оптимистичному мальчишке, чтобы я ни за что не выбирал себе специальность переводчика, потому что скоро настанет ледниковый период и все мы, динозавры, просто-напросто вымрем! А ещё подскажите, прошу вас, никогда не смотреть в сторону женщин с именем Анна – одна из них превратила моё сердце в пепел.

На лестничной клетке встречаю соседа, Влада. Он ждёт лифт. Вообще-то его зовут Владлен-35. Он робот. Один из первых, освобождённых от «человеческого гнёта» по закону «О равенстве всех жителей Земли». Ещё один глупый закон в нашем глупом мире! Не понимаю, зачем роботам после пятидесяти лет службы человеку полагается свобода с правом получать оплату за свой труд? Даже у Влада есть работа, в отличие от меня. Он – бармен в клубе неподалёку. И я ходил на то собеседование, но получил отказ. Кому я нужен, ведь конкурент-робот готов делать то же самое почти даром.

– Привет, сосед! – говорит Влад металлическим голосом.

Он – ранняя модель, его речь бесцветная, холодная, прерывистая. Терпеть его не могу. Моя гордость всё ещё уязвлена после случая с должностью бармена. Прохожу молча к лестнице.

Двумя этажами ниже встречаю своего приятеля, Андрея. Приятель, конечно, не совсем то определение, которое подходит нашим отношениям. Скорее, нас можно назвать собутыльниками, да и то бухаем мы нечасто.

– Здорово! – восклицает Андрей.

– Привет, – отвечаю, через силу извлекая звук из своего горла.

Мой голос такой же железный и холодный, как у соседа-робота; вместо внятной речи зачастую вырывается скрежет. Немудрено, полтора года назад мне «выпало счастье» пережить рак гортани. Лечение было долгим, а мои миллионы на счету стали тысячами. Но врачи не смогли победить болезнь. Выход был только один: удалить гортань. Я бы мог заказать новую, выращенную из моего биоматериала, «живую», но для этого нужно было продать квартиру и машину, да ещё влезть в пожизненные долги. Тогда Анна сказала, что будет любить меня и с дешёвым механизмом. Теперь у меня в горле стоит искусственная гортань. Её должны были настроить после операции. Два специалиста, чьи услуги немало стоили, пытались отрегулировать тембр голоса. Но их старания не возымели успеха. «У вас индивидуальные особенности строения горла. Звук настроить не получится», – подытожил мастер номер два.

Затем, когда я закрыл больничный, оказалось, что в офисе во мне больше не нуждаются. Начальник тонко намекнул, что из-за проблем с речью я не могу больше эффективно справляться со своими обязанностями.

Я ненавидел себя за скрип, который издавал, и мечтал только об одном: заменить механизм в горле. День и ночь строил неосуществимые планы. Пытался найти новую работу. Анна была рядом: слушала сначала внимательно, потом – вполуха. А после я начал её так раздражать, что она уже не хотела этого скрывать. В итоге она ушла. Анна говорила перед операцией: «Вместе мы всё переживём!» Но голос… голос как у робота – этого мы вместе пережить так и не смогли!

– Неплохо ты к собеседованию подготовился. Выглядишь как жених, – подмечает Андрей.

А на мне и правда свадебный костюм, остальные я порезал ножницами, когда потерял из-за голоса работу. Говорила ведь тёща: «Покупай дорогой костюм. Тебе на всю жизнь хватит». Оказывается, была права.

Мы выходим из дома и идём по сверкающему тысячами рекламных вывесок Петербургу. Если вы никогда не были в Петербурге, быстрее приезжайте сюда. Это город контрастов. Рядом со старинными зданиями, пестрящими завитками лепнины, здесь возвышаются небоскрёбы – смешение холодного стекла и безжалостного железа. Толпы людей спешат по мостовым, город похож на муравейник. Питер – центр «интеллектуального паломничества», каждый хочет устроиться на работу во «Флеш», «Лайф Фарм» или одну из сотен других крупных компаний, коих здесь хоть отбавляй. Воздух «разрисован» разноцветными неоновыми воздушными трассами: тысячи флайкаров проносятся у нас над головами. Мы маневрируем в толпе – час пик как-никак.

Идти нам недолго. Всего несколько кварталов. Я нервничаю. Сердце бьётся, как у школьника, который пришёл на контрольную без подготовки. И зачем напился как свинья накануне? Вдруг моя кандидатура действительно заинтересует работодателя? У меня ведь есть шанс?

– Ты уверен, что «Флеш Индастри» нужен именно человек? Я, конечно, профессионал, но знаю всего четыре языка. Любой робот-переводчик мне фору даст.

Андрей чешет лысину. А меня «долбит» мысль, что это его жёнушка проела ему плешь. Он и так, бедняга, работает тестировщиком ПО в одной из самых престижных компаний в мире и очень хорошо зарабатывает. Но ей этого мало. Женщины!

– Конечно, уверен. Для переговоров на самом высоком уровне моветон приглашать робота. Тут важна человеческая эмоциональность. – Андрей смотрит на меня пристально и добавляет: – Про вакансию пока никто не знает. Её обнародуют только сегодня в обед. Конкурс будет большим. Но у тебя есть шанс произвести впечатление до того, как толпа желающих ринется штурмовать «Флеш Индастри». Так что дерзай.

Думаете, что Андрей – замечательный товарищ, готовый помочь из доброты душевной? Вы крупно ошибаетесь! Если я получу работу, то должен буду отдавать ему половину своей зарплаты целых полгода. Но я не в обиде. Такой шанс бывает не у всех.

Мы подходим к зданию корпорации – это небоскрёб, пожирающий одного за другим человечков в тёмных костюмах. Я тоже с охотой спешу в пасть чудищу. На пропускном пункте Андрей прощается со мной. Доступ он оформил для меня заранее. Мне предстоит предъявить документы, подписать кучу бумажек и станцевать танец с бубном, чтобы подтвердить свою личность.

Осматриваюсь: вокруг всё белоснежное, не считая вставок розового мрамора, похожего на тивдийский, который использовался в отделке Исаакиевского собора. Не может быть, добыча в Тивдийском карьере прекратилась в начале двадцатого века! Очевидно, это подделка, такая же, как натянутые улыбки сотрудников «Флеш», спешащих на свои рабочие места. Вокруг чисто, как в больнице! Зелёные пятна растений разбавляют аскетичный холл.

Как было бы здорово стать частью этого мира, надеть тёмный костюм, съесть на ужин стейк вместо дешёвой гадости, которую я покупаю на нищенское пособие. А ведь раньше, до рака горла, мы с Анной на ужин ели всё, что хотели. От тех прекрасных времён осталась только квартира в престижном районе.

Иду по коридору – несколько сотрудников с сомнением осматривают меня, а после здороваются: думают, что я новичок. Приятно.

Подхожу к нужному кабинету – у двери молодая привлекательная девушка с золотистыми короткими волосами. На ней недешёвый белый брючный костюм.

Девушка улыбается и останавливает меня звонким голосом:

– Я пришла раньше вас, поэтому зайду первой!

Отступаю. Как же так? Я должен был быть единственным соискателем «по блату».

– Простите, вы тоже претендуете на должность переводчика заместителя директора по внешнеэкономической деятельности?

Девушка оголяет белоснежные зубы и кивает.

– Сколько языков вы знаете? – интересуюсь я.

– Только шесть: английский, немецкий, испанский, китайский, французский и итальянский. Но я учу сейчас японский. Мне нравится ваш голос, – неожиданно добавляет она.

К моим щекам приливает кровь. Как может нравиться этот машинный скрежет?

– Меня зовут Виктор, – выдавливаю я.

– Я Клара, – игриво отвечает девушка.

Моё сердце часто бьётся. Не припомню такого уже очень давно. Смотрю в синие, как неспокойный океан после ледяного ливня, глаза Клары и вдруг понимаю, что она не моргает, и не моргает уже долго.

– Простите, ваши глаза – они искусственные? – лепечу я.

Зачем я это спросил? Какая бестактность! Начинаю рассыпаться в извинениях за своё любопытство.

– Ничего страшного. Удивительно, что вы заметили. Большинство тех, с кем я общаюсь, не замечают. А круг общения у меня велик. Со мной такое иногда случается. Хотя я, надо признаться, почти всегда контролирую своё сходство с людьми. Виктор, я – робот.

На моём лице чётко читается сомнение. Она выглядит как человек, говорит как человек, даже пахнет, могу поклясться, как человек. Как такое вообще возможно? Но Клара не спешит опровергнуть свои слова.

– Я вас напугала, да? Все вокруг считают меня обычной женщиной. Но вам почему-то захотелось рассказать.

– Никогда в жизни не встречал робота, столь похожего на человека. Лицо, голос, эмоциональность, мимика, жесты… Не знал, что такие, как вы, вообще существуют, – сухо отрезаю я.

– Таких, как я, больше нет. Я – первая и единственная модель биорта. В мире нет ни одного создания, похожего на меня. Часть моего тела представляет собой живую плоть, часть – механическая. Но в отличие от других роботов я совершенно свободна. Законы робототехники надо мной не властны. Это делает меня, пожалуй, ближе к людям, чем к машинам.

Тут в сумочке этого странного создания начинает звонить мобильный.

– Это муж, – объясняет Клара и отвечает на звонок.

Боже, куда катится мир? Я не вчера родился и знаю, что существуют бордели с роботами, залитыми биомассой и похожими на живых девиц. Но у этой Клары даже родинка на запястье есть, а вместе с родинкой ещё и муж. Нет, это выше моего понимания!

Дверь открывается. Высокий мужчина, начальник службы персонала, представляется, осматривает Клару с головы до ног хищным взглядом и приглашает её войти. Я довольно долго жду в холле и всё больше накручиваю себя. Не замечаю, как настаёт моя очередь, и я оказываюсь в огромном, залитом солнцем кабинете.

HR задаёт мне несколько стандартных вопросов. Включает пару записей для синхронного перевода с английского. Я вижу, что неинтересен ему. Нервы натянуты.

– Скажите, у меня есть шанс получить эту работу? Она мне очень нужна! – неожиданно заявляю я.

HR отвечает без раздумий:

– Мне понравилась девушка, которая была перед вами. Она знает больше языков, чем вы, у неё звонкий, приятный голосок и привлекательная внешность. Я решил уделить вам время только потому, что пообещал Андрею вас принять.

Мои руки начинают дрожать от такого откровенного ответа. Но вместо того, чтобы уйти, начинаю упорствовать, как дурак.

– Андрей сказал, что «Флеш Индастри» нужен именно человек. Та девушка – робот, вы в курсе?

Мой оппонент делает жест рукой, словно отмахиваясь от моего аргумента.

– Я знаю. Но она ничем не отличается от человека, кроме своих более совершенных навыков переводчика.

– А как же эмоциональность, которая вам нужна, чуждая для роботов?

– Думаю, вы заметили, что у Клары нет проблем с эмоциональностью. А вот у вас, Виктор, голос скрипит, как у ранних моделей роботов, тех, что выпускались в блестящих металлических корпусах, напоминающих ёлочные игрушки, – отрезает HR. – Вы расстроены. Я принесу вам воды.

Он встаёт из-за стола и отходит в дальний угол кабинета. В таком помещении можно было бы играть в гольф. На столе лежит резюме Клары. Я беру его в руки, сворачиваю и кладу в свою в сумку, не отдавая себе отчёт в том, зачем мне это нужно.

Потом, вместо того чтобы с миром покинуть «Флеш», нахожу кабинет тестирования ПО и накидываюсь на Андрея с обвинениями. Он прекрасно понимал, что механические звуки, которые я издаю, никогда не передадут эмоциональность. Да и я понимал это тоже…

Обстановка накаляется. Я разгорячён как никогда. Андрей тут даже ни при чём. Я ору не на него, а на бывшую жену, раздражающего меня соседа-робота, мужика, который только что указал на моё сходство с машинами.

Андрей вызывает охрану. Двое амбалов скручивают меня и уводят по коридору. Андрей визжит вслед:

– Ты чёртов идиот! Таких, как ты, нужно отстреливать!

Несколько часов дороги домой (умудрился долго петлять по улицам, при том что живу по соседству от «Флеш Индастри»). Полбутылки коньяка с неприятным спиртовым вкусом… Я отброс, ненужный больше обществу. Понимаю, я такой не один: миллионы людей потеряли свои места из-за бурного развития робототехники. Но я был так хорош в своём деле! Почти двадцать лет работал в крупных компаниях и помогал проводить судьбоносные для тысяч людей переговоры. А превратился в хлам. Если бы не механическая гортань, я бы по-прежнему был на высоте, счастливо жил со своей красавицей женой… Нет, что за бред роится в моей одурманенной алкоголем голове? Если бы не механическая гортань, я бы умер.