Цитаты из книги «Сказки старого Вильнюса IV», страница 3

Я очень люблю лето. Оно полно ярких чувственных наслаждений – ходить, осязать, дышать, греться на солнце, сползать туманом с холмов, пить кофе со льдом, укрывшись в тени под тентом, менять ежедневно кожу, гонять облака, как породистых голубей, засыпать на рассвете, зарывшись в мягкий песок, под теплой толщей воды. А я на них падок. Для меня эти бесхитростные летние радости – полновесный антоним небытия....

Туче надоело держать драматическую паузу, и на город обрушился - ладно бы, просто дождь, ладно бы ливень - какой-то вертикальный океан. К тому же штормящий. Спасибо, что без акул.

Разочаровываться следует лицом к лицу. Гораздо более неприятно, зато честно.

Стать рекой, в которую постоянно кто-нибудь выливает кофе, - это очень соблазнительная идея. Останавливает меня лишь то соображение, что хороший кофе в реку выливать нет дураков, а от всякой бурды у меня быстро испортится характер. И я, вероятно, выйду из берегов.

Махнуть рукой на дождь, который ещё не начался, а только был предсказан синоптиками, проще, чем подниматься на пятый этаж.

"Если верить единогласному вердикту друзей и знакомых, Анна отлично варит кофе. Но мне все равно, я его терпеть не могу, ни в каком виде, пью только ради удовольствия смотреть, как Анна стоит у плиты, вооруженная джезвой и длинной коктейльной ложкой. Она никогда не догадается о моей неприязни к священному напитку, потому что я знаю, как надо себя вести: после первого глотка придать лицу восхищенное выражение, а после второго адресовать чашке недоверчивый взгляд: дескать, неужели такое бывает? Неужели существует на этой земле столь божественное сочетание вкуса и аромата?! После третьего глотка недоверие должно смениться блаженством: верую, Господи, совершенство достижимо, и оно у меня во рту вот прямо сейчас, спасибо тебе. Потом можно расслабиться и закурить, с каким выражением я буду допивать кофе, неважно, лишь бы не скривиться, забывшись, потому что невыносимо горькая все-таки дрянь, пряный аромат мускатного цвета и кардамона ничего не меняет. Но я хочу смотреть на Анну – сейчас и потом, еще много-много раз, а значит, надо хранить стойкость". ("Что тебе снится")

Так часто бывает, стоит пожаловаться вслух, и драма съеживается до размера обычной житейской неприятности. А житейская неприятность с перепугу может и вовсе превратиться в забавный анекдот. Такова мистическая сила нытья.

В жизни всякого культурного человека должно быть место приятной деградации.

Наверное, для того и была придумана дружба - чтобы обхитрить суровый материальный мир, в котором любой пустяк требует серьёзных усилий.

Штука в том, что живой я без всякого смысла - это все же гораздо меньше, чем смысл без живого меня. Штука еще и в том, что для меня жизнь без смысла - просто разновидность смерти, и если уж приходится выбирать между двумя смертями, разумно остановиться на той, которая заберет только меня одного. Потому что мир, исполненный смысла, это такая опора, что пригодится и после смерти - не мне, так всем остальным.