Читать книгу: «До конца света оставалось: Loading…», страница 2
Мои мама и папа тоже помогали. Но закупить большое количество продуктов родители не могли, так как знали, в чьём пузе они окажутся. Поэтому мой папа тихонько передавал им продукты и соленья, чтобы хватало на один-два раза. Когда мы уже стали взрослыми, Ники призналась мне, что самая большая подруги мечта – это полный холодильник еды и шкафчик с косметикой. Тогда для меня казалось диким, мечтать о таких мелочах. Нас со старшей сестрой и братом растили в тепличных условиях, баловали и лелеяли на протяжении всей жизни. Но увидев апокалипсис и находясь в полуголодном состоянии несколько месяцев, я осознала, какое это счастье «Сытая жизнь».
Мы завели мою собаку домой. Полдороги я несла её на руках, так как старушка уже вымоталась от такой долгой прогулки. Я, как и Ники, работала с того же возраста. Это было условием папы, да и моим собственным желанием. Помимо работы в рекламном агентстве я стала натурщицей для местного художника. Поэтому за год я скопила приличную сумму. Планировала на эти деньги поехать с однокашниками в Турцию на осенние каникулы.
Я достала из шкатулки двадцать тысяч и пошла в коридор к Нике. И уже точно знала, что хочу потратить эти деньги на неё. Как же она удивилась, когда мы зашли в магазин, и я сказала, чтобы она выбрала себе несколько капсул в гардероб. Таких счастливых глаз близкой, я давно не видела. Как же я по ней скучала. Скучала по плейлисту, набившим оскомину. По её шуткам и саркастическим высказываниям.
Всё время, проведённое в магазине, она старалась у меня выпытать, что со мной происходит. Ведь я разучилась веселиться. А каждый раз, когда она открывала шторку примерочной, я начинала быстро моргать, чтобы она не видела моих слёз.
Мы сидели на лавочке в маленьком сквере. Пили газированную воду из алюминиевых баночек. Сквозь зелёную, густую крону деревьев блистало летнее солнце. Сегодня пятое августа, где-то там празднует свой День Рождения мой будущий лучший друг. Ему сегодня двадцать два. Эй, Джонни, с Днем Рождения тебя, мой обаятельный скромняшка. Я подняла баночку газировки, словно для кого-то тоста с невидимкой. Таракашки в голове тоже подняли бокалы за этого хорошего доброго парня. Надеюсь, ты счастлив. Возможно, мы увидимся хоть на минуточку.
– Так, ты мне расскажешь, что с тобой происходит? – напомнила мне Ника. Она пристально смотрела на меня, наблюдая, как я, чокаюсь с воображаемым другом. Я знала, что ей можно доверять. И она поддержит меня с любой мой бредовой идеей. Но я медлила, потому что не знала, с чего начать, и как более мягко поведать ей обо всём, что будет происходить.
– Если я тебе скажу, что я знаю о большинстве значимых трагедий, которые произойдут в ближайшие двадцать лет. Ты мне поверишь?
– Эмммм, ну сложно сказать без доказательств. Я поступлю в консерваторию?
– Поступишь, но в том будущем, бросишь учёбу на втором курсе, так как уйдёшь в декрет. – Ники выпучила глаза.
– Я выйду замуж за Оскара?
– Нет, за козла по имени Вадим. Оскар свалит в закат. А перед этим, через год и четыре месяца, скинет в твой рюкзак, при задержании в клубе пакет с героином. Ник! Бросай его! Он уже употребляет. Скоро начнет распространять. Это, правда, было ужасно. В тот вечер мы попёрлись в клуб и туда нагрянул областной ГосНаркоКонтроль, вместе с моим лучшим другом. Тогда все обошлось, благодаря Джонни и его отчиму, который нас отмазал. Но выслушать лекцию о вреде запрещённых веществ мне пришлось. Женька тогда рвал и метал. Как он орал! Господи, Женька больше на меня так никогда не кричал! Даже в ярости ударил кулаком в стену рядом с моей глупой башкой. Это произвело нужный эффект.
– Ты серьёзно? – обеспокоенно произнесла подруга. – А что за Вадим? Симпатичный?
– Ой, Ник. Там всё ещё хуже будет. Он будет бухать по-чёрному, а когда у вас родится второй, вообще подсядет на соли. Это такой синтетический наркотик. Ты проживёшь с ним, как в аду двенадцать лет.
– Ну, да, конечно! Я выросла в семье алкоголика, думаешь, я найду себе такого же? – взорвалась Ник. – Ты меня плохо знаешь!
– Я знаю тебя тридцать лет. Ник, поверь мне! Всё это будет. Если не возьмёшься за голову.
– Не неси пургу! – отмахнулась любимая подруга.
– Хочешь, докажу? – я посмотрела часы маленького сотового телефона. Без двадцати три. Пятого августа в два часа пятьдесят минут на этом перекрёстке случиться одна из самых страшных аварий нашего города. Это я знаю, потому что эта трагедия унесет из жизни одноклассника моей сестры.
– Конечно, хочу. – кивнула Никуша.
– Пойдём, нам нужно пересесть, чтобы видеть всю картину. – я взяла несколько пакетов с покупками, свою банку колы и пошла к лавочке, находящейся ближе к перекрёстку. Там не так приятно находиться из-за пыли от дороги и палящего солнца. – Нужно немного подождать.
– Ладно, Госпожа Ванга, пойдём. Может, расскажешь, что здесь будет? На ту лавочку упадёт метеорит? – она жестом указала на то место, где мы только что сидели.
– Нет, метеорит упадёт в две тысячи тринадцатом, а точнее, в девять двадцать утра пятнадцатого февраля. И он до нас не долетит, а упадёт в Чебаркульское озеро. Но шуму наделает много!
Минут через пять здесь произойдёт авария, поэтому сейчас ты собираешь ноги в руки и готовишься подносить огнетушители, во-о-он из того магазина. Шмотки оставишь за прилавком. Там будет продавец-мужчина Виктор, в честь которого я назову своего сына, или его жена Елена. Они тебе обязательно помогут. Это хорошие люди.
Ники вылупилась на меня своими огромными от удивления глазами.
– Не смотри на меня, смотри туда.
В тот момент, когда я указала жестом на перекрёсток, КамАЗ груженный камнем, на полной скорости врезался в маршрутку битком набитую пассажирами. Жёлтая Газель вылетела на встречную полосу. С левой стороны в эту маршрутку, ровно в газовый баллон врезается японский седан. Через секунду появляется КамАЗ и по инерции движется вниз, протаранил троллейбус, который, в свою очередь, летит в сторону пешеходов, стоявших на перекрёстке. Понеслось! Будет двадцать трупов и более пятидесяти пострадавших.
– Что стоишь? Тащи огнетушители! – прикрикнула я на подругу, ибо она оцепенела от увиденного ужаса. Она моргнула и, схватив пакеты, побежала в магазин.
Все разбегались, я же, напротив, направилась в сторону аварии, так как знала, что будет взрыв. Одним махом я подлетела к водителю, который не пострадал, а просто проехал мимо по счастливой случайности. Без спроса открыла его багажник и достала трос и огнетушитель. Ко мне уже бежали люди. Какому-то парню я всучила красный баллон, а сама зацепила трос за фаркоп, прикрывая голову и наклонившись, побежала к единственной пассажирской машине, пострадавшей в аварии. Зацепила трос. Парень залил пеной огнетушителя капот и место удара.
– Давай тяни!!! – крикнула я.
Водитель медленно нажал на газ. Раздался скрежет металла, и маленькая машинка отодвинулась от баллона. Только не искри… – молилась я. Именно из-за взрыва маршрутки пострадают люди. Они будут заживо гореть на глазах у очевидцев. Но на этот раз машина не вспыхнула. Из погрузочной двери маршрутки стали выходить люди. Я обернулась, за спиной увидела Нику и Виктора с четырьмя огнетушителями наготове. Из Тойоты выбрались сначала пассажиры. Водителю помогли очевидцы. Я взяла средство пожаротушения из рук Ники и ждала очередного возгорания, но его не случилось. Место аварии окружили неравнодушные жители, все помогали пострадавшим. Кто-то звонил в скорую. Всё обошлось. Пассажиры маршрутного такси и иномарки живы. Водитель троллейбуса ранен, но жив. Я спокойно поставила огнетушитель на землю и сняла рукой клеммы с аккумулятора газели, оказалось, они уже держались на соплях. Виктор сделал то же самое у Тойоты. Я развернулась, взяла за руку опешившую подругу и пошла к магазину.
– Как ты узнала? Ты реально предсказываешь будущее?
– Нет, Ники, просто это уже было. Там очень много людей погибло.
– А как же эффект бабочки?
– Нет, никакого эффекта. Есть стечение обстоятельств. Все будут продолжать жить так же. Остальные трагедии будут происходить.
– Я не понимаю! Объясни! – она дёрнула меня за руку перед самым магазином Виктора и Елены.
– Потом. Нам надо уйти. Мне сейчас нельзя светиться.
На крыльце стояла приятная блондинка лет тридцати пяти – хозяйка этого магазина одежды и держала телефон у груди, словно молясь.
– Здравствуйте, можно нам забрать свои пакеты? – обратилась я к ней.
– Да, конечно, – слегка обеспокоенно улыбнулась она и пригласила внутрь. – какая ты молодец, – сказала она Нике – так быстро среагировала!
– Да-да, она у нас просто умничка! – сухо произнесла я и, взяв пакеты, поблагодарила Елену кивком головы за заботу и внимание. – Нам пора.
Как только мы отошли от магазина, Ника начала во весь голос, что-то спрашивать. Типа: А что будет завтра? А сколько у меня будет детей? А когда будет конец света?
– Завтра будет воскресенье. Двое. Двадцать седьмого декабря две тысячи двадцать седьмого года. – спокойно отвечала я.
Услышав последний ответ, Ники остановилась, заставив меня обернуться.
– Мы все умрём?
– Я нет. Ты – не знаю. Я тебя не нашла. Поэтому я здесь.
– А ты – это точно, ты? – Ники прищурилась.
– Я – это я. Только сейчас моему сознанию сорок, а телу семнадцать.
– Докажи!
– Тебя зовут Новикова Ника Анатольевна. Родилась двенадцатого декабря тысяча девятьсот восемьдесят восьмого.
– Нет, давай то, что может знать только моя Лина.
– Ок. Задавай любой вопрос.
– Какой цветок мне подарил Оскар? И почему тебя это взбесило?
– Мудак твой Оскар! Сорвал каллу с моей клумбы в саду. Мы с мамой тряслись над каждым бутоном. А эта сволочь – просто решил выпендриться. Сам бы попробовал вырастить!
– Всё. Верю! И что же нам делать?
– Для начала свалить, на хрен, с этого перекрёстка. И прошу тебя – не рассказывай об этом никому. Если будут задавать вопросы, говори, что ничего не помнишь из-за шока. Свидетелей нашего присутствия там куча. Нам не нужна огласка и внимание.
– А ты знаешь и про другие катастрофы?
– Да.
– Мы будем всех спасать? – воодушевлённо пропищала Ник.
– Нет.
– Нам нужно придумать псевдонимы и сшить супергеройские костюмы.
– Ники, остынь! У нас сегодня ещё много дел. – сухо ответила я.
Мы практически вприпрыжку добрались до моего дома. Я сняла обувь и прошла к холодильнику. Достала молоко, а из шкафчика хлопья. Поставила две глубокие тарелки.
– Расскажи мне, что нам нужно делать дальше?
– Ники, давай договоримся, я не хочу рисковать тобой, поэтому прошу тебя, ненужно вопросов. Так я могу на тебя рассчитывать? – безбашенная подруга кивнула с набитым ртом. – Итак, ты слушаешь – я говорю. – Сегодня ночью мне нужно кое-куда проникнуть, и кое-что забрать. Предупреждаю, попадаться нельзя, иначе можно сразу прощаться с жизнью. Поэтому сейчас мы берём купальники, полотенца, снеки. Ещё нам нужны чёрные тёплые, спортивные вещи, бинокль, прибор ночного видения и две проводные гарнитуры, и пластырь. В гараже нам нужно взять туристический шнур с якорем, и электромонтажные когти. Поездку к Оскару придётся перенести. Ладно?
Я хорошо помню этот взгляд, жаждущий впечатлений и приключений. Любая наша авантюра воспринималась Никой, как нечто удивительное и волшебное. И оставляла такие же воспоминания.
– А откуда у тебя прибор ночного видения?
– Брат на охоту берёт.
– А когти?
– Вроде Стёпка их оставил. Он же электрик. – сказала я. Степан – лучший друг старшего брата и моя первая безответная любовью. Так бывает, когда младшая сестра влюбляется в друга своего брата. Но Степан меня на восемь лет старше, да и Клим бы не позволил нам встречаться, даже после восемнадцати. Помниться мне, как брат застукал нас с моим приятелем по саду гуляющими по платине. Столько крику было. По началу Юрка мне нравился немного больше, чем друг детства, а потом парнишка стал невероятным козлом, поступив в своё лётное. Увы, люди меняются. Согласно слухам, он возглавит одну из лучших в мире команд военных лётчиков высшего пилотажа. А Стёпа был всегда добр ко мне, часто провожал с изостудии.
Мы сходили в магазин, купили продукты на вечер. Собрали всё по списку из дома, взяли собаку и отправились в гараж, а оттуда вызвали такси.
К нам подъехала серебристая Мазда конца девяностых годов. Мы погрузили вещи и уселись. Я – вперёд, Ники и Дана – назад. Как только я повернула голову, меня бросило в холодный пот, и я потеряла дар речи. В машине с шашечками сидел одетый в полицейскую форму мужчина с тёмными волосами, худощавого телосложения. Эта ухмылка блистала во всех новостях страны и мира. Андреевский маньяк смотрел на меня с водительского места. Тот самый, душегуб, убивавший по всей области и за её пределами девочек-подростков. Тот самый, который признался в убийстве Яны и ещё пятнадцати девушек и семи женщин в нашем городе. Я понимала, что на данный момент на его счёту уже дюжина преступлений.
– Куда едем, девочки? – спросил он. Его голос напоминал мне рык. Я остолбенела. И просто шевелила губами. В сознание меня привела фраза Ники
– На дачу, шеф, на дачу! – весело прозвенело у меня в голове.
– А конкретнее? – протянул он.
– Посёлок Динамо. Сад «Уралочка -2». – еле дыша, произнесла я.
– Гони, извозчик, своих лошадей! – выдала подруга, любившая троллить и разыгрывать всех вокруг.
Машина тронулась от гаражей в сторону шоссе. Почувствовав угрозу, я достала телефон и набрала номер. Гудки.
– Алло! – прозвучал в трубке такой родной голос мамы.
– Привет, мам, мы едем к вам на дачу… Да, на такси. Номер? Сейчас.
– Скажите, пожалуйста, номер машины?
– Четыреста пятьдесят семь РОС.
Я повторила в трубку сказанное им. Краем глаза заметила, что маньяк заёрзал.
– Серая Мазда. Всё, целую. Скоро будем. – произнесла я и захлопнула телефон. Он искоса посматривал на меня.
– Что? А вдруг вы маньяк, какой-нибудь?
– Я разве похож на маньяка? – он нервно хихикнул и жестом указал на свою форму.
– А вдруг это прикрытие? Днём добропорядочный семьянин, служитель закона и добытчик, а ночью злое и страшное Монстро! – Мужик явно опешил от моего заявления, но сделать с нами ничего уже не мог.
Ники замолкла, заподозрив неладное. Я повернулась к ней и подмигнула. Она что-то написала в телефоне.
– Что девчонки, тусить поехали?
– Ну что вы, сэр, родителям с огородом помогать. Урожай поспел.
Он довёз нас до ворот сада, и я попросила его остановиться. Расплатившись, мы вышли. Ники начала гундеть: «могли бы и до дачи доехать». За, что поймала мой суровый взгляд и тут же замолчала.
– Что это сейчас было?
– Этот доблестный офицер в девятнадцатом году признаётся в восьмидесяти убийствах девочек и молодых женщин.
– Охренеть, ты действительно знаешь про все события!?
– Нет, только про те, о которых говорили в новостях или стала участником этих событий.
Мы дотащили сумки и Дану почти до самой дачи. Я оглянулась на подругу, идущую сзади, как заметила капот серебристой Мазды, выглядывающий из-за поворота.
– Ники, дуй за мной! – свернула в проулок, находящийся за шесть участков от нашего. И направилась к меже между собственниками. Мы спрятались за баком с водой. Серая Мазда проехала по главной дороге садового товарищества. Товарищ сержант милиции внимательно осматривал ближайшие участки.
– Он, что, решил проследить за нами? Что ему нужно?
– А как ты думаешь? Гад вышел на охоту?
– Капец, ты! А можно вопрос?
– О твоём будущем? Нет!
– Ну, пожалуйста! – Ника сложила ладони. – Как будут звать моих детей?
– Теперь я не уверена, что мы доживём до твоей свадьбы.
– Эй!
В это время маньяк уже проезжал в обратном направлении.
– Ты со своего телефона вызвала такси?
– Да, а что?
– А ничего! Ему пробить твой номер ничего не стоит. На хрен я его раздраконила? Господи, какая же я дура! – я прикрыла лицо руками.
Ники вытаращила глаза.
– Что нам теперь делать?
– Я что-нибудь придумаю. Всё будет норм? Пошли, он уехал.
Мы выглянули из укрытия и зашли на дачный участок родителей. Тут я увидела маму. Я бросила сумку на землю и побежала к ней обниматься. Я так скучала по ним, мне так не хватало их поддержки и тепла. Почти расплакалась.
– Привет, как добрались? Голодные?
– Не то слово, мам! – вздохнула я, сдерживая слёзы из последних сил.
– Садитесь за стол, я всё подогрела.
Из дачи появился высокий седовласый мужчина с большим блюдом.
– Папа! Привет! Как дела?
На момент вторжения он сильно болел и уже не мог ходить. Мама оставалась с ним до самого конца. Откуда я это знаю? Мы возвращались домой с группой выживших. Я нашла их кровавые следы в квартире. Несмотря на свою болезнь, отец защищал маму до последнего вздоха. К сожалению – не смог. Но, как сказал мой муж, это самая счастливая смерть, какую он видел. Они словно в сказке умерли в один день, поддерживая и защищая друг друга.
– Всё хорошо. Вот, на смену собираюсь! А вы здесь останетесь?
– Да, хотели.
– Чур, без мужиков! – папа опять завёл свою пластинку. – Вчера вон, видел твоего Летуна. – так, отец называл разгильдяя с соседней дачи.
– Папа! – я сморщила нос. – Вовсе он не мой. Забудь уже!
– Что папа? Будто я по бабам в семнадцать лет не гонял! Эх, где мои семнадцать лет «на Большой Каретной?» – Отец очень часто цитировал стихи Высоцкого, знал каждую песню наизусть. Я проверяла.
Забавно, что он – поклонник этого барда, а у моего будущего лучшего друга такая же фамилия.
– Думаешь, я не видел, как "Этот" на тебя смотрит?
– Кто? Юрка? Пап, ты серьёзно думаешь, что после всего, что он сделал, я на него обращу внимание?
– Олух ещё будет локти кусать… – вздохнул отец.
– Не переживай. Обещаю, мы будем паиньками. – я встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. В отличие от родственников, я ростом не вышла. – Да, и какая из меня жена офицера
– И не говори, слишком своебышной папа с мамой тебя воспитали. Горжусь!
Мы сидели за круглым столом в беседке и наворачивали лагман, с любовью приготовленный мамой. А потом нас баловали десертом из мороженого со свежими ягодами малины. М-м-м-м-м.
Родители уехали в полседьмого. Я собрала рюкзак: полотенца, бинокль, блокнот и ручку. Мы переоделись в купальники и направились через гору к соседнему дачному посёлку, на берег водохранилища. Мы разместились на диком пляже в двухстах метрах от застройки, и я стала изучать дома. Этот СНТ через пять лет превратиться в элитную деревню для «власть имущих». А сейчас, я насчитала всего порядка десяти богатых особняков.
Нужный мне дом прокурора находился прямо на границе с лесом, за высоким кирпичным забором. Особняк уже жилой. На окнах висели шторы.
Я нашла в бинокль маленькую хибару на этом же участке, но его я не могла изучить. Весь обзор был закрыт забором.
– Что ты высматриваешь? – Ника сушила волосы полотенцем.
– Наш шанс на спасение.
– А конкретнее?
– Тебе лучше пока не знать. Если что-то пойдёт не по плану – беги и отрицай всё. Ясно?
– Ты думаешь, я тебя брошу? Да, щаззз! Давай рассказывай.
– Вот видишь, вон тот красный двухэтажный дом? А на другом конце, на опушке сторожка? – я протянула Ники бинокль. – Твоя задача следить за всеми движениями между этими двумя точками в прибор ночного видения и сообщать мне.
– Как сообщать?
– Мы включим гарнитуры на телефонах. Болтать будет нельзя. Докладывать только о происходящем. И ещё, для лучшего обзора, тебе придётся залезть на дерево с помощью вот этого – и я показала ей "когти".
– Давно я не лазала по деревьям. – скривила рот Ника. – На какое лезем?
– Надо подумать…– указала на ствол, находящийся чуть дальше, в лесном массиве.
Всё оставшиеся время, мы лежали на пляже. Ника слушала музыку, а я заносила в старый пожелтевший блокнот план по захвату мира.
Записывала по пунктам в стенографии. Этот способ символьного письма мне показала сестра, учившаяся в МГИМО. Она считалась самой успешной в нашей семье. Круглая отличница, медалистка с красным дипломом. Она училась на бюджете и успевала работать в Москве. Родители всегда ставили её в пример. Лада удачно вышла замуж и теперь живёт за границей припеваючи.
Первым пунктом в плане у меня значились деньги. От их количества зависели дальнейшие действия: проработка законодательства по патентам и открытиям минералов, поиск Викториума, спасение Аркадия, поступление в институт, список успешных биржевых проектов, покупка криптовалюты и примерными датами взлёта, основные значимые события страны и мира, полезные изобретения, выведенные на рынок за последние двадцать лет, топовые финансовые схемы. Я скрупулёзно проматывала в памяти все события, места и людей. Делала пометки с фамилиями влиятельных людей, их привычки и характеристики. Все ресурсы, которые мне могут понадобиться. На одном имени я заострила внимание. С этой юной особой я познакомилась на выставке медицинского оборудования по долгу службы. Амелия Мартенс – девочка-вундеркинд представила костюм, восстановления мышечной активности. Юная особа тогда поразила меня. Мой директор завода парогенераторов вложил в её разработку немалую сумму. А потом жестоко обманул, присвоив патент на регенерацию тканей. Я пометила и его фамилию со знаком «минус».
– Что ты делаешь? – Ник вытащила гарнитуру из уха, заглядывая в мой блокнот.
– Составляю примерный план.
– Что за символы?
– Эмм, стенография. Я должна научиться ей чуть позже в институте. Полезная штука. Рекомендую лекции писать одно удовольствие.
– Каракули какие-то. Ты точно моя Лина? По-моему, ты пришелец.
– Я точно твоя Лина, детка.
– Ты уверена, что я брошу академию?
– Да, и станешь неплохим психологом, конечно, после того как разведёшься.
– Это будет ещё не скоро. Я буду старая и некрасивая. Говоришь, у меня будет двое детей. Какой же принц возьмёт такую?
– Поверь мне, в тридцать лет жизнь только начинается. А в сорок самый кайф, главное – следить за собой и за здоровьем.
– Расскажи ещё что-нибудь!
Мы пошли в сторону леса и немного потренировались. С этого дерева прекрасно виден почти весь участок. Крыша старого домика практически прилегала к забору, и на ней зияла огромная дыра. Проникнуть туда достаточно просто. Хозяина не было дома, но по двору бегала одна большая лохматая проблема породы – Московская Сторожевая. Она меня точно заметит и поднимет шум, а может и закусить моими косточками.
– Нужно на время нейтрализовать псину. Знаешь способ?
–Я тебе, что ветеринар? Хотя помнишь отец, как-то притащил домой алкаша с собакой, и она наелась бабушкиных таблеток. Вроде это был фенобарбитал. Мы ещё подумали, что он сдох, но через двенадцать часов отошёл.
– Большая собака?
– Ну, чуть меньше овчара.
– И сколько он сожрал?
– По подсчётам бабушки, три таблетки.
– Фен, хрен, где достанешь, тем более в саду и без рецепта. Хотя…
Я вспомнила нашу соседку по даче – бабушкину подругу. Её сегодня нет, а она как раз эпилептик. Юрка говорил. Я знаю, где лежат ключи от их дачи. Только бы не встретить моего Летуна.
– Ты меня пугаешь. – вздохнула Ника.
– Не очкуй.
– Кто-то идёт! – шикнула Ник.
По тропинке к лесу шла бабуля. Наверно спешила на восьмичасовой автобус. Она не заметила нас, сидящих на дереве.
– Мы, что прямо сейчас туда залезем?
– Нет, в районе четырёх ночи. Поэтому пошли спать.
– Рано же ещё!
– Надо отдохнуть.
Так, мы и поступили. Пришли на дачу. Залезли в дом к бабуле и стянули пачку седативных. Приготовили шесть котлеток из сырого фарша. Я достала из отцовского шкафа поясную сумку для снастей. Упаковала два фонарика, котлетки, большую пачку красного перца, две отвёртки. В сумку сложили когти, бинокль, прибор ночного видения, якорь, который я предварительно обмотала плотными чёрными колготками, на несколько раз. Две тёмные сумки, плед. Я достала из подвала самодельную тележку, сделанную из моей старой немецкой коляски. Поставили на зарядку сотовые телефоны и легли в одиннадцатом часу. Но сон не приходил. Мы пошли на детскую площадку в лесу. Сели на железные качели лицом к друг другу.
Ники задавала вопросы.
– Лиииин? А роботы в будущем будут?
– Только роботы-пылесосы и робкий искусственный интеллект, один из которых создаст твой прЫнц. Ещё будут дроны и прозрачные телефоны без кнопок.
– А мы полетим на Марс?
– Да, там будет колония из двадцати двух человек.
– А что случится с нами, когда прилетят «Они»?
– Ники, это долго рассказывать.
– Ну, хоть чуть-чуть!
И я ей поведала про метеориты, про разлом, про Акридеров и Глиссеров. Как мы остались одни в сыром бомбоубежище, как со страхом искали в руинах, еду и медикаменты. Как я нашла в подвале колледжа вирус, который погубил всю колонию инопланетной саранчи:
– Я пошла на разведку по двухэтажному бункеру. Глеб, один из выживших парней, говорил, что туда стаскивали старые книги. В надежде, что я найду литературу для детей, чтобы отвлечь их. Зашла в помещение Агрохима. Пошарила фонарём по полкам с папками и книгами. На глаза мне попалась баррикада из картонных коробок. На нижней – выцветшим маркером написано «Худ. Литра». Я начала снимать верхние. Заглянула в предпоследнюю. Внутри находилась папка с номером 524 BmCPV Шелкопряд. Я подняла её. Под ней лежали восемь чашек петри. На каждой наклеен пластырь и ручкой подписано BmCPV-TS4, BmCСV-TS4, BmCPV-AS7, и так далее. В других чашках находились образцы насекомых, гусениц и бабочек. В одном – кузнечик, во втором – паутина и высохшие яйца. Пролистала папку с текстом, выбитым печатной машинкой.
Непарный шелкопряд
(Lymantria dispar) считается одной из самых распространённых бабочек в Европе и Азии. Гусеницы бабочек питаются листьями дуба, берёзы, липы и других деревьев.
Как правило, самки шелкопряда откладывают несколько сотен яиц в виде одного большого кокона, который оберегает яйца от непогоды и служит первым "обедом" для только вылупившихся гусениц.
Вирус-паразит превращает гусеницу шелкопряда в ходячую «биологическую бомбу» – он заставляет личинку влезать на вершину дерева, где умирает, а её «вирусное» содержимое распыляется над здоровыми шелкопрядами в нижних частях кроны.
Я оставила интересную находку в сторону и продолжила добраться до коробки с книгами. Нашла «Гулливер и Лилипуты».
Меня отвлекли вернувшиеся с разведки люди. Одному из них, Антону, Акридэр оторвал кисть руки. Ник, у нас ничего не было, ни медикаментов, ни еды. Всё было очень плохо. Когда я оказала ему первую помощь, села снова читать документы, которые нашла. В четырёх чашках петри, некто по имени Игорь В. Михлев создал вирусы, которые способны останавливать полчища насекомых разных видов.
Мне в голову пришла одна идея: «А что, если вирус из петри подсадить в кладку? Ведь эти существа тоже плетут что-то наподобие паутины! В общем, мы нашли яйца саранчи, и я ввела в разные личинки по одному вирусу. Через сутки эти гады стали истошно орать и стрекотать. Это действительно жутко. Когда мы вышли на поверхность, их огромными трупами было усеяно всё. Прикинь?
– Да-а-а, – протянула Ник. – Вот у тебя котелок работает!
– «Жить захочешь – не так раскорячишься!» – Процитировала я фразу из любимого фильма своего брата про охоту.
На улице уже смеркалось. Мы медленно и синхронно раскачивались с подругой на качелях. По лесной тропинке кто-то шёл. Я повернула голову. Из-за куста черёмухи показалась парочка. Юрка и его очередная пассия. На этот раз его сопровождала рыжеволосая кудрявая девушка с лошадиным лицом. Её юбка была настолько коротка, что напоминала набедренную повязку.
– О, привет. – протянул парень. Его ярко-голубые глаза светились в темноте. Военное училище пошло ему впрок. Он стал более мускулистым и обтекаемым.
– Привет, Юра! – поприветствовала я Летуна. – На каникулы приехал?
– Ага. Как жизнь? – довольно улыбнулся симпатичный парень, который кого-то мне напоминал.
– Хорошо. Тоже отдыхаем.
– Что, батя по-прежнему на поводке держит? – хмыкнул он.
– А ты на что-то рассчитываешь? – игриво спросила я. Раньше я бы опустила глаза в пол и скромно промолчала.
– Как будет восемнадцать, напиши. – подмигнул он. – Или ты по другой части? – Юра кивнул на Никушу, намекая на гомосексуальные отношения. Его очередная «зарубка» пошло хихикнула.
– Уж лучше голодать, Юра. Хорошего отдыха.
– И тебе приятного. Может, всё-таки сообразим на троих?
– Обязательно, Юрка, как только с пришельцами разберусь, сразу к тебе, обещаю.
Он всегда подкалывал меня таким обидными фразами и дразнил, что я маленькая девочка, читающая сказки.
– Завязывай с фантастикой. А то замуж никто не возьмёт. – крикнул Юрка, подняв руку с кулаком. – Передавай привет Джедаям! – пошёл вверх по дороге, к своей даче. Я грустно опустила взгляд на футболку с Мастером Йодой, нарисованным особой светящейся краской. Проводила взглядом нахала. А вдруг он услышал часть нашего разговора?
– No pasaran! – крикнула я ему в след, чтобы больше не было поползновений в мою сторону.
– Pasaremos! – огрызнулся Летун. Обернулся в мою сторону и хищно улыбнулся, показав оскал. – Время покажет!
– Это что за революционные пламенные речи между вами? – всполошилась подруга, шипя почти мне в ухо.
– Не заморачивайся! Вовремя мы «фен» стибрили. – выдохнула я.
– Ага. Красивый… Зараза! – протянула Ник. – Но хам.
– Хочешь стать очередной единственной? – спросила я у подруги.
– Не-е, на фиг такое счастье. Надеюсь, ты со мной солидарна. Уж больно вы горячо друг друга ненавидите.
– Ник, угомонись. Мне сорок. Думаешь, я клюну на это чудо в кедах? Вообще его не помнила, до сегодняшнего дня. – хотя маленькая бийсеренка обиды до сих пор царапала горло.
Уснули мы в полночь.
Прозвенел будильник в полтретьего ночи. Ники встала без уговоров. Налили кофе в кружки и про запас в термос. Оделись в чёрное. Я потребовала заплести волосы нам обеим. Прикрепили шнуры от гарнитуры на пластырь вдоль спины. Нашла в шкафу тёмную шапку и старую лыжную балаклаву графитового цвета. Перчатки. На ноги я прихватила из дома свои кожаные джазовки на шнуровке. Удобная нескользящая обувка. Взяли весь реквизит. Уже выходя, я вспомнила про рогатку любимого брата. Сунула её в поясную сумочку, а в другой карман насыпала шариков от подшипников, служивших зарядами. Дану мы оставили дома.
– Ну, как говорится, «ни пуха, ни пера»! – улыбнулась Ник и потянула за собой тележку.
Через сорок минут мы были у нашего караульного пункта. Сначала на дерево поднялась Ника. Я подала ей сумку, привязанную к верёвке. Подруга устроилась на одной из веток кривой сосны. Следом залезла я и отрегулировала прибор ночного видения. Ночь в это время года очень тёмная. С озера подступал туман, что усложняло обзор. Но пока дорогу к дому и сторожку было хорошо видно. Чуть дальше по улице горел одинокий фонарь.
Мы убедились, что всё спокойно, свидетели отсутствуют, и я спустилась вниз. Набрала номер Ник для проверки связи.
