Читать книгу: «Грёзы юности», страница 2

Так писал, похоже в «Гэтсби», Фрэнсис Скотт.

От расстоянья стало только хуже.

И лучше бы в шео́л бездушный пасть,

Лучше враг, захват и парад оружий,

Чем лимеренции пустая страсть!

Я был один, и в Testamentum⁴ ночью

Искал пути в божественный источник —

Греха над мною иссякала власть.

                  VI

Греха над мною иссякала власть,

Но опытные во случайной смерти

Знают, любви с покоем не совпасть,

Её найти – ещё не обессмертить.

Такой совет предпочитают дать:

Суть влюбленности – гипюр на перстне,

Слетит она, как пыль, в проем отверстый!

Я же знал – с ними можно совладать.

К бреве Павла о любви главой клонясь⁵,

В нём нашёл ответ закономерный:

Ей, любви, претит умы людские красть.

Безустанно одинокость терпит

Любовь – свидетель у Христа и Церкви.

Любовь для жизни преблагая снасть.

                  VII

Любовь для жизни преблагая снасть,

Когда апостола прочтя посланье,

Ты так стремишься к Лáуре припасть,

Блаженных дней храня воспоминанье!

Чтобы песня в затишье родилась,

Я, сердце взявши с камня мирозданья,

На крае прощанья и молчанья,

Вручу его тебе, как б не назвалась.

Правде и Любви служа парсуне,

Их буквы на кольцо впишу, хвалясь

Грустным днём осеннего кануна.

Коль скоро я в мечту не встречу дверцы,

Настрой же дух для пустословных терций,

Для чёрной вьюги и враждебной дюны!

                  VIII

Для чёрной вьюги и враждебной дюны

Твое святое приготовил имя,

Стал я, кружа над библейской сунной,

Пить мудрости и книг язычных силу.

Участью трагичных чувств побужен,

Что дальше через смерть пребудут живы.

Но билет мне выпал несчастливый:

Не стать тебе и в Воскресенье мужем.

Что ж, пускай! Смейся, смейся, дьявол,

Для счастья мне любимой счастье нужно!

В Старшей Эдде пели скандинавы:

«В любви, мой друг, не смей винить другого,

Смеётся глупый над бедой чужого,

Но Тору не гроза Фенри́р лукавый».

                  IX

Но Тору не гроза Фенрир лукавый,

И в мире нелюбимых я ли беден?

В «Федре» говорит философ блага:

Усердный воздыхатель часто вреден.

Чему, однако, Гёте возражает:

Скорее мрачный Вертер смертью бредит,

Чем страдает Лотта от трагедий.

(Но Соловьев те путы размыкает⁶).

Все же у меня – своё несчастье,

Пример страданий сладких и багряных,

Что у принца вязов⁷ взял отчасти.

Нить сонетов я ввязал в златую прядь,