Читать книгу: «Девственница для императора. Куртуазная история. Сборник новелл»

Неукротимая Кинтрала

Гонсало де-лос-Риос с удивлением рассматривал свою дочь и задавался вопросом – откуда у нее такие волосы? Огненно-рыжие. Ни у него, ни у его жены, Каталины, таких не было. На девочку, которую назвали в честь матери, Каталиной, засматривался не только отец, но и знакомые. Они старались почаще посещать богатый дом Гонсало, чтобы не пропустить момент, когда Каталине начнут подыскивать жениха.

Девочка повзрослела и к 18 годам расцвела. Внешне Каталина напоминала земное воплощение огненного ангела. Но ее душа с каждым годом становилась все чернее. Это выражалось в ее отношении к многочисленным рабам и крепостным ее отца. Они трудились на фермах, плантациях, приумножая богатства семьи. Условия были как и везде: рабы страдали и вынуждены были работать за кусок хлеба, крышу над головой, стараясь не раздражать надсмотрщиков стремлением передохнуть хоть немного в тени или сделать лишний глоток воды. Если надсмотрщики замечали это, пощады не жди. Наказание следовало неминуемо независимо от того, сколько было глотков – один или три и долго ли несчастный раб находился под защитой спасительной тени. Откуда надсмотрщики узнавали об этом? Все просто – у них появился добровольный помощник, вернее, помощница, дочь хозяина, которую рабы прозвали Кинтралой в честь произрастаюшего в Патагонии красного цветка.

– Кинтрала снова следит за нами, – шептались рабы, не смея сделать шаг в сторону тени. Люди умирали от теплового удара у нее на глазах.

Вид смерти завораживал и Кинтрала стала завсегдатаем в конюшне, где обычно наказывали за провинности рабов. Она всегда предварительно интересовалась, каким будет наказание. Если просто плети, то сколько. Будь ее воля, она сама бы взяла в свои нежные тяжелый инструмент местного палача.

За странным пристрастием дочери отец наблюдал с тревогой, предчувствуя, что добром дело не кончится. Несколько раз пытался поговорить с ней, образумить. Но Каталина только улыбалась в ответ, опустив глаза. С ужасом отец осознавал, что у ангельского личика его дочери улыбка дьявола.

– Тебе не кажется, что нашей дочери пора выходить замуж?

Гонсало поручил жене начать подготовку к смотринам. Каталина позвала к себе дочь и сообщила ей волю отца.

– Никаких смотрин. Я сама выберу себе жениха, – заявила она и пригрозила, что лишится девственности с конюхом, если отец будет настаивать.

Каталина вошла к мужу в смущении. По ее виду он понял, что разговор не задался.

– Капризничает?

Каталина пожала плечами, не зная, как начать. Дочь потребовала, чтобы она передала ее слова в точности. «..с конюхом! Так и скажи». Наконец, она решилась и все рассказала. Госналес побагровел от негодования и приказал, чтобы дочь немедленно явилась к нему.

– Господин, юная госпожа может не согласиться…

– Скажите, отец приказал. Пусть попробует ослушаться. И созовите остальных слуг. Оглашу мое решение.

Через пол часа в главном зале просторного и богатого дома Гонсалеса собралась многолюдная и пестрая толпа. Каталина явилась позже всех. Главное, что пришла.

– Подойди ко мне, дочь моя.

Девушка направилась к отцу все с той же глумливой улыбочкой на губах.

– И перестань улыбаться. Повод для встречи безрадостный.

– В самом деле? – Каталина подняла на отца глаза и он понял, что разговор с дочерью может и не получиться, она настроена не договариваться, а объявить ему войну. Гонсалес уже пожалел, что решил провести встречу в присутствии слуг, которым хотел приказать следить за юной госпожой и не выпускать ее никуда без его приказа. Но было поздно и он продолжил:

– Слушайте мой отцовский наказ, – Гонсалес решил опустить ту часть своей речи, в которой хотел отругать дочь за шутки про конюха. – Каталина не покинет своей комнаты до тех пор, пока не согласиться снова стать примерно дочерью (будто она когда-то ею была) … оберегать госпожу и не спускать с нее глаз. Дочь моя, ты поняла? Я не хотел быть таким строгим, но ты сама вынудила меня, признай.

– Признаю,– крикнула Каталина, топнув ногой. – Что выполню свое обещание! Тебе должны были его передать, слово в слово. Мое слово против твоего! – и она снова улыбнулась.

Гонсалес не стерпел такой дерзости и отвесил дочери смачную оплеуху. Все ахнули. Такое происходило впервые, чтобы Каталину публично наказали.

– «Хорошо, да мало. Раньше надо было…», – шептались свидетели этой родительской пощечины между собой.

Каталина закрыла руками лица и не заплакала, нет, она зарычала! Отец в ужасе отпрянул от дочери, думая, что она сошла с ума. В какой то мере так оно и было, но началось не вдруг. Скорее всего с самого рождения дьявол проник в лоно его жены вместе с его семенем…Кто знает, может это проклятие рода за то, что измывались над своими рабами? Гонсалес сам никого не бил. Но плантации то были его и дочь – сущий демон.

Однако, Гонсалес винил себя за то, что был слишком суров с дочерью. Жена помалкивала. Уж она то знала, что угроза про конюха не была пустым сотрясанием воздуха. Дочь уже давно предавалась недостойным занятиям то на конюшне, то на сеновале и не с одним, а с теми, кто ей понравился.

Об этом судачили, но донести Гонсалесу никто не решался. Себе дороже. Неукротимая Кинтрала своим любовникам пригрозила – если об этом будут сплетничать и называть ее имя, она отомстит не сплетникам, а им:

– Своими руками отсеку, сами знаете что. Не пытайтесь проверить. Кинтрала свое слово держит.

Угроза подействовала и за пределы фермы, где все происходило, пикантная новость не просочилась, разве что чуть-чуть.

Соседи посмеивались в рукав, чтобы не оскорбить богатого соседа и ждали, когда же в доме Гонсалеса начнут украшать фасад и интерьер к свадьбе. Вместо этого пришлось вывешивать черные полотенца и закрывать зеркала.... Скончался хозяин.

Накануне с аппетитом пообедал, потом почувствовал недомогание и к вечеру отошел к богу. Приехавший по приглашению лекарь осмотрел тело и вынес заключение:

– Отравление. Призрак Тофаны. Саму сожгли, а дело ее живет и исправно убивает. Нужно выбросить ту пищу, что он ел. И вылить все, что он пил.

– Отравление или отравлен? – шепотом спросила лекаря жена покойного.

– Второе. Я вам ничего не говорил и советую похоронить эту тайну вместе с ним. Тот, кто это сделал, рядом. Сделайте вывод из случившегося и не повторите ошибку господина Гонсалеса, упокой Господь его душу.

Гонсалеса похоронили в 1622 году, когда дочери исполнилось 18 лет. Каталина, вдова, вняв совету, не стала затевать расследование, зная и так, кто отравитель. У Гонсалеса, как ни странно, был один враг – его дочь. Судя по ее поведению, она была способна на многое. Будущее показало, что у бедной женщины не хватило воображения представить, на что еще была способна рыжеволосая, своенравная Кинтрала.

Наступил 1626 год. Родственники, обеспокоенные отдаленными слухами, настояли аккуратно на своем и Кинтрала, наконец, вышла за муж по-настоящему…

Альфонсо Карвахалем, выходец из Испании, перевез жену к себе в имение. Жених был не из местных, ничего не знал, ни о чем не догадывался и был рад хорошему приданному красавицы жены. Занятый на военной службе, он также не возражал, чтобы жена взяла на себя управление хозяйством.

Однажды Каталина предложила ему прогуляться и показать кое-что особенное, что поможет им лучше понять друг друга. Заинтригованный Альфонсо согласился. Увидев связанную молодую рабыню, спросил, в чем она провинилась. Жена ответила, что ее вина ужасна:

– Она молода, красива и часто заглядывается на тебя.

Каталина не баловала мужа своим вниманием. Услышав такое, Альфонсо решил, что жена ревнует, а значил любит его. Когда Кинтрала взяла в руки кнут, одураченный Альфонсо с восторгом наблюдал за ней, а потом и сам присоединился. Наказание завершилось страстными объятиями и близостью прямо там.

Развлечение Альфонсо понравилось. Отношения с женой наладились. Но частые отлучки снова внесли свои коррективы. У Каталины опять появились любовники. Горячая испанская кровь не пожелала мириться с такими делами и Альфонсо пригрозил жене, что отомстит за себя сам, своими руками и с ненавистью посмотрел на неверную жену.

А дальше произошло непредвиденное. Один из любовников стал выпрашивать у Каталины деньги взамен за свое молчание. Кинтрала не долго думая, приказала своему доверенному рабу, с которым уже скрепила союз неоднократно в своей спальне:

– Убей.

Приказание было исполнено.

– На, выпей это, – сказала она и протянула рабу-любовнику чашу с отравленным вином.

Альфонсо, который к тому времени уже следил за своей женой, прознал о ее секретах и, не желая огласки, подставился под пули в очередной схватке. И погиб. Последние его слова перед тем, как умереть, были адресованы жене:

– Будь ты проклята, рыжеволосая шлюха.

В 1650 году Кинтрале уже было 46 лет. Ее красота приобрела зрелость, а душа продолжала свое бесконечное падение. Она уже не занималась обычными убийствами рабов под видом наказаний. Кинтрала начала проводить сатанинские ритуалы, вообразила себя демоницей во плоти, которая владела секретами черной магии. Она намеренно распространяла о себе слухи, чтобы люди верили в ее сверхспособности, боялись и поклонялись ей.

Все это закончилось тем, чем и должно было. На нее стали подавать жалобы. Сначала ей удавалось подкупать судей. Она пользовалась накопленными богатствами и платила за свою неприкосновенность. Не зная меры, Китрала во время своего обряда убила сразу нескольких женщин, которых ненавидела за их молодость, которой у нее уже не было, хотела с помощью колдовства забрать их молодость себе.

В суд поступило обращение от 15 мужей, чьи жены стали жертвами "безумной бесовки Кинтралы". Началось расследование. И в 1660 году ее временно заключили в тюрьму Сантьяго. Начинали с 15 жертв и к моменту вынесения приговора насчитали свыше сорока. Зачитав обвинительное заключение, судья не стал выносить решение, а сказал, что все слишком значительно, торопиться нельзя и удалился для совещания.

Пригласив подсудимую к себе спросил у нее:

– Сколько вы готовы заплатить за свою невиновность на этот раз?

– Забирайте все, что найдете.

Люди с нетерпением ждали окончания суда. Но он так и не состоялся. Каталину объявили внезапно заболевшей и отпустили домой под домашний арест. Вскоре она исчезла. Дом был продан и все деньги переданы судье как душеприказчику, назначенному подсудимой в последний момент. Кинтрала избежала наказания и исчезла.

Через пять лет она нашлась в небольшом имении, купленном на оставшиеся деньги. Кое-что Кинтрала припрятала. Она жила все эти годы в уединении. Ее никто не посещал. Соседи называли ее неприличными прозвищами, выкрикивали ей их в лицо, когда встречали на улице или в церкви во время мессы, которую она стала регулярно посещать. Так было до тех пор, пока однажды не обратили внимание, что Кинтрала пропустила несколько служб. Священник, которому она неоднократно исповедовалась, вызвался зайти к ней, узнать, в чем дело.

Через несколько минут он вышел на порог дома своей необычной прихожанки и произнес:

– Отошла, надеюсь, что к богу, я молился…

Похоронами занимался этот же священник. Он, как никто другой, знал обо всем, что творилось в ее душе. Они много беседовали. Удивительно, но простой священник смог убедить Кинтралу покаяться в том, что она совершила. В своем завещании она оставляла огромную сумму денег и драгоценностей, которые смогла утаить от всех, католической церкви. Взамен попросила отслужить 20 000 поминальных служб за упокой ее души и тысячи убитых ею безымянных рабов.

Самое красивое самоубийство

В послевоенные годы жизнь, отвоевав свое право у смерти, будто наверстывала упущенное. Природа затягивала земные раны, прорастая травами и цветами над забытыми могилами. Люди с надеждой вглядывались в лица в поисках ответного желания любви. Встреча Эвелин Макхейл и Барри Родса была одной из многих.

Она, недавняя школьница, уже успела отдать долг родине: после добровольного поступления в Женскую вспомогательную службу вооруженных сил, получила назначение, а затем и соответствующую отметку в личном деле. Война закончилась и Эвелин, не найдя среди сослуживцев достойного парня в расчете на будущее, подала рапорт об увольнении, переехала в Нью-Йорк. Там она устроилась работать скромным бухгалтером и продолжила поиски спутника жизни, как и тысячи ее сверстниц.

И вот однажды ее мечта сбылась. Она встретила парня, который сразу произвел впечатление серьезного человека, а не озабоченного шалопая. Ей импонировало, что Барри Родс, как звали нового друга, не потащил ее в какой-нибудь мотель и даже не полез ей под юбку, когда они оказались за заднем сидении его автомобиля. Барри ее обнял, прижал к себе и прошептал:

– Не будем торопиться. А вот знакомство с моими родителями я бы откладывать не стал. Что скажешь?

Эвелин растерялась и молчала потому, что ей вдруг стало не хватать воздуха, настолько ее захлестнули эмоции. Чего-чего, а такого она точно не ожидала. Или ей все это снится?

Барри истолковал молчание, как знак согласия и обнял свою невесту, кем он уже ее считал, еще крепче. И поцеловал в макушку. Эвелин ощутила нежное прикосновение теплых и крепких мужских губ и «поплыла». Если бы Барри настоял, все бы между ними случилось и кто знает, возможно эта внезапная близость привязала бы девушку к своему избраннику так, что она ни за что и никогда не решилась бы с ним расстаться. Но это был единственный и, как оказалось последний поцелуй в ее жизни.

30 апреля 1947 года Эвелин оказалась на железнодорожном вокзале Нью-Йорка, купила билет до Истона в Пенсильвании. Она волновалась, как пройдет встреча, вдруг она не понравится родителям Барри.

Эвелин была из простой семьи многодетной семьи. Помимо нее, у Хелен Макхейл, ее матери, родилось еще восемь братьев и сестер. Жили бедно. Отец работал банковским ревизором и не сделал карьеры лишь потому, что жалел неудачливых клиентов банка, постоянно давал им отсрочки, предлагал схемы сокращения долга и т.п. Управляющий неоднократно отчитывал его за такую чрезмерную лояльность, но не увольнял потому, что клиенты засыпали банк благодарностями за человеческое отношение к простым американцам. Такая репутация банка была выгодным вложением на будущее. Но Макхейлу жалованья не прибавили даже когда от него ушла жена, бросив детей на его попечение. В начале сороковых случилась беда – Хелен исчезла враз, не оставив записки. Ее искали, а потом бросили. Детектив получил достоверные сведения, что женщина просто сбежала от своей многотрудной и неблагополучной жизни с любовником.

Винсент Макхейл оформил опеку над всеми детьми и растил их, как мог. Семье оказывали социальную помощь, неоднократно предлагали нескольких детей отдать в приют, чтобы стало полегче. Винсент с негодованием такую «помощь» отвергал и перестал просить о ней, понимая, что других вариантов, кроме этого, не будет. Детей обожал. Они платили ему тем же. И все вместе ждали, когда вернется мама. Это их сплачивало.

После окончания школы, когда Эвелин изъявила желание поступить на службу в армию, Винсент сразу понял – дочь хочет его освободить хотя бы от себя и со слезами благодарности принял это решение. Он никогда не упускал Эвелин из виду, часто писал ей письма и просил, чтобы она ничего от него не скрывала, особенно, если дело касалось парней. Про Барри Родса Винсент узнал, когда ему сообщили о трагедии…

Родители Барри и он сам встретили Эвелин на вокзале. У нее даже не было времени подготовиться к этой встрече. Она думала, что Барри приедет за ней один и по дороге она настроится должным образом. Неловкость первых минут окончательно выбили ее из колеи. Разместившись в машине, Эвелин никак не могла собраться. Ее о чем-то спрашивали, она отвечала невпопад. Барри не понимал, в чем дело и сердился на Эвелин – что на нее нашло? Родители многозначительно переглядывались.

Ужин в семейном кругу разрядки не внес. Все чувствовали неловкость и каждый хотел уйти из-за стола поскорее. Первыми ушли родители, вежливо и довольно прохладно попрощавшись с Эвелин.

– Доброй ночи, дорогая. Надеюсь, вам понравится та спальня, что мы вам приготовили.

Эвелин снова запуталась в словах. Зачем-то начала говорить о том, что у нее никогда не было своей спальни и ей, конечно же, приятно..

– Как это, не было своей спальни? Где же вы спали?

– Отец стелил нам на полу…

Барри попытался увести родителей, но мать отстранила его:

– Не стоит, сынок, я хочу дослушать, все это очень интересно. Продолжайте. Где же была ваша мама?

– Сбежала с любовником.

– Довольно, – Барри схватил Эвелин за руку и повел на второй этаж. Она молча повиновалась.

Заведя ее в комнату, Барри попытался обнять девушку, но она отстранилась.

– Может быть поговорим? – предложил он, не смея настаивать.

– Хорошо. Поговорим. А сейчас иди. Я хочу спать, устала с дороги и от расспросов.

–Эви, прости моим родителям их любопытство. Их можно понять. Ты моя невеста.

История "самого красивого самоубийства"

В послевоенные годы жизнь, отвоевав свое право у смерти, будто наверстывала упущенное. Природа затягивала земные раны, прорастая травами и цветами над забытыми могилами. Люди с надеждой вглядывались в лица в поисках ответного желания любви. Встреча Эвелин Макхейл и Барри Родса была одной из многих.

Она, недавняя школьница, уже успела отдать долг родине: после добровольного поступления в Женскую вспомогательную службу вооруженных сил, получила назначение, а затем и соответствующую отметку в личном деле. Война закончилась и Эвелин, не найдя среди сослуживцев достойного парня в расчете на будущее, подала рапорт об увольнении, переехала в Нью-Йорк. Там она устроилась работать скромным бухгалтером и продолжила поиски спутника жизни, как и тысячи ее сверстниц.

Любовь

И вот однажды ее мечта сбылась. Она встретила парня, который сразу произвел впечатление серьезного человека, а не озабоченного шалопая. Ей импонировало, что Барри Родс, как звали нового друга, не потащил ее в какой-нибудь мотель и даже не полез ей под юбку, когда они оказались за заднем сидении его автомобиля. Барри ее обнял, прижал к себе и прошептал:

– Не будем торопиться. А вот знакомство с моими родителями я бы откладывать не стал. Что скажешь?

Эвелин растерялась и молчала потому, что ей вдруг стало не хватать воздуха, настолько ее захлестнули эмоции. Чего-чего, а такого она точно не ожидала. Или ей все это снится?

Барри истолковал молчание, как знак согласия и обнял свою невесту, кем он уже ее считал, еще крепче. И поцеловал в макушку. Эвелин ощутила нежное прикосновение теплых и крепких мужских губ и «поплыла». Если бы Барри настоял, все бы между ними случилось и кто знает, возможно эта внезапная близость привязала бы девушку к своему избраннику так, что она ни за что и никогда не решилась бы с ним расстаться. Но это был единственный и, как оказалось последний поцелуй в ее жизни.

30 апреля 1947 года Эвелин оказалась на железнодорожном вокзале Нью-Йорка, купила билет до Истона в Пенсильвании. Она волновалась, как пройдет встреча, вдруг она не понравится родителям Барри.

Эвелин была из простой семьи многодетной семьи. Помимо нее, у Хелен Макхейл, ее матери, родилось еще восемь братьев и сестер. Жили бедно. Отец работал банковским ревизором и не сделал карьеры лишь потому, что жалел неудачливых клиентов банка, постоянно давал им отсрочки, предлагал схемы сокращения долга и т.п. Управляющий неоднократно отчитывал его за такую чрезмерную лояльность, но не увольнял потому, что клиенты засыпали банк благодарностями за человеческое отношение к простым американцам. Такая репутация банка была выгодным вложением на будущее. Но Макхейлу жалованья не прибавили даже когда от него ушла жена, бросив детей на его попечение. В начале сороковых случилась беда – Хелен исчезла враз, не оставив записки. Ее искали, а потом бросили. Детектив получил достоверные сведения, что женщина просто сбежала от своей многотрудной и неблагополучной жизни с любовником.

https://img-s1.onedio.com/id-5e4bef13a24ac7884b751476/rev-0/w-1200/h-628/f-jpg/s-9d8a6d4e3556e9b9b0b6957ea91daeea3fe8bea0.jpg Хелен Макхейл, пока еще довольная жизнью…

Винсент Макхейл оформил опеку над всеми детьми и растил их, как мог. Семье оказывали социальную помощь, неоднократно предлагали нескольких детей отдать в приют, чтобы стало полегче. Винсент с негодованием такую «помощь» отвергал и перестал просить о ней, понимая, что других вариантов, кроме этого, не будет. Детей обожал. Они платили ему тем же. И все вместе ждали, когда вернется мама. Это их сплачивало.

После окончания школы, когда Эвелин изъявила желание поступить на службу в армию, Винсент сразу понял – дочь хочет его освободить хотя бы от себя и со слезами благодарности принял это решение. Он никогда не упускал Эвелин из виду, часто писал ей письма и просил, чтобы она ничего от него не скрывала, особенно, если дело касалось парней. Про Барри Родса Винсент узнал, когда ему сообщили о трагедии…

http://www.codex99.com/photography/images/mchale/evelyn_graduation_lg.jpg

Смотрины

Родители Барри и он сам встретили Эвелин на вокзале. У нее даже не было времени подготовиться к этой встрече. Она думала, что Барри приедет за ней один и по дороге она настроится должным образом. Неловкость первых минут окончательно выбили ее из колеи. Разместившись в машине, Эвелин никак не могла собраться. Ее о чем-то спрашивали, она отвечала невпопад. Барри не понимал, в чем дело и сердился на Эвелин – что на нее нашло? Родители многозначительно переглядывались.

Ужин в семейном кругу разрядки не внес. Все чувствовали неловкость и каждый хотел уйти из-за стола поскорее. Первыми ушли родители, вежливо и довольно прохладно попрощавшись с Эвелин.

– Доброй ночи, дорогая. Надеюсь, вам понравится та спальня, что мы вам приготовили.

Эвелин снова запуталась в словах. Зачем-то начала говорить о том, что у нее никогда не было своей спальни и ей, конечно же, приятно..

– Как это, не было своей спальни? Где же вы спали?

– Отец стелил нам на полу…

Барри попытался увести родителей, но мать отстранила его:

– Не стоит, сынок, я хочу дослушать, все это очень интересно. Продолжайте. Где же была ваша мама?

– Сбежала с любовником.

– Довольно, – Барри схватил Эвелин за руку и повел на второй этаж. Она молча повиновалась.

Заведя ее в комнату, Барри попытался обнять девушку, но она отстранилась.

– Может быть поговорим? – предложил он, не смея настаивать.

– Хорошо. Поговорим. А сейчас иди. Я хочу спать, устала с дороги и от расспросов.

–Эви, прости моим родителям их любопытство. Их можно понять. Ты моя невеста.

– Правда? – Эвелин подняла на него глаза и посмотрела со странным выражением. – А ты не боишься, что однажды найдешь нашу постель пустой?

– Эви, зачем ты так. Тебя никто не заставлял рассказывать об этом. Это дело твоей семьи. У нас будет своя жизнь, такая, какой мы с тобой ее сделаем. Если ты переживаешь о моих, даю тебе слово – они не посмеют вмешиваться. Я взрослый мужчина. Знаю, чего хочу. Я люблю тебя, наконец. Разве этого мало для счастья?

Эви отвернулась к окну и снова попросила:

– Обсудим это завтра.

Утром Барри разбудила его мать:

– Твоя невеста сбежала. Хорошенькое начало.

Барри наскоро оделся, спустился вниз. Родители ждали его за столом, накрытым к завтраку.

– Что это значит? Ты не останешься с нами?

– Нет, мама, мне надо в Нью-Йорк. Дела.

– За ней побежишь? Стоит ли. Вспомни, что она говорила о своей семье…

Дверь за Барри захлопнулась.

С вокзала первым делом он наведался на квартиру, которую снимала Эвелин. Ее там не оказалось.

– Мисс не возвращалась со вчерашнего дня, – сказала консьержка.

У Барри сжалось сердце. Неужели Эвелин могла быть настолько вероломной, что даже не дотерпела до свадьбы? Или она сбежала потому, что ей стало стыдно, что она невольно выдала себя?

Он метался по городу, перебирая версии, но ни одна не объясняла ему – где Эвелин искать. Он уже решил для себя, что не будет ей навязываться, только хотел поговорить, понять, убедиться, что решение разорвать с ним не было спонтанным и что это не из-за его родителей, которые повели себя слишком напористо, стали расспрашивать. А может это он сам виноват, что потащил ее к ним? Надо было сначала жениться. Эвелин оказалась слишком ранимой. Барри обругал себя за то, что раньше не спросил ее о семье.

В тревожном и подавленном настроении он вернулся к гостиницу и лег спать. Утром на подносе с завтраком ему подали газету.

Барри ее отложил и принялся за кофе. Взгляд скользнул по заголовкам. Чашка с горячим напитком вывернулась в его руке, опрокинулась и повисла на пальце. Барри ничего этого не замечал, он смотрел на фотографию. На ней была его Эви.

Девушка лежала, будто спала, настолько естественной и даже изысканной была ее поза. Милое, нежное лицо было спокойно, губы чуть приоткрыты, глаза смотрели удивленно и печально. Она будто прощалась с тем, на кого все еще продолжала смотреть. Если бы не погнутая крыша автомобиля, что свидетельствовало о падении тела с большой высоты, ничто не говорило о том, что девушка мертва. Но это несомненно было так. Эвелин умерла.

История "самого красивого самоубийства"

В послевоенные годы жизнь, отвоевав свое право у смерти, будто наверстывала упущенное. Природа затягивала земные раны, прорастая травами и цветами над забытыми могилами. Люди с надеждой вглядывались в лица в поисках ответного желания любви. Встреча Эвелин Макхейл и Барри Родса была одной из многих.

Она, недавняя школьница, уже успела отдать долг родине: после добровольного поступления в Женскую вспомогательную службу вооруженных сил, получила назначение, а затем и соответствующую отметку в личном деле. Война закончилась и Эвелин, не найдя среди сослуживцев достойного парня в расчете на будущее, подала рапорт об увольнении, переехала в Нью-Йорк. Там она устроилась работать скромным бухгалтером и продолжила поиски спутника жизни, как и тысячи ее сверстниц.

Любовь

И вот однажды ее мечта сбылась. Она встретила парня, который сразу произвел впечатление серьезного человека, а не озабоченного шалопая. Ей импонировало, что Барри Родс, как звали нового друга, не потащил ее в какой-нибудь мотель и даже не полез ей под юбку, когда они оказались за заднем сидении его автомобиля. Барри ее обнял, прижал к себе и прошептал:

– Не будем торопиться. А вот знакомство с моими родителями я бы откладывать не стал. Что скажешь?

Эвелин растерялась и молчала потому, что ей вдруг стало не хватать воздуха, настолько ее захлестнули эмоции. Чего-чего, а такого она точно не ожидала. Или ей все это снится?

Барри истолковал молчание, как знак согласия и обнял свою невесту, кем он уже ее считал, еще крепче. И поцеловал в макушку. Эвелин ощутила нежное прикосновение теплых и крепких мужских губ и «поплыла». Если бы Барри настоял, все бы между ними случилось и кто знает, возможно эта внезапная близость привязала бы девушку к своему избраннику так, что она ни за что и никогда не решилась бы с ним расстаться. Но это был единственный и, как оказалось последний поцелуй в ее жизни.

30 апреля 1947 года Эвелин оказалась на железнодорожном вокзале Нью-Йорка, купила билет до Истона в Пенсильвании. Она волновалась, как пройдет встреча, вдруг она не понравится родителям Барри.

Эвелин была из простой семьи многодетной семьи. Помимо нее, у Хелен Макхейл, ее матери, родилось еще восемь братьев и сестер. Жили бедно. Отец работал банковским ревизором и не сделал карьеры лишь потому, что жалел неудачливых клиентов банка, постоянно давал им отсрочки, предлагал схемы сокращения долга и т.п. Управляющий неоднократно отчитывал его за такую чрезмерную лояльность, но не увольнял потому, что клиенты засыпали банк благодарностями за человеческое отношение к простым американцам. Такая репутация банка была выгодным вложением на будущее. Но Макхейлу жалованья не прибавили даже когда от него ушла жена, бросив детей на его попечение. В начале сороковых случилась беда – Хелен исчезла враз, не оставив записки. Ее искали, а потом бросили. Детектив получил достоверные сведения, что женщина просто сбежала от своей многотрудной и неблагополучной жизни с любовником.

https://img-s1.onedio.com/id-5e4bef13a24ac7884b751476/rev-0/w-1200/h-628/f-jpg/s-9d8a6d4e3556e9b9b0b6957ea91daeea3fe8bea0.jpg Хелен Макхейл, пока еще довольная жизнью…

Винсент Макхейл оформил опеку над всеми детьми и растил их, как мог. Семье оказывали социальную помощь, неоднократно предлагали нескольких детей отдать в приют, чтобы стало полегче. Винсент с негодованием такую «помощь» отвергал и перестал просить о ней, понимая, что других вариантов, кроме этого, не будет. Детей обожал. Они платили ему тем же. И все вместе ждали, когда вернется мама. Это их сплачивало.

После окончания школы, когда Эвелин изъявила желание поступить на службу в армию, Винсент сразу понял – дочь хочет его освободить хотя бы от себя и со слезами благодарности принял это решение. Он никогда не упускал Эвелин из виду, часто писал ей письма и просил, чтобы она ничего от него не скрывала, особенно, если дело касалось парней. Про Барри Родса Винсент узнал, когда ему сообщили о трагедии…

http://www.codex99.com/photography/images/mchale/evelyn_graduation_lg.jpg

Смотрины

Родители Барри и он сам встретили Эвелин на вокзале. У нее даже не было времени подготовиться к этой встрече. Она думала, что Барри приедет за ней один и по дороге она настроится должным образом. Неловкость первых минут окончательно выбили ее из колеи. Разместившись в машине, Эвелин никак не могла собраться. Ее о чем-то спрашивали, она отвечала невпопад. Барри не понимал, в чем дело и сердился на Эвелин – что на нее нашло? Родители многозначительно переглядывались.

Ужин в семейном кругу разрядки не внес. Все чувствовали неловкость и каждый хотел уйти из-за стола поскорее. Первыми ушли родители, вежливо и довольно прохладно попрощавшись с Эвелин.

– Доброй ночи, дорогая. Надеюсь, вам понравится та спальня, что мы вам приготовили.

Эвелин снова запуталась в словах. Зачем-то начала говорить о том, что у нее никогда не было своей спальни и ей, конечно же, приятно..

– Как это, не было своей спальни? Где же вы спали?

– Отец стелил нам на полу…

Барри попытался увести родителей, но мать отстранила его:

– Не стоит, сынок, я хочу дослушать, все это очень интересно. Продолжайте. Где же была ваша мама?

– Сбежала с любовником.

– Довольно, – Барри схватил Эвелин за руку и повел на второй этаж. Она молча повиновалась.

Заведя ее в комнату, Барри попытался обнять девушку, но она отстранилась.