Читать книгу: «Сибирские сказки»

Три волшебных шкуры

Пламя с ревом тянулось в небо. Такой большой костер только раз в году и зажигается, когда надо отогнать злобных духов дальше в ледяную пустошь. Дальше, дальше от племени. В самую темную ночь в году зажигается великий костер. И зажигает его сам шаман.

В самую темную ночь в году приходит время старому шаману выбрать себе преемника. Шаман чувствует, когда готов взять мальчика или девочку на обучение. И в кругу пляшущих теней выстраиваются все храбрые мальчики и девочки племени, те, кто уже пережил более десяти зим. Тяжелое время зима – не всякий ребенок переживет целых десять, но если уж пережил, так и потом будет жить. Будет жить и охотиться. Сможет стать шаманом.

Только вот шаманом стать нелегко. Три испытания должно пройти, на три ночи уйти в ледяную пустошь, полную злобных духов, которых прогнали от поселения. Духи обижены костром и голодны. Страшно в такое время среди снегов. Среди снегов в любое время страшно. Особенно в метель.

Ветер несет белую смерть, горстями бросает хлопья снега в лицо, толкается, борется. Укусы его подобны острому пламени. Снег жалит даже больнее, чем огонь.

Десять детей отважились ринуться в ночь, в метель, в лютый мороз, чтобы добыть волшебные шкуры.

– Три страшных зверя встретятся вам на пути, – наставлял их старый шаман. – Сова, лисица и волк. Каждый из них вам укажет путь к одной из трех волшебных тюленьих шкур. Давным-давно эти шкуры спрятал могучий охотник. Тот, кто владеет тремя этими шкурами, станет непобедимым.

– Но разве страшна сова? – перебил шамана дерзкий Микель, самый старший из мальчиков, переживший уже пятнадцать зим. – И разве лисица страшна? Вот волк, тот действительно страшен, и то я однажды убил одного.

– То не простая сова и не простая лисица, – шаман немигающим взглядом желтовато-оранжевых глаз поглядел на Микеля. – Всех трех зверей вы узнаете по ярко-алым глазам, из которых струится свет, капает кровавыми слезами на снег. Три ночи вам дано. Трех зверей вы должны встретить. Три шкуры принести.

И устремились дети в ночь, в метель, в завывающую тысячами голосов темноту.

Микель вырвался вперед, вела его жажда победы, жажда стать лучшим из всех, непобедимым. Очень хотел Микель стать шаманом, потому что шамана все уважают, племя подносит ему подарки за целебные песни, племя отдает ему самые сочные куски мяса с каждой добычи охотников. Микель был сильным, смелым, но чуточку злым. И очень хотел победить.

Отчаянно боролся с ветром Микель, упорно щурил глаза, силясь на белом снегу разглядеть белую лисицу или белого волка. Поднимал глаза в небо Микель, поднося к лицу руку козырьком, чтобы защититься от снега. Темное небо полнилось снегом. Как разглядеть белую птицу, что бесшумно летит в ночи? Как услышать за воем ветра и метели жуткий птичий крик?

Не смотрел Микель по сторонам, только перед собой, под ноги и в небо, а потому не заметил, как шла прямо за ним Сайяна, крохотная девочка, живущая уж двенадцатую зиму. Родилась она совсем крошкой, и с тех пор не росла почти, и думали ее родители, что Сайяна не переживет и первую свою зиму. Но была Сайяна очень умной и хитрой, тем и жила. Вот и сейчас она устроилась за спиной Микеля, укрылась от ветра, а он и не понял.

Долго они так шли, нет ли, а уж светать стало. Первая ночь подходила к концу. Огорчился было Микель, ведь, раз он никого не нашел, значит, кому-то другому повезло, как вдруг видит – алое в снегу. Бьется из последних сил белая сова, из глаз ее кровавый свет, крыло переломано. Бросился Микель к ней, подскочил, схватил в руки, а она возьми и испусти дух. Разозлился мальчик, отшвырнул бесполезную птицу, и развернулся обратно к поселению. Ни с чем возвращаться.

А Сайяне стало жалко бедную сову, подняла она тельце и к груди прижала, стала дышать часто-часто, будто отогреть хотела. И встрепенулась сова, и ожила, и вырвалась из рук, взмыла высоко в светлеющее небо, в разгорающиеся краски восхода. И тут же метель затихла.

Стояла Сайяна, смотрела, как солнце восходит. И тут сверху прямо на ее плечи упала волшебная тюленья шкура. Подняла Сайяна голову, удивленно на вернувшуюся сову поглядела.

– Ты не бросила меня, дитя, – нежным голосом сова отвечала. – И за это будешь вознаграждена.

– Спасибо тебе, добрая птица, – Сайяна сове поклонилась. – И вовсе ты не страшный зверь.

В тот же миг белая сова с алыми глазами пропала.

Сайяна плотнее закуталась в шкуру, погладила ее, прижала к себе. Но что же это такое? Ведь стала девочка выше, чем была! Выросла, вытянулась. Обрадовалась Сайяна и побежала обратно в поселение. А там уж собрались все дети, отправившиеся ранее в ночь. И Микель там. Увидали все Сайяну, да так удивились, так обрадовались. Окружили ее, начали нахваливать волшебную тюленью шкуру, заметили, что выросла Сайяна на целых две головы вверх. Только Микель смотрел мрачно, да стоял в сторонке. А издалека следил за ним и за Сайяной старый шаман, глазами поблескивая, пальцами по бубну постукивая.

И наступила вторая ночь, пуще, чем первая. Ветер стал злее, сильнее, больнее жалил снег, метель грозилась унести мальчиков и девочек, решивших пройти второе испытание шамана. Но полон был злости и храбрости Микель, гордыня вела его вперед. И гордыня же помешала снова разглядеть за спиною своею Сайяну.

И бежали они так почти до утра, как и в первую ночь. Вот уж рассвет показался. Остановился Микель, задыхаясь, отдохнуть хотел, и тут видит, как в снегу барахтается из последних сил белая-белая лисица, кровавый свет льется из ее глаз, кровь расплывается по груди. Бросился Микель к лисице, а та возьми и испусти дух. Со злости мальчик пнул мертвую лисицу так, что она подлетела в воздух. Поглядел Микель на светлеющее небо, да и припустил обратно к поселению.

Жалко стало Сайяне страшного зверя. Встала она перед лисицей на колени и горько заплакала. От сильного холода слезы ее замерзали сразу на щеках и крохотными льдинками падали на окровавленный мех лисицы. И вот мгновением позже поднимает Сайяна глаза, а лисица уж скачет прямо перед ней по снегу, смешно ушами шевелит, хвостом поводит из стороны в сторону. Тявкнула лисица три раза, нырнула в сугроб, и вынырнула с волшебной тюленьей шкурой в зубах.

– Ты не бросила меня, дитя, – сказала лисица нежным голосом, бросив шкуру и отбежав в сторону. – За это будешь вознаграждена.

Взяла Сайяна шкуру, вокруг талии обернула и узлом особым завязала, чтоб не спадала. И тут же почувствовала Сайяна приятную сытость в желудке, будто только что съела большой кусок горячего оленьего мяса, запеченного на костре. Стало Сайяне тепло, как никогда в жизни, пропала усталость, прогрелось все тело. В поселение она бежала вприпрыжку, смеясь и громко крича от счастья. И снова все удивились, все порадовались, только Микель разозлился, обиделся, а старый шаман лишь глядел издалека, таинственно глазами посверкивая, пальцами по бубну постукивая.