Читать книгу: «Там, где гремит гром», страница 2

– Не туда ты взываешь, – пробурчал старик, идя уже с полными бутылками домой. – Ты или на ту сторону, или на эту. Не сверху на кнопки жмут и приказы подписывают.

Я ещё некоторое время посидел, отдыхая. Напоившая меня женщина тяжело вздохнула, постучала по своей груди сложенными пальцами и взяв ведро ушла.

Ушёл и я. Сзади долетал шёпот старухи. Скоро затих и он. Нет, до неба ему точно не долететь.

Впереди был дым. Я его учуял и лишь потом увидел. Чёрные и серые столбы подпирали небо тут и там, но огня не наблюдал. Показались и люди. Они бежали и тут же, видимо споткнувшись, падали, ползли дальше, и вновь вставали, и вновь бежали. Очень часто они прикладывали к плечам свои штуки и те стрекотали. Я нагнал троих человек. У одного на спине был большой панцирь.

Один из троицы схватился за ухо. Может укусила оса? Он громко кричал.

– Здесь! – крикнул он уже своим товарищам.

Человек с панцирем скинул его на землю и стал прилаживать к нему трубу. Заметил меня.

– Твою мать – крикнул он и поехал на заднице от меня хватаясь за свою железку.

– Да это пёс! – удивлённо крикнул хватавшийся за ухо, – Че ты дёргаешься, не съест.

– Да ты глянь у него пасть в крови! Он может от голода озверел.

Один из людей направил на меня зловещую трубку, и я присел. Загривок сам собой ощетинился, но я не спеша пополз в сторону от них.

– Всё путём, заряжай. Патроны будет ещё куда потратить.

Краем глаза я видел, как в трубу кинули большую тёмную морковку и она тут же вылетела с громким "пфук".

Я пробирался вперёд, стараясь не задевать людей. Но мне нужно было принюхиваться – нет ли здесь Друга? Гром я ещё не увидел, но всё–таки. Он уже рядом. Вон и небо заволокло черным, удары сотрясают землю. Отовсюду слышался мелкий свист, но он был надо мной. Я видел, как некоторые люди падали и уже не вставали. Другие ползли, как муха после удара – еле-еле и затихали. Видел и как взлетали вверх. Недалеко от меня сверху свистнуло и я тоже полетел. Не сразу смог встать, голова кружилась, лапы дрожали. Меня даже стошнило слюной. Там, где свистело появилась ямка вокруг которой разбросали несколько человек.

Впереди было поселение. Я видел здания и тянущиеся к ним провода. Полоски дорог. Были дома похожие на наш, как и огромные коробки, блестящие кучей стёклышек.

К этому поселению надо было ещё пробраться. В посадке и на холмиках перед нами тоже мелькали люди. Часть деревьев горела пламенем, из-за других вспыхивали огни. По земле иногда бежали круглые головы людей. Я даже поразился и лишь потом увидел, что они передвигаются траншеями. Со стороны Грома тоже вылетали шипы, но они падали, где-то очень далеко за мной. По земле бежали яркие искры, когда наверх из ям высовывались трубки. Может в этих траншеях и Друг? Сзади резко подлетел Зверь, с носом-трубой. Он так резко остановился, что даже закачался. Даже не успокоившись, он рыкнул, плюнув огнём и дымом и поехал дальше. Рядом со мной упал человек.

Все так ревело, трещал, свистело, что я уже мало что успевал услышать. Но человек упал специально. Перед собой он положил опять же плюющуюся смертью штуку, но чуть иную по форме. И к ней цеплялась огромная консервная банка.

– Щаз пойдёт вода горячая, – пробурчал он сам себе. – Кушайте, не обляпайтесь.

Пхук, пхук, пхук, прокашлялась железка и там, куда полетел её звук выросли фонтаны из земли. Человек приложил к глазам две сцепленные между собой трубы. Улыбнулся уголком рта. Друг иногда тоже так улыбался и не всегда от радости. Как-то ветер оторвал кусок крыши его дома, и он так же вот уголок рта поднимал, смотря наверх.

Я, честно говоря, растерялся. Впереди смерть. Впереди Друг. Сзади тоже смерть. И тут до меня долетел запах Друга. Одна пылинка, одна песчинка запаха, но мне хватило. Я словно проснулся.

Где он, где он? Мой нос искал след. Кажется вот ещё частичка. Всё-таки надо идти вперёд. Но как? Я услышал знакомое рычание Зверя. Он очень крепкий. Я спал на его спине и помню.

Пригнувшись, я побежал, прикрываясь его тушей. Что-то очень больно обожгло спину. Как кусок кожи наживо содрали. Я вскрикнул, пошатнулся, но двигаться не прекратил. Глухо порыкивая, Зверь уверенно нёсся вперёд. Вот уже то место, где по земле бегали головы. Там оказалась длиннющая яма, края не видно. Зверь громко рыкнул, разогнался и перепрыгнул. Ничего себе! Такой тяжёлый, а смог. Я сцепил зубы и повторил его прыжок. Впереди была очередная полоса, прочерченная поперёк нашего пути. Я не очень хорошо вижу вдалеке, но опять мелькали головы, пахло людьми и их кровью. Страхом, яростью, дракой. Эта линия была отсыпана камнями, а сверху ней лежали две длиннющие железки, под которыми разложили ровные черные брёвна.

По шкуре Зверя звенел металл. Я тяжело дышал. Стоило остановиться и жутко заболела разодранная спина, устала порезанная лапа. Надо бежать, тогда не так больно.

Гром был очень близко. Он рождался, где–то за всеми этими линиями или даже внутри них. Мне казалось, что люди умеют его видеть, но никак не могут убить. Вот один человек стреляет вперёд себя, в сторону этой самой линии и домов. А оттуда другой человек, одетый точно также – направляет своё Оружие – вспомнил как называл его Друг – уже в мою сторону. Неужели невидимый Гром сейчас между нами? За моей спиной? Это он подкрадывается и поджигает Зверей, отрывает людям их лапы? Ну да. Я зло ощерился и укусил воздух. И ещё раз, и ещё. Прекрати уже, проклятый Гром, хватит! Дай только в тебя вцепиться и ты пожалеешь, что пришёл!

Люди очень настойчиво двигались к полосе с проложенными железками. Кто полз, кто перебегал. Меня же охватила злость. Надо поскорее помочь им покончить с Громом. Пока он не убил моего друга.

Я старался влететь на этот отсыпанный камнем холмик как ветер. Не получилось, лапы поехали. Пришлось цепляться за каждый мягкий кусочек, подтягивая себя вверх. Камни больно давили, ноги ныли от напряжения, но я лез вверх. И зубами бы ухватился, дай мне такую возможность. Взобрался, остановился отдышаться. Бескрайние железки дрожали так, что даже тихонько подвывали. Понимаю.

С другой стороны полосы росли редкие деревья. Между ними в разных местах были выкопаны ямы и в них сидели люди. Некоторые такие гнёзда были соединены между собой канавами. В ближайшей ко мне яме уже побывал Гром. Одно тело свёрнуто калачиком, прям как я иногда сплю. Двое других даже обнялись. Наверное, чтобы не так было страшно. Понимаю.

Я спрыгнул в одну из этих длинных ям и отчаянно принюхивался. Друга пока уловить не могу, но ясно слышу живых людей.

В нос опять ударили запахи. Страх, ярость атаки, боль. Я вышел в очередную ямку, но теперь сделал это осторожно. Три человека. Один лежит и бормочет. Я чувствую его рану, его кровь, хотя на вид он целый. Лужи крови под ним нет, чуть-чуть из ушей только вытекло. Двое других грязные и злые. Голос приказывал мне не подходить близко, настолько сильно они пахли.

Из их ямы они прорыли ход прямо под холмом с железками. Эти двое по очереди осторожно выглядывали туда. Рядом стояло огромное Оружие. Такое как все тут обычно носят, только большое, на подставке. Один из людей подполз к нему, обхватил, прищурился и труба глухо и страшно застрекотала. Её конец даже вспыхивал. При каждом таком звуке и сам человек сжимал зубы, я видел.

Вдруг сверху тоже застрекотало, привычно, и обнявший оружие уткнулся лицом в землю, даже не крикнув. Второй задёргался вжался в холм как мог. Его губы шевелились, но слов я не слышал. Он сорвал у себя с груди железный шарик, но тоже вдруг отключился, так и оставшись сидеть с раскрытым ртом. Шарик выпал из руки и покатился вниз.

С холма сбегали люди, осматривались и разбредались между редкими деревьями. Я тоже двинулся дальше. Разве что остановился возле стонавшего и лизнул ему лицо. Я не люблю, когда люди болеют. Голос моё действие одобрил.

Снова возникла и пропала частичка Друга. Может, мне кажется? Нет, не может быть. На него у меня особое чувство, сбоев не даёт. Значит, я на правильном пути. А где Гром? Почему его здесь как-то меньше слышно? Я уже внутри него? Он умер?

Впереди показалась куча брёвен. Ближе стало понятно – из них сложен домик, вроде моего собственного. Тряпка ещё зелёная накинута, с листьями. У меня Друг, наоборот, листья убирал.

Рядом со мной выбежал человек. Он чуть пригнулся, точно как я, для осторожности. Оружие поднял к лицу и неспеша подошёл к домику. Вдруг, оттуда выскочил другой человек. Тоже с оружием, только к трубке он прицепил нож, таким люди разрезают всякое. Он хотел воткнуть этот нож в пришедшего рядом со мной, но тот успел дёрнутся, вскрикнул, схватился за бок. Нападавший ударил его другим концом Оружия, где деревяшка. Человек упал, и тот, с ножом ударил ещё раз. Мне это страшно не нравилось. Я подбежал и закричал: что же ты делаешь? Хватит!

Стоявший повернулся ко мне. Глаза мутные, зубы оскалены. Мною стал овладевать Голос. Друг много раз говорил мне, причём говорил серьёзно, присаживаясь рядом: «Никогда не нападай на человека. Чтобы не происходило. Есть возможность – убеги. Нет – лучше ничего не делай. Ты от много меня защищаешь, но с людьми разберусь я и только я. Это очень важно. Драться с людьми очень опасно. И не нужно. А то ты подумаешь, что так проще всего решать вопросы, а это не так. Я знаю, инстинкты, но ведь зачем-то мы умеем общаться.»

Это он уже добавлял, смотря в сторону.

И сейчас я боролся сам с собой. Я могу погибнуть, не предав обещания Друга. Могу нарушить слово и пойти дальше на поиски. Да, дело именно в Друге. Я готов и жить, и умереть за него. Что же лучше? Я не успел выбрать – победил Голос. Во мне все это время сидел кто-то гораздо лучше понимающий этот мир. Живущий по его законам, не пытающийся придумать оправданий. Так мы устроены. Все. Это часть нас. Это и есть мы. Оторви этот кусок – разве останется целым Сущность?

Громко выдохнув, я бросился на человека. Он хотел и меня пырнуть своей железкой, но не успел. Я сбил его с ног и укусил за руку, но тут же Голос направил – горло. Человек тоже рычал. Одной рукой он закрывал лицо, другой пытался схватить меня за шкуру и откинуть. Царапал – без толку, я стал каменным. Он размахнулся и очень сильно ударил меня в лицо. Мой рот наполнился кровью и это вдохнуло в меня силы. Его рука лезла мне в глаз – пришлось зажмурится, он пытался его нажимать. Я резко грызанул надоедавшую руку и краткий момент, пока человек вскрикивал, я схватил его горло. Он захрипел, потекла тёплая кровь. И сила его быстро вытекла. Я не сразу его бросил, не мог. Когда отпустил понял – один зуб выбит, челюсть ноет. Боли не было, я просто это знал. Поднялся с земли человек, которого пытались зарезать. Помотал головой, как после крепкого сна. Он посмотрел на меня и на лежащее тело. Я вильнул хвостом – не опасен. Он мне кивнул и пошёл дальше, в сторону домов.

Чем ближе было к нашей цели, тем медленнее мы двигались. Людские поселения уже были рукой подать, а мы все останавливались, пригибались, ползли под стрёкот Оружия. Над нами хрустели деревья, под нами взлетали фонтанчики земли. Один раз рядом снова так хлопнуло что я отлетел, рот и глаза забило пылью. Я с трудом прокашлялся, выплёвывая комья грязи со слюной. Я тогда ещё рядом нашёл человека, тоже в пыли. Очистил ему языком лицо, но он так и продолжал лежать. Может потом встанет.

Я начал догадываться, что Гром умеет командовать людьми. Вселяется в них, становясь хозяином. Ведь вроде все мы идём с ним бороться. Плюёмся огнём в небо, где он сидит. Но вот смотришь и человек вдруг напал на человека. Ведь так-то не из-за чего. Еды или личного места здесь нет – все мы то на поле, то в посадке. Я старался помочь как мог. Да, приходилось нападать, но лишь на того, кто сейчас был одержим, от кого разило яростью и смертью. Иначе же и не различишь – все на вид одинаковые.

Гром сбежал. Я шёл по улицам неспеша осматриваясь по сторонам. Принюхиваясь. Голос мой успокоился и спрятался. Тут же жутко заболело тело. Ныла разбитая челюсть, утомлённая работой. Горела спина, больно было наступать на лапу.

Люди тоже разбрелись по селению. Ходили, заглядывали во дворы. Я походил, пока были силы, лишь иногда останавливаясь передохнуть.

В очередной раз край неба покраснел. Вдруг, когда уже казалось ничего кроме тьмы ночи ждать не стоит, возникло солнце. Оно будто уже ушло вниз, но решило выпрыгнуть и осветить нас. Я столько дней его не видел. Жёлтые лучи, такие мягкие, тёплые. Чем-то похожи на руки Друга. Все замерли и подставили под них свои лица. Я даже ненадолго зажмурился и боль немного отступила. Всё вокруг стало не таким серым. Цвета заборов, травы, дыма и крови стали ярче. Живее. Ярко мигнув, Солнце ушло.

Я подошёл к группе людей, сидевших кружком вокруг огня. Там пахло едой.

– Ты гляди, тоже потрепало, – сказал один, заметив меня. Остальные лениво обратили взгляды, не переставая есть.

– Он с нашей стороны, я его видел, – сказал другой. – Через линии пробивался.

– Ну так давай к нам за стол, что мы не люди.

Мне дали еды в блестящей коробочке, в другую налили воду. Я тоже прилёг отдохнуть у костра. Полизал ноющую лапу. Услышал Гром. Снова где-то там, вдали, но дрожь земли от его поступи я теперь знаю. И где-то там же и Друг. Я грустно вздохнул. Сидевший рядом человек посмотрел на меня, потом проследил мой взгляд.

– У тебя кто-то здесь? На фронте?

– Друг, – сказал я. – Где-то там, где Гром.

И носом указал вдаль.

– Понятно, – на выдохе ответил человек. – Сколько ещё таких мест один бог знает.

Он прав. Пока Гром жив и одолевает всё вокруг – мир будет серым. Мир будет без Друга. Вот Гром сбежал и даже солнце выглянуло.

Ничего у тебя не получится, зло прошептал я Грому в небе и остальные сидевшие повернулись ко мне.

У меня хватит сил догнать тебя. Да, я покинул дом, но без Друга и дома нет. Ты, Гром, забрал у меня всё. Я уже тебя не боюсь. В твоё тело можно вцепиться. Я смог сейчас и смогу ещё. Во второй раз всегда легче.

Выживет только один из нас.

ГОЛОС БОГА

– Да выключи ты его! – раздражённо крикнула полная рыжая женщина. Её муж сидел за рулём машины с открытой дверью и слушал новости по радио.

– Мало тебе, что ли, новостей, – продолжала бурчать она, копаясь в своей сумке. – Со всех сторон. Там те идут, там эти. Вы бойтесь, вы не бойтесь. Задрали, честное слово.

Из подъезда вышел Сергей и по привычке сначала посмотрел на небо. Он поздоровался с женщиной. Та лишь нечленораздельно промычала в ответ. Водитель приветливо махнул рукой и вышел поздороваться поближе.

– Уезжаете? – спросил Сергей.

– Да пару месяцев перекантуемся у Валиной сестры. А там глядишь… – он сделал паузу. – Успокоится.

– Дай бог.

– Так, документы проверила. Слав, ну поехали уже, – тётка залезла на переднее сиденье.

– Ладно, Серёж, выдвигаемся. Ты пока тут?

– Да. Пойду вот на работу. Куда ещё идти.

– Да уж. Ну давай.

Загруженный под крышу «Фольксваген»-универсал медленно тронулся и уехал. Сергей открыл узкий мотоциклетный гараж, стоявший напротив дома. Из старой постройки, с ещё деревянной дверью, вывел блестящий синий велосипед.

Он почти всегда ездил на работу на нём. Во-первых, практично. Не ждать, автобуса, не толкаться с людьми, линия маршрута куда прямее. Но куда важнее были ощущения. Ты осматриваешь город, природу, а они осматривают тебя. Удивительно, но так жизни гораздо больше чем в толпе людей. Жизнь –движение, причём всего. Веток деревьев, колёс машин, ветра в волосах. Шуршание шин по мокрому асфальту.

Его город совсем небольшой, провинциальный. В одном конце сосредоточена промышленность: ТЭЦ, завод. Центр из двух улиц и микро-площади. С другой стороны – спальные районы. А вокруг сосновый лес на песке. Да, рукотворный, но какая разница. Людям иногда так важны этикетки "это сделал Бог". Он, конечно, художник высокого класса, но и такие вот людские картины могут претендовать на этот «класс».

Станция с ретранслятором была вообще за городом. В местном масштабе это означало пересечь трассу и проехать около километра на возвышенность.

Укатанную песчаную дорожку накрывали потяжелевшие от влаги сосновые ветки. Сергей открыл сетчатую калитку, завёл велосипед. В небе раздался низкий свистящий звук. Сергей посмотрел на небо, но ничего не увидел. Звук усилился и вдруг на высоте раздался взрыв. Именно так назвал его Сергей. Слово «хлопок» слишком оскорбительное для такого звука. Небо словно резко порвалось и невольно пришлось пригнуться. Покрутив головой, Сергей наконец заметил белую линию на небе, рисующуюся гораздо раньше звука.

Он перевёл взгляд на огромную мачту, увешанную антеннами, и вошёл в здание под ней.

В комнате он увидел Ваню – местного радиоведущего. Он застёгивал спортивную сумку.

– О, Серый, – он протянул руку, – Ты чё, на работу пришёл?

– Ну да, – удивился Сергей, понимая ладонь, – А ты разве нет?

– Ты видел, что творится? Мне Ленка и родители всю плешь проели – надо валить, надо валить. А то ракета как прилетит, а я мол ещё и работаю на радио – стратегический объект! – он усмехнулся. – Ладно ракета, а вот будет ли тут зарплата – вопрос. Начальство уже наверняка сдриснуло, в смысле эвакуировалось. Да даже если и нет, вряд ли что хорошее будет.

– А как же эфир? – спросил Сергей.

– До кому он тут сейчас упёрся? Сам видишь – большинство валит. Это может крестьяне в сёлах останутся, им идти некуда. Что в другой город, что в космос и на другую планету. Да пусть как раз эфир с областной и слушают. У тебя тут все налажено. Уверен, долго само будет работать. Ты будешь сваливать?

– Да пока… нет, – ответил Сергей как само собой разумеющееся. – Куда?

– Раньше говорили – прячься в лесу. Сейчас не стоит. Куда… На дно океана. Ладно, Серый, я тут свои вещички с дикторской забрал. Покедова. Меня кореш на трассе подберёт.

Спустя всего минуту Сергей во второй раз пожал руку.

Он автоматически подошёл проверить приборы. Их радиовышка работала ретранслятором радиостанций с областного центра. Ну и, конечно, на неё нацепляли белых «грибов» мобильной связи. Задачей Сергея было следить за техническим состоянием. У «мобильщиков», естественно, вообще удалённая система мониторинга, сами видят, если что не так, но чаще они просто звонили Сергею с просьбой проверить кабель питания на антенну или подтянуть крепление. За это иногда мастера выкатывали лёгкий магарыч.

Он по привычке сделал обход. Уровень входящего сигнала, уровень исходящего. Всё пока в норме. Заглянул в Ванину кабинку спросить, как у него с готовностью и вспомнил про отъезд ведущего. Насколько сильна внутренняя программа в голове. Только же разговаривал с человеком и вот через минуту уже забыл. Не будет сегодня программы поздравлений и местных новостей. Ну хотя бы областные послушают.

Сергей включил потёртый электрический чайник. С инвентарным номером, начальство купило. Он любил пить чай или кофе здесь, в лесу. Выкинул в ведро использованный пакетик, взял печенье «Артемон» и вышел наружу. Бледный сырой туман заволакивал деревья, на пробивавшейся траве роса, блестят каплями и прошлогодние иголки. А в руке тёплая чашка.

Вернувшись, Сергей вывел себе на колонки эфир. Как раз было время новостей. В одном районе батарейная стрельба. В другом – контрбатарейная. Авиация уничтожила опорные пункты. Городские кварталы под обстрелом. Применение тяжёлой огнемётной системы. По другому городу выпушено несколько десятков ракет и снарядов определенного калибра. Ликвидация разведывательной группы.

Сергей вспомнил о прочитанной когда-то статье про квантовую механику. Или не про квантовую, но про науку. И там говорили о проблеме Наблюдателя. Некая смесь философии и науки. Если мы выходим из комнаты, закрываем за собой дверь, то остаётся ли комната на своём месте? Или она материализуется только при появлении – при взгляде – Наблюдателя? Причём, Наблюдатель может быть почти любым процессом: шум, другой человек – событие, которое создаёт эту комнату. А вот нет ни звука не картинки и что там за горизонтом? Невероятно могучий вселенский суперкомпьютер генерирует реальность перед нашей камерой-глазами, как в том кино?

Вот так и сейчас: идут бои, летят самолёты, плывут корабли, но они появились только благодаря сообщению по радио. До этого вокруг был утренний лес, а теперь и за ним появились события. Значит, для сотворения реальности хватает и звука.

Сергей подумал, а не сообщить ли местным жителям, что локального эфира пока не будет? Может кто-то ждёт. В деревне, наверняка, радио больше слушают, пока работают. Хотя сейчас ещё и беспроводной интернет, все в паутине висят, ждут паука. А может он просто невидимый и почти сразу кусает всех попавшихся, и они сами не понимая растворяются от его яда, забывая, где и как жили раньше.

Вообще, Сергей не обязан был сидеть на этой одной точке, лишь проверять состояние эфира и помогать Ване во время местной передачи. Его могли вызвать и на какой-то другой объект, но таких объектов особо и не было. За зарплатой Сергей не гнался, на вторую работу не ходил. Иногда чинил электронику, но если просили. Ему одному хватало, и он не хотел менять лесной покой на деньги.

Дорога назад была мокрее, заморосил дождь. У Сергея был дождевик, он лишь щурился, когда в лицо прилетала горсть водяного песка. В лесу морось была похожа на вату.

Переезд через трассу снова пришлось ждать. Дворники машин ритмично скрипели, показывая Сергею лица водителей. Напряжённые.

Уже возле его дома, по тротуару быстрым шагом шла женщина. Голову прикрыла папкой и смотрела под ноги, чуть не врезалась в Сергея.

– Ой, – крикнула она и подняла взгляд. – Ой, Серёж, ты?

Знакомая матери, давно ещё часто бывали в гостях. Тётя Валя работала в городском исполкоме. Название из прошлой жизни.

– А ты не уехал?

– Куда, тёть Валь? На дно океана?

– А? Ой, не знаю-не знаю. Господи, что творится, в страшном сне… А ты также и работаешь на вышке?

– Да, где же ещё.

– Ну да-ну да, у нас говорили, что вокруг в сёлах свет повырубали, провода, наверное, посекло. Как в четырнадцатом. Так что им только радио и осталось.

На следующее утро Сергей поймал себя на мысли – он спешит. Торопится побыстрее приехать на вышку. Почему? Или зачем? Какой вопрос правильный?

Оборудование работало. Эфир живой. Он походил по комнатке и зашёл в дикторскую. Сел на потёртое дерматиновое кресло. На столе закреплён микрофон. Зачем он сюда зашёл или почему?

Заметил ли кто-то в сёлах исчезновение местного эфира? Ну заметили и что? Нет и нет. Или они думают о страшной беде? Что город разрушен или захвачен? Или что все просто уехали, оставив им областной эфир?

Сергей посмотрел на часы. Через десять минут Ваня обычно зачитывал местную рекламу и к ней пару новостей.

Всё проверив, Сергей переключил передачу, неуверенно зачем-то взял закреплённый микрофон рукой и сказал:

– Здравствуйте. Говорит местная радиостанция. – сделал паузу. – К сожалению, программа поздравлений временно выходить не будет.

Он замолчал. На языке крутились слова, но микрофон перед лицом заставлял сформулировать предложения, подумать.

– У нас всё в порядке. Местный ретранслятор работает. Мы… не уехали.

Сергей выключил микрофон, выдохнул и вернул на волну областной эфир. Выпивая традиционную чашку на улице, он всё думал, как быть. Каждый день сообщать, что всё хорошо? Рассказать местные новости? Какие и где их брать? Где их брал диджей Ваня? Кто его знает, из местной газеты, наверное.

Уйдя с вышки пораньше, Сергей заехал в местную редакцию. Крохотная, но зато в центре города, ещё с тех времён. Закрыто. Мимо, рыкнув, проехал большой двухэтажный автобус. Слишком большой для такого города. Заполнен людьми.

Дома Сергей зашёл в Сеть. На. местных сайтах из новостей только объявления про автобусы, с телефонами, вайберами и телеграмами. В разделе продаж несколько предложений с пометкой «СРОЧНО».

Он вновь взглянул на свои часы. Половина восьмого. Время, как говорят, детское. Хотя в каком-то смысле наоборот. Для взрослых иногда только оно и остается. Сергей покатил обратно на вышку.

Давно он не включал фару на велосипеде. У него стояла ещё «динамка», хоть сам велик и современный. Думал на батарейке взять, но всё как-то некогда.

Жёлтый огонёк лампочки, подрагивая, освещал дорогу. Видно плоховато, но когда знаешь её наизусть – хватает.

В лесу ночью по-другому. Вроде и днём и ночью одинаковый, но в темноте он… спокойный. Словно листья и иголки легли спать. Стрекотали цикады или другие насекомые, ухала одна птица, ритмично пищала, как радар на подводной лодке, другая. Только в первые минуты это спокойствие пугало, будто лес замер и притаился, тая опасность. Нет, он просто отдыхал.

Над входом приветливо светила тёплым светом лампочка. Сергей лично заменил больнично-белую, на мягкий свет. Вверху на вышке двумя красными жуками светились сигнальные огни.

Машинально взглянув на приборы, Сергей сразу прошёл в радиорубку.

– Добрый вечер всем, кто слушает наше радио. Нашу волну. Это вновь местное включение. Я, мы вот решили, учитывая ситуацию, предоставить вам информацию…

Сергей зачитал пару объявлений об автобусных рейсах. Попрощался.

На следующий день взял с собой рюкзак. Супермаркет был закрыт и пришлось закупиться в маленьком магазине. Многое подчистили, но Сергей был непривередлив. Консервы, какие остались, крупы. Сахар разобрали, взял джемы, конфеты. Сделал ещё одну ходку за водой. Раньше её Ваня привозил, для чаёв-кофеёв, но теперь водовозы перестали приезжать. Набрал из-под крана.

На улице пошёл дождь. Сергей представил, как деревенские жители, оббегав в сапогах и дождевиках свою скотину, вернулись в дома, которые без электричества. Печку, наверняка, растопили. Март сырой и холодный. Это ведь природа просыпается, вот и мрачная. Включают эти люди приёмники. Кто-то попросит соседа, едущего в город, купить батарейки. И льётся из эфира музыка, новости, реклама. Внешний мир.

Ему очень хотелось что-то сказать этим людям. Непонятный самому инстинкт Вещателя, Пророка, Успокоителя, Властелина? Вот как в Интернете. Даже не беря во внимание сами видео, где об одной и той же книжке будет десятка три человек рассказывать, и просить подписаться на них. Мол, я вам и ещё потом свои мысли озвучу. Но сколько же комментариев. Даже гневных, злых. Это ведь все хранится в людях. Причём в виде готовых фраз, мнений и предложений. Разной степени пристойности и литературности.

Сергей задумался под шум дождя и не сразу заметил исчезновение человечества.

Тишина в эфире.

Кинулся к приёмнику. Нет сигнала с областной станции.

По электрике вроде всё нормально. Что-то с антенной?

На улице дождь. Люди в домах.

Один раз рука соскользнула с мокрой перекладины. Надо было надеть перчатки. Струи воды постепенно прилепляли дождевик к телу. Но лезть не так уж высоко, не Эйфелева башня.

Сама антенна, по сути, железяка. Чтобы полностью пропал эфир её надо на куски разломать. Вот соединение с кабелем – другое дело. Соединительная коробка на вид целая. Вся тёмная, сто лет не открывали. Пристегнувшись к лестнице, Сергей открыл крышку, посветил фонариком. Сухо. Проверил тестером сигнал между клеммами. Проходит.

Вернувшись в помещение, ещё раз проверил контакты, покрутил настройку волны. Тишина. Точнее – отсутствие людей. Те самые космические лучи и частицы шипели. Это означает одно – не работает передающая станция.

От мобильных антенн можно было получить интернет и почитать о происходящем. Не работает, да что ж такое. Открыл рабочий ноутбук. Попробовал со своего телефона – телефонная связь вроде была, и то лишь по индикатору, интернета нет.

Сергей походил по комнате то и дело глядя на микрофон, Ему виделось как у приёмников все замерли в ожидании.

– Извините, трансляция остановлена по техническим причинам. Приостановлена, – сообщил он слушателям. Подумав, добавил: – Мы вернёмся.

Понёсся обратно в город. Домашний интернет работает. Своя музыка есть, но надо скачать ещё какой–нибудь. Что в новостях? Сергей пробежался по двум новостным порталам, делая скриншоты, открыв десятки вкладок браузера. Забрав свой ноутбук поехал обратно на вышку.

Вернувшись, скинул всю музыку со своего ноута на рабочий. Теперь в плейлисте больше сорока часов музыки. Поставив перед собой компьютер, Сергей вышел в эфир и прочитал новости. Прогноз погоды. Попрощался и пожелал удачи. Ночевать остался на вышке. Ему так было спокойнее.

Наутро поехал домой за информацией. Фронт активно двигался. Применяется авиация, различные ракетные системы. Проблема с движением по дорогам, со снабжением. В раздел политических боёв лучше и не заглядывать. Там уже почти атомная бомбардировка.

Вновь песчаная дорога на холм. «Будто от проблем поднимаюсь», ловил себя на мысли Сергей. «Будто наверху никто меня не тронет.»

Он уже приготовился зачитывать новости, но вдруг остановился. Правдивость новостей дело, мягко говоря, спорное. Самые честные фильмы – про животных, документальные. Или про науку, но там не всегда. А вот про отношения между людьми и странами… Но и ты сам тот ещё источник доверия. Тебе кажется, ты просто пересказываешь «как есть». И вопрос даже не в доверии слушателя к тебе, в его веру в твою искренность. В доверии к себе. Твоя оценка действительности откуда берётся? Чистый взгляд? Недовольство чести и достоинства? Нет, мнению нашёптывают услышанные разговоры, новости, суждения. И ты смотришь на ситуацию, и думаешь, веришь или отвергаешь. Не надо никакого «Мне всё равно, гори оно огнём». Такое может сказать только тот, кто не слушает информационный поток, не пьёт из него. А выпил – всё, вкус почувствовал. Вот сейчас он прочитает жителям об опасности. Некоторые бросят всё, погрузят в четырехколесную телегу пожитки и уедут. Или уговорят уехать молодых, если такие ещё остались. И жизни нормальной у них уже не будет. И дома не будет. Родного. Родной он только один. Поэт ещё писал: влюбляемся лишь раз, потом всю жизнь ищем похожих.

А если не сообщить? Будут мучиться в догадках и ещё большем страхе? Упрекнут радио?

«Господи, как же сложно, наверное, Богу», подумал Сергей и сам усмехнулся конструкции своей мысли. Бог ведь тоже вроде творил или творит Словом.

Но он всемогущ, всё-таки попроще. А ещё интересно, он нейтрален к событиям или есть у Него свои понятия Добра и Зла? Церковь говорит, он насылает испытания за грехи. Но я не Бог, подумал Сергей. Всего лишь учусь.

Сейчас он может создавать окружающий мир. Неважно сколько там человек и нужно ли им это. Кому-то нужно.

Сергей вышел наружу. Прогулялся под пахучими соснами. Вернулся, задрал голову на антенну. Вот так на неё смотрят издалека радиоприёмники и ждут информацию. Инстинктивно он залез на вышку. Что она видит? Пасмурный день, солнце так и не решается выглянуть. Сосновые верхушки как иглы покрывают холмы вокруг. Северский Донец течёт. Слышны взрывы вдалеке. Где-то за тучами воет. То низко и медленно, то почти как свист.