Читать книгу: «Кувырком по лету»

Шрифт:

ISBN 978-5-0055-2151-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Нешуточные страсти

– Ее убили. Артем! Я в этом уверена!

Безмятежное летнее утро на даче. Солнце уже томно потянулось в пушистых перинах облаков, поднялось и распустило во все стороны свои лучи. Сад пестрел цветами, зеленая листва покачивалась под еле уловимым дуновением ветра. Воздух, смешанный с запахом диких растений, цветов, клубники и ароматом садовой мяты наполнял бодростью и способствовал производительности труда. Если, конечно, вы сошли с ума и решили заняться делами в такой чудесны летний день, что, собственно, я и сделал. И конечно же Ада Тимофеевна, моя родная тетя, в доме которой гостили мы с женой, нарушила эту идиллию. Прям-таки разбила на куски.

Я оторвался от ноутбука.

– Тетя, с чего это вы решили? Почему?

– Тема, тебе говорю, такой неприятной особы как наша соседка, нужно еще поискать? Совершенно не удивительно, если ее захотели убить.

Я не стал спорить с теткой и постарался сосредоточиться на набивании текста. Но из теткиных лап не так-то просто было уйти. Она не ушла, а сделала вид, что смотрит в окно. Там цвело и пахло замечательно загородное лето. Уютно жужжали пчелы и зеленели деревья и кусты.

– Знаешь, что я вчера видела? – задав вопрос, она стала гипнотизировать меня, ожидая, когда я поинтересуюсь, что же она такое страшное подглядела из окна собственного дома. Я упорно помолчал секунд тридцать, но понял, что отвертеться мне не удастся, поэтому снял очки и отодвинул ноутбук в сторону.

– Неужели вы видели вашу соседку танцующей нагишом при луне с метлой наперевес?

– Когда я это увижу, я обязательно позову тебя, – холодно сказала тетя Ада. – Давай отставим эротические фантазии. Я говорю серьезно, возможно, это вопрос жизни и смерти. – Она понизала голос до абсолютной нелегальности и вытаращила глаза.

Я с каменным выражением лица честно выкатил глаза настолько насколько мог. Так в течение некоторого времени мы упражнялись в передачи эмоций посредством мимики, пока тетка не обозлилась.

– Прекрати меня передразнивать, все очень серьезно.

Я решил не играть с огнем и покорился судьбе.

– Прошу простить меня тетя, что же вы такое видели?

Тетя Ада осмотрелась по сторонам, словно нас могли подслушать, и тихо стала говорить, невольно нагоняя голосом экспрессию, как в дешевой радиопостановке.

– Вчера около пяти часов вечера к ее дому подъехала черная машина…

– Какой марки?

– Что?! Откуда я знаю, какой марки! У вас мужчин на уме только марка автомобиля ни о чем другом думать не желаете!

– Тетя я не помешан на автомобилях, у меня нет автомобиля, и я ненавижу автомобили. Но я задал вопрос, который задал бы любой здравомыслящий человек на моем месте.

– Артем, забудь о машине! – огрызнулась тетка.

– Хорошо тетя, я все забыл.

Тетка откашлялась и вновь начала вещать замогильным голосом.

– Вчера около пяти часов к соседнему дому подъехала автомашина черного цвета, и я запущу тебе в лоб горшком с фикусом, если ты меня еще спросишь о ее марке!

Я знаками показал, что буду нем, как могила. Это приободрило тетку.

– Из машины вышел молодой человек весь в черном. Под мышкой он держал черный пакет. Он зашел в дом. – Тетка остановилась и видимо для пущего эффекта вытаращила на меня глаза и прохрипела. – А она опустила занавески. Представляешь себе, опустила занавески. На всем этаже.

– Тетя для вас это был страшнейший удар.

– Не перебивай, – огрызнулась она и продолжила. – После чего этот человек вышел на крыльцо один, без пакета и крикнул ей.

Тетка стала страшно вращать газами и хрипеть, тем самым подражая то ли пирату Сильверу, то ли бомжу с остановки автобуса, хотя большой разницы не было.

– Он ей крикнул: «Подумай хорошенько, крошка. Все может кончиться плохо для тебя. Ого-го!»

– Так и крикнул: «ого-го»?!

Тетка была вынуждена признать, что «ого-го» она добавила от себя.

– Но не исключено, что он подразумевал этот крик, – стала уверять меня тетя.

– Хорошо, я не буду с вами спорить. Что же было дальше?

– Дальше, он сел в автомобиль и уехал.

Я пожал плечами.

– Не вижу ничего криминального. К женщине приехал мужчина, совершенно естественно, что она опустила шторы, ведь иначе вы рассказывали мне не о ее странном поведении, а о вызывающем ее поведении. Что вас так напугало?

– А то, что я ее не вижу уже сутки. Дом стоит молчаливый и шторы так и не подняты. Этот мужчина, он убил ее, а чтобы обеспечить себе алиби, он кричал на всю улицу, дескать, он с ней разговаривает. Чтобы все думали, будто на момент его отъезда женщина еще была жива. Такое во всех детективах, сплошь и рядом.

– Тетя, возможно, она просто спит.

– Нет, она каждое утро ровно в восемь часов выбегала на пробежку.

– А сегодня решила не бежать, передумала.

Тетка покачала головой.

– Она бегала даже в проливной дождь. Ты видел ее фигуру, она явно из этих «зожистов» – фанатка фитнеса! Такие, как она, тренировок не пропускают, поверь мне.

Тетя действительно в прошлом занималась художественной гимнастикой и сохранила увлечение спортом на всю жизнь. В свои шестьдесят она выглядела очень хорошо.

– Так что вы от меня хотите?

Тетя нагнулась ко мне как можно ближе.

– Артем, ты должен пробраться в дом и посмотреть, что там делается.

– Что! Вы с ума сошли, как это пробраться в дом?

– Я все уже продумала. Посмотри, – она указала на соседний дом. – Видишь, окно верхнего этажа приоткрыто, тебе нужно взять из сарая лестницу и по ней взобраться на второй этаж.

– Тетя, когда я говорил фразу «как это пробраться в дом», я имел ввиду не техническую сторону дела, а то, что меня возмущает сама постановка проблемы: пробраться в чужую собственность. Потом зачем?

Тетка выпрямилась и одарила меня взглядом уничижающего превосходства и, делая паузу на каждом слове, сказала:

– Потому что эта вертихвостка лежит там мертвая на ковре в черном пеньюаре.

Я был в замешательстве.

– Почему вы так решили?

– Ее убил тот мужчина, вчера в пять часов.

– Боже тетя вы меня доведете, это он сам вам об этом сказал?

– Не он, а его действия, они были в высшей степени подозрительны. То, как он приехал, весь в черном, а на преступления всегда ходят в черном.

– А еще в ресторан, в гости и на свадьбу. Говоря вашими словами, я несколько лет назад свершил поистине страшное преступление, придя на собственную свадьбу в черном костюме.

– Но зачем он приехал в загородный дом в черном костюме. Это все психология, черный цвет настраивает преступника на совершение преступления, а строгий костюм подчеркивает решительность его намерений.

– Это не доводы, а какая-то реклама пошива брюк.

– А как он прощался?! Он вышел на крыльцо, крикнул в открытую дверь, – дескать, подумай, – и сам захлопнул ее. Это избитый прием убийц. Этим он обеспечил себе алиби.

– Избитый прием убийц, по вашим словам, можно судить, что вы всю жизнь проработали в синдикате киллеров. Я не стану вламываться в чужой дом только для того, чтобы посмотреть, жива его хозяйка или, как вы там говорите, лежит мертвая на ковре в черном пеньюаре. Потом, почему бы вам просто не пойти и не позвонить ей в дверь, под каким ни будь предлогом?

Тетка посмотрела на меня как на идиота.

– Я это уже делала, – ледяным тоном сказала она. – Причем три раза за утро.

Я не нашел, что ей ответить.

– Может она куда-нибудь уехала.

– Она не выходила из дома, а ее машина в гараже, я проверяла.

Я вздохнул.

– Тогда я посоветую вам вызвать полицию. Это самое разумное решение.

– Полицию, ты с ума сошел? Сегодня в семь часов ко мне приедут гости, среди них сам адвокат Розенберг! Известная личность, он собрался подписать сделку с твоим братом Борисом.

Борис – это сын тетки, мой двоюродной брат, двадцатипятилетний бизнесмен с таким же большим гонором, как и его пухлый кошелек. Мне приходится его терпеть, только лишь из уважения к родственным отношениям, связывающим нас, и тетки, за чей счет я могу спокойно жить целое лето в ее большом доме. Он наглый, эгоистичный, самовлюбленный тип, позиционирующий свою жизнь как плакат с надпись «ОК», причем исключительно заглавными буквами.

Адвокат Розенберг тоже препротивный скользкий тип. Говорят, за ним имеются разного рода сомнительные делишки. Он приезжает заключать некую важную сделку с Борисом. Содержание этой сделки держится в строжайшей тайне. И тетка решила умаслить Розенберга, устроив грандиозную вечеринку, на которую решила пригласить все сливки местного общества. В связи с подготовкой к этому торжеству весь дом со вчерашнего дня стоял на ушах, оставалось только удивляться, как за всеми этими делами у тетки было время следить за соседями.

– Нет, появление полиции может все испортить. Розенберг унесётся, как ошпаренный, отсюда.

– Тогда сделайте анонимный звонок по телефону, у вас есть прищепка?

– Разумеется, у меня найдется в доме прищепка, но скажи на милость, какая связь между звонком в полицию, трупом, лежащим в доме напротив и прищепкой.

– Прямая тетушка, вы надеваете прищепку на нос, набираете номер полиции и говорите, что слуга трона и веры желает донести властям о том, что в доме напротив лежит девушка в… черном пеньюаре. Тетя, а с чего вы решили, что она в пеньюаре, пусть будет, лежит нагишом, тогда наряд полиции быстрее приедет.

– А зачем прищепку надевать на нос?

– Что бы голос изменить.

– Фу, твои допотопные методы устарели. Мой мальчик, мы живем в двадцать первом веке, полиция в два счета узнает, откуда сделан звонок, и кто его сделал, а, узнав, придет ко мне, прямо на встречу Бори и Розенберга.

– Хорошо, донос можно оставить на завтра.

– А вдруг, она еще жива, и ее можно спасти? Может бедняжка лежит, истекая кровью, воздев свои ослабевшие руки к небу, и молит создателя послать ей спасителя. А ее спаситель вместо того, чтобы прийти к ней и оказать помощь сидит, развалившись в кресле, и корчит рожи.

– Вы назвали вашу соседку бедняжкой, хотя в начале нашего разговора вы крайне нелестно о ней отозвались, это прорыв в ваших с ней отношениях. К тому же я рад, тетя, что героическую роль в этой постановке вы отвели мне, но я отказываюсь лезть в чужой дом. Если вы что-то подозреваете, то вызовите полицию.

Тетка собралась с силами и предприняла массированно атаку на меня с целью склонить к проникновению в дом к соседке. Но я был тверд, как скала.

Помощь к тетке пришла оттуда, откуда я меньше всего ожидал. Моя жена, Лиза, приехала из магазина и, нагруженная покупками, вошла в комнату как раз в тот момент, когда тетка предпринимала очередные попытки призвать меня к действиям.

– Что-то случилась? – спросила Лиза, поправляя волосы перед зеркалом.

Тетка сразу вязла ее в оборот и стала рассказывать свою версию романа под названием «Убийство в соседнем доме». На Лизу теткины слова производили впечатление. Она охала, ахала, строила догадки, говорила о них тетке, которая в свою очередь дополняла их жуткими подробностями. Через несколько минут две женщины сочинили настолько страшную версию того, что могло произойти с соседкой, что им позавидовал бы сам Стивен Кинг. Но самое важное, что в этой истории мне отвели роль пособника преступления, если не убийцы.

Заведя, таким образом, друг друга, обе женщины набросились на меня, и мне ничего не оставалось, как выбросить белый флаг.

– Но что мне сказать, если меня поймают? – спросил я, поднимаясь с кресла.

– Скажи, что ты водопроводчик, – быстро ответила жена.

– Где, в коттеджном поселке?

– Скажи, что твой дядя прокурор, – посоветовал тетка.

– Ага, покойный.

Дядя Витя действительно был в свое время прокурором, но он уже лет десять как почил, царство ему небесное, и помочь мне мог только разве что, явившись в виде призрака с того света.

Ругаясь и кляня всех теток на свете, я потащился в сарай, доставать лестницу. Мои перемещения по дому не остались не замеченными. Юный Денис, теткин внук, сын ее старшего сына Алексея, пристал ко мне с многочисленными вопросами. Мальчишка, проводивший все время в своей комнате за игрой в компьютер, вдруг мгновенно потерял к нему всякий интерес. Наверное, у детей и животных в мозгу существует некий локатор, благодаря которому они тут же улавливают момент, когда их присутствие рядом крайне нежелательно. Получив такой сигнал, они бегут сломя голову и предпринимают всяческие попытки навредить вам с самым наивным видом. Выйди из дома я получил подтверждение своей теории: годовалый пес, овчарка Тайсон, бросил свою кость, которую так вдохновенно грыз в тени под забором, и радостно помчался ко мне, раскидывая в стороны комья грязи.

– Боже, Тайсон, не надо! – кричал я, безуспешно пытаясь защититься от вездесущего языка собаки, которым он вначале облизал все мое лицо, потом место у себя под хвостом, а после вновь мое лицо, при этом норовя попасть мне языком в рот.

– Он вас любит, – радостно сказал мальчишка, улыбаясь во всю ширь, своего конопатого лица.

Отплевываясь и невпопад отвечая на каверзные вопросы мальчишки, я кое-как добрался до сарая. Здесь мое терпение к действиям Тайсона иссякли, и я хорошенько прикрикнул на овчарку. Пес как будто понял, отошел в сторону и лег в тени грушевого дерева, улыбаясь и виляя хвостом. Мы с мальчиком зашли в сарай, с трудом открыв толстую дверь, снабженную жесткой пружиной. В сарае Денис начал шарить по ящикам с инструментами.

Я с трудом снял складную лестницу со стены. Она была чертовски тяжелая, и мне некоторое время пришлось шататься из стороны в стороны в поисках центра тяжести, пока я его не обрел.

– А зачем вам лестница? Что вы собрались делать? Куда вы ее несете? – вопросы сыпались из мальчишки как горох.

Мне хотелось его приструнить.

– Не твоего ума дела, – ответил я, – понял?

– Понял, – простодушно ответил Денис.

– Ну, раз понял, то открой мне дверь сарая, я выйду.

Мальчишка топтался на месте ни на сантиметр, не приблизившись к двери сарая.

– Денис, лестница тяжелая, открой мне дверь.

Мальчишка задумчиво замычал. Я поставил лестницу на пол и попытался через нее дотянуться до двери, но этого мне не удалось, в тесном сарае было сложно развернуться с длинной лестницей. Даже если бы мне удалось достать до двери, то я не смог бы вынести лестницу на улицу, кто-то должен держать дверь открытой, пока я выносил лестницу наружу.

Мальчишка, наблюдавший за моими действиями, выдвинул условие.

– Я открою, если вы мне скажете, зачем вам лестница.

– Черт тебя побери, Денис, открой дверь!

– Будете ругать, я тогда выскочу, а дверь за собой закрою, – сказал мальчишка; он подошел к двери сарая и взялся за ручку.

Я вспомнил, что с обратной стороны дверь закрывается на увесистую щеколду, сломать которую мне никогда не удастся. Осознав, что путь кнута здесь не поможет, а только усугубит ситуацию, я выбрал путь пряника. Изобразив на лице улыбку сходную с улыбкой людоеда с острова Кука, когда тот видит лодку с плывущим к нему завтраком в виде путешественников, я спросил Дениса:

– Ты умеешь хранить тайны?

Мальчишка поклялся.

– Это тетушкина тайна, она сказал мне никому не говорить, но ты же взрослый человек.

Денис выпрямился, словно «мальчиш-кибальчиш» в час казни.

– Вот и хорошо, а взрослые должны уважать тайны других людей, если они конечно взрослые люди, ведь так? Так вот я не могу тебе всего рассказать, но могу сделать тебя своим помощником.

– Напарником, – подсказал мне мальчишка. Его глаза азартно загорелись. – Это как в кино, тайные агенты.

– Ты правильно мыслишь, пацан… ой, то есть напарник. Сделаем так, ты откроешь мне дверь, и я разрешу тебе поучаствовать в тайной операции, хорошо.

Мальчишка закивал головой так, что я побоялся, что она отвалиться.

– Вот и хорошо, – сказал я, поднимая лестницу. – А теперь открой мне дверь.

– А вы не обманите?

– Честное пионерское, – ответил я и прошествовал вон из сарая под золотые лучи ласкового солнца.

«Как приятна природа», – раздумывал я.

Но как оказалось, я не один так думал. Тайсон все это время охранявший тень под грушевым деревом истомился от одиночества. Лежать десять минут в тени для молодого пса непосильная задача, поэтому, увидев меня, выходящим из сарая, им овладело безудержное веселье, которым ему необходимо было поделиться со мной. В моих руках он узрел лестницу, сверкавшую на солнце. Решив, что это новый вид игрушки, он залился радостным собачьим смехом и кинулся ко мне в объятия, но так как мои руки были уже заняты, он не придумал ничего лучше, как запрыгнуть мне на плечи, что он и сделал. От удара я с грохотом упал, уронив на себя тяжелую лестницу. В течение минуты шла отчаянная борьба между мной, лестницей и Тайсоном. Я пытался спихнуть с себя тяжелую лестницу, а Тайсон, у которого возникла мысль, что лестница вовсе не игрушка, а зверь, который набросился на меня, стал отчаянно с ней бороться. Он лег на нее всем телом, отчаянно гавкал и кусал металлические части лестницы, при этом задев пару раз и меня. Мальчишка, наблюдавший за происходящим, все это время хохотал, сползая от смеха по стене деревянного сарая.

Не знаю, смог ли я выбраться, если бы мне не помогли. Этот добрый гений отозвал собаку, отвалил с моей груди лестницу, которая как могильная плита лежала на мне, и подал руку, чтобы я мог подняться с земли. Этим добрым гением оказался теткин сын Борис. Он был одет в все белое, как денди, раздражал и подавлял своим авторитетом, хотя был младше меня на семь лет.

– Развлекаешься, – серьезно спросил он и одарил меня взглядом, каким, наверное, одаривает начальник своих подчиненных.

– Комплексный метод воспитания собак и детей, – сказал я, отряхивая брюки и мысленно удивляясь: с чего это то их высокомерие снизошли до помощи мне.

Борис оглянулся на своего племянника Дениса, взял меня за локоть и отвел за угол сарая. Там он попытался изобразить улыбку доброго родственника, но так, как он не умел этого делать, то оскалился, словно людоед после сорокадневного поста.

– Как поживаешь? – спросил он.

– Спасибо с утра было очень хорошо, потом с настроением и здоровьем стали происходить странные вещи.

– Хорошо, – на этом разговор на общие темы закончился, и Борис «завис», то есть

стал топтаться возле меня, не зная, как высказать свою проблему. Судя по его виду, проблема была серьезной.

Я не торопил его, раздумывая, сколько он протянет, прежде чем откроет цель своего интереса к моей персоне.

– С тобой в школе училась Евгения Колдунова, помнишь такую девушку? – наконец решился Борис.

Я состроил мину человека, который сидит на унитазе и при этом пытается решить сканворд.

– Колдунова? – произнес я по слогам и старательно зашевелил бровями. Словно это мне поможет покопаться в памяти. – Не помню.

Борис начал терять терпение.

– Ты сидел с ней рядом за одной партой в течение десяти лет, – напомнил он.

– Ах, так ее фамилия Колдунова? Я не знал или забыл, а может быть одно и то же.

– Ты ее давно видел?

– Откуда, а что это тебя так интересует?

– Мы должны были пожениться через две недели, но…

Двоюродный братец стал жевать губы.

– Неделю назад мы хотели пойти в театр, но у меня наметился корпоратив на фирме. Поэтому я сказал ей, что занят на работе и культ поход отменяется. Она сказала, что очень жаль, но вечер пропадать не должен, поэтому она пойдет с подругами в ресторан.

– Пока ничего криминального я не вижу.

– Дело в том, что ресторан, в котором проводился корпоратив, и ресторан, в который она пошла с подругами, был один и тоже.

– Иди ты!

– Я тебе говорю.

– И как ты это узнал?

– В ресторане, во время конкурса. Понимаешь, там был конкурс, нужно было с завязанными глазами стянуть подвязку с женской ноги…

– Было бы странно, если бы нога была мужской!

– Подожди, я выиграл, снимаю повязку с глаз, а Женя сидит за соседним столиком. Я хотел все объяснить: дескать, это шутка и все такое прочее, но она молча ушла, а после прислала мне эсэмэску, что, между нами, все кончено.

Я ничуть не удивился. Колдунова еще в школе была настолько правильной девочкой насколько красивой. А она была очень красива.

– Так, что ты от меня хочешь?

– Ты же ее знаешь хорошо, она тебя знает хорошо, объясни ей как мужчина женщине, она меня не послушает.

– С чего она меня будет слушать? Мы со школы не виделись!

– Потому что она не будет слушать меня.

– Железная логика. И что я ей скажу?

– Скажи что-нибудь, ты же умеешь, ты же писатель, ты знаешь, что сказать ей.

– Но для начала мне надо ее найти.

– Ее искать не нужно, она приедет сегодня вечером.

– Куда?! Сюда?! Что она забыла в этом сумасшедшем доме?

– Вечером на вечеринку приедет ее отчим, ее мать вышла вторично замуж.

– Вот как поздравляю!

– Оставь свои поздравления до вечера, у тебя есть целый день до приезда ее отчима, его и поздравишь. – Борис замолк на некоторое время, потом тихо сказал. – Я помогу получить тебе место в крупной редакции. У меня есть должник в издательстве. Лиза сказала, что у тебя с деньгами опять проблема. – Он наигранно рассмеялся и похлопал меня по плечу. – Люди богемы, вы всегда без денег! Старик не подведи меня. – И, не спросив, согласен ли я поговорить с его бывшей невестой, он отошел от меня с уверенностью, что успех ему обеспечен и свадьба состоится. Ошибка всех управленцев заключается в отсутствия зрения дальше собственных мыслей. Они считают, что, если за полсекунды они карандашом прочертили на карте путь из точки А в точку В, значит за столько же времени этот путь пройдёт путник.

Безусловно, обещание получить место в крупном издательстве очень меня заинтересовало, но я сомневался, что Женя Колдунова захочет меня слушать. И если честно, у меня не было никакого желания видеть эту милую, хотя слегка себе на уме девушку в объятиях хлыща даже пускай младше ее по возрасту.

Я вернулся к лестнице, нужно было покинуть небеса Купидона и возвратиться на бренную землю, где меня ждали тетка и жена. Тайсона Денис привязал, и псу осталось только прыгать возле колышка, досадуя на то, что его не взял в игру.

Я поднял лестницу с земли, и ко мне присоединилась тень.

– Мы по-прежнему напарники, – наверное, подражая герою компьютерной игры, на пониженных тонах прорычал Денис.

– К сожалению, – ответил я и зашагал, груженный лестницей, к теплице. Это была теткина гордость. Она периодически перестраивалась, и по масштабности это строение напоминало мне здание Большого театра. Однако размеры никак не отражались на качестве выращиваемых в ней овощей. Помидоры по размерам могли сравниться лишь с горохом.

Соседний дом, в который мне предстояло залезть, находился очень близко к теткиному участку. Меня это порадовало. Я рассчитывал, раздвинув лестницу, дотянуться ею до приоткрытого окна второго этажа соседского дома прямо с теткиного участка.

Процесс раздвигания лестницы был быстр, но, как, оказалось, весьма болезнен и опасен для моих пальцев.

Я, на свою беду, поверил заверениям Дениса, что он будет действовать очень тихо и аккуратно. Мальчишка схватил конец сложенной лестницы и что есть мочи побежал с ним в сторону. Колена лестницы завизжали под моими руками. Два пальца я успел спасти, остальные попали в цепкий капкан лестницы, которая, как волк, вгрызлась в мою плоть.

Я заорал, уронил лестницу и велел Денису убраться восвояси. Мальчишка надул губы, отошел в сторону, но уходить не стал. Я кое-как приставил лестницу к соседскому дому. Пальцы болели, через кожу проходили синие борозды. Я начал восхождение по лестнице. Пару раз она сделала вид, что вот-вот съедет, несколько раз грозила перевернуться подомной. С грехом пополам я дополз до окна, и тут видимо лестница решила не испытывать больше мое терпение и просто съехала вниз. Я успел зацепиться за подоконник и повис, болтая ногами. Мальчишка, что-то начал мне кричать. Он давал мне всякие глупые советы, которые говорят героям голливудских боевиков их бездарные напарники. Призвав на помощь все свои силы, я все же подтянулся на больных пальцах и перевалился через подоконник. Полминуты я лежал и отдыхал.

Когда я выглянул в окно, то увидел, что мальчишка умудрился поднять лестницу вверх перпендикулярно земной поверхности.

– Денис, что ты делаешь, немедленно опусти ее обратно!

– Я прячу улики.

– Чего ты делаешь?

– Прячу улики, я такое в фильмах видел, лестницы нужно всегда убирать, как только напарник заберется в дом. Так всегда делается…

Я заметил, что лестница стала терять равновесие. Я хотел сказать об этом мальчишке, но не успел, потому что лестница упала на любимую тёткину теплицу. Звон разбитого стекла огласил окрестности.

– Это даже хорошо, – серьезно сказал Денис, – пускай думают, что у нас строительные работы, да и в стекле ее не особо видно.

Я отошел от окна, мне нужно было хорошенько успокоиться. Я стал ходить из угла в угол, размышляя, что делать. Вся моя голова была занята лестницей и разбитой вдребезги теплицей, которую тетка мне не простит. Поэтому я не сразу вспомнил, зачем я вообще сюда залез, а когда вспомнил, то испугался:

«Боже, я же в чужом доме! Сейчас набегут хозяева и вызовут полицию! А если в доме действительно труп, то есть тело убитой девушки, то меня сразу обвинят в убийстве, ведь выбраться я обратно не смогу».

Я посмотрел из окна вниз. Прыгать было высоко, но при желании можно. Я вспомнил о тетке, и понял, что прыгать, не найдя труп ее соседки, я тоже не буду. Нужно вначале осмотреть дом, а потом можно и прыгнуть.

Я открыл дверь из комнаты и выглянул. В доме было тихо и темно. Я постоял минуту, и тут до меня дошло: лестница упала с таким шумом, что будь кто-нибудь в доме то он давно бы уже выбежал на улицу ругаться и поднял тревогу. Конечно, можно предположить, что дом населяют глухие люди, но я сомневался, что молодая девушка, проживающая здесь, страдала глухотой.

Я вышел в полутемный коридор и стал двигаться наощупь. Постепенно мной стало овладевать беспокойство.

«А вдруг тетка права, и соседку убили? Нет, не нужно поддаваться таким глупым мыслям, только из-за того, что в доме занавешены шторы и выключен свет».

Я дошел до лестницы, которая вела на первый этаж в темный холл. Что бы не упасть в темноте, я взялся за перила и стал медленно спускаться по ступенькам. Чем ниже я стал спускаться, тем больше во мне нарастало подозрение, что в холле пред входной дверью кто-то лежит.

Я остановился, одолев лестницу на половину, и со своего места попытался разглядеть темное пятно, которое я заметил возле входной двери. В ушах моих зазвенел тетки голос: «Она лежит в черном пеньюаре с порезанной глоткой!» Я попытался отогнать его, воззвав к голосу разума, надеясь, что он заглушит теткин голос. Но, похоже, что у него был выходной, потому что теткин голос стал кружиться вокруг меня. Он, то нарастал басом, то булькал, становясь похожим на лягушачье кваканье: «В черном пеньюаре! В черном пеньюаре!»

Негнущиеся ноги сами понесли меня вниз. Глаза стали различать черный силуэт, скукожившийся на ковре у входной двери. Я не хотел идти к нему, но меня тянуло к нему притяжение земли.

Я запнулся о ступеньку и полетел головой вниз. Как лавина я скатился с лестницы и с криком рухнул на труп. Полежав некоторое время, я понял, что труп подомной очень тонок для тела человека, если конечно это не мультипликационный персонаж, который после падения с колокольни можно положить между двумя досками. Я привстал и нащупал под собой материю. Тщательно исследовав эту тряпку, я понял, что тетка была права в одном: соседка носила черный пеньюар. Именно его я и принял за лежащего человека.

И тут прозвенел звонок мобильника. Я чертыхнулся и поднял его к уху.

– Привет, – услышал я голос Лизы, – ну как нашел труп?

– Ты говоришь так спокойно, как будто я каждый день забираюсь в чужие дома, чтобы посмотреть есть ли в доме трупы. Можно дать объявление в газету: ищу мертвые тела в ваших домах и номер моего телефон.

– Я уверена, это у тебя получилось бы лучше, чем писать книги. Тетя заявила, что мы обязаны оплатить разбитую теплицу из своего кармана.

– Что!! Это, ни в какие рамки не лезет. Лестницу уронил подлый мальчишка.

– Бесполезно, Денис сказал, что это ты оттолкнул лестницу, и она упала на теплицу.

– Да как он смеет! Это неслыханно!

– Ладно, не горячись, лучше скажи, нашел, что-нибудь.

Я заорал:

– Здесь ничего нет, кроме черного пеньюара!

– Пеньюара?! Ты что фетишист, тебя послали искать мертвое тело, а не лазить по ящикам с женским нижним бельем, – и тут же добавила с интересом, – а какой размер? Что там вообще есть?

– Я тебе не из магазина звоню, а из чужого дома! Где меня могут застать в любой момент хозяева и вызвать полицию…

– Не горячись, что я могу для тебя сделать? Алло, почему ты молчишь, ты что обиделся? Ага, ты обиделся, но у меня больше причин на тебя обижаться, чем у тебя, я могу и трубу положить, слышишь? Алло, Артем, скажи что-нибудь. Тетя сейчас приведет Расула, подсобного рабочего, и он приставит лестницу обратно, слышишь? По ней ты спокойно спустишься на землю. Артем, это уже не смешно, ответь сейчас же!

Как я мог ей ответить, когда мне в лицо уткнулся вороненый ствол ружья. Я смотрел в его жерло, по которому в момент выстрела прокатывался смертельный заряд, и оно казалось мне очень глубоким.

Я приложил смартфон к уху и дрожащими губами проговорил.

– Алло Лиз.

– Ну, наконец, я думала, что придется искать твое тело за место тела соседки.

– Ты не так далека от истины, милая.

– Что это значит, я могу для тебя что-нибудь сделать?

– Можешь, набери в «Яндексе»: «проникновение в частную собственность» и посмотри, сколько за это дают. – Я отключил телефон, потому что так потребовал человек, в руках которого было ружье.

Щелкнул выключатель и в глаза мне ударил яркий электрический свет. К моему приходу были готовы: человек подтащил напольный торшер к своему стулу и спокойно ждал, сидя в нем, пока я спущусь с лестницы.

– Вы часто забираетесь в чужие дома? – голос был женский; из-за яркого света я не видел лица.

– Нет, не часто, – ответил я, пытаясь руками прикрыть глаза. – Если честно сегодня решил начать.

– И как ощущение?

– Не очень приятно.

– Вот как, могу я вас спросить, что вы тут забыли?

Вопрос логичный, но я не придумал ничего оригинальнее чем ответить:

– Я домом ошибся. Я вовсе не помню, как здесь очутился. У меня этот, как его, лунатизм.

– Значит, это не вы в течение получаса вытаскивали лестницу из сарая, подверглись нападению собаки, потом чуть не лишились рук, когда раздвигали лестницу с вашим юным другом, а после всего этого забрались на второй этаж, а ваш напарник, так любезно лишил вас путей отхода? Вы что же, всего этого все не помните?

– Вы следили за мной? И это все сделал я? Ох спасибо, что напомнили, а я все гадал, чем это я занимался последние полчаса? Все, можно я пойду?